Серпантин

   – Ань! – Август сидит на кухне уже несколько часов. Перед ним на столе лежит та выкраденная из Департамента папка, открытая на одной из страниц, – подойди сюда, пожалуйста!

   – Чего тебе? – девушка сонно потирает глаза, уже не пытаясь уцепиться за изворотливый сон, – чего вычитал?

   – Здесь написано, что нынешняя Гром была, я думаю, и осталась, владелицей сети автомобильных салонов. В нашем городе таких два.

   – М, прикольно. И?

   – Не тупи, Анютка! – фыркает Август, – их всего два!

   – Думаю, Дёмину это... – вновь зевает, – и так известно.

   – Ему-то да, но, судя по всему, он не торопится.

   – Мы не будем в это ввязываться, – Анна вмиг нахмурилась, – если ты собрался играть в хорошего мента – то, боюсь, не на долго тебя хватит. В прямом смысле. Гром без проблем раскидала двоих, не самых тупых ребяток, а ты один.

    – Ну, во-первых, я не собираюсь играть в хорошего мента, а во-вторых, я не буду один.

   – Да ну? И кто вообще решится идти с тобой?

   – Ты!

   – Нет.

   Август возмущённо вдохнул.

   – В смысле «нет»?!

   – В прямом. Мы не герои и становиться ими не стоит. Будем награждены орденом «идиотов» посмертно.

   – Да ладно тебе, мы просто проверим точки и всё. Хочешь, горку тебе организую с ледянкой!

   – Прекращай, Август.

   – Я предложу ещё кому-нибудь!

   – Кто согласится? Кирилл? Вика? Из этих двоих, думаю, никто.

   – А я попробую!

   – Попробуй.

   Анна забирает папку со стола.

   – А вот этого вредителя я верну на место.

   Проход в кухню вдруг закрылся ледяным окном.

   – Не пущу, – Август сложил руки на груди.

   – Хватит, – Афинская вдруг ударяет с размаху о лёд, что вмиг рассыпался и испарился.

   – Ты чё творишь?

   – Ни чё. Дурак ты, – Аня скрылась в глубине квартиры, а Августу осталось лишь сердито смотреть вслед сестре.

***

   Кирилл сидит на кровати. В комнате зашторено окно, вокруг летают «светлячки». Тишина. На миг, кажется, что вокруг порхают звёзды. Они кружат и кружат в немом водовороте, порой планируют на ручку шкафа, на постель, устилают пол, разливаясь жидким светящимся золотом. Спокойно. Кажется, что даже природа за окном умолкла, опасаясь разбить этот хрустальный кубок тишины и уюта.

   Болконский откидывается на кровать, светлячки взмыли в воздух, волшебно кружась. Их цвет чуть желтоватый, такой же, как молнии меж пальцев Алёны.

   Алёна, Алёна, Алёна...

   Назойливое, как муха, имя. Однако... Кажется теперь прекрасным, словно бабочка.

   Бабочка...

   Бабочки уродливы вблизи, но их крылья так привлекательны...

   – Я стал философом, – вдруг смеётся Кирилл, – препод был бы рад...

   Один светлячок планирует на вытянутую руку Болконского. Крылья вдруг вытянулись из него, теперь превращая горошину света в тонкокрылую бабочку.

   Парень позволяет себе мягкую улыбку, неомрачённую роем жужжащих мыслей.

***

   Сегодня в Департаменте слишком мрачная атмосфера. После разговора Дёмина с Элегией он слишком уж был раздражён, отчего некоторые из сотрудников были лишены премий, а один, даже, кажется, уволен. На удивление, студентов гнев босса не коснулся, возможно, это временно, однако сейчас им остаётся сидеть и не отсвечивать.

   – Вы слышали? Пришла какая-то пигалица и теперь половину премии лишили!

   – Потому что нам нужно уже действовать, а не ждать у моря погоды. Тебя же тоже лишили премии, да? Ну, вот и понятно, почему это тебя так волнует.

   – Эта «пигалица» вроде родственница пропавшего. Так что ты звучишь не очень хорошо.

   – А мне плевать, как я звучу.

