Серпантин

   – Эй, студенты! – коллега, выглядящий как человек, который не спал несколько суток, – возьмите работку!

   – Держи её при себе, – хмурится Виктория, буравя мужчину взглядом полным неприязни, – я занята, как и все остальные.

   – Ну не заставляй меня писать донос, – он закатывает глаза.

   – Да пиши кому хочешь, я не стану выполнять лишние поручения.

   За сей перепалкой их застали Анна, Август и Кирилл, что стоя у входа, смотрели на действо с непроницаемыми лицами.

   – Чего встали, – мужчина явно раздражён, что, кажется, начало забавлять Кирилла. Август с секунду думает его одёрнуть, ибо они где-то с пол часа назад услышали наставления Декана по этому поводу. Однако затем лишь непринуждённо пожимает плечами и бросает беглый взгляд на Анну. Та усмехается, затем направляясь к рабочему месту.

   Начало рабочего дня обещает стать интересным.

   – Ночка бурная или с девушкой не получилось...? – Кирилл опёрся о стену, складывая руки на груди, – м?

   – А ты чего, – мужчина резко выдыхает через нос, – храбрости набрался где-то?

   – Нет, – Болконский щурится, вглядываясь в бейдж на одежде собеседника, – Воронов Данил Олегович. Солидное имя. Не подходит для такого слюнтяя, как ты.

   – А ты в именах, я гляжу, разбираешься? Может тебе не в бухгалтерию надо, а в охранники?

   – Да ты не парься по поводу моей работы. У меня денег вагон, куплю себе любое место.

   – Даже так? Дёмину понравится.

   – Согласен, – кивает Кирилл, – а ещё он явно кайфанёт узнав, что держит на работе бесполезных людей и платит им солидные деньги.

   – Не тебе мою зарплату считать.

   – Вот это да, ну ладно. Иди, докладывай, – Кирилл поднял руки в жесте «я сдался», и поспешил к товарищам, по несчастью.

   Надо же, этот мужчина таки покинул бухгалтерию. Занятно. Сколько же ещё раз эти святые люди решат пожаловаться на ужасных нерадивых студентов? Кажется, совсем скоро у господина Дёмина накопится толстенная папка с наименованием: «1000 и 1 вариант, почему студенты - отвратительные существа». На самом деле почитать что-то такое было бы не плохо, однако их боссу такое не по нраву. Слишком много проблем.

   В этот раз не только департамент словил кучу неприятностей. Теперь и практикантам не повезло.

   Кирилл вновь усмехнулся каким-то своим мыслям, окинул Августа едва читаемым взглядом травянисто-зелёных глаз и махнул рукой в сторону двери.

   – Я в мастерскую. Если хочешь поговорить - обратись к этому мужику вы по интеллекту одинаковые.

   Август вдруг рассмеялся, качая головой из стороны в сторону.

***

   – Доброе утро, – Алёна вновь закручивает какие-то гайки, хмурится и тяжело вздыхает, – возьми из кладовой, которая за чёрной дверью, наручники. Проверим работу станка.

   Кирилл кивает, через пару минут возвращаясь с железными наручами. На вид совершенно обыкновенными, но, видно «необыкновенными» они должны стать именно после этого механизма. К слову, на вид являющимся чем-то похожим на ленту в аэропорту. Именно ту ленту, на которую ставят чемоданы.

   – Работа механизма достаточно простенькая, но полезная. Он генерирует скопированные частицы способности. Способность редкая, у остальных может быть такое... «защитное» ответвление, но я в этом вопросе не прямо-таки подкована. Способность эту скопировали, кажется, у очень давнего босса Департамента. Лет десять назад, наверное.

   – И много начальников с тех пор сменилось?

   – Не знаю, - пожимает плечами, дёргая рычажок, - два-три. Обычно, местные начальники становятся жертвами нападений и умирают... Рановато. Через один-два года после начала выполнения должностных обязанностей. Так себе участь выбрал себе Дёмин.

   – А он мог отказаться?

