Глава 7
Уверенность мужа в силах Тая ни на минуту не поспособствовала моему спокойствию. Наоборот, интуиция, никогда меня не подводившая, выла дурниной, оповещая о надвигающихся неприятностях — как же, одно только участие в Боях братьев Тьеррлор чего стоило! А уж их омега-родитель один из СБО вообще наталкивал на самые нехорошие мысли. Но я, откинув мрачное настроение, решил пока насладиться вечеринкой. Как говорится: утро вечера мудренее.
Вернулись мы в Мерхан уже затемно. Я на секунду заглянул к Тилю в комнату, обнаружив того сладко спящим, свернувшимся в клубочек в самой середине огромной кровати (вот и еще одна Нинкина привычка вылезла, в той жизни она тоже любила занять именно середину постели. Точно знаю. Не раз, и не два вместе ночевали.), и отправился спать. День был долгим и муторным, и я был рад, что он наконец-то закончился. Если бы я только знал, что мне готовит следующее утро!
Оказывается, мне с Рашти, как и Самри с супругом, полагалось присутствовать на всех боях все тридцать с хвостиком дней. Принято было Главе, в нашем случае — Главам (ибо, нехер было на время Боев в гости приезжать! Но уж если приехал, то будь любезен исполнять общественные обязанности!), следить за порядком. Не в смысле — ходить и разнимать дебоширов, а присматривать за соблюдением правил. Оху… офигеть!!! Это получается больше месяца нам придется безвылазно просидеть на Арене. Только после получения этой, чрезвычайно «радостной» информации, я по достоинству оценил предоставленную нам ложу. Отсидеть на трибунах открытие Боев — я еще смог бы. Но целый месяц! Попа наверняка навечно приняла бы форму неудобных пластмассовых сидушек — плоскую и квадратную.
Тиль, зараза ехидная, помахал нам вслед ручкой и отправился проходить карантин, как он сам объявил со скорбной миной:
— Я, Эшик (дурацкая Нинкина манера коверкать имена никуда не делась со сменой тела! Я у него то Эшуня, то Эшечка, сегодня вот — Эшик), конечно, с радостью бы поприсутствовал на этом эпическом мероприятии, но карантин, понимаешь ли. Так что, хорошей дороги и… мягкого кресла для мягкого места. Сочувствую, — уже удаляясь и выглядывая из-за створки двери, — целый месяц сидеть и смотреть на брызжущих тестостероном альф. Унылое, должно быть, зрелище.
Скотиняка! Я ему еще припомню этот фортель. Язва! Но разбираться и проводить воспитательные меры прямо сейчас времени не было — флаер уже ждал у центрального подъезда, да и спутники мои не обрадовались бы лишнему ожиданию. Так что я, погрозив кулачком (эх, а когда-то у меня были КУЛАКИ, а не это костлявое недоразумение), пошел к лестнице.
Скука смертная… болото… тягомотина!!! Альфы как-то бестолково толкались по Арене уже девятый день. Хорошие бойцы, конечно, попадались, но редко, как бриллианты среди россыпи битого стекла. Я и спал, разложив удобнейшее кресло почти как шезлонг, и читал, и концерты по комму смотрел. А еще общался — много, нудно и скучно. Каждый представитель местной аристократической прослойки (да и не только местной. Бои — дело не только международного, а, я бы сказал, межгалактического уровня. Так что, к нам приходили и представители других планет) считал своим долгом посетить нашу с Самри ложу и «засвидетельствовать свое почтение». Вспомнились земные книги про высший свет, где посетители театров ходили друг к другу в гости в соседние ложи. Вот точно так же к нам с Самри ходили с визитами представители знати. В основном омеги и крайне редко — альфы. Те приходили в нашу ложу только если Рашти или Роальф сидели с нами. Альфы смотрели с нашими мужьями бои и обсуждали участников турнира, сетуя на то, что с каждым годом уровень бойцов падает все ниже и ниже. Прям, как наши бабки на лавочках — в молодости-то у них и небо было голубее, и еда вкуснее, и люди добрее, а нынче же… все не так и все не то. Омеги же предпочитали бессмысленный треп о погоде, моде, звездах и прочих неважных мелочах. Со скуки можно было свихнуться.
