Серпантин

   – В ночь с двадцать четвёртого на двадцать пятое декабря разгорелся пожар на территории нескольких отделений полиции, а так же в здании «Государственного департамента по борьбе с особой преступностью». Подозреваемая была найдена на месте преступления, подробнее о случившемся расскажет наш корреспондент. Екатерина, вам слово.

   – Благодарю. Ночью в пожарное отделение поступил звонок от местных жителей. Из их окон было видно, как в Департаменте разгорелся пожар, никто из оставшихся работать в ночь сотрудников не пострадал. Из потерь лишь часть библиотеки и коридор, ведущий к нему. Работники и начальство департамента комментарии давать отказываются. У меня всё.

   – А теперь о новостях спорта...

   Август смотрит на экран небольшого телевизора, затем смаргивает и утыкается взглядом в пол. В голове отчего-то пустота.

   – Ань!

   – Чево? – девушка появляется в проходе с полотенцем в руках.

   – Там это... – Афинский указывает на экран телевизора, – департамент подожгли.

   – Да ты чё? – глаза сестры округляются, – ну вот и до осторожнчались, – она пожимает плечами, перекидывая полотенце через плечо, – пострадавшие?

   – Если только библиотека.

   – М-да. Ясно всё с ними, – Анна вздыхает, – ну, ничего не поделаешь. Давай, собирайся. Пары через час.

   – А, – отмахивается, – считай, уже опоздали.

   – Факт, – кивает девушка и всё же скрывается в ванной комнате.  

***

   Пара длилась уже порядка минут тридцати, когда двое молодых людей, не проронив и слова, проходят на самые дальние парты, под взорами одногрупников и замолчавшего преподавателя.

   – Вы продолжайте, – улыбается Август, складывая руки перед собой.

   – Афинские, я-то уж думала не явитесь. Извиняйте, уже отметила, как отсутствующих.

   – А исправить никак?

   – Нет, Август, совсем никак

   – Грустно.

   – Да не то слово. А где остальные из вашей компашки? Болконский, Вербин, Никитина?

   – Эх, простите, мне они не рассказали...

   – Ладно уж, – женщина закатывает глаза, – сегодня математика, как и всегда, друзья мои. На доске тема и формулы – записываем.

   Пара уже подходит к концу и дверь в аудиторию открывается на пороге Виктория и Макар.

   – Вот и зачем вы пришли? – преподаватель вздыхает, – десять минут до конца пары. Вербин, Никитина...

   – Пробки.

   – Пробки у них. Ну, проходите. Ох уж и не знаю, как вы коллоквиум мне будете сдавать...

***

   Департамент пуст. В коридорах ни души, библиотека опечатана, и Кирилл торчит у неё, словно брошенный в потоке людей ребёнок. Дверь в мастерскую закрыта.

Алёна:
Я попросила твой номер у Дёмина.

Алёна:
Не знаю зачем

Алёна:
Просто хотела узнать как ты

Алёна:
Я видела, что тебе не просто... Извини за это.

Алёна:
Я даже не знаю, как выразить словами это чувство

Алёна:
Я пыталась разобраться, искала в базах данных, делала запросы в поисковике

Алёна:
Но мой отец, наверное, не предусмотрел это чувство...

Алёна:
Мне так гадко

Алёна:
Мне просто плохо

Алёна:
Мне мерзко от того, что я не могу выразить чувства должным образом...

Алёна:
Как вы, люди, это делаете?

Алёна:
Как живёте?

Алёна:
Это, наверное, так тяжело...

Алёна:
Мне действительно тебя никогда не понять, Кирилл.

   Он вновь и вновь перечитывает эти сообщения. В теле его тревога, которую, увы, он никак не может усмирить. Болконский вновь стучит в дверь библиотеки, в призрачной надежде на то, что его впустят. Он стучит опять, и, к своему облегчению, слышит шум за дверью. Она медленно отворяется, являя взору Лизу, что едва стоит на ногах.

   – Эй, – зелёные глаза округляются, – что случилось? Вы в порядке?

   Библиотекарь отступает чуть в сторону и Болконский пробирается через жёлтые ленты. Светлый холл теперь представляет собой груду сваленных обожжённых книг на полу. Поблёскивающие раньше в свете деревянные стеллажи, словно павшие войны, так же лежат на полу. Запах гари в воздухе, плотный, практически осязаемый, ударяет в нос моментально.

   Тоска начинает давить на грудь. Теперь это место походит на руины.

