Серпантин

Виктория:
Привет, эм, мы вроде хотели сходить в кафе?

Виктория:
Мы идём или...

   Взглянув на экран после пары уведомлений о пришедших сообщениях глаза Макара округлились, а во рту вмиг пересохло. Он совсем забыл.

Макар:
Да-да, прости

Макар:
К какому времени тебе будет удобнее?

Виктория:
Часам в трём-четырём

Макар:
А в какое кафе?

Виктория:
АХАХАХАХАХАХА

Виктория:
Давай в то, что у универа. Помнишь ту кафешку, где пару месяцев я работала? Ты туда достаточно часто ходил

Макар:
А, да, точно. Хорошо, буду там

Виктория:
Ну вот и славно, тогда до встречи

   Паника. Макар стоит посреди только что убранной комнаты и смотрит на себя в зеркало. Волосы грязные и растрёпанные, под глазами синяки, да и сама кожа не в лучшем состоянии. Вид в целом не самый жуткий, но его всё же ждёт свидание, а на часах уже двенадцать часов.

   Помыть голову, высушить, причесаться. Макар вновь подходит к зеркалу и облегчённо вздыхает. Однако теперь проблема всё же осталась. Одна. Синяки.

   По-хорошему стоит попросить у сестры тональный крем, но по какой-то причине просить у неё косметику он не спешил. Однако, когда до выхода осталось не менее тридцати минут, парень таки сдался.

   – Элегия... – Макар стучит в дверь, слыша по ту сторону разрешение войти.

   – Что случилось?

   – Я могу взять у тебя тональник? – произносит Макар, тут же чувствуя неловкость.

   – Тональник? – она хмурится и принимается искать косметичку в шкафу, что стоял рядом с письменным столом, – зачем тебе?

   – Синяки замазать хочу.

   – А, – ну, мой, наверное, светлее... Да и не тональником это делается. – Она нахмурилась, выгрузив на стол не известные для Макара средства, – так...

   Следующие минуты парень слышал не ясные для своих ушей слова, среди которых он понял только: «Пудра», «консиллер» и «корректор». Дальше слова в его голове перестали складываться в смысловые выражения, и «проснулся» он только тогда, когда Элегия осматривает его лицо, оценивая свою работу.

   – Ну вот, – улыбается старшая сестра, – вроде лучше. Красавчик.

   – Спасибо.

   – На свидание собрался?

   – Можно и так сказать... Наверное.

   – Ну тогда удачи, - Элегия потягивается, – беги, Макуш.

   – Спасибо, – он одаривает сестру улыбкой и спешит удалиться, напоследок взглянув на себя в зеркало, он вышел из дома.

***

   Кафе выглядит не роскошно. Скорее, чем-то походит на известную сеть ресторанов быстрого питания, но от этого факта атмосфера не портилась. Пили они сладкую газировку, ели картофель и гамбургеры.

   – Ты накрасился? – широко и солнечно улыбается Виктория, а Макар вдруг в смущении опускает взгляд, – у тебя катышки вот тут... – Вика берёт в руки салфетку и едва касаясь чужого лица убирает те самые катышки, – у тебя синяки под глазами?

   – Ага, – Макар кивает, – страшный немного.

   – А вот и не правда, – Виктория делает глоток газировки, – их и не заметно почти. Тем более, у меня тоже они есть. – она вдруг засмеялась, – и я их тоже замазала.

   Макар захохотал в ответ.

   – Понятно.

   – Кирилл так и не вышел на связь, да?

   – Нет. Он пропал и на связь не выходит. Я, честно, вообще не понимаю, что произошло такого, из-за чего он так всех динамит.

   – Ты же тоже туда ходил...

   – И Алёна приказала мне там не появляться. Николая я не видел, но, боюсь, что с ним что-то случилось. Наверное, я зря паникую.

   – Честно, Алёна вызывает у меня подозрения. Слишком она какая-то... Не такая.

   – Не замечал ничего странного, – пожимает плечами Макар.

   – Ты что-то знаешь о ее способности? Просто, видела, как она ударялась, а на лице у неё ни одной эмоции не было. Она будто боли и не чувствовала.

   – Она дочь механика, не думаю, что она не чувствует боли, она, наверное, её просто игнорирует.

   – Это... Странно. – Виктория отвела взгляд в задумчивости, – даже Кирилл на боль реагирует.

   – Кирилл... – Макар хмурится, – это другая история.

   – Хм, – Вика странно ухмыльнулась, – как скажешь.

   На улице уже сумерки спустились, покрыв всю землю темнотой. Фонари, чей свет отражался от снега чуть разгонял её, однако темных мест здесь предостаточно. Благо, кафе находится рядом с проезжей частью, где каждую минуту проносится с десяток автомобилей и других транспортных средств, ну а выхлопные газы достигли носов пары в считаные секунды.

   – Что-то холодно стало... – задумчиво произнесла Виктория, – Не погуляем, наверное. Проводишь меня до остановки?

   – Да, – кивает Макар. Неловкость отчего-то на мог пропала, – пошли.

   Путь не самый далёкий, но молодые люди не то чтобы торопились, так что, когда на полпути их остановила, перекрывая путь, легковая машина, прошло более десяти минут.

   Знакомая машина.

   Макар вдруг сделал шаг вперёд и чуть в сторону. Теперь Виктория стоит за его спиной. Не то чтобы это её спасёт, но даст фору в пару секунд.

   – Что происходит? – шепчет девушка, хмуря темные брови.

