Будни
Когда-то Питер мечтал быть пожарным. Спасать жизни людей, эпично вбегая в горящие здания и вынося оттуда какого-нибудь ребенка или кота; сверкать белозубой улыбкой на испачканном сажей лице, позируя для репортеров и новостей; мелькнуть в телешоу как новоявленный герой, своими собственными руками спасший чью-то жизнь. Хотел купить свою собственную красную машину с передвижным гидрантом и рукавом в двадцать метров, хотел разъезжать на ней и улыбаться всем вокруг, искрясь позитивом. Когда-то он был наивным шестилетним ребенком, так быстро влюбившимся в профессию после просмотра телевизора с дядей Беном. Когда-то Питер Паркер и не думал, что в будущем станет супергероем мирового масштаба, что будет встречаться с самым шизанутым из всех шизиков мира и любить оной при этом так же сильно, как свежий кусок пиццы на завтрак. Питер еще никогда не думал, что ответственность за Уэйда Уилсона будет нести тяжелее, чем за ту же человеческую жизнь во время пожара, если бы все же стал пожарным. Да Питер ни в одном сне, мечте или простом обмозговании будущего не мог представить, что свяжет свою жизнь - господи боже, куда же делся тот романтик, влюбленный в очаровательную Гвен? - нетрадиционными отношениями. Так еще и с кем? С Дэдпулом, Уэйдом Уилсоном, в изуродованном - не менее от этого любимом, прошу заметить! - теле которого живут еще два человека: Желтый и Белый. И рад бы Питер, живи они просто так. Но нет же! Этим двоим не сидится в черепной коробке Уилсона, поэтому они, на радость самому Уэйду и негодование Паркера, изредка подбивают и так не особо адекватного бойфренда Человека-Паука на разные, и не всегда адекватные, поступки. Вчера, к примеру, Желтый посоветовал Уэйду купить печень. Белый, украдкой, посоветовал взять с собой побольше денег, а Питер, побледнев, лишь махнул на всё рукой, лишь молока попросил купить в ближайшем молочном. Кто же знал, что Уилсону в тот день надоест ехать в магазин за продуктами (а еще Питер думает, что все же на чёрный рынок) и он, этот придурок с пистолетами и катанами, вырежет собственную. А потом завернет ту в пакет, обвяжет красной лентой и притащит Питеру вместо подарка, попутно оправдываясь, что молочный уже закрыт и вообще захера им молоко? Спайди на это поморщился, выкинул печень, а после выпнул - буквально - Уэйда обратно и велел без молочки не возвращаться. Уилсон угрюмо закивал, передавая пожелания от Белого, но в магазин сходил. Напугал, правда, до обморока продавщицу своим порванным костюмом со свежими ошметками крови, кишков и кожи, но молоко добыл. Хренов добытчик, боже. В гробу Паркер видал такого хозяина очага. Да будь его воля, Питер бы питался одними тако, периодически разбавленными чимичангами, которые сам Уэйд не ест, ибо - Нет, Питти, мы не хотим. Чимичанги только круто называются, но на вкус мы их не любим. Съешь лучше сам, а то настолько худой стал, что мы не можем нащупать у тебя упругие булочки твоей аппетитной попки! А ещё таблички никогда не затыкаются. Совершенно. И если сначала Питера это забавляло, то после стало раздражать. Нет, ну серьезно, как так можно? Они с Уэйдом занимаются любовью, тут самый ответственный момент, а потом Уилсон как заржет, приговаривая что-то типа "Нет, Белый, у Питти сосисочка тоже встает, дергается и просится в рот. Да, Желтый, мы любим её облизывать, как гребаные пудели. Хочешь облизать сейчас или дать тебе в рожу? " и прочую муть в этом духе. Питеру иной раз ржать хочется, а иной раз плакать. Или когда они лежат, романтично обнимаясь и нежно целуясь, как Уэйд вскакивает и уносится в окно - причем с пятнадцатого этажа - с криками о том, что сегодня акция и тако дешевле, почти даром. Желтый прикалывается, а вот Питер не удовлетворён. А ещё чертовы таблички сводят Уилсона с ума, превращая того в Дэдпула. Они заставляют его убивать, причем пачками (преступники мрут как мухи от дихлофоса) и наслаждаются этим. А вместе с ними наслаждается и Уэйд. Потом, правда, когда эйфория сходит, на Уэйда накатывает осознание совершенного. И ни разу подобное не заканчивалось хорошо просто потому, что Уэйд не должен плакать и ненавидеть себя так сильно, что порой пускает пулю в лоб, лишь бы эти придурки там, внутри него, заткнулись. Питер не любит таблички, не любит Дэдпула, но вот Уэйда он любит. И иногда Паркер думает о том, что отдал бы все на свете ради того, чтобы с Уилсоном всё было в порядке. Что бы эти гребаные голоса исчезли подобно страшному сну , что бы не было этого рака и жутких отметин болезни на теле наёмника, что бы Уэйд Уилсон был тем, кем должен быть. И эта тихая мечта, надежда, не дает Человеку-Пауку спать последний месяц. Сегодня утром на почту Питеру пришло сообщение от Старка. Ждать Паркер больше не может.
Хей, малыш, у нас получилось. Первая доза сыворотки будет готова к вечеру и с тебя пицца. Для Халка - две.
Ждём.
P.S. Тащи Уэйда, опробуем.