Будь хорошей девочкой

Мечусь по квартире как электровеник. Рубашки, джинсы, бельё. Достаю чемодан и без разбору швыряю вещи. Боюсь, что Женя вернётся в любую секунду. Хочу уйти по-тихому. Но это не реально! Как упаковать всю свою жизнь за полчаса? Зимняя обувь. Может, стоит вернуться ещё раз, когда жениха не будет дома? Совсем не хочется. Разобраться бы с этим раз и навсегда. Поэтому... пуховик сюда, сапоги сюда. Шампуни? Плевать, пусть моется. Я новые куплю. Фотографии. Совместные можно тут оставить. Ох! Любимая расчёска! Вот это точно надо взять. Бегу в ванную комнату.

Слышу грохот у двери. Только не это. Не сейчас. Уйди! Пожалуйста. Ложись спать! Упади пьяный у двери! Что угодно, только не замечай все эти пакеты и собранный чемодан.

— Варя! — злобный ор на всю квартиру.

Я уже чувствую, что меня ждёт расплата. Надеялась больше никогда не получать ударов от него. Решилась же сбежать. Боже, за что? Разве мало было «радости» в этот день? Я в панике прячусь в ванной. Глупо.

— Твою мать! Что за сумки? Открывай! — Женя ломится в дверь.

Облокачиваюсь на стиральную машинку и закрываю рот руками. Он вернулся. Но уверенность уйти от него не пропала. Бросить всё и сбежать? Он явно не в адеквате. Перепил. Злой. Начинает выламывать ручку двери. У меня трясутся поджилки. Знаю, что мне несдобровать. Почему не послушалась умного психолога? Надо было в другой раз забрать вещи. Идиотка! Дура!

Пара минут, и Женя врывается в комнату. Хватает меня за волосы. Началось.

— Что это за вещи?

— Мои, — пытаюсь твёрдо отвечать. Но звучит как писк. Страх выжигает лёгкие. Оплетает своими щупальцами каждый уголок сознания.

— Куда собралась?

— Я... я ухожу!

— Ты никому не нужна, дура безмозглая. Даже своим родителям.

— Я всё знаю! И не собираюсь жить с человеком, которому за это платит мой отец.

— Рассказал тебе, значит? Урод старый, — но пощёчину почему-то получаю я. Первый раз он бьёт по лицу. Обычно удары приходились на тело. Туда, где никто не увидел бы. Женя слишком пьян даже для ссор.

— Я и про любовницу в курсе. И что ты ненавидишь меня. Поэтому... не вижу смысла оставаться.

— Ещё и брата на меня натравила. Сука. Терпишь её, терпишь, а она жалуется всем подряд, — удар.

Тимофей таки заступился? Знала, что будет хуже! Я же так и знала! Говорила ему. Тимофей, чёрт тебя дери!

Женя наступает. В глазах горят нездоровые огни.

— Не трогай меня! — пытаюсь противостоять. Владислав Игоревич же сказал, что никто не имеет права меня обижать. Вот только Женя об этом не знает.

— А то что? — усмехается. — Мы ещё не зачали внука твоему папаше.

— Какого внука? Даже не думай!

Женя не ожидал подобного, ибо я всегда всё терплю. И молчу. А сегодня отчаянно сопротивляюсь. Его хмельной мозг ещё более жесток, чем обычно. Он тащит меня в спальню и начинает раздевать.

— Убери свои руки! Я сказала, не трогай меня! Ненавижу тебя. Секс с тобой самый отвратительный!

И снова пощёчина. Ещё сильнее, чем первая. Он не выносит подобных речей.

— С кем тебе сравнивать? Или всё-таки успела изменить, тварь? Ложись и получай удовольствие. Скажи «спасибо» своему папочке! Думает, я ничего не могу? Думает, у меня давно член обвис? Козёл!

— Я не хочу! Нет! — отбиваюсь как могу. В ход идут ногти. Царапаю ему щёку. Я серьёзно настроена на то, чтобы уйти. Его поцелуи становятся всё более настойчивыми и омерзительными. Меня тошнит. Самые неприятные прелюдии в жизни.

