Глава 23
Опыт 12:
Создать орган, позволяющий заменить человеческий мозг посредством использования способности.
Вывод: Воспользовавшись подручными средствами: Способность и механизм, созданный на основе микросхемы A32 и кабелей Z1, Z5, Z12, N54, V12...
Был взят за скелет механизм, затем, с помощью способности был воссоздан мозг, возведённый на основе памяти и знаний, проводящего эксперимент. Опыт проведён успешно. Удалось воссоздать идеально работающий мозг, способный к обучению.
– Да ну нет... – Кирилл часто-часто моргает, – да не-е-ет, – парень делает фотографию листа бумаги, в голове ворох мыслей, которые, кажется, совсем невозможно отсортировать. Одна догадка страшнее другой... – может он, ну... Просто, там, на продажу это делал...
Болконский прикладывает руку ко лбу.
Дело, похоже, принимает ещё более мерзкий оборот.
Дождаться Алёны?
Спросить про всё это?
А она ответит?
Наверное, сейчас лучше уйти.
***
– Ну, что делать будем? – Анна расчёсывает свои волосы, сидя на стуле у кухонного стола, пока Август смотрит на закипающий чайник, – с понедельника на учёбу?
– А, нам ничего не писали?
– Нет.
– Может... Дёмин нас напугал?
– Да вряд ли, он не дурак, оставлять проблему в месте, где их и так достаточно.
– Ну, спасибо.
– Всегда пожалуйста, – Анна делает какую-то невнятную причёску, но волосы теперь смотаны во что-то на подобие «шишки», – а так у него и правда беды в Департаменте. Одни люди в бухгалтерии чего стоят. А изначально это заведение считалось лучше, чем любая полиция и национальная гвардия вместе взятые... Видимо, не такой уж он и хороший начальник.
– Ну, похоже на правду. Правда, он вроде заботится о работниках...
– Да не о тех. Ему надо жестокую чистку провести, повыгонять бесполезный груз. Вот тогда жизнь у него лучше и станет.
– Понимаю, – Август бросает в кружку чайный пакетик и тут же заливает его кипятком, наблюдая, как вода окрашивается в жёлто-зелёный цвет.
– Надо к родителям съездить... Отца проведать.
– От матери чего слышно?
– Нет, в психиатрической клинике, знаешь ли, телефон выдают по праздникам, – Анна тяжело вздыхает, – мы её как будто бросили...
– Не говори ерунды. Нам нужно учиться, работать. Тут и Гром ещё, гремит, так сказать. Можем кстати, к матери съездить... Даже, наверное, в первую очередь.
– Угу, – кивает, – может, завтра?
– Часы посещения знаешь?
– Да. Значит завтра...
– Ну вот!
***
Дома тепло. Запах чего-то родного витает вокруг, и Макар набирает полные лёгкие. В квартире тишина, однако, присутствие чего-то живого ощущается очень остро. Вербин прикрывает глаза, силясь не заснуть прямо у входной двери. Чуть желтоватое освещение в прихожей, зеркало прямо напротив Макара позволяет ему увидеть свой уставший, можно сказать, даже болезненный, внешний вид.
– Я дома! – восклицает он, в надежде увидеть хоть кого-нибудь из обитателей квартиры. До ушей доносится шорох шагов. В прихожую выходит Инга. Смотрит на брата голубыми большими глазами, с открытым в удивлении ртом. Она вдруг пронзительно всхлипывает и вмиг заключает брата в объятья. – э-э-э... Ну я живой, же...
– Ты дурак! – он вновь всхлипывает, утирая нос, – конечно, ты живой!
– Живой-живой, – Макар расплывается в улыбке, – где Элегия и Сашка?
– Сашка у друга, а Элегия на работе. Она не спит совсем!
– Ясно... Сегодня вроде не в ночную... Я пойду, помоюсь...
– Еду разогреть?
– Было бы очень хорошо, спасибо, Ин, – Макар кивает и скрывается за дверью ванной комнаты.
После ванны стало проще. Несколько недель, проведённых в комнате, практически в постоянной темноте. Ну, хотя бы отопление было. Макар смотрит в зеркало. Голубые глаза, под которыми залегли синяки. М-да, поспать бы...
