058. Дун Чжи, ты ублюдок!
На другом конце Лю Цинбо тоже сходил с ума! Он отчетливо помнил, как вместе с Дун Чжи вошел в пещеру, идущую на север, и наткнулся на Син Цяошэна, который был уже мертв. Дун Чжи хотел проверить его дыхание, но тот схватил его за воротник, оттащил назад и сердито сказал: — Будь осторожен. Вдруг он откроет глаза и укусит тебя?!
После того как Лю Цинбо закончил говорить, он достал с пояса короткий кинжал, отрезал клок волос и бросил его в нос Син Цяошэну. Если он был еще жив, то следы его дыхания разнесут волосы.
Результат оказался ожидаемым. Син Цяошэн действительно был мертв.
От этого факта Лю Цинбо немного растерялся. Он убрал кинжал, выпрямился, вздохнул с редкой меланхолией, повернул голову и уже собирался что-то сказать, как вдруг увидел, что Дун Чжи, стоявший прямо за его спиной, исчез!
Даже если у его противника были крылья, он не мог летать так быстро. Лю Цинбо выпрямился и крикнул: — Где ты, Дун!
Ему ответил не Дун Чжи, а Син Цяошэн, который внезапно открыл глаза и схватил его за икры. Лю Цинбо повалили на землю, но он быстро среагировал. С кинжалом в руке он сразу же бросился на своего противника.
Оружие, которое он носил на теле, естественно, было знаменитым. Хотя кинжал был коротким, по остроте он не уступал мечу Фэйцзин. Запястье Син Цяошэна было немедленно перерезано. Еще один быстрый и безжалостный удар - и голова противника Лю Цинбо упала на землю. Воспользовавшись ситуацией, Лю Цинбо отшвырнул противника, который сидел на земле и задыхался.
— Дун? Дун Чжи?!
В ответ ему раздались слои колеблющегося эха.
— Дун Чжи, ты ублюдок!
С другой стороны, сразу после убийства упыря, еще не успокоившийся Дун Чжи не слышал ругани Лю Цинбо. Вдруг ему пришла в голову одна мысль.
Когда все они вошли, Оу Ян Инь сломал лодыжку, потому что его схватил упырь и отравил труп. Сун Чжицунь сказал, что он умрет, если его вовремя не вылечить. Поскольку все торопились найти японцев и бронзовое зеркало, медлить было нельзя, и отступать тоже, поэтому он попросил Е Чэна сначала отвести его подлечить раны. Теперь его самого некоторое время душил упырь. Может, его тоже отравили?
Он непроизвольно потрогал шею и обнаружил, что на ней нет ни царапины. Боль была, но на ощупь ничего странного, и никаких следов не осталось. Даже если бы его действительно отравили, в таком месте было бы невозможно повернуться и обратиться за помощью, как это сделал Оу Ян Инь.
Еще хуже то, что перед смертью ему скорее всего не удастся увидеть Лун Шэня. Еще более трагично то, что он не отдал дань уважения своему господину и даже не дал понять Лун Шэню о своих чувствах.
В голове Дун Чжи пронеслась мысль, что он тихо умирает в углу, где его никто не видит. Тысячи лет спустя другие люди снова ступят сюда, увидят "могилу одинокого пса Дун Чжи", высеченную в каменной стене его мечом, и вздохнут: "Этот человек, умирая, все еще оставался одинокой собакой!"
Жаль, очень жаль.
Если бы ему удалось хотя бы сохранить трупный яд до тех пор, пока он снова не увидит своего бога-мужчину, он бы с нежностью повернулся и упал в объятия Лун Шэня, ласково глядя на него, и говоря, что у него есть последнее желание перед смертью, и оно заключается в том, чтобы Лун Шэнь смог сдержать его.
Поскольку Лун Шэнь так любит слабых, он не сможет отказать. Тогда он воспользовался бы случаем, чтобы признаться в своих чувствах и попросить бога-мужчину поцеловать его по-французски.
Нет, нет, нет. А что, если после этого страстного поцелуя Лун Шэнь тоже заразится трупным ядом?
Забудь об этом. Не стоит и думать о поцелуе. Скорее, он просто страстно признается, а потом с неохотой закроет глаза, испустив последний вздох. Слезы Лун Шэня будут падать на его лицо, а камера снимет его крупным планом в замедленной съемке.