— Отвали от меня! Урод.

Ещё пара ударов. Платье разорванное валяется где-то на полу. Нет-нет. Я не хочу. Таким образом мне не нужен ребёнок! А на аборт никогда не решусь. Не от Жени! Не вот так! Я же собралась с духом, чтобы уйти. А беременность заставит остаться. Я кричу, в надежде, что соседи придут на помощь. Стоит на них рассчитывать? Я уже совершенно голая. Женя одной ладонью держит мои руки, другой затыкает рот. Новенькие трусики валяются рядом и не могут помочь защитить самое сокровенное. Во влагалище максимально сухо, поэтому его пенис никак не может скользнуть внутрь. Возбуждением тут и не пахнет. Только отвращением. Зажимаюсь как могу. Только бы он не получил самое сладкое.

— Фригидная тварь! Как я должен заниматься с тобой сексом, если ты не способна на это?

Лезет в полку за смазкой. Он отвлекается на секунду, и я удачно отталкиваю от себя пьяное тело. Бывший жених падает на пол. Это шанс. Единственный. Бегу в коридор. Вспоминаю, что я голая. Хватаю первое попавшееся пальто. Женино. Какая разница? Он самый уже поднялся с пола и неистово орёт.

— Всё равно вернёшься, никому больше не нужна. И не жди тогда хорошего к себе отношения.

«Хорошего отношения» я тут никогда и не видела. Сую ноги в его кроссовки и открываю дверь. Куда деваться? Ныряю на лестницу. Надо подняться на три этажа и позвонить в дверь консьержке. Милая старушка, которая, кажется, слишком много знает. Конечно, соседи, небось, рассказывают все подробности наших с Женей ссор. Конечности подкашиваются. Молюсь, чтобы Женя не догадался. Зажимаю звонок. Открывай, бабушка! Вопрос жизни и смерти. Почти буквально.

— Кого там нелёгкая принесла в такой час? — слышу из-за двери.

— Валентина Александровна, здравствуйте. Это Варвара из триста пятой. Помогите, пожалуйста!

— Варя? — седовласая пенсионерка оседает, открыв дверь и увидев моё лицо. — Что с тобой?

Как бы не получила инфаркт.

— Мне нужна помощь... пожалуйста.

— Да-да... проходи. Я сейчас схожу за аптечкой, а ты иди на кухню.

Заскакиваю внутрь и захлопываю дверь. Проворачиваю замок до упора. Заглядываю в зеркало. По лицу кровоподтёки. Ткани опухли. От моего «фарфорового личика», как любит говорить Валентина Александровна, не осталось и следа.

— Это Женя, да? — серьёзно спрашивает спасительница, смачивая вату в перекиси. — Слишком часто я слышу о ваших ссорах.

— Сегодня была последняя. Извините, что ворвалась к вам вот так. Я не знала куда ещё бежать, — кривлюсь от боли.

— Не говори ерунды. Молодец, что пришла сюда. Всё лучше, чем у тебя дома.

— Это больше не мой дом. Собирала вещи, чтобы уйти от него, и вот результат...

Почему я так откровенна с женщиной, которую толком и не знаю?

— Кажется, тут рассечение. Может, скорую вызвать?

Уже второй раз за день предлагают подобную услугу. Катастрофический день. Просто ужасный. Я плотнее запахиваю пальто, ведь под ним ничего нет. День борьбы зa ликвидацию насилия в отношении женщин? Ещё какой.

— Не надо. Я сейчас поеду к подруге. Мне просто нужно было сбежать от Жени.

Понимаю, что глупо вот так мчаться к Жанин. Без одежды. Без денег. Без телефона. Её может просто-напросто не оказаться дома. И куда тогда идти?

— Милочка, куда ты поедешь в таком состоянии? Ляжешь у меня на диван, переждёшь бурю. Утро вечера мудренее. Завтра всё решишь на трезвую голову.