   – Ты к Алёне? – Лиза запрокидывает голову, глядит в потолок и морщится, явно от увиденных на ранее белом потолке чёрные пятна. – ты проходи... Она за вон той полкой – она лёгким движением указывает куда-то вперёд и Кирилл щурится. Полка опалена огнём, чёрная-чёрная, как и книги на полках, поеденные беспощадным пламенем.

   Он вышагивает по похрустывающему полу, хмуря светлые брови.

   Алёна?

   Зачем она здесь?

   Кирилл глядит на рыжие волосы, что лучами расположились на стеклянном столе. Голова лежит неподвижно, как и всё тело. Она словно в глубоком сне после долгого рабочего дня. Не видно искусственного дыхания, руки лежат под головой. Болконский позволяет себе представить девушку на холсте в дорогой рамке и, вероятно, в каком-то элитном музее, куда вход дозволен только истинным ценителям.

   Парень тут же отметает эти мысли, словно то были надоедливыми мошками. Здесь как обычно гробовая холодная тишина. Лиза не издаёт ни звука.

   Здесь будто что-то умерло.

   Болконский подходит чуть ближе, присаживается на корточки, вглядывается в равнодушное лицо с открытыми глазами и замирает. Его губы вдруг непроизвольно дрогнули.

   – Эй, – толкает девушку в плечо, но та даже не двигается, – ау, – он приближает лицо ближе, – просыпайся, давай...

   Её красивые янтарные глаза смотрят в пустоту, а на лице гримаса безразличия. Ноги подгибаются, и Болконский падает на колени. Рука невольно сжимается в кулак.

   –Э-эй, – голос его хрипит, он едва касается её волос. На ощупь как настоящие... – Хватит, просыпайся, давай. Сама же мне писала пару часов назад. Ну!

   За спиной он слышит, как кто-то остановился.

   – Поздно, – утомлённый голос Лизы заставляет холодные мурашки пробежать по всему телу, – поздно, Кирилл...

***

   Макар мнётся у двери вновь.

Кирилл Болконский:
Приезжай.

   Краткость сестра таланта, ничего другого и не скажешь. Почему-то Макар, кажется, совсем забыл о своей обиде, видно, последняя встреча у Кирилла дома и драка, что завязалась слишком спонтанно и неожиданно, окупили все негативные моменты в прошлом. Вербин нажимает на дверной звонок и слышит голос из квартиры Болконского: «Входи, дверь закрой!»

   Лёгкие опаляет едкий дым тлеющей в дрожащих пальцах сигареты. Дырявым полотном снег покрывает газоны и дороги, являя взору неприглядную грязь и холодный бетон. Изо рта выпархивает полумертвая бабочка дыма, оставляя лёгкие на миг в покое, а зелёные глаза, что сейчас кажутся совсем чёрными, смотрят в темноту над головой. На вьющиеся волосы падают редкие капли. Снег повсюду тает. Плюсовая температура зимой.

   Он делает очередную затяжку и опускает голову на сложенные руки на перилах маленького неосвещённого балкона. За спиной квартира, где сегодня опять нет родителей, только Макар словно крадётся в плотной тишине.

   Кирилл бросает взгляд на телефон. Выключенный. Слышит скрип колес проезжающей по двору машины, сминающей мокрый снег и грязь.

   В голове почему-то пусто. И эмоций совсем нет. Глаза слипаются. Хочется спать, а сигарета уже прогорела до самого фильтра.

   – Как ты?

   Кирилл не отвечает.

   Макар становится рядом, замолкая.

   – Будешь? – Кирилл показывает сигарету, продолжая смотреть вперёд.

   – Нет, – качает головой Макар, прикрывая глаза, вслушиваясь в шум на лице, в мерное дыхание рядом и едва слышное сгорание сигареты.

   – Хочу, чтобы всё это закончилось, – Кирилл выпустил изо рта клуб дыма, – и этот департамент и вся прочая херня...

   – Ты сегодня был у Алёны?

   – Нет больше Алёны.

   И от этих слов Макар застыл на месте.

   – И не будет...

   Вербин судорожно выдыхает. Отчего-то вдруг становится страшно.

   – Что произошло?

   – Отключилась, или как там, у роботов бывает...

   – Понятно.

   Тишина вновь окутывает их. Макар позволяет себе взглянуть на Кирилла и выглядит тот сейчас очень одиноко. Его руки подрагивают, а взгляд направлен куда-то в пустоту. Хочется как-то его поддержать, но слов не находится.