   – Добрый вечер, молодые люди, – голос вкрадчивый, холодный. Пред ними стоит Гром. – Прости, дорогая, но твой кавалер теперь будет мои гостем. – Она кивает кому-то, и из темноты выходят пара незнакомцев. Один выглядит несколько опаснее. Взгляд хмур, и глаза выглядят какими-то стеклянными. Мужчина высок и явно имеет массу тела меньше среднего. Второй незнакомец – девушка. Роста не высокого, с такими же стеклянными глазами и полуулыбкой.

   – Пройдемте с нами, – говорит она, на что Макар тупо уставился на Грома.

   – «Гостем»? – хмурится он, – что происходит?

   – Я ясно выразилась. Выполнять, – она переводит взгляд на, очевидно, подчинённых и те спешат ухватить Макара за руки, но тот отшатывается, выставляя ладонь, в защитном жесте.

   – Не подходите! - он произнёс это достаточно громко, так, чтобы привлечь не желательное для происходящего внимание, однако этих двоих действие Макара нисколько не напугало, – Я же сказал! – с руки, словно с водопада, хлынул поток воды.

   Чёрт возьми он даже не знает, что делать.

   Взмах руки и вода, будто самое острое лезвие разрезает чужую плоть. Надо же, стеклянные глаза вдруг ожили, выражая крайнюю степень мучений.

   – Достаточно, – ток по рукам и Макара вдруг пронзает разряд, Виктория отшатывается и осматривает бегло округу. Она кричит что есть сил. Даже земля под ногами трясется. Машины, сигналя, останавливаются, а люди, ахая, падают на землю. В крике столько страха, что каждый прохожий чувствует его всем телом. Воздух в лёгких стремительно истекает, но Виктория не позволяет себе вдохнуть. Кажется, будто если она отвлечется хоть на миг - проиграет.

   Гром зажмурилась на секунду, затем вновь взглянув на студента. Кажется, будто ей не было дела до неё.

   – Заканчивай, – она махнула рукой, и Виктория вдруг повалилась на землю, корчась от боли. Слышится сирена полицейской машины.

   Небо становится непроглядно черным. В глазах всё плывёт, и Виктория пытается вновь закричать, но тело будто парализовало. Измученно выдохнув она закрывает глаза, а затем и звуки перестают достигать ушей...

***

   Глаза открываются. Больно смотреть на свет, да и тело всё болит. Она лежит на чем-то мягком и холодном. Чем-то... Кожаном? Больница, кажется.

   В нос бьёт запах медикаментов и спирта. Откуда-то раздаются голоса. Глаза улавливают незнакомое лицо и белоснежный, бьющий по глазам, халат. Слишком много света, хочется спрятаться от него, закрыть глаза и очутиться в абсолютной темноте. Незнакомый мужчина хмур и это выражение лица что-то ей напоминает. Будто бы она уже видела его, но... Нет. Кажется нет.

   Мужчина не знакомый, в белом халате и такой же белой шапочке. Врач.

   – Виктория, вы проснулись. – звучит мужской голос, – как вы себя чувствуете?

   – Нормально, – не думая отвечает она, слыша, как голос у неё словно надорван. – Что произошло? – Виктория жмурится, в конце концов закрывая глаза. Память её заметно подводит. Кажется, они гуляли с Макаром, подъехала машина и... Пустота. – ничего не помню, – признаётся она, чувствуя мимолётное облегчение, наконец, перестав наблюдать белую картинку перед собой.

   – Не беспокойтесь, память вернётся через какое-то время, – у врача в руках какие-то бумаги, что тот принимается усердной листать, создавая шум, – на вас совершено нападение некой «Гром», – мужчина говорит достаточно тихо, и по интонации явно читает с листа, – с вами был кто-то? – а тут уже, очевидно, вопрос от себя.

   – Да, мой друг Макар, – в голове смутное воспоминание. Они покидают кафе и направляются в сторону остановки, – его рядом не было?

   – Увы, нет. Когда карета скорой помощи достигла вашего местоположения, там были только вы. Неподалеку чья-то кровь, но при осмотре на вас не было найдено увечий. Ну, за исключением фигуры Лихтенберга.

   –- Фигуры...? – Виктория тут же пытается себя осмотреть, но тело на столько слабое, что даже голову приподнять едва ли возможно.

   – Не переживайте, обычно к этому плохо не относятся... – мужчина подошёл к ней чуть ближе, взял руку и поднеся её к глазам пациента, удостоверился, что Виктория может наблюдать свое увечье. Это был след на внутренней стороне предплечья. Чуть красноватый, напоминающий угловатую молнию, таких за свою жизнь Виктория видела не мало. Он не был уродливым, к счастью, но неприятно ощущался покалыванием в руке.

   – Макар, – произносит Вика, заставляя доктора нахмуриться.

   – Не волнуйтесь лишнего, Виктория. Вашего знакомого отыщут, – мужчина кивает, отходя на шаг от больничной кровати, – вас скоро навестят сотрудники Департамента по борьбе с особой преступностью. Пока что отдохните, если будут какие-либо жалобы, пожалуйста, оповестите медсестру об этом.

   – Да-да... Конечно.

   Врач покинул её. Палата была пустой и холодной, а в голове была неприятная пустота, заставляющая ощутить беспомощность. Виктория попыталась приподняться вновь. В этот раз по голове будто чем-то ударили, однако сменит положение получилось. Теперь, полусидя, она прикрыла глаза, пытаясь развеять отвратительное ощущение упущенных воспоминаний.

   Машина. Какая-то машина и Макар. Он, кажется, был удивлён? Напуган?

   Или на его лице было безразличие...?

   Попытка сжать руки в кулаки увенчалась неудачей.

   Никитина тоскливо взглянула в окно. На улице было всё ещё темно, но на горизонте виднелся святящийся шар, что нёс собой кроваво-огненные краски. Утро.

   Уже утро.