Серпантин

   Кирилл нахмурил светлые брови и заставил работать такой же светлый, безусловно, ум. Не позволив себе и секунды сомнений, молодой человек начал вышагивать, на удивление, по чистому полу в новых светлых кроссовках, которые таковыми явно долго не пробудут, однако на данный момент, Болконский этому значения не придавал.

   Рядом с источником отвратительного шума, как и ожидалось, стояла среднего роста фигура, чьи волосы были завязаны в пушащийся рыжий хвост. В руках у неё был какой-то инструмент, верно, гаечный ключ. Правда в таком тускловатом освещении разглядеть предмет весьма трудная задача.

   – Меня послали помочь тебе тут, – уверенный тон совершенно не был отражением того смятения, что царило в голове Кирилла. Его зелёные глаза, что здесь казались очень темными, рассматривали что-то совсем далёкое от лица собеседника. Кажется, ту самую злополучную дверь.

   – Мне не нужна помощь, – небрежный ответ стал неожиданностью. Да и в целом ответ, – это уже что-то странное, учитывая поведение девушки при прошлой их «встрече». – возвращайся в бухгалтерию.

   – Я не выполняю твои приказы, – фыркает Кирилл. Все сомнения улетучиваются, оставляя в груди едкое уязвлённое достоинство, – с чем помощь нужна?

   – Ни с чем, – Алёна резким движением закручивает шайбу, в мастерской раздаётся грохот, неизвестная для Кирилла машина вдруг мелко затряслась. Оранжевые лапочки сбоку засветились, а девушка, так и не поворачиваясь в сторону Болконского, – сама справлюсь.

   Раздражение обожгло, как дикое пламя.

   – Ну да, как же.

   Алёна оборачивается и слишком без эмоционально, пугающе, глядит в лицо Кириллу.

   – Я была не права.

   Зелёные глаза распахиваются в удивлении. Кирилл замер и мысли в голове на миг умолкли.

   – А?

   – Я была не права. Мой отец. Я думала, что ты виновен. Это была моя ошибка.

   – Виновен? – он хмурится. Он, разумеется, винил сам себя, однако слишком уж неожиданно было услышать обвинение из уст Алёны.

   – Не виновен.

   – Вот это да, какая «неожиданность», – закатил глаза Кирилл, – но я сюда пришёл по поручению, а не отношения выяснять.

   – Чёрт с тобой, – девушка складывает руки на груди, – мне нужен свет по ярче, соорудишь?

   – Без проблем, – Болконский щёлкает пальцами. От щелчка, словно от кремня, вылетела искра, обратившись в светящийся шар. Источник света «вспорхнул» к потолку, освещая мастерскую, словно солнце.

   Работа была совсем недолгой. Алёна, хмурилась и что-то лепетала себе под нос, однако, когда закрутила последний винт, вытерла лоб тыльной стороной руки.

   – Тебя этому отец научил?

   – А кто ещё? – девушка откладывает инструменты в деревянный короб, что стоял у её ног, – дети, как правило, с рождения такими навыками не владеют.

   – Понял, – усмехается Кирилл, – ещё помощь?

   – Я уже с пятью где-то разобралась станками.

   – Для чего они вообще здесь?

   – Создание и починка наручников для людей с необузданными способностями. Да и для арестов они необходимы. Пистолеты и ножи, другие оружия, все они проходят через мастерскую.

   – Не знал, что департамент сам себя всем обеспечивает.

   – Так департамент избегает неисправностей в оборудовании.

   – Да я понял, – кивает Болконский, – больше здесь никто не работал?

   – Нет, – Алёнин голос разлетался эхом по помещению, девушка водрузила ящик с инструментами на полку в кладовой, – я работала здесь с отцом. С самого детства.

   – Почему его не стало? – спросил Кирилл и тут же пожалел. Он явно сказал нечто лишнее.

   – Я не знаю, – она пожимает плечами, – он не говорил мне причины своей болезни, а когда завершал своё существование... Просто улыбался и говорил, что всё хорошо.

   Николай, признаться, теперь Кириллу ещё больше кажется каким-то странным. Слишком много непонятной «доброты» в каждом его действии. Слишком неестественно. Сейчас, кажется, людей таких нет, а если и есть, то это лишь притворщики. Болконский не думал, что Николай притворщик, совсем нет, он, скорее... выглядит, будто и вправду такой и есть.

   – Извини, – Кирилл вздохнул, – виноват.

   – Нет, – она покачала головой в ответ, – не виноват.

   – Да я для приличия.

***

   Вышел из мастерской Кирилл уже ближе к окончанию рабочего дня. За всё время, проведенное с Алёной, он сделал простой вывод: она не разбирается со своими эмоциями. Очевидно, каким бы светлым человеком не был её отец, чёрствость в нем всё же присутствовала. Вероятно, поэтому она не выражает своих эмоций особенно ярко, даже в связи с такой трагедией.

   Возможно по этой же причине Кирилл получил удар током за то, что просто не вовремя появился в поле зрения убитой горем девушки.

   Кирилл проводил хмурым взглядом Августа и Анну, один будто бы не в припрыжку направлялся в сторону выхода, а вторая плелась, будучи полусонной. Болконский хмурится, встряхивая головой, дабы светлые волосы не попадали в глаза. Пора домой.