Очень хорошо, идеально.
Дун Чжи сел на корточки и долго думал. Через некоторое время он оценил ситуацию и обнаружил, что никаких побочных эффектов от трупного яда нет. Если не считать легкой усталости, то, потрогав сердце, он почувствовал, что оно бьется нормально, и, похоже, он вполне здоров. Смахнув пыль с задницы и встав, он продолжил идти вперед.
Примерно в тридцати метрах от него находился конец пещеры. Там был поворот, поэтому он не мог видеть, что будет за ним. Он замедлил шаг и сжал рукоять меча. Вокруг было очень тихо. Даже звуки шагов и дыхания, казалось, образовали слои эха, что необъяснимо усиливало тревогу.
В этот момент он начал скучать по Лю Цинбо. Хотя этот парень был цундере и неловким, но, во всяком случае, если есть кто-то, с кем он может поспорить, это отвлечет его, и он не будет слишком нервничать. Теперь, когда никто не разговаривал, а его энергия была полностью сконцентрирована, кажется, даже ветер в воздухе почувствовал опасность.
Ничего не произошло. Пройдя до конца прохода, когда он свернул за угол, все было тихо, как будто весь мир отделился от того места, откуда он пришел.
Дун Чжи внезапно остановился. Странное чувство постепенно проникало в него. Его маленькое сердце чуть не выпрыгнуло из горла.
Что-то не так. Разве это не то место, где они только что вышли из гробницы?!
Оу Ян Инь был ранен подлым ударом руки упыря и вынужден была отступить вместе с Е Чэном. Еще дальше они увидели незадачливого японца.
Может ли быть так, что, пройдя по кругу, он вернулся на то же место?!
Подумав, что что-то не так, Дун Чжи развернулся и побежал обратно. Прибежав к пещере, он обнаружил, что упырь, которому он отрубил голову, исчез. Не говоря уже о трупе, от него не осталось ни малейшего следа!
Что, черт возьми, происходит? Может быть, это иллюзия? Но если так, то когда это началось? С тех ли пор, как он спас Лю Цинбо в воде, или с тех пор, как они с Лю Цинбо вошли в пещеру?
А может, он и вовсе не спасал Лю Цинбо, и они уже были погребены на дне реки, не говоря уже о том, что произошло потом.
Он замер на месте, так как в голове у него все перепуталось. Время и пространство словно переплетались, сцена менялась, создавая путаное видение, но еще больше он боялся, что все это галлюцинации, которые ему привиделись.
Еще страшнее то, что он не знал, что правда, а что ложь. Где истина?
Дун Чжи успокоился и начал разглаживать свои мысли по полочкам. Фактом должно быть то, что они столкнулись с гигантским питоном. Все участвовали в схватке и едва избежали смерти.
Он и Лю Цинбо нырнули в воду, чтобы найти слабое место гигантского питона, и в конце концов вместе подошли к краю этого странного бассейна. К тому же, то, что сказал Лю Цинбо, не было чем-то из ряда вон выходящим.
Однако он не знал, что произошло после того, как они вошли в эту пещеру. Если это иллюзия, то, хотя это и не выгодно, это означает, что Синь Цяошэн, скорее всего, не умер. Если же это правда, то когда он разлучился с Лю Цинбо? Они ведь все время держались вместе.
Почесав голову, Дун Чжи решил не беспокоиться об этой сложной проблеме, которую не смог решить даже Архимед[1].
[1] Греческий математик, физик, инженер, астроном, изобретатель и философ.
Он не собирался возвращаться к бассейну, поэтому продолжал идти вперед. Когда он снова дошел до угла, это было то же самое место, где они только что вошли.
Единственное, что отличалось - повсюду виднелись тускло светящиеся "одуванчики".
Дун Чжи сначала показалось это странным, но теперь, когда он долгое время наблюдал за ними, он почувствовал к ним некую мягкость.
Он все еще помнил, что когда они только пришли, каждый сделал отметки на камнях. Вспомнив об этом, он включил фонарик на телефоне и огляделся по сторонам, чтобы проверить, на месте ли эти метки. Он не знал, то ли он был слишком невнимателен, то ли этот путь отличался от предыдущих, так как никаких отметок он не обнаружил.