А еще нас почтили своим присутствием СБО. Вернее, они почти все время отирались в нашей ложе. Будто своей у них нет! Вещали нудно. Учили жизни, вернее, пытались. Но мы: я и Самри — как тот Васька из поговорки, что слушает да ест. Кивали, естественно, поддакивали, Самри даже реплики по теме умудрялся вставлять в их бесконечные монологи, но не вслушивались. Я, избавившись от наших хьярртауских СБО, этих новых пиявок едва терпел, видя странно-заинтересованные взгляды, бросаемые ими на Самри. Нетактичные намеки на «бездетность» пары. Какая, к черту, бездетность! У Главы Бергррен до Самри был омега, от которого остались двое сыновей альф, уже взрослых и живущих самостоятельно. Сам же омега умер. Самри не вдавался в подробности, но по некоторым оговоркам стало понято, что умер тот не по «естественным» причинам (при местном уровне медицины единственной естественной причиной могла быть только глубокая старость, которая, кстати, наступала совсем не по земным меркам в семьдесят-восемьдесят лет, а ближе к ста пятидесяти, а то и позже), а в результате несчастного случая. Нехорошая какая-то тенденция вырисовывается. У Рашти родители погибли, Роальф, по идее, тоже должен был «уйти» вместе с первым мужем, Тайферр тоже сирота… Заговор на заговоре и заговором погоняет! Так вот, Самри, оказывается, замужем чуть дольше года — какая тут бездетность? А эти коршуны капали на нервы, вздыхали притворно-соболезнующе и говорили:
— Ничего, лан Самри, дети, знаете ли, дело наживное, — лан Обри тонко улыбался, видя опустившуюся голову молодого омеги. — Жаль, конечно, что у вас их до сих пор нет, но…
— Молитесь, лан Самри, — вступал лан Плолли, — молитесь Ликор. И, может быть, она смилостивится и пошлет вам деток. Если не альфочку или омежку, то, хотя бы, бету.
Самри едва ядом не плевался после их ухода и аккуратно поглаживал плоский живот. Жест был неосознанным, но предельно ясным — Самри был в положении, но распространяться об этом не хотел.
Соревнования шли своим чередом, и если сначала они напоминали деревенские кулачные бои с никакой подготовкой и нулевой тактикой-стратегией, то чем «дороже» становились омеги, тем лучше становились навыки бойцов. Шутка ли, прос… проиграть омегу, например, за полмиллиона? Так что альфы становились все более профессиональными и агрессивными. Еще я заметил, что после каждого финала в определенной группе судья спрашивал: «Достоин ли этот альфа быть с омегой?!». Что это значит, я не знал. В правилах ничего по этому поводу написано не было, а «недостойных» альф пока не обнаруживалось. Наверняка это какой-то обычай из неписаных законов Арены.
Тиля я практически не видел. Я уезжал — он еще спал, приезжал — он уже спал. Эти светские мероприятия сжирали прорву времени! Несколько раз он дожидался нашего возвращения, но поговорить толком не получалось, разве что один раз:
— Тиль, ты спишь? — в его комнате было уже темно, но голос раздался совсем не со стороны постели.
— Нет. Заходи.
Тиль сидел на подоконнике, устроившись за плотными шторами. Слабый свет ночного садового освещения едва заметно высвечивал бледное лицо.
— Что с тобой?
— Я боюсь, — а в глазах такая тоска, что мороз пробрал по коже.
— Чего?
— Боюсь, что Тайферр не выиграет… что выиграет тоже боюсь… боюсь, что мои ожидания не оправдаются.
Тиль соскочил с подоконника, растер зябким движением плечи, прошелся по комнате пару раз и остановился напротив меня.
— Эш, пообещай мне…
— Все что захочешь.
— Пообещай, что если тут будет совсем плохо, то мы сбежим.
— Обещаю, — я прижал Тиля к себе, обхватив его руками, — обещаю, Тиль. Мы же всегда вместе, помнишь? С детского сада. Если станет невмоготу, то я сделаю все, для того чтобы…
— Чщщщ, — Тиль прикрыл мне губы ладонью, — Я знаю… Я все знаю… Не нужно об этом здесь вслух.
Я помнил, что депрессивные состояния для земной Нины были несвойственны, по крайней мере затяжные. Да, она могла показательно «пострадать» пару дней, но после, ее оптимистичный характер давал о себе знать, и она, стряхнув с себя уныние, с новыми силами шла с улыбкой дальше. Тиль же… Я не знал, сколько и чего досталось в наследство моей подруге от бывшего владельца тела.
— Тиль, ты как? — он стоял, уткнувшись носом в мое плечо и подозрительно затихнув.
— Лучше, — облегченно выдохнул он. — Я, наверное, просто заскучал… тебя долго не видел. Все время один да один. И заняться совсем нечем.
Все ясно! Деятельная Антилева натура зачахла в четырех стенах. Тигр, посапывающий в кресле, положения не спасал, хотя, по-видимому, и служил отдушиной для скучающего омеги — мягкие игрушки, перышки на веревочке, новый ошейник весь в блестяшках, были свалены в приличную кучу в углу.