   В прихожей Кирилл лишь крикнул в глубь квартиры, что вернулся домой. Родители, обычно, не отвечали, однако сейчас, снимая обувь, он услышал шаги.

   – Привет, – Болконский поднял взгляд на женщину в тёмном халате, – как практика?

   – Нормально, – парень вешает куртку на крючок, – вы как? Как работа?

   – Завершили проект, – пожимает плечами мать, – работаем. Из-за Грома потеряли филиал.

   – Грома?

   – Местная шпана, – махнула рукой, – ты разве не слышал о ней в Департаменте?

   – Слышал. Не думал, что это затронет ваш бизнес.

   – Мы тоже.

   – А где отец?

   – Задерживается в офисе, будет позже. Поешь?

   – Нет, спасибо, – Кирилл позволяет себе мимолётную улыбку, – я пойду спать.

   – Спокойной ночи.

Кирилл 23:20
Она странная

Кирилл 23:20
Я был у неё сегодня, и мы говорили

Кирилл 23:21
Я конечно считал себя дерьмом, но, как оказалось, она так же винила меня в смерти своего отца.

Кирилл 23:22
Короче м-да

Юлька 23:30
Я думал ты забил

Юлька 23:31
Всё-таки ты втюрился

Юлька 21:31
Поздравляю

Кирилл 21:32
Не веди себя, как пятиклассница

Кирилл 21:32
Бесишь

Юлька 21:32
Блин, ладно

Юлька 21:33
Не расстраивайся, маме не доложу

***

   Дни летят один за другим. Странное затишье в городе, проблемы с преступностью исчезли, очевидно, совсем ненадолго, однако совершенно не ясно, почему.

   Вся преступность приостановилась, а, следовательно, работы для Департамента теперь нет. Разумеется, есть вариант разбирать «висяки», но заниматься этим готовы не все. Многие здесь считают себя выше заброшенных дел, отчего ими занимаются никто иные, как студенты. В основном это самоубийства при помощи способностей. «Висяки» эти дела потому что никто так и не нашёл причин. Некоторые списаны на неосторожность, но родственники усопших, порой, начинают спорить, что, мол, их-то дитятко точно не могло убить себя просто так. Его сто процентов кто-то довёл, или обыграл так убийство, а сотрудники Департамента пытаются отказаться от лишней работы.

   Впрочем, студенты уже были удостоены чести услышать разборки между Дёминым и каким-то очень крикливым мужчиной, что, едва не тряся кошельком, кричал, мол, он знает кто довёл его единственного сына до самоубийства. А способность у покойника, к слову, была самой распространённой. «Огонь и пламя». Не удивительно, что тот, очевидно, не справился с подогревом какого-нибудь чая и спалил вместе с собой и дорогую квартиру. Кажется, их начальник был вне себя от злости, ибо редко встретишь человека, что прилюдно будет предлагать взятку за то, чтобы кого-то закрыть в тюрьме.

   В общем, деньки здесь протекали так себе.

   А вот у Виктории сегодня день знаменательный. Плетясь в кабинет главврача, она в последний раз, как надеется, глядит на чёрные наручи с металлическими вставками и рисунками жёлтых цыплят на руках. Стучится в дверь и оказывается в кабинете один на один с улыбчивым мужчиной.

   – Ну вот и всё, - он расписывается на бумаге, откладывает ручку в сторону и берет из ящика стола неизвестный предмет, похожий на магнитный ключ от двери подъездов в многоквартирных домах.

   Пара лёгких касаний и наручи спадают прямо врачу в руки. Виктория запястья потирает и благодарно кивает в ответ.

   – Будьте осторожны и не болейте, надеюсь более вас тут не увижу, – он отдаёт Виктории в руки выписку, а затем она «просыпается» на крыльце, когда нос обжигает морозный воздух, а лёгкие наполняются пьянящей свободой.

   Она тут же смотрит в экран смартфона и набирает номер Макара.

   «Абонент не доступен, перезвоните позже...»

   Девушка вздыхает. Чего и следовало ожидать. Волнение вновь воцарилось в теле. От него хотелось избавиться, как от назойливой мошки, однако не выходило. Никитина переминается с ноги на ногу и быстрым шагом направляется прочь от больничного корпуса.

   К слову прямиком в Департамент. Рабочий день только начался. Ну как, скорее, уже подходил к середине, но до обеда остаётся ещё целых два часа, так что, наверное, его можно считать только начатым. Она вдыхает воздуха полную грудь и разматывает шарф на шее. Женщина на ресепшене её благополучно игнорирует, что странно. По какой-то причине Виктория думала, что та не запомнила студентов в лицо.

   Сменной обуви у Вики как-то не оказалось, да и, кажется, всем не до этого совсем.

   – Опа, – Август расплывается в улыбке и приветливо машет рукой, Анна же голову лишь чуть приподняла и смазано кивнула, тут же вернувшись в дремоту. – Рад видеть.

   – Взаимно, – кивает Виктория, позволяя себе мимолётную улыбку, – а Кирилл...

   – А я-то тебе зачем? – фыркает Болконский, что неожиданно появился за спиной девушки, на секунду даже кажется, что он стал... Спокойнее?

   – Для мебели, – Вика закатывает глаза и садится за стол, тут же утомлённо вздохнув, – бумажки-бумажки... Жалко, что не денежки...