***

   Солнце выглядывает из-за горизонта. На дорогах проносятся редкие машины, среди которых виднеется чёрный микроавтобус. Он тормозит недалеко от территории автосалона. Вооружённая группа выходит из авто во главе с Дёминым, что так же в экипировке и с огнестрельным оружием бросает взор на магазин.

   – Рассредоточиться по территории. Изолировать от сети.

   – Есть!

   Вооружённые люди оперативно выполняют указания. Дёмин же, обходя камеры, приближается к двери – главному входу.

   Силуэт в окне вдруг пропал.

   Мужчина подносит к губам небольшую рацию.

   – Приём: я вхожу.

   – Принял.

   Автоматические двери плавно раскрываются. Чудом вокруг всё стихло, под ногами разбитое стекло. Дёмин озирается по сторонам, автомобили вокруг побитые. Погнутый металл дверей, разбитые лобовые окна, спущенные колёса. Это место словно забросили, но отчего-то Дёмин знает, что Гром где-то здесь.

   Самоуверенная барышня, как и её почивший муж...

   Двери за спиной закрываются и скрываются за ширмой из металла. Выход теперь лишь через окна и то если повезёт.

   – Государственный Департамент по борьбе с особой преступностью! Василина Павловна Глинская, выходите. Наши люди оцепили периметр здания, вы не убежите.

   Вмиг он слышит шорох за спиной и оборачивается. Она стоит со скрещенными на груди руками и расслабленным лицом. Короткие тёмные волосы чуть спадают на лицо, едва скрывают холодные, кажется, бездушные глаза.

   – Бегство бесполезно, господин начальник, – вырываются из её уст слова. Дама явно балуется никотином. Она встряхивает головой, сбрасывая с лица мешающие пряди и прищуривается, – ну? Арестовывайте.

   Мужчина, было, делает шаг, но тут же замирает.

   – Ну? – на лице Грома появляется насмешливое выражение, – страшно, да?

   Вмиг помещение вспыхивает пламенем. Оно, словно тысячи змей расползается из-под ног начальника Департамента, покрывая пол и стены, двери и окна. Всё вокруг обращается в пекло и только лишь под ногами Грома нет ни единого языка пламени, на что её брови вдруг приподнимаются. К её ногам со звоном падают железные наручники.

   – Если из здания Гром выйдет одна – открывайте огонь. Если я не появлюсь через двадцать минут после того, как войду в магазин – начинайте штурм. Вопросы есть?

   – Вы думаете, что погибните?

   – Это лишь мера предосторожности. Ещё вопросы?

   – Никак нет!

   Во рту появляется вязкий привкус металла. Не то кровь, не то будто он лизнул ржавую балку. Внутренности холодеют, кажется, что он получил обморожение и более с места сдвинуться не сможет. Совсем рядом с плечом с треском мелькает что-то ослепляюще белое, тонко «кусая» его за плечо.

   Совсем не больно, только чуть-чуть жжёт.

   – Оцепили, говоришь? Как же они войдут, не расскажешь?

   Дёмин поворачивает голову в сторону женщины и вдруг ощущает липкое чувство страха, которое он тут же гонит прочь.

   – Ты поджёг магазин, знал бы ты, какие убытки потерпит Департамент. Да ещё и за убийство обычного предпринимателя...

   – Каждый человек в городе знает, как ты выглядишь и кем являешься.

   – Если меня видели «все» - значит никто.

   – Самоуверенно.

   Снова вспышка. Женщина оказывается опасно близко к начальнику Департамента.

   – Из нас двоих здесь самоуверен лишь ты. Ты и твой Департамент настолько глупы, что даже полиция работает оперативнее, чем ваши самые лучшие работники. Даже сейчас ты полный глупец, пошёл один. Весь твой боевой отряд остался снаружи и сюда не прорвётся. Скоро ими займутся мои люди. Сколько твоих людей там? Десять? Пятнадцать?

   Дёмин нахмурил брови и сжал губы в тонкую линию.

  – Да ты партизан. Вас, главарей, в вашем этом Департаменте натаскивают так?

   – О чести ты точно не слышала.

   – Взгляни на свой Департамент. Вот у кого поистине нет чести. Загнали человека в угол, как бродячие собаки...

   – Так вы мстите за вашего супруга?

   – Нет, – она качает головой, – его дела – это его дела, как и его смерть – его вина.

   Она решила играть в «загадки»?