   – Конечно. Это обычное повышение. Он, кстати, сначала выполнял обязанности секретаря. Ну вот, видимо, решил и денег хороших подзаработать. Так что... Не подумай, я не жду его кончины, она мне ни к чему, но мысль о том, что какая-нибудь шальная снайперская пуля вышибет ему мозги в любой момент... Бр-р-р. Жуть.

   – А мне не вышибла бы, - замечает Кирилл, смотря, как наручи скрылись в аппарате.

   – Ты бессмертный?

   – В каком-то смысле, - пожимает плечами Болконский, - но убить меня очень трудно.

   – А старость...?

   – Я очень медленно старею. Как и вся моя семья, так что таким красивым я долго буду.

   – Какой максимальный возраст возможен в вашей семье?

   – Я не знаю, но моей прабабушке было около двухсот лет. Говорят, выглядела она достаточно... Молодо. Но организм не выдержал и способность не справилась. С возрастом, особенно с тем, который за сто, способности истощаются. Я не прямо-таки разбираюсь, так что...

   – Ничего. Ты и так достаточно мне рассказал, – Алёна вертит в руках наручи, – проверим?

   – Прям так? – усмехается Кирилл, ловя на себе выжидающий взгляд. – Ну как скажешь, – Болконский вытягивает руки перед собой. И слышит как через секунду защелкиваются холодные наручи.

   – Попробуй что-то сделать.

   Кирилл щелкает пальцами. Никакой искры. Ничего.

   – Работают, получается, – хмыкает парень.

   – Не совсем, - Алёна отходит на шаг, будто бы задумавшись. Треск. Кирилл глухо вскрикивает, едва держа равновесие.

   – Ты чё творишь!? – дёргает руками, тут же усматривая искры на чужих руках. – убить меня решила?

   – Извини, – Алёна пожимает плечами, - нужно было убедиться. Когда ты добровольно используешь способность - она не столь сильна. Полную мощь можно получить только при неожиданном воздействии.

   – Предупреждать надо, – фыркает Кирилл.

   – Неожиданно тогда бы не получилось, – Алёна вдруг улыбается и тянется рукой к голове Кирилла, что округляет глаза в удивлении. Дивичья рука на миг замирает, а затем едва касается его волос в мягком поглаживании. – ты... В норме?

   Болконский растерянно моргает. Что сейчас происходит?

   Это нормально?

    Так должно быть?

   – Нормально, – Кирилл отшатывается от чужой руки, – живой вроде. Чего ещё сделать надо?

   Алёна осматривается.

   – На самом деле пока дел никаких нет. Заказов не поступало, значит у меня что-то типа выходного.

   – Понятно, – парень потирает запястья, осматривая мастерскую. Местечко мрачноватое. – ты тут живёшь?

   – Да, – кивает, – отец много лет назад отказался от мирской жизни в городе. К чему это, если господин Дёмин позволяет жить здесь без оплаты аренды.

   – А питание?

   – Питание? – Алёна хмурится с секунду, затем кивая чему-то своему, – ну... Зарплату нам выплачивали, так что еду купить мы могли. Так что он не голодал.

   – Ясно. Так говоришь как будто не питаешься совсем.

   – Питаюсь конечно. Просто несколько реже.

   – Понятно.

   – Чаю?

   Кирилл поежился. В голове невольно всплыли недавние события и ему вмиг стало плохо.

   – Не, я пойду тогда в бухгалтерию.

   – Ладно, захочешь - приходи.

   Кирилл спешно покинул мастерскую и прошел мимо бухгалтерии. Работать сейчас совсем не было желания. А вот лестница на последнем этаже Департамента показалась очень даже привлекательным местом для временного обитания.

   Он присаживается на холодную ступень, тут же беря в руки смартфон. До конца рабочего дня ещё времени предостаточно, так что тут можно и вздремнуть.

   Хотя нет, нельзя. Холодно, не комфортно.

Кирилл:
Живой там?

Юлька:
Э... Да

Юлька:
А должен быть мёртвым?

Юлька:
Неее, к местным патанатомам я не собираюсь

Юлька:
Ты их видел вообще?

Кирилл:
Понял

Юлька:
А ты чего мне пишешь?

