Глава 19
Фор смотрит на меня и молчит. Я тоже. Я должна что-то сказать ему в оправдание своей истерики. Но сказать правду, почему-то язык не поворачивается. Или я просто боюсь?
Я пытаюсь незаметно смахнуть слезу-предательницу, что, судя по всему, не ускользает от Тобиаса.
Он отходит от двери и медленно подходит ко мне. Сердце уходит в пятки. Сейчас он подойдёт ближе, и, кажется, поймёт все без объяснений.
По мере того, как между нами остаётся несколько шагов, которые Фор вот-вот сделает, я встаю с кровати и пытаюсь сделать вид, что ничего не произошло.
— Я тут подумала: ты прав насчёт кровавой Невесты, — начинаю я и пытаюсь проскользнуть мимо него.
Но Фор ловко хватает меня за запястье, и его пальцы смыкаются на моей руке. Я вздрагиваю от его прикосновения, но Фора, похоже, это не смутило ни разу. Он молча тянет меня за руку и заглядывает в глаза. Я теряюсь, так как не знаю, что делать.
Он вскидывает руку, и я чувствую его горячий палец на своей щеке, которым он утирает слезу. Он растирает её между большим и указательным пальцем и тяжело вздыхает.
— Почему ты плачешь? — тихо спрашивает он.
Я смущаюсь и краснею, казалось бы, от такого простого вопроса. Он не спросил ничего постыдного или неприличного. Но он хочет заглянуть в мою душу и мои мысли, а это более интимно, чем физическая нагота.
— Я не плачу. Просто в глаз что-то попало, — вру я и отвожу глаза в сторону.
Фор поджимает губы и не доверительно качает головой. Он не верит. Я бы тоже не поверила.
— Расскажи мне, — тихо просит он, пододвигаясь ближе ко мне.
Я молча смотрю в его глаза и понимаю, что хочу раствориться в них. Но это было бы слишком шикарно. Поэтому я не нахожу ничего лучше, как просто выдернуть руку из его руки и сделать всё-таки то, что задумала: я легонько отстраняю его и делаю два шага от него, оставляя его за своей спиной.
— Я устала, Фор. Просто устала. Хочу домой. И весь это цирк мне надоел, — я нерешительно стягиваю кольцо с пальца и протягиваю ему, — я думаю, что мы можем прекратить притворяться. Если кто-то спросит, я скажу, что потеряла его, - Фор молча смотри на меня, но кольцо и не думает забирать. В его глазах проскальзывает какое-то разочарование и досада. Он просто опять подходит ко мне, и опять у меня перехватывает дыхание. — Фор, я…
Но я не успеваю ничего сказать дальше, как Тобиас притягивает меня к себе и целует. Это не похоже на поцелуй, которым одаривают впервые. Он страстный и требовательный. В нём нет ни капли застенчивости или робости. Он жадный и горячий.
И я понимаю, что готова так простоять вечность. В его объятиях. С его поцелуем на губах. И пусть все провалятся глубоко под землю: Доклэнды, Уотеры, Макс и его тётка, Кровавая Невеста, Камилла. Кстати, Камилла…
Я резко отталкиваю его от себя, на что Фор лишь как-то утробно рычит. Не доволен? Я тоже так не могу.
— Фор, я не могу… Камилла… — несвязно бормочу я.
Его густые брови поползли вверх, а карие глаза в обрамлении густых чёрных ресниц широко распахнулись. Он хочет что-то сказать, но просто ловит ртом воздух и хмурится. Потом вновь открывает его и смотрит на меня.
— Я всё могу понять, Трис, но не пойму одного: почему тебя так интересует помощница моего отца? — недоуменно спрашивает он.
Теперь моя очередь открывать и закрывать рот от удивления. Что? Камилла — помощница Маркуса Итона? Как?
— Как помощница? — мямлю я. — Разве она… Разве вы… Разве вы не…
— Господи, Трис! О чём ты только думаешь? — восклицает он. — Камилле 48 лет, она замужем. Её муж Роберт главный аналитик в фирме моего отца, он работает с ним с самого открытия фирмы. Ты что, серьёзно, подумала, что я и Камилла… — он не договаривает фразу, так как она тонет в потоке его смеха.
— Но она же приехала… — растерянно пожимаю я плечами.
— И что? Она приехала, потому что я рассказал ей, какой красивый город Милуоки, — смеётся Фор, — у них с Робертом через неделю годовщина. Она мужу делает подарок. Неделя в Милуоки подальше от всей чикагской беготни, - я понимаю, какая я дура! Мои выводы вылетели «в трубу» вместе с весёлым смехом Фора. — Кстати, раз уж зашёл разговор об этом, — Фор дерзко хватает пальцами за шлевки на моих джинсах и резко притягивает меня к себе, — это же была ревность, я прав?
И не давая мне ответить, он запечатывает мой рот своим поцелуем, от которого мой разум плывёт в неизвестном направлении. Он требовательно раздвигает мои губы своими, языком протискивается сквозь мои зубы и находит им же мой язык. На удивление, он не против и сливается с гостем в едином страстном порыве. И я уже не замечаю, как мои руки оказываются на его плечах, я хватаюсь за него, как за спасительную соломинку, утопая всё глубже в океане под название «Тобиас Итон».