— А ты давно с Облакк связывался? — решил я направить мысли друга-родича в другое, созидательное русло.
— Вообще не связывался. А что? — Тиль шмыгнул носом, выпутался из моих рук и включил освещение. Голубые глаза уже заинтересованно поблескивали.
— Как это «что»? — притворно возмутился я. — Клитт здесь, ние Реррциш тоже тут. Облакк остался без присмотра. Мало ли чего там Линнар отчебучит. Ты бы хоть проверил что да как.
— М-да?.. — Тиль с подозрением уставился на меня. — Проверить, говоришь? Сколько у них там сейчас?
— Примерно полдень, — ответил я, — ты же Линнару целый список дел оставил, так свяжись с ним, проверь, чтобы они там не филонили. Не то опять засрут Облакк без твоего пригляду.
— Точно! Я сейчас позвоню, — Тиль начал оттеснять меня к выходу из его комнат, — А ты иди-иди. Тебя Рашти небось потерял уже.
Я вышел за дверь, но в щелку заметил, как Тиль, подхватив немного подросшего Тигра на руки, устроился в кресле и развернул голоэкран. Ну, и слава Ликор! Больше Антиля я в таком удрученном состоянии не видел.
Если честно, то я понятия не имел, где сейчас находятся ние Реррциш и Клитт. Они присутствовали только на первом ужине в Мерхане и все, больше я их не видел и как-то подзабыл о них со всеми этими пертурбациями. Не забыть бы у Рашти спросить про сих доверенных лиц… С этими мыслями я вошел в наши апартаменты, и тут же они, все до единой, выветрились из моей головы. Рашти, в низко сидящих на бедрах тонких штанах, с голым рельефным торсом, в какой-то скульптурно-выверенной позе стоял у окна. Приглушенный свет пары ночников позолотил его смуглую кожу. Мышцы играли на мощной спине. Он был такой!.. Мне до зуда в пальцах захотелось прикоснуться к нему.
Задумавшись, он не заметил моего прихода и чуть вздрогнул, когда я легонько провел ногтями вдоль спины, заставив его выгнуться и выдохнуть сквозь зубы.
— Эш-ш-ш-ш…
— М-м-м?
— Провоцируешь?
— Мгм…
Я прижался к нему со спины всем телом, огладил ладонями низ живота и нырнул пальцами под резинку мягких штанов, обхватывая то, что уже стояло в ожидании ласки. Я почему-то редко проявлял инициативу в наших интимных отношениях, и Рашти каждый раз воспринимал мои шаги навстречу, как драгоценные подарки. Стоило мне первому поцеловать или приласкать мужа, как тот буквально срывался. В такие ночи он с особым трепетом ласкал меня, был безумно нежен и жаден. Вот и сейчас он развернулся ко мне, подхватил на руки, прижимая к себе и впился поцелуем мне в губы. Я довольно хмыкнул и крепче прижался.
— В постель! — скомандовал я, как только наш поцелуй закончился.
— Да, мой командир! — шутливо отсалютовал он, крепко придерживая меня под попу.
На следующий день мне было не очень удобно сидеть…
***
Клитт появился к концу соревнований, за день до того момента, как должны были начаться бои за Антиля. Он вошел в нашу ложу, вежливо поприветствовал Самри и Роальфа и оттеснил Рашти к окну, чтобы пошептаться. Я лишь усмехнулся — тоже мне, секреты! Прижму Рашти вечерком к стенке, и он как миленький мне все расскажет. Угу, рассказал! Молчал, как партизан на допросе и только хитренько улыбался, говоря что:
— Это, Эшик, — Тилево прозвище прилипло ко мне намертво, меня так даже Самри стал называть, — Сюрприз. Если я тебе расскажу, то будет неинтересно.
Ну, сюрприз так сюрприз. Пусть секретничают. Главное, что ничего плохого не случилось, а так… А на следующий день начались бои за Антиля, и все посторонние мысли выветрились напрочь. Восемь альф, восемь бойцов. Ну, с бойцами я конечно поспешил, почему-то принимать потуги братьев всерьез не получалось. Может потому, что Мерри я едва сам не победил. Напрасно я так думал, как оказалось.