Юлька:
Пиваса не привезу. Тебе учиться и работать надо. Пропьешь мозги последние

Кирилл:
А сам пьешь каждый день

Юлька:
Во-первых - не правда

Юлька:
А во вторых я имею полное право. Я живу отдельно от родителей, старше тебя на почти шесть лет, и вообще, не перечь мне

Кирилл:
Ты старше меня на пять лет и три месяца

Юлька:
Ой, ну оправдывайся, мелкота

Юлька:
Ладно. Хватит прелюдий. Чего пишешь? В прошлые разы, в основном, это было так или иначе связано с какой-то девушкой. В этот раз так же, да?

   Кирилл хмурится, прикрывая на миг глаза.

Юлька:
Не молчи, я уже всё понял. Чё там случилось-то?

Кирилл:
Да ничего интересного

Юлька:
Хватит ломаться, ребёнок!

Юлька:
Излагай мысль четко, как тебя мать учила, а!

Кирилл:
Она меня учила посылать тебя на хрен

Юлька:
Ну вот!

Юлька:
Обидно

Юлька:
Ладно, давай уже. Это связано с той девушкой. Пиши что случилось

Кирилл:
Да работали сегодня вместе, она ударила меня током, а потом по голове погладила

Юлька:
Буйная девчонка

Юлька:
И?

Кирилл:
И это странно, нет?

Юлька:
Ну так... Средне

Юлька:
Может ты ей нравишься

Кирилл:
П-ф, у неё нет шансов

Юлька:
Это у меня нет шансов, а вот у неё их вагон

Кирилл:
М-да

Кирилл:
Она мне не нравится

Юлька:
Да-да, я это уже слышал

Юлька:
Она тебе не нравится на столько, что ты не врезал ей в ответ на удар током. Спорим, даже никакой предъявы не кинул. Она тебе не нравится, да, но ты с ней работаешь, хотя, уверен, можешь отказаться

Юлька:
Мне продолжить?

Юлька:
Чувак, я тебя ни в чем не пытаюсь убедить, мне оно не нужно. Просто, если честно, ты такой упертый будто пятиклассник какой-то

Юлька:
Переставай своё ребячество

   Кирилл выключает телефон, жалея, что вообще обратился к брату. Тот слишком настойчивый в таких вопросах.

***

   Вокруг слишком темно. Анна зажмуривает уставшие глаза и мотает головой из стороны в сторону, отгоняя тьму. И ей это удается. Окружение проясняется.

   Кожи касается порыв холодного ветра, а вместе с ним её носа достигает тонкий, едва различимый тошнотворно-знакомый запах. Девушка безуспешно зажимает нос и вновь жмурится. До ушей доносится громкий крик. Такой отчаянный, чистый. Кажется, некоторые убийцы наслаждаются именно такими криками. Для Анны же этот крик отвратен.

   Ведомая странным желанием узреть источник крика, она переставляет удивительно ослабевшие конечности. Тяжёлый запах оседает в лёгких, бьёт в голову так сильно, что перед глазами скачут мошки. Холодно.

   Спустя мгновение она видит её. Девушка светлым пятном лежит на тёмном асфальте. Она лежит на боку, слишком светлые волосы, теперь запачканные уличной грязью, но всё ещё так светлы, что бьют по глазам, на миг ослепляя. Анна вдруг кривит лицо. Тоска так крепко сжимает внутренности, что она, не устояв на ногах, садится на колени, неизбежно их пачкая.

   Дрожащей рукою Анна позволяет себе прикоснуться к светлым прядям, откидывая их с мертвенно-бледного лица.

   Перед ней словно стоит котёл с чёрным дёгтем, откуда на неё смотрели глаза. В каждом глазу она видит душу, чью-то жизнь. Она неуверенно касается черноты пальцем, ощущая весь её холод, что проходится по её позвоночнику лёгким покалыванием. Запах вновь бьёт в нос. Вы задумывались, как могла бы пахнуть смерть? Многие её знакомые спрашивали о том, что именно она подразумевает под словосочетанием «запах смерти». Но из раза в раз, девушка никак не могла его с чем-то сравнить. Гниль - это последствия. Сама смерть источает запах чего-то холодного, возможно даже цветочного. Словно зашёл в магазин за розами в лютый мороз, где вас встречает не приветливая продавец.