Проходя мимо места, где был ранен Оу Ян Инь, Дун Чжи специально остановился, но не обнаружил ни трещины в земле, ни руки упыря. Пройдя дальше, японец тоже не появился.
Как только это произошло, он увидел недалеко от себя человека, прислонившегося к стене. Приблизившись, Дун Чжи замедлил шаг. Тот, похоже, услышал его движения и зашевелился, что испугало Дун Чжи и заставило его отпрыгнуть на несколько шагов в сторону.
— ...Дун Чжи? — раздался знакомый голос.
— Сун-Руководитель Сун?! — Он не мог поверить своим глазам и поспешно шагнул вперед, чтобы помочь Сун Чжицуню подняться.
Сун Чжицунь закашлялся, кровь потекла по уголкам его рта. Его лицо было похоже на золотую бумагу, голос был слабым, и он выглядел тяжело раненым.
Дун Чжи хотел погладить его по спине, но почувствовал, что она липкая.
— Что случилось? Что с остальными?! Подождите, у меня в сумке есть лекарства первой помощи!
Сун Чжицунь сжал руку и покачал головой: — Это бесполезно, не трать их, я был ранен гигантским питоном...
Дун Чжи поспешно сказал: — А как же остальные? Я могу помочь!
Сун Чжицунь: — Я от них отделился. Здесь очень опасно. Ты немедленно... разворачивайся и возвращайся. Поспеши, возвращайся, ты еще можешь спастись. Как только это произойдет, не возвращайтесь...
По мнению Дун Чжи, Руководитель Сун не любил болтать, как директор Цзян, не улыбался целыми днями, как директор У, и не был равнодушным, как Лун Шэнь. Он был простым и доступным.
По сравнению с другими он был больше похож на политического комиссара и наставника по жизни, сентиментального и дотошного.
Но стоящий перед ним был настолько слаб, что вот-вот умрет, и голос у него был уже не тот, что раньше.
Дун Чжи стало немного грустно, и глаза его увлажнились.
Сун Чжицунт взял его за руку и с большим трудом попытался заговорить: — Запомни. Не ходи вперед. Быстро уходи!
— Я запомню! — только и смог ответить Дун Чжи. Он все еще помнил слова Сун Чжицуня, надеясь, что все будут храбрыми, но не пойдут на ненужные жертвы.
Он также вспомнил, что говорил на собрании перед этой миссией. Тот сказал, что, скорее всего, на этом задании будут погибшие, но это нормально, потому что такова многолетняя традиция Бюро специального назначения. Бюро никогда не выращивает цветы в оранжерее ради хороших данных, потому что враги, с которыми они столкнутся в будущем, будут свирепыми и коварными. Только изнурительный и жестокий экзамен может заставить всех насторожиться и развиваться.
Но даже если он повернет назад, куда ему идти? Он не мог найти выход, поэтому оставалось только идти вперед, но Сун Чжицунь этого не знал.
Может, его характер сильно изменился из-за того, что он потерял рассудок перед смертью?
Вспомнив о Син Цяошэне, Дун Чжи вырвался из рук Сун Чжицуня и стал медленно отступать.
Сун Чжицунь выглядел немного озадаченным: — Что ты делаешь...
Дун Чжи: — Руководитель Сун, помните ли вы, что сказали Е Чэну и Оу Ян Инь, когда попросили Е Чэна сопровождать Оу Ян Иня, чтобы уйти первым?
Сун Чжицунь с трудом кивнул: — Я сказал, что давайте не будем приносить ненужных жертв.
Дун Чжи: — А как же первый день? Что вы сказали нам в первый день, когда мы вошли в Бюро специального управления?
Он пристально смотрел на Сун Чжицуня, не упуская ни одной перемены в лице противника. Под его пристальным взглядом лицо противника немного изменилось.
Дун Чжи медленно сделал несколько шагов назад, так как лицо Сун Чжицуня постепенно становилось все более угловатым. Его брови приподнялись, подбородок стал более бородатым, а прическа приобрела форму стрижки.
Дун Чжи направил меч: — Кто ты?!
Несмотря на то, что он превратился в другого человека, тот все еще задыхался и выглядел слабым. Он произнес какое-то слово по-японски и протянул руку, чтобы схватиться за меч Дун Чжи, но Дун Чжи уклонился и отбил его руку.