Лёгкие не справляются с нехваткой кислорода, и я медленно замедляю течение нашего поцелуя. Я разрываю поцелуй, но глаз не открываю. Чувствую, как Фор тяжело дышит и упирается своим лбом в мой. Его руки впились в кожу на моей талии, бессовестно задрав край майки. Я пытаюсь восстановить дыхание, которое Фор так беспардонно решил украсть у меня.
— Я не ревную тебя, Итон, — шепчу я ему.
— Не верю, — отвечает он также тихо, но делает то, отчего моя совесть начинает меня грызть изнутри со страшной силой: он перемещает свои губы на мою шею и проводит горячим языком по коже, заставляя меня содрогнуться всем телом.
Боже… Мы так не договаривались! Или, договаривались? Я не помню, что мы вообще о чём-либо с ним договаривались. Это не честно!
— Скажи мне, Трис, — просит он, обдавая мою кожу горячим дыханием.
Я сильнее стискиваю челюсть, чтобы не повиноваться ему. Если я скажу ему, то он окажется прав. Хотя, он и так прав. Но он же не получил моего признания. Пока. Если он и дальше будет так делать, то я сдамся.
Он резко отрывается от моей шеи и приникает губами к мочке моего уха. Ну, всё… Это конец.
— Трис?
— Да, — стону я ему в ответ, — ревную… тебя… сильно…
Этого было достаточно, чтобы я дала Фору «зелёный свет».
Одежда… Его… Моя… Нижнее бельё… Его… Моё… Переплетение наших рук… Наших тел… Наши движения, которые повторяются в унисон друг другу… Его руки крепко сжимают мои, вдавливая их как можно глубже в подушку… Я чувствую его… И только его… Он целует и ласкает… Забирает и отдает… Подчиняет и даёт свободу… Я растворяюсь в нём… И он бессовестно выпивает меня до дна, не желая оставить хотя бы частицу меня самой.
Он медленно ведёт по моему оголённому бедру подушечками своих пальцев вверх. Мне щекотно, но я пытаюсь подавить в себе смешок. Он видит мою внутреннюю борьбу, но продолжает меня пытать. Я не выдерживаю и начинаю смеяться.
— Мне всегда нравился твой смех, — улыбаясь, говорит тихо Фор.
Мы лежим на постели абсолютно голые, но довольные. Повернувшись на бок друг к другу, мы смотрим в глаза и молчим. Как только я рассмеялась, Фор начал тоже улыбаться.
— Почему ты мне раньше не говорил о том, что я тебе нравлюсь? — спрашиваю я.
— Помнишь, как-то на первом курсе, когда мы напились на Хэллоуин, я вызвался доставить тебя до твоей двери? — спрашивает Фор, глядя на меня.
…Фор ставит меня на ноги у знакомой мне двери и тянется к ручке. На ватных ногах я прохожу в свою комнату в общежитии, аккуратно поддерживаемая другом. Он доводит меня до моей кровати, и я, не удержавшись, падаю на неё, утягивая за собой Фора. Мы весело и со смехом приземляемся на матрас.
— Фор, ты — задница! — смеюсь я, продолжая обнимать друга.
— Если бы я не был таким, ты меня не любила, — парирует мой друг.
— Эээ, нет… Ты ошибаешься, Фор! — мямлю я заплетающимся языком. — Я не люблю тебя. Я даже не знаю, как можно тебя любить! Ты бабник и лентяй! За каждой юбкой бегаешь! К тому же, ты папенькин сынок...
— Именно эти слова стали для меня стимулом в жизни. Но тогда я понял две вещи: я должен всего добиться сам и дождаться того момента, когда ты поймёшь, что я тебя люблю. Люблю давно и не тороплю тебя. Я ждал. И знал, что когда-то настанет тот момент, когда ты посмотришь на меня другими глазами. И я дождался, — Фор улыбается, а я открываю рот от изумления.
— А помнишь тот момент, когда ты привёл к нам в компанию на Рождество свою подружку Марию Салес? Она училась на год старше нас, — решаю я открыть ему тайну.
... Дверь комнаты распахнулась, и в неё вошёл Фор в обнимку с какой-то девушкой. Её внешность отличалась от простой американской девушки: смуглая кожа, длинные чёрные волосы цвета воронова крыла, чёрные глаза. Фор обнимает её за талию, проходя к столу…
… Уже ближе к утру я стала невольной свидетельницей разговора Фора и Эрика. Они немного выпили, и думали, что их никто не слышит…
— Мария же не твой тип, — усмехается Эрик.
— Зато она красивая, — возражает Фор, — просто с ней мне удобно: она любит «красивую жизнь», и даёт взамен всё, что не попросишь.
— А признаться ей ты не хочешь? — вдруг спрашивает Эрик.
— Нет, не время. Она сама должна понять это, — отрезал Фор…
«Признаться ей?» Ей — это мне? Я не правильно тогда растолковала смысл этих слов: я думала, что Эрик имел в виду Марию. Хмм… Получается, и Эрик знал обо всём? Но, как бы то ни было, значит, Фор… Меня любит… Уже много лет…