Часть 20
Прибыв в Токио, Дазай решил отоспаться, поскольку ехать в больницу среди ночи не имело смысла, поэтому направился домой. Проснувшись утром, он умылся и, выпив чашечку кофе, поехал в клинику. Войдя в палату, где лежал возлюбленный, он обратил внимание на то, что парень по-прежнему бледен, а тело его всё так же покрывают ссадины и синяки.
Осаму подошёл к кровати и, склонившись к Чуе, поцеловал его в щёку. Тот тут же открыл глаза и посмотрел в карие омуты, затем попытался отвернуться, но у него не получилось этого сделать, так как и голова, и шея ужасно болели.
— Чуя, прости меня, — тихо сказал Дазай, присаживаясь на стул рядом с кроватью.
— Уйди, — прошептал Накахара, вновь закрывая глаза, не желая смотреть на Осаму.
— Я люблю тебя, Чуя, — произнёс тот и взял руку возлюбленного в свою. — Прости меня, пожалуйста. Мне очень жаль, что я тебя предал. Я не хотел и выгонял его, но не смог удержаться, когда ощутил запах течки. Прости меня и поверь, что такого больше никогда не повторится. Если ты меня простишь, я сверну ради тебя и нашего ребёнка горы и сделаю всё, чтобы ты был счастлив.
Накахара посмотрел на Осаму с недоверием, хотя то, что он знает о его беременности сначала немного удивило, но, подумав, Чуя пришёл к выводу, что наверняка Дазаю сказал об этом врач. Сейчас Чуя не желал анализировать ситуацию, к тому же, он слишком плохо себя чувствовал и думать не хотелось вовсе. Однако измена Осаму не выходила у него из головы, а картина полуголого любовника, сцепленного с другим омегой, по-прежнему стояла перед глазами, отдаваясь невыносимой болью в сердце.
— Уходи, — тихо произнёс Чуя и попытался высвободить свою руку, но ничего не вышло.
— Мне нужно в полицейский участок, но я загляну к тебе позже, — произнёс Дазай и провёл пальцами по руке Чуи, а затем снова поцеловал его в щёку и покинул палату.
Осаму по-прежнему испытывал к себе отвращение, но пока находился рядом с Чуей, на душе было легче. Он знал, что если возлюбленный простит его, всё будет хорошо, и угнетённое состояние со временем пройдёт. Только бы он его простил и только бы с ним всё было в порядке. Врач заверил Осаму, что Чуя теперь пойдёт на поправку. Вчера ему сделали МРТ головного мозга, и оно не показало каких-либо критических отклонений. Услышав это, Дазай вздохнул с облегчением. Значит, всё было не зря. И пусть он лёг под Фёдора и в каком-то смысле потерял себя, но зато спас жизнь любимого человека, что по сравнению с этим его внутренние переживания? Чуя простит его, Дазай в это верил, и они будут счастливы вместе с их малышом, который чудом не пострадал, после того как его папу сбил чёрный Лексус.
Выйдя из больницы, Дазай позвонил Эдогаве Рампо и сказал, что может подъехать в полицейский участок сейчас. Лейтенант назвал ему точный адрес кобанаПолицейский участок в Японии . и номер своего кабинета, сказав, что будет его ожидать.
Рампо оказался зеленоглазым брюнетом лет двадцати пяти на вид. Он внимательно выслушал рассказ Дазая о том, что произошло, а затем снова спросил:
— Кто мог желать Чуе смерти?
— Я не знаю, — ответил Осаму, решив не говорить лейтенанту о своих догадках по поводу Мори Огая, так как хотел рассчитаться с ним лично, однако сказать о том, что Чуя является мужем его отца было необходимо. Информация об этом могла уже быть известна полицейскому, а сокрытие сего факта Дазаем могло вызвать у Рампо подозрения, что здесь не всё чисто. Поэтому Дазай сказал: — Вы должны знать, лейтенант, что Чуя замужем, и его супругом является мой отец. Мы с Чуей полюбили друг друга и вступили с ним в тайную связь.
— Вот как? — Эдогава приподнял вверх левую бровь, затем облокотился на спинку стула, заложив руки за голову. Прищурившись, он спросил: — Вашему отцу было об этом известно?
— Сначала нет. Но он узнал, когда Чуя от меня забеременел и выгнал его из дома, а все мои счета заблокировал.
— Когда это произошло?
— В ночь перед тем, как Чую сбил чёрный Лексус.
— Вы не видели, кто за рулём?
— Нет.
— Что за человек ваш отец? Он способен на убийство?
