6.
Я потянулась за бокалом с вином. Сделала пару глотков и, накрыв своей ладонью руку Вадима, быстрым движением спихнула ее с ноги.
Трогай свою сучку, милый, а не меня.
Оглянула впереди сидящих спутников, и отметив, что никто не обращал на нас внимания, повернулась к Вадиму прошипев:
- Засунь свои длинные пальцы в свою упругую задницу, - я прищурилась. - Если ты думаешь, что я буду бегать за тобой, как твои проститутки, то ты глубоко ошибаешься. Я не тупенькая маленькая девочка. И достаточно хорошо разбираюсь в людях, чтобы понимать, что ты бездушный плейбой, который однажды продал свою совесть и душу Дьяволу, и теперь считаешь, что все такие же как ты.
Я сделала глубокий вдох, после торопливой речи. Перевела дух. И залпом осушила бокал. Мне срочно требовалась добавка, иначе я не вывезу программу.
Я попросила Максима повторно наполнить сосуд. И он отвернувшись от блестательной Яны, потянулся за бутылкой, наливая мне, обжигающую горло, жидкость.
- Благодарю, - сказала я Максиму. Он устремился вновь вести светские беседы с юной леди. А я решила продолжить. - И еще. В веду в курс дела, дабы притупить твою чересчур высокую самооценку. Ты не такой уж горячий и сексуальный, как тебе кажется.
Я врала. Безусловно. Сама, в глубине подсознания, я не могла отридцать того, что он пробуждал во мне. Но честность - это не праведник игр. А сладкая мстительная ложь, которая способна оглушить соперника - то, что нужно.
Вадим молча смотрел на меня. Нет, он не был шокирован или удивлен. Не был зол или раздражен. Он мирно смотрел на меня, будто я сделала ему самый лучший комплимент в его жизни. И в знак его фальшивой покорности, а может для того, чтобы не привлекать внимание, он, только что лежавшую на моем колене руку, демонстративно опустил на стол, держа ее в расслабленном состоянии.
- Что касается вашего вопроса, - продолжила чуть громче я. - Если продвинуться дальше и все же сделать уклон на то, в чем нуждалось наше отделение, то я бы обратила внимание на технику. В нашей больнице недавно был проведен ремонт, как вы знаете.
Вадим медленно кивнул, внимательно слушая.
- Но технические моменты все же не были обновлены, так как на это не рассчитывал наш бюджет. Поэтому вы сделали бы большой вклад, если бы приобрели для наших пациентов новый кардиомонитор, аппараты для ультразвукового исследования и для искусственной вентиляции легких. Да, конечно, мой муж это все уже перечислил, и даже больше...поэтому я просто соглашусь с ним, - искренне говорила я. - Наши приборы устарели, а некоторые иногда подводили, ломаясь в самое не подходящее время. Но так как до нас нет особого дела, потому что мы все же не Москва, где прогресс растет в геометрической прогрессии, то и продвижения происходят у нас не так быстро... И, я уверенна, вы так же согласитесь со мной.
Вадим еще раз молча кивнул.
В действительности, я, возможно, зря ему все это говорила. Ведь он подсадил меня к себе, лишь для того, чтобы я держала расстояние со своим мужем, что в обычной ситуации было бы удивительным. А не для того, чтобы узнать мое мнение касательно работы и совершенства больницы. Но отчего-то глядя ему в глаза, я видела, что ему ничуть не скучил мой разговор. Наоборот, он будто в своей голове, устроился по удобнее, взял блокнот и ручку, и записывал все мои слова точь в точь так, как я их проговаривала. И на душе становилось теплее, ему было не все равно. Хотя бы на работу.
- Вероника, - наконец подал голос Вадим, - я учту ваши пожелания.
Но позднее он покосился на Максима и Яну, и шепнул в опасном расстоянии от моего уха:
- Мы еще не закончили.
И нацепив на лицо ту самую высокомерную ухмылку, отодвинулся от меня, соблюдая дистанцию. Он повторил мои действия, осушив свой бокал большими жадными глотками.
- Вааааадик, - Яна проголосила настолько пискляво, что мои ушные перепонки рисковали полопаться от этого давления, - мы же сегодня поедем к тебе?