   Этот запах порой дурманит, хочется укутаться в него как в свежее постиранное бельё и вдыхать этот запах, пока не испустишь последний выдох. Когда на ком-то запах смерти - носитель его не ощущает. Только подобные ей могут его учуять, но вряд ли вмешаются, ведь существует негласное правило. Не вмешиваться. Разумеется, это правило нарушается, ведь за это не грядёт какого-либо наказания. Существует лишь риск умереть самому, ведь если не умер один - умрёт другой.

   Во рту неприятный привкус, тошнота вновь заявляет о своём присутствии. Слишком темно, холодно.

   Но не страшно.

   Страха давно нет.

   Холод слишком сильный. Он сковывает конечности, и Анна не может пошевелиться.

   Глаза открываются, видя перед собой родную комнату. В темноте различается свет из не скрытого шторами окна. Холод пришел с ней из этого странного сна. Анна поёжилась, и, укутавшись в одеяло, поднялась с кровати.

   Странно, окно в комнате закрыто. Спустя секунду Афинская отмечает, что холодом тянет откуда-то снаружи комнаты и странное предчувствие с подвигает её на то, чтобы покинуть свою обитель.

   Тишина в квартире нарушается лишь шорохом волочащегося по полу одеяла. Анна решается постучать в дверь братской комнаты, обычно такие холода в квартире без открытых окон исходят от него.

   – Август, спишь?

   – Нет.

   – Мне зайти?

   – Лучше обогреватель включи. Замёрзнешь.

   – Моя ты «Эльза»... – бурчит Анна, направляясь к батарее. Надо же, на ощупь горячие, но совсем не греют.

   – Мультик дрянь!

   А на часах тем временем всего два ночи.

   – Окно в комнате открой, спорю, что на улице теплее, чем у тебя!

   – Всё-то ты знаешь... – фырчит Август, выполняя указание сестры.

   – Выходи, давай. Чай пей. – Анна старалась говорить не громко, на сколько ситуация позволяла, однако соседи всё же принялись стучать по батареям.

   Август выходит из комнаты, будто с лютого мороза на вершине горы. Даже на ресницах иней. Он дрожит, отчего едва ходит, благо, кухня не так далеко от его комнаты.

   – Как отец переживает эту мерзость... Ещё, глянь, на работу ходит, да так расслабленно, будто его это и не волнует!

   – Годиков ему побольше, чем тебе, – Анна чуть улыбается, наливая в кружку кипяток и закидывая чайный пакетик. – выбору не дам, зелёный - мой.

   – Вот жмотяра, – Август прикладывает голову к стене, и даже бетон под слоем обоев кажется тёплым.

   – Голова болит? – Анна ставит перед братом кружку кипятка, и тот тут же берёт её в руки. – А ну поставь, обожжёшься, дурак! – она ударяет парня по плечу, совсем не сильно, но он все же хмурится и возвращает кружку на место.

   – Да как я обожгусь-то?

   – Если ты не чувствуешь кипятка, это не значит, что он перестал быть кипятком.

   – Какая заботливая у меня сестра, с ума сойти, – Август закатывает глаза, однако кружку теперь берёт аккуратнее, – совсем тебя застудил, да?

   – Да не, – махнула рукой она, – сны снятся «радужные».

   – Понятно... – Афинский вздыхает, делая мелкий глоток, от которого, кажется, во рту разливает лава. Он тут же жмурится и мычит от тупой боли, хочет выплюнуть, но согреться хочет больше.

   – Грелку сейчас приготовлю, – Аня скрывается в ванной комнате, где пару минут слышится шум воды, а затем девушка почти торжественно вручает Августу розовую грелку.

  – Надо же, даже утята присутствуют, – парень благодарно улыбается, обнимая грелку будто самого горячо любимого человека на земле, – чай, кстати, хороший.