Кажется, я не смогу больше собрать себя воедино. Валентина Александровна выделяет полотенце, старую сорочку, и даже трусы. Новые, но словно им лет пятьдесят. Плевать, всё лучше, чем ничего.

Включаю в душе горячую воду. Лицо ноет. Больно даже смотреть на него, уже не говоря о том, чтобы коснуться. Как я пойду утром к Жене? Вдруг опять нападёт? А как я без моих вещей? Даже некого взять с собой в качестве поддержки. Жанин? Слишком слаба для Жени. Да и совсем не в курсе того, что происходит у меня дома. Яна беременная. На родителей нет смысла рассчитывать. Ваню я ни за что не попрошу о подобном. Брат? Да, только он может помочь. Но у него свадьба. Испортить ему такой волшебный момент? От меня одни беды. Я — человек-катастрофа.

Забираюсь на диван и полночи плачу. Тихо-тихо, чтобы не будить свою спасительницу.

Настало утро, а я мудрее не стала. Нужное решение так и не пришло в голову. Беспокоить Тимофея? А что ещё я могу? Решить всё самой не выйдет. Вдруг Женя снова попробует изнасиловать? Только не это. Это будет последняя встреча с этим чудовищем. Точка.

Как хорошо, что запомнила телефон Яны наизусть. Смогу через неё добраться до брата. Так не хочется портить им сладкое утро. Всё-таки у них была первая брачная ночь.

— Здравствуй! — шепчу в трубку.

— Привет. Варя ты? Номер какой-то незнакомый.

— Как вы? Как вчерашний вечер? Чувствуешь себя уже замужней?

— Ой, кавардак, конечно, такой был под конец. Все как с катушек слетели. Пришлось в срочном порядке всех сажать на такси и по домам отправлять.

— Так кто? Какой торт был? Синий? Розовый?

— Дочка, — собеседница радостно пищит.

— Поздравляю! Ты такая счастливица! Она будет самой милой девочкой на свете.

— Спасибо. Ещё не до конца всё осознали сами. Ты как? Лучше?

Нет. Совсем. Стало только хуже. Хуже, чем когда-либо. Вою белугой про себя. Хочу орать до одури.

— Не волнуйся обо мне, беременяшка. Как малышка пережила этот день?

— Радовалась вместе с нами. Тим первый раз почувствовал, как она толкается. Это, наверное, был её подарок к свадьбе, — хихикает Яна. Какая же хорошая. Но и она столько бед пережила в своей жизни.

— Можешь мне дать его? Не спит?

— Нет, он сегодня раньше меня встал. Устроил нам шикарный завтрак. Романтик. Сейчас трубку ему передам.

— Алло, — судя по голосу, брат улыбается.

— Привет. Как дела?

— Доброе. Просто прекрасно! А у тебя? Тебе лучше?

— Мне нужна твоя помощь, — больно закусываю губу и жмурюсь. Сколько неловкости.

— Чем могу быть полезен?

— Я... хочу уйти от Жени. Мне надо забрать свои вещи. А я боюсь. Он вчера... плохо принял эту новость.

— Та-а-ак... — тянет Тимофей. Чувствует, к чему я веду? Но рядом Яна, при ней мы негласно решили не поднимать эту тему. — Я подъеду. Ты где?

— Тебе будет удобно? Всё-таки у вас особенное утро.

— Это не займёт много времени. Назови адрес.

Я повинуюсь и начинаю нервно теребить подол ночнушки. Что-то будет.

Валентина Александровна, милый одуванчик, ей-богу, делает чай и достаёт конфеты из шкафа. Вот только я мысленно в другом месте. Мне не до чая. Не до конфет. Вот-вот должно случиться что-то ужасное. И снова из-за меня. Стоит вызвать полицию? И что я им скажу? Это дом Жени, в конце концов. Он их просто не пустит на порог, как и меня. Написать на него заявление? А свидетелей нет. Моё слово против слова мужчины? Конечно, поверят ему. Мало ли где я могла упасть и удариться. «Женщины горазды выдумывать», — так сказал бы отец.