Противник взвыл от боли и наконец заговорил на жестком китайском языке
— Не убивайте меня!
Дун Чжи: — Кто ты?
Противник несколько раз кашлянул: — Меня зовут Такасима Кава, я телохранитель господина Отовы!
Конечно, это был японец!
Дун Чжи сразу же спросил: — Где они сейчас? Где бронзовое зеркало!
Такасима Кава слабо задышал: — Я не знаю... Я отделился от них. Бронзовое зеркало у господина Ю!
Почему появился господин Ю?
Дун Чжи нахмурился и продолжил спрашивать: — Тогда почему вы здесь замышляете заговор против меня!
Такасима Кава: — Это не я. Это не я... Помоги мне, я не хочу умирать! — Он разрыдался, и из его рта постоянно выплескивалась кровь.
Каменная стена позади него вдруг протянула несколько призрачных рук и крепко прижала его к стене. Глаза мужчины расширились, и он стал отчаянно бороться.
— Помоги мне! Помогите мне!
Дун Чжи не выдержал и поднял меч, чтобы отрубить несколько призрачных рук, но в тот же миг из-под земли появилось еще больше, некоторые даже пытались схватить Дун Чжи. Он достал Талисман Солнечного Света, произнес мантру и бросил его на землю.
На земле вспыхнуло пламя, образовав огненное кольцо, которое сожгло несколько уродливых рук. Руки издевались над мягкими, но боялись твердых. Они отступали одна за другой, как бы сознательно обращаясь к "мягкой хурме" Такасима Кавы.
Такасима Кава был плотно прижат к стене и медленно поглощался ею. Дун Чжи не знал, что делать. Если бы он бросил талисман, то мужчина бы не выжил.
После нескольких секунд колебаний тело Такасимы Кавы в основном исчезло в стене. Выражение его лица постепенно становилось тусклым и отчаянным, а из уголков рта продолжала сочиться кровь.
Вскоре все его тело втянулось внутрь и исчезло без следа, будто его поглотила грязь. Руки трупа тоже уменьшились, и все вернулось к спокойствию, как будто существование Такасимы Кавы было лишь иллюзией.
Дун Чжи вздрогнул. Он не верил, что это галлюцинация, но лучшего объяснения не находил. После некоторого ожидания вокруг стало тихо, а появление и исчезновение Такасимы Кавы стало похоже на сон.
Не желая долго оставаться на одном месте, он продолжил идти вперед. Перед ним была река, где они столкнулись с гигантским питоном. Чтобы миновать реку, нужно было идти вдоль обрыва.
В прошлый раз они столкнулись с питоном, когда двигались по обрыву, но в этот раз Дун Чжи спокойно двигался по обрыву боком. Река была бурной и просторной, как и бесчисленные реки, которые он видел раньше, но ее спокойствие вызывало необъяснимое чувство странности.
Что будет, если он снова пройдет по тому пути, по которому только что прошли все?
В голове вдруг возникла странная мысль. С тех пор как они вошли сюда через гробницу, не попали ли они в бесконечную петлю, проходя через одно и то же место снова и снова? Все были разбросаны и ходили в разном времени и пространстве, где изредка встречались или не встречались никогда.
Внезапно он почувствовал себя одиноким и испуганным, как никогда раньше.
Что бы он сделал на месте Лун Шэня? Он бы, конечно, продолжал идти вперед, не задумываясь, убивая встретивших богов и демонов.
Хотя он и не был так силен, как Лун Шэнь, но все же мог обладать такой же храбростью. Иначе как он сможет реализовать свое желание поклоняться ему как своему господину и продолжать преследовать его?
Дун Чжи сжал кулаки и медленно отпустил их. Он уже почти достиг конца обрыва, но тут перед ним возник еще один поворот.
Идти или нет?
Поколебавшись некоторое время, Дун Чжи сделал шаг вперед. Внезапно перед ним раздался звук разговора. Хотя движение было очень незначительным, он мог расслышать, что это был человеческий язык.
Дун Чжи сначала обрадовался, но вдруг перестал двигаться и прыгнул за камень за углом. Звуки шагов и разговоров становились все ближе. Собеседник говорил по-китайски, но тон его голоса был жестким, что не соответствовало манере Ли Ина и других.
Он был благодарен ему за осторожность. Затаив дыхание, он ждал, когда собеседник подойдет.