   – Конечно хороший, девяносто рублей как ни как.

   Август громко рассмеялся, прижимая грелку к себе поплотнее.

   – Иди спать, ледяная королева. Если надо будет сменить воду зови. Так уж и быть, поменяю.

   Афинский кивает и бредёт в комнату. Завтра никакой учёбы, да он даже, скорее всего, с кровати не встанет, так что «ура, незапланированные выходные!»

   А на утро, как парень себе и пророчил, с кровати встать он не смог. Слабость повязала его по рукам и ногам, не позволяя подняться. Аня к нему заглядывала, воду в грелке меняла, а когда Август проснулся, понял, что сестра уже ушла в Департамент.

  Какое трудолюбие.

   Дома скучно, но с телефоном ничего так, можно жить. Только, написать Кириллу не выйдет.

   А хотя...

Август:
Привет, любовь всей моей жизни!

Август:
Как ты? Рассказывай.

Кирилл:
Пошёл к чёрту, не пиши мне

Август:
Да как так, любимка(

Август:
Ну поговории со мнооооой, мне скуууучно

Кирилл:
Я не клоун, чтоб тебя развлекать. Для развлечений в цирк давай

Август:
Тогда я напишу Алёнке и нажалуюсь на тебя!

Август:
Страшно?

Август:
Знаю, страшно

Кирилл:
Ещё одно сообщение - я приеду к тебе домой и набью лицо

Кирилл:
Хочешь?

Кирилл:
Устроим

Август:
А давай! Адресок скинуть?

Кирилл:
А не надо, у меня есть

   Август вдруг прыскает от смеха. Кирилл всё-таки занятный персонаж. Вроде адекватности не лишён, да и налёта человечности тоже, но по какой-то неведомой доселе причине, высокомерия в нём за двоих. Да и каких-то мерзких привычек в нем хоть отбавляй... Не удивительно, что Макар с ним поругался. Вербин ведёт себя как самый добрый человек на планете, ранимый до жути, будто маленький ребенок.

   Афинский тяжко вздыхает, предпринимает попытку встать, что венчается, к его удивлению, успехом. Ноги и руки ватные, но ходить получается - а значит он почти в норме. Поменять воду в грелке сил хватит и уже жизнь удалась.

   Хочется есть, но готовить сил нет, отчего парень решает просто сготовить заварную лапшу. Просто, вкусно и вредно. Благо, льдины из рук не выскакивают, как иглы у дикобраза. А то такое уже как-то раз было. Приятного мало, зато зрелищно, и, отчасти, смешно.

   Когда Август допивает бульон от лапши полный приправы, то слышит стук во входную дверь.

   Парень хмурится, на миг думает, что Анна забыла ключи, но тут же вспомнил, что сестра бы ему точно позвонила. Он задумался вновь и на него нисходит «озарение». Кирилл.

   Да бред же! Ему будто бы заняться более не чем. Август поднимается на ноги, перед глазами на миг появилась пелена. Он тут же зажмурился, приложив к голове руку. Пелена исчезла в этот же миг.

   Стук повторился более громко.

   – Иду! – бурчит Август.

   Щелчок замка, Афинский толкает дверь от себя и тут же таращит глаза в удивлении. С губ срывается брань и он тут же неловко посмеивается.

    – Э... – выдаёт Август, а спустя секунду летит на пол после мощного удара в нос. Кирилл заходит в квартиру, дверь за собой закрывая поплотнее.

   – Ну, что сказать, поговорим? – Кирилл грозно нависает над лежащим и хмурит светлые брови.

   – Не, – Август отплёвывается от крови, что водопадом хлынула из носа, – давай словами без рук, лады?

   – Так я это так... Приветствие, – усмехается Кирилл, – ну вот, загадил пол.

   – Да я приберусь потом, не страшно, – Афинский принимает сидячее положение, перед глазами опять пелена, которую он принимается активно смаргивать, но она становится лишь гуще, – ты... На кухонку-то проходи...

   В следующий миг, рука хватает Августа за шиворот домашней футболки, на что та трещит, но испытание выдерживает. Парня поднимают на ноги и его тут же ведёт в сторону.