   – А вот и зря, – подаёт голос Кирилл, – Дёмин мужик, как я слышал, благородный, все дела. Таких он явно не любит.

   – А тебя не спрашивали, студент, – фыркает женщина.

   – Что за балаган? – в помещение вдруг вошёл тот, о ком и вели беседу «товарищи» по несчастью, – как я уже наслушался от всех вас о бесполезности студентов... – Дёмин вздыхает так утомлённо, что Кирилл не может сдержать зевоту, – ведёте себя как абсолютно не профессиональные люди.

   – Позволите ещё не профессиональных высказываний? Мы не желаем работать с...

   Мужчина поднял ладонь в жесте «замолчать».

   – Меня это не интересует. Если вы не можете подстроиться к обновившемуся коллективу и к иным условиям работы – ваше нахождение здесь не несёт никакой пользы.

   – Позволите сказать? – подаёт голос Август.

   – Нет! – вдруг взбешённо воскликнул начальник, – хватит устраивать тут детский сад, у нас дел невпроворот! Ещё хоть один инцидент – всех по увольняю к чертям, давно пора! Только и можете, что трепаться. Работать кто будет? Мне все дела персонально разбирать? Сколько мы уже Грома ловим?! Сколько лет мы не видели её махинаций? А как увидели резко все подзабили. Вы, бухгалтерия, обязаны искать зацепки, дела, и прочую макулатуру, а вы штаны просиживаете!

   – Господин Дёмин, – подала голос Анна, привлекая внимание начальника, – м... я не так давно нашла материалы, которые не передала никому... Я, честно сказать, не знала, кому и нужно ли вообще их передавать кому-то...

   – Передавайте, Афинская. Мне.

   Анна выдвинула ящик стола, откуда взяла папку, выкраденную у Августа наглейшим способом. Парень тут же уставился на бумаги в руках сестры, странно прищурившись.

   – Вот. Девятнадцатое дело про почившего мужа Грома.

   – Ум... – Дёмин перевернул страницу, – хорошо. Остальные могут мне что-то предоставить? В особенности из тех, кто жалуется на лишение премии? Ничего нет? Вы, – Дёмин указывает на возмущающуюся женщину и ещё на пару сотрудников, – вы и вы. Уволены. Заявления по собственному я жду у себя на столе. Приятного дня.

***

   Кирилл тихо входит в мастерскую и тут же натыкается взглядом на спину Алёны, что, очевидно его не услышав, продолжала работу. Она всегда работает. Не было и раза, когда она отдыхала.

   После смерти Николая, ей, видно, нелегко...

   Она упорно работает, однако, никаких новых вещей у неё не появляется, одна и та же одежда... Ничего нового.

   – Привет.

   Так просто. Простое «привет».

   Девушка вздрогнула, тут же шикнув.

   – Привет, – отвечает она, тут же отходя от станка и направляясь к стене, на которой висит металлический контейнер. Все по канонам, с красным крестом. Правда... Он был красным явно очень давно, потому что сейчас его цвет напоминает скорее коричнево-оранжевый. Она открывает дверцу и хватает бинт.

   – Ты покалечилась? – Кирилл слышит в своём голосе не желанное волнение.

   – Да, – она не поворачивается к нему лицом, отчего Кириллу становится неуютно, – в мастерской покалечиться не трудно. Проходи. Надо... Э... – Алёна чуть запрокинула голову, – принести коробки с наручниками и флаконы для частиц.

   – Может тебе помочь? Ну, с царапиной или чего там у тебя?

   – Нет, спасибо за заботу.

   Кирилл щурит глаза.

   – Это глупо, не находишь?

   – М? О чём ты? – говорит девушка, старательно заматывая руку.

   – Я перед тобой стою.

   – Я вижу, – она чуть оборачивается, – но мне так привычнее.

   Глаза Кирилла округлились. Первый раз он слышит такие слова.

   – Ясно.

   – Не принимай на свой счёт, – Алёна солнечно улыбнулась, – спасибо за беспокойство, Кирилл. М... Может тебе чай сделать..?

   Болконский помрачнел на секунду.

   – Ты опять вспомнил моего отца?

   Алёна сделала шаг к человеку напротив и взяла чужое лицо ладонями за щёки и набирает полные лёгкие воздуха.