— Не думаю, — Осаму пожал плечами. — Он не преступник, а известный хирург.
— Значит, известный и всеми уважаемый врач? — Рампо закинул в рот одну из конфет, лежавших на столе и, прожевав, проговорил: — Поверьте, ещё и не такие уважаемые люди становились убийцами.
— Вы детектив, вам и расследовать это дело, — произнёс Осаму. — Я не могу ничего плохого сказать о своём отце.
— Вы можете быть свободны. Если понадобитесь, я вас вызову, — сказал Эдогава.
— До свидания, — попрощался Дазай и покинул полицейский участок.
Прежде, чем ехать в больницу, Осаму решил перекусить в ресторане, поскольку дома у него готовой еды не было. Заказав себе фунчозу, Дазай быстро поел и отправился к Чуе. Когда он приехал, Накахара спал, и Осаму, пододвинув стул к его кровати, присел рядом, просто глядя на возлюбленного и ожидая его пробуждения. Чуя проснулся часа через два и то только потому, что ему пришли делать укол. Заметив Дазая, он со злостью посмотрел на него, и, растягивая слова, пробормотал:
— Опять ты. Ухо-ди, я не хо-чу те-бя ви-деть.
— Я не уйду, — сказал Осаму и отошёл от кровати, пропуская к ней медика.
Когда Чуе сделали укол, он снова подошёл к его постели и присел на стул, поглаживая пальцами его руку.
— Ты самое дорогое, что у меня есть, — проговорил Осаму. — И я никогда тебя не оставлю.
Чуя ничего не ответил, было видно, что ему тяжело говорить, но Дазай спросил:
— Ты знаешь, где твоя страховка?
— У Мори, — тихо ответил парень.
— Как ты себя чувствуешь?
Накахара опять промолчал, и Осаму решил не доставать его вопросами, а просто молча сидел рядом с ним, пока тот снова не уснул. Выйдя из палаты, Дазай пошёл в кабинет главврача, с которым общался в первый день, а потом по телефону. Остановившись перед дверью с табличкой Какидзаки Дзиро, Осаму постучал.
— Войдите, — послышался мужской голос из комнаты.
— Ещё раз здравствуйте, — произнёс Осаму, проходя в кабинет. — Помнится, доктор, вы предлагали мне работу.
— Да, предлагал, — ответил тот. — Я могу принять вас медбратом, но мне нужны копии документов, подтверждающие, что вы учитесь в медицинском на шестом курсе.
— Хорошо, завтра привезу, если успею в универ заглянуть, а если нет, тогда в понедельник.
— Страховку не нашли? — спросил врач.
— К сожалению, нет, — ответил Осаму. — И Чуя не знает, где она.
— Пусть после выписки подаст заявление об утере, а когда получит новую, страховая компания компенсирует вам 70% затрат на лечение.
— Спасибо, Какидзаки-сан, — поблагодарил врача Осаму. — Как долго Чуя пролежит в больнице? — спросил он.
— Учитывая полученные им травмы и сложный перелом бёдра, минимум два месяца. Обычно такие переломы встречаются в пожилом возрасте, и срастаются от трёх до двенадцати месяцев. Но поскольку Чуя молод, перелом должен срастись гораздо раньше.
— Не будет ли каких-то последствий, после выздоровления?
— Пока об этом говорить рано, — ответил врач. — У него серьёзная травма головы. После ЧМТ возможны головные боли и головокружение, посттравматическая вестибулопатия, посттравматический паркинсонизм, посттравматическая эпилепсия, посттравматическая энцефалопатия, проявление депрессии, ипохондрический синдром.
— Мне известно, какие бывают последствия при таких травах, доктор. Но сейчас меня интересует конкретный пациент и прогнозы, касательно именно его.
— Я же говорю, что делать какие-то прогнозы относительно последствий после ЧМТ в его случае, пока рано. Надлежащее лечение и препараты должны возыметь действие. Будем надеяться на лучшее, а о последствиях поговорим месяца через два. Пока он чувствует себя хорошо, для человека в его состоянии, и ни один из перечисленных мною синдромов не проявился.
— Что ж, я, наверное, пойду, доктор, — сказал Осаму. — Завтра привезу документы.
— Хорошо, — произнёс врач, и Дазай ушёл.
Зайдя к Чуе в палату, он подошёл к кровати и провёл рукой по лицу возлюбленного, который всё ещё спал и не почувствовал прикосновения.
— Выздоравливай, — пожелал Осаму и поцеловал Чую в губы, после чего направился к выходу из палаты.