   Кирилл выгибает бровь в немом вопросе.

   – Чё с тобой?

   – Ни чё, нормально общайся, – фыркает Август и сам же хихикает со своих слов, – так что ты хотел?

   – Лицо тебе набить. Но ты видимо сам справляешься.

   – Ты реально приехал сюда для этого? Ты идиот или как?

   – Или.

   – Понятно, – Август усаживается на кухонный стул, – что делать будем?

   – Ты мне расскажи почему у тебя кровь из носа замёрзла.

   – Я просто особенный, – парень широко улыбается, ощутив резкий прилив сил.

   – Опять по лицу захотел?

   – Да ты чего! Я же не с тобой соперничаю!

   – Конечно нет. А теперь давай серьёзно, – Кирилл подходит на пару шагов ближе и пристально всматривается в чужое лицо.

  – Какой заботливый грубиян, – Август смотрит Болконскому в глаза, – способность шалит. Чего докопался?

   – Давай сделку? – на губах у Кирилла заиграла странная полуулыбка, – ты от меня отстаёшь, а я тебя лечу и сваливаю, идёт?

   – Нет. С кем мне разговаривать тогда?

   – С труповозкой.

   – Ты такими словами тут не разбрасывайся, – Август , кажется, в миг помрачнел, – я же не добрая волшебница. Да и вообще, с какого ты тут вообще? Совсем делать нечего, отбитый?

   – Если бы мне было нечего делать, я бы занялся чем угодно, но не поездкой сюда.

   – Ну-ну. Всё, вали. Я спать хочу.

   Кирилл вдруг вытянул руку вперёд, пытаясь коснуться головы человека напротив, на что тот дёрнулся в сторону.

   – Я тебе пёс что ли? Пошёл вон.

   – Вот это да. Псы определённо лучше.

   Август хмурится, резко выдыхая воздух через нос. Он встаёт на ноги чуть пошатнувшись. Вмиг Кирилл ощущает падение температуры воздуха. Стало очень холодно. Рамы стеклопакетов затрещали, а батарея вмиг покрылась нисходящим инеем. Пол под ногами теперь блестит словно осыпанный самоцветами.

   – Подраться хочешь? – Кирилл отступает на шаг, нутром ощущая опасность.

   – Ну было бы неплохо отвесить тебе пару ударов, а ещё я просто хочу, чтобы ты ушёл. Сейчас.

   Болконский готов поклясться, что ресницы у парня напротив побелели в считанные секунды, а губы посинели, теперь напоминая трупные.

   – Ладно-ладно, – Кирилл пятится спиной к выходу, не спуская глаз с Августа, что стоял на месте, будто примёрзший, – я пошёл, а ты мне, желательно, больше не пиши, лады?

   В голове на секунду проскочила мысль о смехотворности происходящего, отчего Кирилл едва заметно усмехнулся, продолжая свое шествие в сторону выхода спиной вперёд.

   А когда парень оказался на улице, решил в Департамент не возвращаться. Работать не хотелось, а вот спать - очень. Отчего решение отправиться домой пришло очень быстро.

   Дома его встретило приятное одиночество. Мысли об Алёне напали на него столь неожиданно, что отследить их начало у Болконского не вышло. Тот лишь вдруг осознал, что рыжая бестия сидит у него в голове уже как пару часов и покидать её явно не собирается. Парень прикрывает глаза, падая на кровать.

   Алёна, Алёна...

  Это имя приелось столь сильно, что, кажется, будто он знает эту девушку всю жизнь. Хочется вырвать это имя из головы, но, кажется, сейчас не получится. Как бы он не старался избавится от каждой буквы в этом имени, всё в итоге возвращалось к ней. К её лицу, словам и действиям.

   Странное, премерзкое состояние.

   Кирилл громко выругался, потянулся к смартфону, чтобы взглянуть на время. До конца рабочего дня всего три часа. Написать Юлию показалось Болконскому идеей провальной, так что он остался сверлить белый потолок травянисто-зелёными глазами.

