...

«Таких как ты поздно чем-либо лечить.»

~~~

Здравый голос разума, проснувшийся в её голове после побега из дома и нескольких дней без папиных денег, настойчиво уговаривал её не выходить из номера, сохранить оставшуюся сумму и заняться поисками нового жилья, но «прошлая» Лалиса Манобан отчаянно жаждала выпить бокал красного вина и съесть тёплый салат с омарами, который превосходно готовили в ресторане внизу.

Подхватив свою маленькую сумочку с комода, Лиса отставила собранный пару часов назад чемодан, и, зачесав копну волос пальцами назад, летящей походкой двинулась к выходу.

На сцене мужчины в одинаковых костюмах расставляли свои инструменты, подготавливаясь к вечернему концерту.

— Мисс Манобан, — узнал её темноволосый официант, приветливо улыбаясь. — Готовы сделать заказ?

Лалиса закрыла меню, в которое смотрела только для того, чтобы подсчитать, хватит ли ей денег, и сделала заказ. Официант поклонился и удалился в сторону кухни, намереваясь исполнить прихоть постоянного посетителя как можно быстрее, явно рассчитывая на щедрые чаевые от избалованной деньгами особы.

Первый глоток выдержанного вина сладким послевкусием остался на языке, и Манобан расслабилась, откинувшись на спинку стула и прислушиваясь  Мысли плавно уносили её далеко отсюда, туда, где спокойно и легко.

Но, радостное спокойствие длилось недолго, и уже на третьей песне, более энергичной и подвижной, Лалисе случайно зацепилась взглядом за столик в другом конце зала, где  пятном мелькала знакомая макушка. Надежда разбилась в пыль, как только мужчина, закрывающий обзор, наклонился к своей спутнице, чтобы она могла расслышать его слова сквозь громкую музыку, и взору Манобан предстала картина, при виде которой руки невольно сжались в кулаки.

Её отец, облачённый в темно-синий смокинг, сидел спиной, и поэтому она не могла видеть выражение его лица, зато разукрашенное лицо Джису, что сидела напротив, она видела до отвращения отчетливо. Девушка лучезарно улыбалась, поглаживая тонкими пальчиками с красным маникюром широкую ладонь своего любовника. 

Лиса сомневалась лишь секунду, а затем осушила второй за сегодня бокал двумя глотками, схватила свою сумочку и уверенно двинулась к заветному столику, чувствуя, как злость горячей лавой поднимается от самого сердца и наполняет каждую клеточку её тела. Она с трудом подавляла в себе желание тут же вцепиться в волосы ненавистной Ким и впечатать её лицом в деликатесное блюдо на большой тарелке. Уже в проходе между столиками Джису заметила бывшую подругу и мгновенно поменялась в лице, тормоша своего спутника за руку, вынуждая его оглянуться.

— Какой приятный сюрприз, — съязвила Лалиса, вырастая перед их столом и натягивая искусственную улыбку. — Привет, пап.

Джонатан подавился виски, ошарашено рассматривая неожиданно нагрянувшую дочь, которая просверливала его насквозь яростным, полным ненависти, взглядом. Он не стыдился своего предательства, не чувствовал своей вины, демонстрируя всему миру свою пошлую «любовь» к малолетке.

— Лалиса, — парировал мужчина, — Что ты здесь делаешь?

— Живу, — зло усмехнулась Манобан, брезгливо осматривая роскошно одетую Джису, которая опустила глаза в тарелку, не решаясь взглянуть на Лису. — Отличное украшение, Джи. Твой мужчина тебя так балует.

— Только не устраивай сцен, Лалиса, — тяжело вздохнул отец. Казалось, единственное, что его волновало — громкая реакция присутствующих на возможный скандал.

— Конечно, нет, папочка. Я просто подошла поздороваться. Ваше здоровье, — она схватила бутылку виски со стола и, откупорив её, сделала несколько больших, жадных глотков, даже не поморщившись от горького солодового привкуса, только бы заглушить эту острую боль и обиду.

— Скажу честно, я удивлён, что ты до сих пор можешь позволить себе проживание здесь.