- Яна, не сейчас, - отрезал Вадим, направив на нее стальной взгляд. И продолжил обращаясь ко мне и Максиму.- Очень приятно познакомиться поближе с такими людьми, которые столь чутко относятся к своей работе. Максим, у вас достаточно строптивая жена.
Максим заерзал на стуле, и заметно покраснел.
Дорогой, тебе стыдно за меня? Ладно. Справедливо.
- Я бы так не сказал. Обычно она более невозмутимая, - уклонился Максим, запустив руку в свои волосы и пряча глаза под стол.
Сидят передо мной два человека. У обоих разный характер, разная внешность и их сложно сравнивать, так как хороши они были по своему.
Максим эмоционально стабильный, расчетливый, доброжелательный и отчасти замкнутый в себе человек. С ним была уверенность в завтрашнем дне, но я не испытывала чувство защищенности. Как это любят говорить, не ощущала стоящей ЗА мужем. В этих отношениях мои эмоции и чувства зачастую притуплялись, будто муж выливал воду на горящий костер. Прежде чем что-либо сказать, нужно было очень хорошо подумать, чтобы не встретить его осуждающего взгляда. И я постраиваясь под него перебирала на себя его же роль. Становилась тихой, безмятежной и зависящей от постороннего мнения. Мне было тяжело дышать рядом с ним, но легко идти по расписаной им жизни.
Вадима я знала всего три дня. И не могла с точностью сказать, что хорошо знаю его. Но его темперамент был целиком и полностью отличающимся от темперамента моего мужа. Он был ярким, вспыхнувшим, переливающимся разными оттенками, пламенем. Пылкий. Меткий. Обжигающий. Он говорил то, что думал. То, что считал нужным. И ему безралично, что подумают другие. Он гнул свою линию. Вадим не так много говорил, но его действия говорили за него. Он получал то, что хотел.
Возможно, я преувеличиваю. Но тот случай. Ночью в медсестринской. Он не ломал меня. Он пытался вытащить наружу то, что пряталось в глубине меня. Даже если это было не намеренно.
Я так старалась соответствовать своему мужу. Быть ему под стать. Что потерялась в собственных ощущениях. Потеряла саму себя. И сделала это по доброй воле, считая, что это лучшая вариация. Что не стоит идти на поводу у чувств, боясь, что они приведут к погибели и разрушат тебя.
И смотря на них, что-то щелкнуло в моей голове, будто я делала все наоборот в своей жизни. Выбирала противоположность тому, к чему меня по истине тянуло. Но я делала это с самого детства. Я поклялась, что буду это делать.
Максим тушил. Вадим подпитывал. Вода с огнем несовместимы. Огонь с огнем - страшная сила. То, что я испытывала эти дни рядом с этим сильным волевым человеком пугало меня и притягивало одновременно. Сумасшедшее сочетание. И мне так хотелось подчиниться этому соблазну. Именно поэтому я затеяла игру. Вернее вступила в начатую Вадимом игру. Но я наивно полагала, думая, что покажу ему какой он черт и безразличен мне. Скорее на этапе сборов на сегодняшний ужин, я уже собиралась принять все его правила. Подчиниться ему. Но я не позволю себе совершить ошибку.
Я встала, разгладила складки на платье и сказала всем, что отлучусь в уборную попудрить носик. Пройдя к раковине, я сунула руки под холодную воду, затем стряхнула лишние капли и похлопала себя по щекам. Мне было необходимо унять стресс и встряхнуть свою опьяненную голову.
Я знала только одного специалиста, у которого были возможности помочь мне в этом деле. Лишь она одна из всех, знающих мной, имела опыт. И те советы, те наставления, которые я отрекалась слушать, сейчас были как никогда актуальны для меня.
Мама.
Я набирала трясущимися руками номер телефона человека, которого считала далеко не первым, кому стоило звонить в случае чего. И после пары гудков она ответила.
- Привет, дочка, - ее голос прозвучал растеряно. Конечно, я звонила настолько редко, насколько это было возможно.
- Привет, мама, - ответила я.
- Что-то случилось?
Я уже хотела сказать, что у меня все отлично и, что меня интересовало как у нее дела. Но понимала, что не осмелюсь перезвонить. И пожалею об этом. Поэтому продолжила:
- Мам... - мой голос звучал надрывисто. - Мам...мне нужна твоя помощь.
- С чем, Ника? - смягчилась она.
- Я..., - выдохнула я.