   – Я знаю, о чём ты думаешь. Думаешь, я играюсь – возможно, ты прав.

   Вновь вспышка. Гром исчезает из поля зрения, в следующую секунду Дёмин ощущает не терпимую боль, в спине и груди. Он падает на колени, чуть слышно хрипит и перед глазами совсем темнеет.

***

   – Срочная сводка новостей: в главном магазине сети «***» города «***» сегодня было обнаружено тело начальника «Государственного департамента по борьбе с особой преступностью» Виктора Дмитриевича Дёмина. Прибывшие с ним на место сотрудники так же были убиты. По определению судмедэксперта и Дёмин Виктор Дмитриевич и его сотрудники погибли от остановки сердца и дыхания...

   Анна и Август переглядываются.

   – ...По полученным от полиции данным: оперативно-розыскная группа преследует подозреваемого - Василину Павловну Глинскую, что совершала преступные действия под псевдонимом «Гром»...

   Август поднимается с дивана и спешит к окну. Правда, сам не понимает для чего, ведь в нём совсем ничего не видно.

   – М-да, надо позвонить Кириллу. Или написать...

   – Пиши, – кивает Август, – звонки блонда не любит.

Анна Афинская 11:31
Новости слышал?

Анна Афинская 11:31
Дёмин помер...

Кирилл Болконский 11:35
Вот те раз

Кирилл Болконский 11:35
Реально?

Кирилл Болконский 11:36
М-да...

Анна Афинская 11:37
Его Гром убила.

Анна Афинская 11:38
Видимо, решили пойти ва-банк

Кирилл Болконский 11:40
Ну вот и проиграли

***

   В воздухе летает пыль. Она скользит руками по книгам на полках, медленно переступая с ноги на ногу. Серые глаза будто бы смотрят в пустоту. Она поднимается по скрипучей лестнице на второй этаж обветшалой библиотеки.

   Что теперь будет?

   Департамент, кажется, завянет, как роза без полива.

   Эта комната тише любой другой в библиотеке. Это место уцелело в отличие от остальной площади, здесь не побывало ни одного языка пламени. Небольшой кабинет, куда добирался лишь свет фонарей из пары небольших окон. Механическое тело лежит на диване, со сложенными на груди руками. Рыжие волосы заплетены в небрежную косу, что покоится на плече.

   Лиза тяжко вздыхает.

   – Как же ты, Николай... Создал такую девочку... – Елизавета прикрывает глаза, – как жаль, что эта роза более никогда не расцветёт...

   Женщина знает, что она более не проснётся, знает, что господин Дёмин более не вернётся в Департамент и не сыграет с ней шахматную партию.

   Лиза выдвигает ящик в столе и берёт в руки ветхую бумажку, пожелтевшую, со смазанными чернилами и кляксами от перьевой ручки.

Елизавета Арийская
Способность: Предсказатель

***

   На дворе вечер. Людей на улице почти уж и не осталось. В дверь уютной квартиры позвонили. Макар подходит к двери и заглядывает в глазок. На пороге стоит Виктория, мило улыбаясь.

   – Приве-е-ет, – Вербин улыбается в ответ, заключая девушку в приветственные объятья, – нормально добралась?

   – Ну, раз я тут – то да, – она посмеивается, уткнувшись парню в плечо, – слышал про Дёмина, да?

   – Ага, – Макар отступает на шаг, закрывая входную дверь, а затем берёт из рук Виктории куртку, – проходи, там, на кухне Элегия, чай приготовила.

   – А мелкота где?

   – Да один у бабушки, а другая у подружки.

   – А когда родители-то прикатят?

   – Да... Неделька где-то...

   – М-да, – Виктория, шаркая ногами по полу, бредёт на кухню.

   Элегия что-то поёт себе под нос, слегка пританцовывая.

   – Здравствуйте.

   Девушка оборачивается с чуть округлёнными глазами.

   – О-о-о, привет Вик. Да можно на «ты» вроде, мне не восемьдесят лет, – она посмеивается, а затем ставит на небольшой стол кружку с чаем, – холодно на улице?

   – Да нет, – машет рукой Никитина, садясь за стол, – нормально, просто ветер холодный.

   – Ну и зима у нас конечно, – Элегия садится за стол, – так себе.

   – Ну вот, оставишь тебя, а ты уже моей сестре голову вскружила, – Макар появляется на кухне, – хулиганка.

   – Не ревнуй, Макуш, – Элегия посмеивается и прячет лицо в кружке чая.