Звонок в дверь. Это Тимофей. Подскакиваю.

— Спасибо вам огромное! Не знаю, что бы делала, если бы не вы, — кидаюсь в объятия старушки. — Я вас отблагодарю.

— Не говори ерунды. Любой бы человек на моём месте так поступил. Иди с богом. И не возвращайся больше к Жене. Скажу по секрету, я несколько раз видела, как он приходил с другой девушкой.

— Это уже не секрет, — слабо улыбаюсь я. Как обычно, все давно всё знали, кроме меня.

Выбегаю в коридор. Тимофею стоило просто взглянуть на меня, чтобы всё осознать. Понял, что вчера произошло.

— Варя!.. — закипает он, вертя аккуратно моё лицо влево-вправо.

— Сама виновата. Надо было быть умнее и вещи в другой раз собирать.

— В чём ты виновата? Пошли! — сквозь зубы выдаёт он. Брат весь ощетинился. Предчувствие катастрофы в этот раз точно не обманывает. Будет взрыв.

Мы спускаемся вниз. Тимофей решительно рассержен. Я же трясусь как осиновый лист. Страшно туда заходить. Страшно увидеть Женю. Страшно за брата. Хочу, чтобы всё обошлось. Может, Жени вообще нет дома? Хотя как тогда мы войдём? Мои ключи в куртке, которая прям за этой дверью. Так близко и так далеко. Брат яростно звонит в звонок, но дверь не спешит открываться. Спустя несколько минут на пороге появляется Женя. Похмелье видно невооруженным глазом. Тимофей не успевает ничего сказать, как с порога «прописывает» ему удар в нос. Тот вопит от боли. Я ошарашено смотрю на сие действие и не могу пошевелиться. Что этот герой только что сделал?

— И тебе привет, — бывший жених усмехается. — Пришла за своими вещичками, овца?

— Вали лучше куда-нибудь пока можешь, — впервые вижу Тимофея таким. Он стои́т за меня. Защищает. Открыто. — Вещи свои бери, — чуть оборачивается ко мне.

— Да-да, — возвращаюсь в реальность и бегу по комнатам проверять, всё ли сложила. Ещё раз я сюда не приеду, поэтому, что пропущу, оставлю здесь. Или же найду на помойке. Этот тиран никогда не церемонился с моими вещами. В тумбочке вроде ничего больше нет. Обувь взяла... Надо только переодеться во что-то своё. Пока натягиваю на себя джинсы, слышу перепалку мужчин.

— За женой беременной следи, урод. Со своей я сам разберусь!

— Только попробуй её ещё раз тронуть. Я тебе все пальцы переломаю. Не смей писать или звонить. И тем более приближаться. Я ясно выразился?

— Защитничек нашёлся. Боюсь-боюсь, — фыркает Женя. — Иди и папочке своему расскажи, что ты устроил. А то хорохоритесь тут, а отцу сказать западло? Боитесь его, да? Какие же вы оба жалкие. Идёте против его решения, но молча, как последние трусы.

— Какого решения? Ты чего несёшь?

— Ой, а ты не в курсе, что твой папашка отдал мне эту идиотку на попечение? Ещё и платил сверху. Конечно, за бесплатно эту убогую никто не будет терпеть.

Какое ещё попечение? Я от него ни любви не получила, ни доброго слова не услышала.

— Что?

— А что слышал. Иди и скажи ему, что вы натворили. Интересно посмотреть, как он вас погладит по головке.

— Тебя уже никак не касается моя семья. Так что свали в туман и не отсвечивай.

— Как страшно, — снова смеётся это чудовище.

Я выбегаю в коридор. Пора уходить и никогда больше не возвращаться. Неужели закрываю эту адскую главу своей жизни?

— Пойдём отсюда, — достаю ключи из куртки и небрежно бросаю на тумбочку. — Это твоей любовнице.

— Повтори ещё раз мне в лицо, — угрожающе рычит Женя. Я бы испугалась, если бы передо мной не было брата, который так отчаянно защищает в данный момент.