Услышав шаги за дверью, и не желая, чтобы кто-то подслушал мою краноречивую речь, у меня оставался лишь один вариант. Сбросить. Повесить трубку так и не сказав ничего путного. Возможно, сама судьба подсказывала мне, что этот разговор не должен состояться.
И выглянув за дверь, столкнулась с поджидающим меня Максимом. Как хорошо, что я не додумалась продолжить диалог со своей маменькой.
Он выглядел устало. Казалось, его веки вот-вот закроются. Для него этот вечер тоже оказался нервотрепкой. И мне захотелось обнять и утешить, словно маленького замученного мальчика. Он был старше Вадима, но тресся перед ним, как крохотный, серенький зайчик перед страшным, зубастым волком.
Положив руки ему на плечи, я притянула его к себе, вдохнула аромат древесного одеколона и разочарования.
- Тяжелый день выдался, да? - тихо спрашивала я.
- Да. Тяжелый день и тяжелый месяц, - чуть не всплакнул он.
- Не поделишься?
- Не сегодня, Ника. Прости, - он задрожал как листик по ветру, - все так сложно. Вообще, я подошёл сказать, что завтра поеду к Еве - сестре Вадима. Ты тоже мне нужна. Анализы возьмешь. Хорошо?
- Да, Максим, конечно. Что мне нужно взять с собой?
У меня планировался выходной. Но, конечно, я могу уступить его, ведь совсем "не устала".
Идеальный брак - это тот, в котором женщина ПОД мужчиной. Она должна уступать во всем, избегая малейших конфликтов. Тогда мужчина будет чувствовать себя мужчиной. P.S. Говорила моя мама.
Поэтому я не встревала в перепалки, старалась на отстаивать свое мнение. Не хотелось, чтобы мое замужество трескалось по швам, если, конечно, оно не треснуло в ту ночь с Вадимом. Но об этом ведь никто не знал, если не включать в этот перечень Стасю.
Да, я не впитывала, как губка, все мамины наставления. Но благо я умела фильтровать, что могло мне приходиться, а что не стоило даже запоминать.
- Нужно взять у Евы общий и биохимический анализ крови, кровь на группу и резус-фактор, так же инфекционный скрининг и кровь на глюкозу. И сразу отвезти их в больницу, чтобы как можно скорее подготовили результаты. Нам некогда ждать.
- Осложнения? - спросила я.
- Нет, пока все хорошо. Но будет лучше, если мы все будет держать под чётким контролем, - он сделал паузу. - Ты знаешь, что я никогда не отношусь равнодушно к своим пациентам.
Я обхватила ладонями его лицо и глядя в глаза сказала:
-Поэтому ты лучший.
Я прикрыла свои глаза и прислонилась к его лбу. Да, я не любила этого человека. Да, он не вызывал во мне романтических чувств. Но он был родным, он был моим домом. И мне было не все равно на него, ведь мы - семья. Я не хладнокровная стрева, не бездушная тварь. Я просто не испытывала симпатии, но это не означает, что он был для меня не дорог. Он очень важный персонаж в моей сказки. Такой же важный, как моя бабушка или... мама. Он точно так же занимал кусочек моего хрупкого сердца и я уважала его.
Мы простояли так несколько минут, а затем Максим ушел. Я немного задержалась, чтобы все же сделать то, зачем пришла в уборную, придти в себя.
Я посчитала до десяти, представляя в этот момент, как будет больно Максиму, если он узнает, как я поступила с ним. Как разобью его доброе сердце, и как он разочаруется в людях... Во мне.
Что бы я испытала, если бы узнала, что он так обошёлся со мной? Было бы мне больно? И если да, то насколько?
Возможно, это не разрушило бы мою жизнь, и я, пройдя через это, смогла бы продолжить жить дальше. Так же просыпалась бы утром, отправляясь на работу, ходила бы за покупками в магазин, встречалась с друзьями и родными. Но не простила. Никогда и ни за что никто не должен прощать измены. Это был мой личный принцип, и я бы никогда не позволила себе поступить иначе. Вердикт был бы один - уход.