– Ща лягу и просплю всё... – парень зевает и слышит звон микроволновки, – поем-ка...
Дома удивительно светло. Как же быстро, оказывается, можно отвыкнуть от светлого окружения...
– Элегия придёт в девять где-то, – оповещает брата Инга, – извини, я, это...
– Иди-иди, я лучше один побуду.
– Я думала, тебе хватило...
– Ну, дома одиночество получше ощущается, – Макар кротко посмеивается и отправляет в рот ложку тёплой гречки.
В комнате полумрак. На мольберте всё ещё стоит девичий портрет, кажется, совсем не идеальный. Хочется его исправить, переписать на чистом холсте, но сил сейчас совсем нет. Макар падает на кровать и вмиг отключается, погружаясь с головой в приятную липкую черноту.
Сны смазанные. Макар оказывается то на цветочном лугу под лучами солнца, то в темноте дремучих деревьев в каком-то лесу. Он постоянно один, слышит треск молний за спиной, голос Грома над ухом, стискивающий грудную клетку ужас. Страх загоняет Вербина в ещё большую темноту и на миг оставляет в покое. Рядом кто-то касается его руки, Макар поворачивает голову и встречается взглядом с обожаемыми глазами, их владелица светится совсем как творения Кирилла, сжимает руку крепко-крепко, что-то говорит, но словно с выключенным звуком. Макар улыбается, извиняясь за свою глухоту сейчас, но Виктория продолжает свою не слышимую сейчас мысль.
И вроде, кажется, что прочесть по губам – не проблема, но взгляд постоянно расплывается сразу, после того, как парень пытается всмотреться в губы напротив. Макар видит, как Виктория смеется, и лицо её теперь представляется таким безмятежным и светлым, что слепит уставшие глаза.
Она словно действительно здесь. Стоит, что-то говорит, а Макар её не слышит. Мерзкое чувство зарождается в груди. Резь в глазах, которую он пытается сморгнуть.
***
Голубые глаза открываются, за окном небо уже потемнело, и парень тут же подорвался с постели, затем выбегая из комнаты. Инга не разбудила его, как и ожидалось. Сестра всегда была достаточно забывчивой.
В квартире уже не горел свет.
Макар едва слышно стучит в дверь сестринской комнаты, которая вмиг отворяется. Он видит перед собой утомлённую работой и бессонными ночами девушку, чей возраст, кажется, увеличился на десятилетия. Она так давно не отдыхала... Вербин стоит с секунду, а затем позволяет себе сжать Элегию в объятьях. Она молчит. Сердце в её груди стучит часто и громко, но с губ не слетает ни звука. Даже, кажется, она и не дышит. Сколько они простоят – не ясно совсем.
– Выспался? – она говорит тихо, почти шепчет, гладит его по взлохмаченным волосам, и едва покачивается.
– Да.
– Ты поел?
– Угу.
– Хорошо... – она вздыхает, – хорошо...
В квартире тишина.
– Заходи, наверное, найдётся что обсудить, – Элегия отстраняется и отходит чуть в сторону, пропуская брата в свою скромную обитель.
Комната у Элегии была не самая чистая, ей, очевидно, времени не хватает на уборку, за что, конечно же, Макар не смеет её осудить.
Элегия садится на кровать, смотрит в братское лицо, словно в неверии.
– Я ходила в департамент... Просила их искать быстрее, а в итоге тебя достали оттуда одногрупники, – она качает головой, – так ужасно... В чём же тогда смысл этого огромного дома? Совсем ни в чём, судя по всему...
– Ну, если честно – да. Департамент...специфическое место.
– Что ты... Что там происходило?
– Я сидел в закрытой комнате. В темноте. Во-о-от... Ничего страшного не было. Меня кормили, не били, вроде...
– Хорошо, – Элегия вздыхает, – точно выспался?
– Да, – кивает Макар, – я в порядке. Ты давно не спала, да?
Она кивает, виновато улыбаясь.
– Ляг, поспи, – Вербин направляется к двери, – ты устала.