— Это. Твоей. Любовнице, — медленно произношу, с вызовом смотря в его глаза. Женя взбешён. А из его носа преспокойно течёт кровь. Так тебе и надо. Вряд ли Тимофей его сломал, я даже расстраиваюсь от этого факта. Когда во мне успел поселиться кровожадный монстр? А на толстой щеке Жени красуются следы моих ногтей. Горжусь собой. Неужели смогла за себя постоять?

Выплываю на всякий случай из квартиры. Тимофей не спеша, словно специально раздражая быка на корриде, вытаскивает все вещи ко мне.

— Ну, вот и всё. Наконец, ты это сделала.

— Наконец, — поджимаю губы. Неуютно улыбаюсь. Уйти оказалось так сложно.

— Так отец... продал тебя?

— Да. И... он мне не отец.

— Чего? — брат останавливается как вкопанный.

— Да уж. Я вчера сама была в шоке.

— Так этот обморок...

— Угу. Собрала бинго, так сказать.

— Постой. Ещё раз. Отец платил Жене, чтобы тот бил тебя?

— Не за это... а, может, и за это тоже, — словно безразлично киваю я, а у самой глаза на мокром месте. — Отцу нужен внук. Уж не знаю, интересовало ли его ещё что-то. Причём сумма... неужели я не стою больше десяти тысяч?

— Десяти? Ну это уж совсем копейки какие-то. Конечно, ты стоишь большего.

Какой же он милый. И как умудрялся скрывать это тридцать лет?

— Спасибо, Тим, — первый раз я его так называю. Это влияние Яны, однозначно. — Знал бы, как для меня важно то, что ты рядом.

— Я тоже рад, что мы решили забыть старое, — брат кряхтя перетаскивает сумки одну за одной в лифт. — А с чего ты взяла, что отец тебе не родной?

— Слышала вчера его разговор с матерью. Ох, Тимофей... — вздыхаю и качаю головой. Решаю сменить тему. Тем более, меня ждёт сеанс психотерапии. Там всё выложу. Как с таким лицом появляться? Стыдно. — Как вы с Яной после вчерашнего?

— Идеально. Чего и тебе желаю. Ты к нам пока?

— Я... — такой вариант даже не рассматривала. Не хочется теснить новобрачных. — Как-то неудобно. У вас есть свои личные дела, без посторонних в квартире.

— Ты не посторонняя. Тем более ты в курсе, что пока у нас пустует комната. Мебель для малышки мы ещё не купили.

— Знаю.

— Вот и решили. Яне повеселее будет. Ей сейчас нужно хорошее настроение. Да и мы с тобой роднее станем. Верно?

— Я не буду вам мешаться, обещаю. Постараюсь максимум времени проводить на работе. Даже за съём платить буду.

— Ерунду не говори, сестра, — с улыбкой произносит он. Сестра. Как же это круто звучит из его уст.

Я заскакиваю к своей ночной спасительнице и оставляю пару тысяч на тумбочке в знак благодарности. Валентина Александровна отнекивается, но я непреклонна. Мне не пережить эту ночь без неё.

— Яна сейчас испытает приступ паники, — вздыхаю. Как могу показаться подруге с таким лицом и не ввергнуть в шок?

— Да. Об этом я не подумал.

— Слушай, отвези меня к Жанин. А вещи у вас пока полежат. Я как обоснуюсь где — заберу их. Идёт?

— Уверена?

— Конечно. Не будем пугать нашу беременяшку. Хоть пару дней дай мне на заживление этого всего.

— Идёт. Куда едем?

Называю адрес. Хоть бы у Жанин сейчас не было никого. Почему я каждый раз думаю о том, что она с кем-то кувыркается? Та отвечает на СМС. Говорит, что рада гостям. Ну, вот, придётся шокировать её.

— Спасибо, Тим, — он помогает мне дотащить небольшой пакет с самыми необходимыми вещами до дверей.

— Не за что. До встречи.