Но кто я, если поступила так сама и не призналась в этом? Может я слишком слабый человек, но мое подсознание не может представить себе эту исповедь. Я не могу рассказать и разбить его сердце. Но я могу остановить это. Мне нужно было лишь сделать выбор в пользу моего мужа Максима и абстрагироваться от Вадима. Не подпускать второго ближе, чем не пушечный выстрел, чтобы он не мог вызывать во мне эту сумасшедшую бурю. Даже если эта мысль вызывает пустоту внутри меня.
Нет, я не влюблена в Вадима. Это что-то более платоническое, он дико возбуждал своими энергетическими волнами и сексуальной внешностью. Но одно я знала точно, если поведусь на эту уловку, то вполне могу уйти в него с головой. А я не хотела повторить судьбу своей матери.
Вообще я всегда стремилась сделать все наоборот. Она вышла замуж едва окончив школу, практически сразу забеременела. Благо одумалась и получила образование. Работала педагогом начальных классов. Спустя несколько лет начала изменять отцу, встретив моего будущего отчима. Затем потеряла папу, когда он погиб... Эту боль, что сотрясла меня, я не забуду. А в итоге она пришла к разбитому корыту, страдая изо дня в день, из ночи в ночь.
Я же решила поступать размеренно. Шаг за шагом. Расла как личность, обретала семью, и когда-то в будущем планировала обзавестись детьми. И навсегда поставила крест в любовной линии.
Особенно ярко я осознала это в тот день, когда пришла со школы.
15 лет назад:
- Привет, мам! - кричала я, кидая рюкзак на ковер в коридоре.
Жаркий весенний день, заставляющий пот стекать ручьём. Куча домашних заданий, от которых пухнет голова. И мама долго не отвечающая на мое приветствие.
"Мне крышка, - подумала я. - Ну, нет, неужели она уже зашла на портал Дневник. Ру и проверила мои оценки. Теперь моя дорога будет представлять собой только путь школа-дом-школа."
Я морально подготовилась выслушивать речь о том, какая я бестолковая дочь. И как можно за весь день не сделать домашнее задание и не выучить информацию, которую от меня требовали знать. Но я всегда плохо запоминала, особенно, когда не могла понять текст. Кому-то дана фотографическая память, кому-то было легко заучить, кому-то понять и запомнить, но мне не было дано ни-че-го.
- Мам, прости. Я правда все исправлю. Я уже договорилась с Татьяной Николаевной, - я открыла холодильник, пройдя на кухню, и взяла тетрапак апельсинового сока. - Она дала мне несколько дополнительных заданий. Я подготовлю и отнесу ей на...
Я открыла дверь в спальню и кинула взгляд на маму, ожидая ее реакции.
"Блин, нужно было подождать, пока она сама не начнет говорить! Возможно, она ничего еще не знает." - ругала я себя.
Но внимательно рассматривая маму, я начала понимать, что с ней происходило что-то не то.
Она сидела на диване, операясь спиной на подушку. Руки тряслись, держа в кулачке клочок одеяла, веки опущены и она смотрела в стену, словно в никуда. Ей было очень плохо опять. И я предчувствовала, что до моего прихода в этом доме состоялась очередная ссора. Мне не состовляло труда, понять с кем она поссорилась. Это был отчим.
- Как ты себя чувствуешь? Хочешь воды? - присела я на край дивана.
- Ты уже пришла со школы, Вероника?
- Да, мам. Я тут, - глаза щипали непрошенные слёзы. Мне было больно видеть ее такой, словно все внутри меня выло от того, как разрывалась моя душа. Я готова была впитать, всадить, перелить ее боль в себя, лишь бы она чувствовала себя лучше.
- А где мы? - она перевела взгляд от стены на меня. Ее взгляд не отражал эмоций, он был опустошённый. Она смотрела будто сквозь меня. И по спине пробежал холодок.
- Мы дома, - уголки губ дрогнули в попытки улыбнуться.
Настолько разбитой я видела ее впервые. Хотя каждый раз мне казался как первый. Меня раздирало желание обнять маму. Сказать, что все будет хорошо, если она оставит его в покое. Сказать, как сильно я ее люблю. Но я не могла. Наши отношения были другими. Мы никогда не говорили друг другу, как сильно любим, словно какая-то несокрушимая стена не позволяла выпустить эти слова из уст.
Мы просидели так минут двадцать. А может и больше. В какой-то момент, я подумала, что она быть может хочет побыть одна. И если ей потребуются моя компания, в качестве поддержки, то она обязательно позовет к себе. Встав с дивана, я подошла к двери и только схватившись за ручку услышала:
- Ты уже пришла из школы, Вероника?