— А я удивлена, что эта тупоголовая сучка до сих пор тебе не надоела, — отчеканила Лалиса так громко, что женщина за ближайшим столом раздраженно обернулась.

— Может, поедем в другое место? — закатила глаза Джису, старательно делая вид, что Лисы попросту не существует. — Она не даст спокойно поужинать.

— Да ты совсем уже охренела? — взорвалась Лалиса, угрожающе нависая над бывшей подругой. — Думаешь, он разведётся и останется с тобой? У него таких как ты целый вагон.

— Заткнись уже, — фыркнула Ким, поднимаясь со стула, расправляя платье и выжидающе смотря на мужчину, желая покинуть ресторан. Джонатан покорно последовал её примеру и небрежным жестом призвал официанта подойти, доставая дорогой бумажник из внутреннего кармана пиджака. Официант мгновенно принёс счёт, вытанцовывая перед богачом в надежде на чаевые.

— И её стол рассчитайте, пожалуйста, — попросил Мистер Манобан, мотнув головой в сторону дочери.

— Не стоит. Я в состоянии оплатить два бокала вина, — гордо выплюнула Лиса, пошатываясь от резкого опьянения на высоких каблуках.

— Я оплачу, — настоял Джонатан.

— Зря ты идёшь у неё на поводу. Не помешало бы научиться уважению к своему отцу, — пролепетала Ким, окончательно выводя Лалису из себя.

— Дрянь! — зло выкрикнула она и, размахнувшись, плеснула бывшей подруге виски в лицо, порываясь наброситься на неё, не заботясь о посторонних взглядах, что уже вовсю впивались в напряженную троицу. Джонатан успел перехватить её, закрывая любовницу спиной, а Джису испуганно вцепилась в его плечи, уворачиваясь от рук Лалисы. — Иди сюда, гадкая тварь.

— А ну живо успокойся, — взорвался Джонатан, грубо хватая дочь за руки, пытаясь вырвать бутылку из её плотно сжатых вокруг горлышка пальцев. — Ты меня позоришь.

— Это я тебя позорю? — громко удивилась Манобан, отпихивая руки отца и делая шаг назад.

Официанты засуетились, а администратор поспешил позвать охранника, желая как можно скорее избавиться от нарушителей порядка.

— Ты трахаешься с несовершеннолетней! — вскрикнула Лиса, слыша, как некоторые из присутствующих театрально ахнули. — С одноклассницей своей дочери! Ты сам себя позоришь!

— Посмотри на себя, — втиснулась Джису, выглядывая из-за широкой спины своего защитника и утирая лицо тыльной стороной ладони. — Ты пьяная и жалкая. А уж если ты хочешь поговорить о сексуальных связях, то, может, расскажешь отцу, что зажигаешь с королём шайки Чоном?

Джонатан перевёл удивленный взгляд на дочь, возмущённо вскидывая брови. Лалиса стиснула зубы, источая какую-то опасную, звериную ярость, желая в эту секунду схватить со стола начищенный нож и исполосовать идеально накрашенное лицо Джису, на котором застыло самодовольное, ехидное выражение.

—Ты рехнулась ? — процедил мужчина, впервые игнорируя большое количество людей вокруг и вступая в конфликт.

— Она спит с Чон Чонгуком, — добавила Ким, и её ярко накрашенные алые губы скривились в победной ухмылке.

— Это правда? — требовательно спросил мужчина, никак не возражая против действий высокого охранника, который подхватил Лису под локоть и силой потащил к выходу.

— Правда, папочка, — рассмеялась Манобан, чувствуя, как ледяные слезы заструились по щекам. Отец двинулся к выходу, предельно злой, и Джису засеменила следом, нарушая повисшую тишину стуком своих шпилек по лакированному паркету. — И, чтобы ты знал, именно он лишил меня девственности!

— Потаскуха, — выплюнул Джонатан. — Такая же, как твоя мамаша-алкоголичка. Даже не надейся, что после этого я пущу тебя обратно в дом.

— Какая, блять, жалость!