Тимофей сбегает до того, как я звоню в дверь. Так и не представлю Жанин неожиданно обретённого брата.

— Привет! — подруга распахивает дверь и тут же её улыбка сходит на нет. — Что случилось? Варька!

— Я... тебе столько должна рассказать!

— Как минимум, что с твоим лицом. В версию «просто упала» не поверю.

— И правильно сделаешь.

Жанин пропускает меня в дом, и я двигаюсь на кухню. Предстоит разговор. Я бы с радостью выпила чего покрепче, но ещё идти на встречу с Владиславом Игоревичем.

— Обойдусь кофе, — бормочу я и насыпаю порошок в кружку. Жанин слишком часто просила чувствовать здесь себя как дома.

— Просто кофе?

— У меня сегодня ещё встреча с психологом.

— Ты ходишь к психологу?

— Да. Не знаю, с чего начать, — сажусь с кофе за стол и делаю глоток. — Слишком много лжи в моей жизни. И, к сожалению, она коснулась и тебя.

— В каком смысле?..

— В прямом. Во-первых, я ушла от Жени.

— Как? Почему? Он же... такой романтик, — подруга хлопает длинными ресницами.

— Нет. Он не такой потрясающий и щедрый, как ты думаешь.

— А как же все его подарки? Варя, подумай ещё раз. Не рано ты его бросила?

— Жанин... — всё, уже чувствую приближение истерики. — Единственная романтика, на которую способен Женя, вот эта, — обвожу рукой своё лицо.

— Ч-ч-что? Это он тебя ударил?

— Ох, подруга. Постоянно. Он бил меня постоянно. Это его способ «любить»: колотить, орать, таскать за волосы, унижать...

— Чего? Варенька... — Жанин шокировано смотрит на меня. У неё текут слёзы. — Почему ты?.. Как давно?

— С самого начала отношений...

— Так вы встречаетесь уже... сколько там?

— Больше пяти лет.

— И ты?.. всё это время терпела? Ты чего? — придвигается ближе и крепко обнимает меня. — Почему ты не ушла? За что вообще можно бить такого ангела?

— Я боялась. Как и многие жертвы насилия. Да и не могла решиться пойти против воли отца.

Это мне так сказал психолог. И я с ним согласна на все сто процентов.

— А он тут при чём?

— Ой, Жанка...

Провожу честный экскурс по своей жизни. Время поджимает, так что обхожусь без длинных рассказов. Что ж, если эта красотка не вышвырнет меня после всего этого, вечером продолжим. Жанин плачет, ровно как и я. То и дело тянется ко мне, чтобы обнять. Гладит, утешает. Мне так повезло с ней.

— Так... а кто же цветы тебе присылал? Машину? Подарки? Еду вкуснющую?

Закусываю губу. Ожидается взрыв вселенского масштаба. Подруга памяти лишится, когда узнает. Вот бы порадовалась, а не сказала: «Вообще-то он мой. Я предупреждала, что положила на него глаз».

— Признавайся! Я, оказывается, совсем ничего не знаю о тебе.

— Прости.

— Вечером с тебя спрошу, — хохочет. — И, пожалуй, возьму пару бутылок вина. Так кто этот таинственный поклонник? — неоднозначно играет бровями. — Я его знаю?

— Угу, — мычу я и, кажется, краснею.

— Кто? Кто?

— Странно, что ты раньше не догадалась. Он слишком часто просил оставить нас вдвоём.

— Не-е-ет! — тянет подруга, улыбаясь в тридцать два идеальных зуба. Глаза по пять копеек. Не верит?

— Да.

— Не-е-ет! — крутит головой как дурочка.

— Да-да, — киваю я.

— Горячий Ваня? — Жанин подскакивает на месте. Поджимает под себя колени и прислоняет ладони к щекам. Мы словно школьницы, обсуждающие первый поцелуй. — Как ты это сделала? Как ты его заполучила? Господи, всё же было так очевидно, почему я не замечала этого раньше?!