Внутри меня нарастала тревога. Сильный озноб потрясал тело, зубы от страха застучали, словно я залезла в ледяную камеру. Я не понимала, что происходит и обернувшись ответила:
- Да. П-пришла. Я ведь только что сидела рядом.
Слезы высохли. На их место пришёл шок. И мысленно, я уже обзвонила всех, кого могла. И, конечно, первой в списке числилась бабушка.
- Хорошо. А где мы?
Я приняла решение незамедлительно звонить, ответив вновь маме, где мы находимся.
Я ринулась бежать на кухню и бешено барабанила пальцами по кнопкам мобильного телефона. После двух гудков, звонок приняли.
- Баб! Привет! С мамой что-то происходит. Она задает одни и те же вопросы. Они опять поссорились. Она будто невменяемая. Пожалуйста, приедь. Мне очень страшно. Пожалуйста! - кричала я, даже не задумываясь, что могла слышать мама в соседней комнате. Но мне казалось, что она даже доли моего диалога не разберет, находившись в нынешнем расположении духа.
Бабушка ответила, что бросает все свои рабочие дела. И тотчас же сядет на такси и приедет домой.
Я слышала в интонации ее голоса, как она волновалась. И так же слышала, как устала от всего этого. Это была ее дочь. Ее маленькая кроха. И ее словно заживо сжигало вновь и вновь от этой "любовной" истории. Она была уже не в том возрасте, чтобы тянуть эту лямку. Мне так жаль, что нам всем приходится проходить через это.
Спустя полчаса бабушка была на месте. А мама так и продолжала рассматривать стену и периодически постанывать. Она больше не задавала вопросов. Она молчала и стонала, будто ей было уже не морально, а физически больно.
Через пятнадцать минут бабушка выгнала меня в зал. И в квартиру вошли два взрослых, высоких мужчины в медицинских костюмах. А по моим щекам стекали горькие слезы. Но я так и продолжала лишь догадываться, что могло случиться, чтобы понадобилась помощь врачей.
Я слышала, как кричала мама. Как громко ее ругала бабушка, употребляя нецензурную лексику. В эти минуты я затыкала пальцами уши, стараясь заглушить весь ужас. Я слышала, как исходили рвотные позывы, будто маму насильно заставляли прочищать желудок.
Я схватилась за голову, присела на пол и стала качаться вперёд-назад, сходя с ума.
- Если бы мы приехали хотя бы на полчаса позже, то уже опоздали, - говорил врач.
Что опоздали? Внутри все рухнуло. Опоздали.. Спасти ее? Моей мамы могло бы не стать? Она бы бросила меня одну? Как она могла?
- Она наглоталась таблеток. Панкреатин. Но недостаточно много, чтобы "это" произошло быстро. К нашему счастью, - продолжал он. - Мы должна увезти ее в стационар. Девочке объясните, как обычное отравление, чтобы не травмировать ее психику.
Но было поздно. Я была не настолько маленькой, чтобы не понимать о чем шла речь. А стены не настолько толстые, чтобы звуки не проникали сквозь них. Хотя мне хотелось бы отмотать немного времени, чтобы поверить в эту более сладкую ложь, нежели знать эту страшную правду.
Мама сделала это из-за него. Она не могла больше жить в этом кошмаре. И даже позабыла, что оставит меня в одиночестве.
В висках застучало. Я была зла на то, что она собиралась бросить меня одну. И была раздавлена из-за того, что приходилось ей переживать. Из-за того, какая нелёгкая судьба ей была предначертана.
Именно в этот день я осознала, что не позволю себе полюбить кого-то в своей жизни. Любовь была лишь злом. В ней не было ни капли радости, счастья, веселья, легкости. В ней были лишь ужас, страх, зависимость, ссоры и смерть.
Кто пожелает подпускать к себе такую учесть? О чем писали эти любовные романы? Я не хотела знать.
Я пропускала все книги с любовной веткой, которые нам задавали в школе. И получала за них двойки. Я много лет не смотрела популярные сериалы и фильмы, о которых ликовали одноклассники. Я не встречалась с мальчиками, будучи подростком. И когда более менее отошла от всего этого спустя года, встретила Максима, решив, что он просто подходящая партия.