Охранник выволок кричащую девушку на улицу, и управляющий, вышедший следом, тактично сообщил, что доступ в отель для Лалисы навсегда закрыт. Он согласился не вызывать полицию только потому, что Мистер Манобан всучил ему крупную сумму наличными, взяв с него обещание максимально замять разразившийся скандал. Лиса пыталась вернуться в свой номер, чтобы забрать собранные вещи, но управляющий запер дверь изнутри, оставляя девушку без жилья, необходимых предметов одежды, в одном легком платье на пробирающим до костей холоде.

— Успокоилась? — буркнул Джонатан, когда Лиса обречённо вздохнула, оставляя попытки уговорить управляющего впустить её хотя бы на минутку. — Я позвоню Бену, он подбросит тебя, куда скажешь, — проявил скупую заботу отец, стягивая свой пиджак и набрасывая его на подрагивающие от холода плечи дочери.

— Не нужно,— она обошла отца, вырывая руку из его крепкой ладони, когда он попытался её задержать, и поплелась к дороге, уже зная, куда отправиться.

Казалось, в этой вселенной осталось лишь одно место, где она хотела оказаться в это мгновение. И, поймав первую попавшуюся машину, она без сомнения назвала нужный адрес.

Она расплатилась с таксистом и вышла у уже знакомого кирпичного дома, в заветных окнах которого горел тусклый свет. Не трудно было представить стандартное недовольство Чона, но, пережив достаточно боли и разочарования, она перестала реагировать на его специфичный характер. И пусть никто другой не видел в нем ничего, кроме опасности, Лалиса ценила его искренность и смелость. Он не пытался казаться лучше, говорил прямо и открыто, оставаясь верным своим убеждениям и принципам.

И, самое главное — Чон Чонгук так необходимо сильно отличался от остальных.

Поднявшись на нужный этаж, Манобан утёрла растекшуюся под глазами тушь, поправила безнадёжно испорченную прическу и потянулась к кнопке звонка, но быстро одернула руку, замечая, что дверь слегка приоткрыта. Она потянула ручку и осторожно вошла в лофт, затаив дыхание от волнения и нервного предвкушения разговора, который она непременно собиралась начать. Оторвав взгляд от своих ног, Лалиса приготовилась выслушать громкое возмущение, однако то, что она увидела, повергло её в такой шок, что она не сразу смогла вдохнуть.

Обнаженная, загорелая спина незнакомой брюнетки пестрила сплетениями татуировок, очертания которых беспорядочно вырисовывали крепкие руки с длинными пальцами, на одном из которых поблескивал старый, безвкусный перстень. Брюнетка извивалась на коленях у парня, раздвинув ноги и громко постанывая от удовольствия. Она запрокидывала голову, позволяя Чону целовать себя в шею . И он делал это так… знакомо.

Лалиса с огромным трудом подавила болезненный крик, который застыл тугим комом в горле, не пропуская кислород.  Она не заметила, как горлышко бутылки, которую она продолжала держать в руке, лопнуло от натиска её пальцев, и крупный острый осколок порезал ладонь. Осколок впивался все глубже, но Лиса не чувствовала боли. Не там, где на коже проступала кровь. Агония росла внутри её застывшей груди, бьющееся о рёбра, огнём палящая все уголки её и без того истерзанной души.

Бутылка со звоном упала на пол, разлетаясь вдребезги и отвлекая окутанных страстью резким звуком. Девушка подпрыгнула от неожиданности и обернулась, прикрывая голую грудь одной рукой, другой продолжая сжимать плечо Чона. Чонгук несколько раз моргнул, шокированный неожиданным появлением Манобан. Их взгляды встретились — её болезненный, полный страдания и злости и его удивленный, непривычно открытый. Лиса до крови прикусила щеку изнутри, чувствуя эту невыносимую боль каждым нервом, каждой клеточкой, едва не сгибаясь под её тяжестью. Дура. Глупая, наивная идиотка, поверившая в несуществующую связь между ними.

Чонгук спихнул девушку со своих колен, совершенно не заботясь о её чувствах, не отрывая взгляда от заплаканного лица Лалисы, что так и не сдвинулась с места. Брюнетка раздраженно проворчала и потянулась к своей одежде, хаотично разбросанной на тёмном полу, без смущения демонстрируя незнакомке проколотые соски. Отвращение — чувство, пришедшее вслед за болью, почти физическое.