Альфы вышли на Арену. Распорядитель представил каждого, но я не сумел запомнить имена, да и не нужно мне это было. Чего их запоминать? Скорее всего видел я их в первый и в последний раз в жизни. Серри и Мерри довольно улыбались, и это напрягало меня больше всего. Тайферр пренебрежительно оглядывал соперников, что тоже не радовало — излишняя самоуверенность никогда не приводила ни к чему хорошему. Меня потряхивало от дурного предчувствия, еще и Антиль…
Тиль с утра караулил меня в коридоре, пальцы у него подрагивали, голос срывался:
— Ты там проследишь за всем? Да, Эшик? Ты же проконтролируешь?
— Отставить панику! — Я приобнял Тиля, пытаясь внушить уверенность. — Все будет так, как надо. Не нервничай.
И ушел. Интуиция мне подсказывала, что ничего хорошего не будет, что пакость надвигается, но нервировать Антиля я не стал, он и так на грани истерики. Будем решать проблемы по мере их появления.
Роальф с Самри уже сидели во флаере.
— Раххродар, как там твой брат?
— Нервничает, — ответил мой муж, сжимая в ладонях мои ледяные руки.
— Ничего, скоро все закончится, — уверенно проговорил Роальф.
Да, сегодня все закончится. Только один вопрос меня волнует — как? Вообще, то, что Тиль проходил карантин на территории планируемого жениха — нонсенс. Не положено так было. Но все вокруг усиленно делали вид, что все в порядке. Тоже мне, секрет Полишинеля — я знаю, что ты знаешь, что я знаю! Мы делали вид, что Тиль просто очень скромный и предпочитает сидеть дома. Тер Бергррен делал вид, что не знает за какого конкретно омегу будет биться его племянник. Тиль тихонько сидел и не отсвечивал, прикидываясь, что вообще не в курсе происходящего. Тайна была шита белыми нитками, но держалась.
Альф разбили на пары — бои начались. Здесь была олимпийская система: проиграл — выбыл. Тайферр провозился со своим соперником по моему мнению слишком долго. Я видел, что он укорачивал удары, сдерживал скорость, иногда специально подставлялся. Умно. Нечего раньше времени светить умениями. Его соперник, альфа с совершенно непроизносимым именем, напомнившим мне давнее путешествие по Польше, Ерджей Збараж, уже почти праздновал победу, когда Тай, сделав обманное движение рукой, с ноги вырубил его. Красиво, ничего не скажешь. Братья Серри и Мерри с трудом вышли в следующий круг, повергнув этим меня в шок.
Четверо, их осталось всего четверо. Меня трясло. Ощущение надвигающегося пиздеца не оставляло.
Полуфинал.
Тай довольно быстро вывел из строя Мерри, шепнув ему что-то напоследок. Кровавая улыбка последнего пустила табун мурашек по моей спине.
Серри выиграл второй полуфинал.
Рашти стоял у перил, бездумно глядя на пустую Арену. Бойцов увели в подтрибунное помещение, где стояли медкапсулы. До финала оставалось пара часов. Ощущение, что накатывает что-то ужасное не оставляло меня, передавшись нервозностью и мужу. Мы пообедали, но почти не разговаривали.
Финал.
Ксерридиан тер Тьеррлор с видом триумфатора вышел на Арену. Он широко раскинул руки, словно требуя приветствий. Трибуны не подвели и искупали его в овациях. Тайферр тер Бергррен на Арену не вышел…
Распорядитель трижды вызывал Тая, но тот как сквозь землю провалился. Роальф, с потемневшим лицом, сквозь зубы выдохнул какое-то ругательство. Рашти сжал руки в кулаки.
— Достоин ли этот альфа быть с омегой? — распорядитель задал привычный уже вопрос.
Бывает такое состояние, когда время словно замедляется и ты можешь успеть подумать, увидеть, осмыслить и сделать гораздо больше, чем обычно. Именно такое состояние было у меня в тот момент. Я успел увидеть улыбку триумфатора на лице Серри. Его брата, стоящего на входе в Арену. Довольные лица СБО и их странные переглядывания. Даже пискнувший сообщением комм на руке у лан Полли, после чего он утвердительно кивнул. Рашти, не имеющий возможности сделать хоть что-то. Тер Роальф подзывающий своего начбеза. Успел подумать о Тиле, который наверняка сейчас смотрит трансляцию. Он же там один, как бы чего не сотворил. И на этом фоне гулкие слова распорядителя. Я метнулся к ограждению нашей ложи, сметя по пути лан Обри, перегнулся через перила и заорал, что было мочи:
— Недостоин! Этот альфа недостоин! Недостоин! Слышите, вы!!!
Арена, наверное, никогда не слышала такой тишины. Все смотрели на меня, кто с юморком, кто с недоверием, а некоторые, не будем тыкать в золотистых братьев пальцами, с откровенной ненавистью.