— Я его не заполучила. Между нами нет чувств. Только страсть. Ему нужен секс. Не более.

— С чего ты взяла? Хочешь сказать, мужик столько месяцев будет посылать за тобой машину... Боже, так он же уже давно это делает!

— Давненько, — усмехаюсь. Мне даже в какой-то мере льстит то, что я и моя тайна в центре внимания. Обычно это кто-то другой.

— Так вот, думаешь, он столько месяцев это делал просто ради твоего тела?

— Да.

— Почему ты так уверена?

— Он сам мне об этом сказал.

— В смысле? Постой... у меня не укладывается в голове... почему я не замечала ничего? Как можно быть такой слепой?

— Ой, Жан. У меня опыт лжеца — тридцать лет.

— Ну и?.. было у вас?

Могу ли я посвящать посторонних в такие интимные дела? А с другой стороны... так хочется всё рассказать.

— Да. Один раз.

— Один? Неужели он так плох в постели? — цокает. — А я всегда представляла его таким горячим.

— Жанин, — мечтательно вздыхаю, — «горячий» не описывает всю степень его мастерства. Он такой... такой... мне никогда не было так сладко.

— Так и знала! Так почему было лишь один раз? Или вы только начали? — голос сменяется на томный.

— Я была с Женей в тот момент. Не хотела ему изменять... ещё раз.

— А он что-то не сильно парился по этому поводу.

— Он — нет. А я — да. Чувство вины меня сожрало, и я даже пыталась от него откупиться.

— От Жени?

— От чувства вины.

Рассказываю про автомобиль. Жанин даже не сразу верит. Разве не мужчина должен одаривать такую прелесть, как я? Кривлю губы. Женя дарил лишь побои.

— И что? Будешь и дальше платить за машину, на которой он возит свою кралю?

— Да.

— С ума, что ли, сошла? Он тебя избивал столько лет, а ты ещё подарки оставишь ему за это? Изменял тебе. Врал. Ты же хочешь квартиру покупать, и вот так просто отдашь ему кучу денег?

— А что я могу сделать?

— В смысле? Забери у него тачку.

— Она на него оформлена.

— Пусть твой брат поговорит с ним. Пусть этот урод бабки возвращает, или авто продаёт... или...

— Он ещё и от отца брал деньги каждый месяц.

— Что? Господи, где вообще таких недомужчин рожают? А с отца-то за что?

Слишком стыдно. Как сказать подобное? Я просто кукла, которую покупают и продают.

— За меня, — закрываю глаза, пытаясь сдержать поток эмоций. Моя жизнь — сплошная катастрофа. Сердце в груди пропускает пару ударов от воспоминаний. Зато потом быстро перегоняет привычный ритм.

— Же-е-есть... — снова Жанин обнимает меня, прижимая к груди. — Твои истории более закручены, чем любой фильм. Я в шоке, честно.

— Это ещё не все тайны.

— И это ещё не всё... — качает головой. — Какой кошмар. Нам мало будет пары бутылок. Во сколько тебе выходить?

— Минут через десять.

— Значит, ты идёшь сейчас к своему психологу, а я в магазин. Возьму чего покрепче, и будешь мне рассказывать всё! Особенно хочу знать про Ваню.

— У меня вопрос. Я... — шумный глоток, — не хочу появляться пока на работе с таким лицом.

— Неудивительно.

— Но понятия не имею, как сделать себе больничный. Ни разу не сталкивалась. Может... ты знаешь, как это устроить?

— А, это я решу, — машет рукой. — Есть у меня знакомые, которые будут рады помочь.

— Спасибо тебе, — висну на её шее. — Мне недели хватит, думаю. И ещё... можно у тебя пожить немного? Пока не заживёт лицо. Потом я к брату переберусь. Не хочу сейчас Яну пугать.

— Оставайся на сколько хочешь. Вообще, не думай об этом. Чувствую, твоего рассказа хватит на несколько вечеров. А мне интересно знать каждую мелочь.

— Постараюсь выложить все подробности. Не уверена, что смогу, но я попробую.