Чон быстро застегнул штаны и шагнул к Лисе, дыша рвано от перевозбуждения и злости то ли на себя, то ли на Манобан за то, что заявилась не во время.

— Что ты… Почему ты здесь? — хрипло спросил он, и от звука его голоса захотелось провалиться сквозь чёртову землю, только бы не слышать эту до боли знакомую хрипотцу.

Лиса шагнула назад, ударяясь спиной о закрытую дверь и судорожно нащупывая ручку, чтобы поскорее сбежать. Осколок, что она так и сдавливала в руке, выпал из ладони, и она ухватилась за холодный металл, чувствуя горячую кровь, пачкая ей поверхность двери. Лиса нырнула в коридор, но Чонгук поймал её за талию, разворачивая к себе и крепко впечатывая в своё тело. От теплоты его кожи хотелось выть, и Манобан начала вырываться, не в силах сдержать громкие рыдания.

— Посмотри на меня, слышишь? — доносился его требовательный голос сквозь тяжёлые вздохи и всхлипы. — Ты что сделала? — он заставил её пальцы разжаться, осматривая глубокий порез, но Манобан пихнула его в грудь, оставляя кровавые мазки, изо всех сил вырываясь из крепкого кольца его руки на талии.

— Отпусти! — громко закричала она, как сумасшедшая царапая его плечи, отворачиваясь, чтобы не видеть ненавистное лицо совсем близко. — Отпусти меня, пожалуйста!

Чонгук толкнул её к стене, прижимая своим телом к обшарпанной поверхности, уворачиваясь от её истеричных ударов.

— Сволочь! Ублюдок ! — Лалиса попыталась извернуться и ударить его коленом в пах, но Чон предусмотрительно отступил назад. Лиса воспользовалась возможностью, оттолкнула его и побежала вниз по лестнице, но Чонгук снова остановил её, подхватывая на руки со спины. — Отпусти! — визжала она, оглушая его своим криком.

— Нет, — возразил он, разворачивая её к себе и грубо хватая за подбородок. — Стой спокойно, иначе я сделаю тебе больно.

— Ты уже сделал, мудак! — выкрикнула Лиса, тут же осекаясь и прикусывая язык. Воздуха не хватало, сил совсем не осталось, и она просто сдалась, глотая соленые слезы. Чонгук ослабил хватку, смотря на неё, словно на призрака. — Оставь меня в покое. Просто иди и закончи начатое, — сквозь рваные всхлипы выдавила Манобан, пачкая кровью своё лицо в жалкой попытке утереть слезы.

— Я не давал обещания спать только с тобой, — не слишком уверенно процедил Чонгук. — И твоя тупая ревность…

— Тупая ревность? — взорвалась Лалиса. — Наигрался со мной и нашёл новую куклу?

— Что ты несёшь?

— Я думала, что… Я просто…

— Прекрати уже придумывать то, чего нет, Манобан, — перешёл на крик Чонгук, ударяя в бетонную стену рядом с её головой и заставляя девушку испуганно поморщиться. — Я не играл с тобой. Это ты заигралась в ебаную, несуществующую любовь!

Лиса поджала губы, смотря ему прямо в глаза. Она видела в них неистовую злость, смятение и толику… вины? Она прижалась затылком к стене, только бы сохранить крохотное расстояние между ними, не желая чувствовать его касаний. Больше никогда. Ждать раскаяния было глупо и так унизительно, но Лиса ждала. Ждала всего секунду, а затем отпихнула его руку и не спеша двинулась вниз по лестнице, не различая ступенек за пеленой слез.

— Думаешь, я буду бегать за тобой? — раздался его яростный крик. — Лиса!

Он впервые за долгое время назвал её по имени, но Манобан не среагировала, продолжая отдаляться.

— Да пошла ты! Дура психованная! Я сейчас вернусь и…

Конец этой гневной, жестокой тирады Лалиса уже не слышала. Она вышла на воздух, захлопывая за собой дверь и прижимаясь к ней спиной. Ноги подкосились, и она сползла по ней на асфальт, кутаясь в большой пиджак отца, все ещё пахнувший его дорогими духами…

Продолжение следует...

                   Прода 55 ⭐ и 30💬