***

   – Простите, – стук о деревянную массивную дверь отвлекает женщину от возни с документами, – я могу войти?

   – Что-то срочное? - она на миг взглянула на посетительницу, утомлённо вздохнув.

   – Поступил заказ на один из автомобилей ограниченной серии выпуска .

   – Я видела в базе. Что-то ещё?

   – Я могу... Поговорить с вами на некую личную тему?

   – Попробуй, – она откидывается на спинку кожаного кресла и прищуривает глаза.

   – М... – девушка закрывает дверь и, встав по стойке «смирно», судорожно вдохнула, – я... Я хочу уволиться.

   – Ладно, – пожимает плечами женщина, – ты помнишь уговор... – она поднимается из-за стола вытягивая руку вперёд. На пальцах теперь видны искры и слышен треск.

   – П-подождите! Я же так долго работала на вас, неужели вы...

   – Я обеспечиваю себе безопасность. К чему мне лишние бреши?

   – Я же н-не глупая, я всё понимаю и-и могу держать язык за зубами, клянусь. Я бы ни за что не предала вас, вы... Вы дали мне приют и защиту, я отплачу вам своим молчанием я...

   – Люди существа слабые. Какова гарантия того, что при воздействии со стороны правоохранительных органов или людей из Департамента ты не выдашь мне с потрохами? Меня и всех кому я так великодушна дала приют? М?

   – О-они и не найдут меня, они ведь ищут вас здесь, в этом городе. Я-я просто уеду. Я хочу уехать в другой город, к родителям, я... Я хочу жить мирной жизнью...

   – К родителям? Это к тем, которые выгнали тебя из дома за то, что ты не поступила в университет? Потеряла престиж семьи... Для них ты отработанный материал не способный повысить рейтинг семейства в глазах общественности. Думаешь, ты им нужна? Ты нужна здесь. Среди этой настоящей семьи. Здесь тебя никто не даст в обиду... Здесь ты можешь заниматься чем угодно, только изредка я прошу помощи, потому что я вижу в вас прекрасных людей...

  – Я...

   Она поступила взор, слыша лишь треск электричества.

   – Не трать моё время. Какой твой выбор?

   – Я останусь! – молнии перестали в миг искриться меж чужих пальцев, лицо Грома, на котором не дрогнула ни одна мышца, на секунду отразило умиротворение.

   – Тогда проверь нашего гостя, пожалуйста и не забудь про еду.

   – Позволите ещё один вопрос?

   – Попробуй.

   – Долго студент будет здесь? Он, конечно, не буйный, но... Но, кажется... За ним никто не спешит. Даже Департамент не появился на горизонте.

   – Он будет здесь столько, сколько положено. Департамент в некоторых моментах очень медлителен.

   – Хорошо, – девушка кивает и слишком быстро выходит за дверь.

***

   Темно. Глаза уже привыкли к тоскливым бездушным цветам местного интерьера. К запертой двери, что, кажется, не пробить и кувалдой, даже если бы она была и к кровати, на которой он не спит. Не спит, потому что кошмары истязают его каждую ночи, дерут душу, выворачивая её наизнанку, не спит потому что тоска не даёт желанной дремоте захватить голову хотя бы на пару часов. Здесь даже есть окно, только в нем есть свежие краски, что изредка напоминают ему о том, что всё вокруг реальное, живое.

   Телефон разряжен и Макару лишь остаётся изредка прогуливаться по комнате, к слову, не самой большой.

   Грома он не видел давно. Ей, кажется, от него совсем ничего не надо, что только сильнее запутало парня.

   Замок в двери поворачивается. Макар вздрагивает, затем принимаясь таращиться на дверь, в ожидании увидеть возможного освободителя.

   – Здравствуйте, – девушка позволяет себе сдержанную улыбку, – ваша еда, – она ставит закрытый пластиковый контейнер, явно доставленный из какого-нибудь кафе или ресторана на пол и отходит к двери, – до встречи...

   – Долго мне тут сидеть?

   – Не могу ответить, – она пожимает плечами и закрывает за собой дверь. Макар взглянул на пищу и вернулся к кровати, на которой и уснул.