   – Ты не виноват в той ситуации. Мой отец очень хорошо к тебе относился, и то предложение... он хотел сделать тебе приятно. Комфортно. Мой отец... Не хотел бы чтобы ты винил себя за его действия. Он знал, что с ним и знал, что делает.

   Кирилл не смеет двигаться. Он смотрит в янтарно-золотистые глаза, слушает её так внимательно, что мир вокруг перестал существовать.

   – Ты... – Кирилл упёрся своим лбом в лоб Алёны и закрыл глаза, – почему ты не просишь помощи у Дёмина? Найти ещё одного работника... Ты же одна здесь... – он говорит тихо, почти шепчет, – совсем одна...

   – Я прошу помощи у тебя, – она прикрывает глаза следом, – мне никто не нужен здесь. Только ты.

   И уши у Кирилла вмиг заложило. Он слышит стук собственного сердца.

   Алёна отстраняется, продолжая улыбаться.

   – За работу?

***

   Непогода, наконец, уступила солнцу.

   По остаточному персоналу в бухгалтерии прокатились облегченные выдохи. Правда, вот, для некоторых это событие омрачалось предстоящими раскопками в снегу, ибо припаркованные машины теперь напоминали снежные холмы выше человеческого роста. Но, главное, что снегопад закончил свои пляски и теперь, можно не боясь за свою жизнь, идти домой. Ну, конечно, всё ещё стоит аккуратнее передвигаться, мало ли под снег провалишься.

   Мысль о «геройстве», как назвала её Анна - сидит в голове Августа, пустив корни. Да, это глупо, да опасно, но Департамент не справляется. Или не хочет справляться, а Макар не самый плохой парень, чтобы так просто про него забыть. Тем более Виктория «за».

   Мысли не покидают его голову, отчего уже к концу обеденного перерыва Август не выдерживает. Не говоря и слова удивлённой его резкими действиями сестре, парень идёт в мастерскую. Если всё получится - то задуманное пройдёт быстро.

   – Эй, блонда! – голос отражается от стен, эхом гуляя по помещению.

   – Ещё раз заорешь, я тебе шею сверну, – Кирилл удивительно спокоен. На его лице нет привычной усмешки.

   – Да без проблем, – пожал плечами Август, – дело есть. Я знаю, где находится Гром. Я в курсе, что Макар тебе недруг и прочая херня, но вы же общались? Общались. Не думаю, что ты хочешь, чтобы он откинулся.

   – Может и хочу. На одного «врага» меньше будет, – Кирилл щёлкает пальцами. Мастерская посветлела, – ты собрался бежать его спасать? Беги.

   – Что происходит? – хмурая Алёна появляется из-за спины Кирилла.

   – Ничего, – машет рукой Кирилл, – на заднице ровно не сидится.

   – Кто бы говорил, блонда, – складывает руки на груди Август, – ну хотя бы ты, Алён! Просто проверить точки и поискать Грома.

   – Для чего? Местоположение Грома давно известно, всё дело в том, что о ней самой информации почти нет. Какие слабости и особенности способности. Прочая дрянь.

   – А наручники?

   – Чтобы надеть на неё наручники – до неё надо добраться. Подойти очень близко. А Департамент не хочет рисковать. Уже пытались провести операцию, арестовать Грома. Та группа не вернулась. Из пяти человек, между прочим. Я очень не советую туда соваться.

   – Я не хотел с ней воевать. Я хотел просто... Найти Макара. Вдруг он умер вообще?

   – Ну, найдёшь ты его, и? – Кирилл вздыхает, – спасать побежишь.

   Август сжимает кулаки.

   – Отказываешься?

   Кирилл смотрит на Алёну несколько секунд.

   – Хрен с тобой, – Болконский машет рукой, – на выходных съездим на твои «точки».

   – Я с вами, – Алёна кивает чему-то в своей голове, – у меня сведений чуточку больше про Грома.

   – Трое человек – многовато, – комментирует Кирилл.

   – Насчёт меня можете не волноваться, я проблем не доставлю, – спешит объяснить Алёна, – а теперь, правда, давайте работать.