— Почему мы до сих пор не увидели алтарь? — сказал человек странным и жестким тоном.
— Здесь слишком сложный рельеф, иллюзии и реальность постоянно переплетаются. Даже я неизбежно заблужусь. — Этот тон был настолько странным, что Дун Чжи не мог различить, кто это - мужчина или женщина, и звучал он немного хрипло.
— Новость о Бронзовом Зеркале просочилась наружу, и люди из Бюро Особого Управления, несомненно, скоро догонят его. Я надеюсь лично убить Лун Шеня, — сказал другой человек.
Услышав голос этого человека, Дун Чжи был слегка шокирован. Он узнал в нем Фудзикаву Аоя.
В то время на горе Чанбай он не знал о безграничности неба и земли, поэтому ничего не понимал. Он осмелился помочь Хэ Юю противостоять этому мастеру и его ученику. Позже из уст самого Хэ Юя он узнал, что японское духовенство отделено от онмёдзи, но мастер и ученик не только выполняли функции священника и чародея в святилищах, но и были онмёдзи. Видно, что в Японии они действительно были способными, с необыкновенными возможностями. Однако из-за событий на горе Чанбай они вернулись в Японию и не помирились.
В Бюро специального управления тоже знали об этом, но важнее было позволить тиграм вернуться домой, чтобы найти настоящего организатора. Теперь, похоже, истина понемногу всплывает на поверхность.
Более молодой голос ответил Фудзикаве Аою и сказал: — Да, я хочу отомстить за Эйко!
Фудзикава Аой выругался: — Ты не имеешь права говорить здесь!
Второй участник, которому было сделано замечание, больше не говорил.
Группа людей продолжала уходить из поля зрения Дун Чжи, стоя к нему спиной. Вдруг Дун Чжи широко раскрыл глаза.
Человек в плаще!
Это была та самая фигура с ясновидения, сидя лицом к лицу с Отовой Хацухико! С этим плащом его личность не вызывает сомнений!
Китайский язык собеседника был очень беглым, без акцента.
Господин Юй... Это как-то связано с Сюй Вань? Или этот человек в плаще и есть архидемон Сюй Вань?
Дыхание Дун Чжи остановилось.
Казалось, что шаги собеседника были замечены, так как фигура тут же обернулась. Под плащом была кромешная тьма, и слабого света от "одуванчиков" в углу было недостаточно, чтобы Дун Чжи смог разглядеть лицо своего противника.
Вдруг противник протянул руку и потянул ее в сторону Дун Чжи! На его руках не было ни кожи, ни плоти, только белые кости!
Дун Чжи подсознательно отступил, прижавшись телом к каменной стене. Воспользовавшись ситуацией, он выхватил меч Чаншоу и ударил им по руке.
Ничего!
Перед глазами внезапно потемнело, а ноги опустели, и он упал, испытывая головокружение. Была ли это фигура в плаще или Фудзикава Аой, все они исчезли.
Где же это? Правда или ложь? Реально или фальшиво? Что истина, а что вымысел?
Дун Чжи, держась за лоб, чувствовал себя уставшим и нелюбимым[2].
[2] (累觉不爱) Интернет-слово, обозначающее чувство усталости и отсутствие сил любить дальше. Отчаяние, пожалуй, было бы самым непосредственным чувством.
Тускло светящиеся "одуванчики" тоже исчезли, и он уже не видел даже своих пальцев. Он ухватился за каменную стену и встал. Меч Чаншоу все это время оставался в его руке, что не могло не радовать. На него можно было положиться, в какой бы обстановке он ни находился, и это давало ему ощущение, что он не один.
Дун Чжи уже собирался успокоиться и достал телефон, чтобы включить фонарик и осмотреть окрестности. Вдруг в этот момент он увидел красный свет.
Один, два, три... всего пять.
Лампочка издалека светилась красным светом и мерцала в темноте.
Дун Чжи ошарашено подумал: "Уж не глаза ли это гигантского питона?!"
Линь Сюань ослепил один глаз, поэтому при трех головах должно было остаться только пять.
"Лампочки" становились все больше, что свидетельствовало о том, что питон приближался к нему с большой скоростью. В темноте все движения стали более четкими. Дун Чжи не решался включить телефон. Прижавшись к стене, он затаил дыхание и ждал приближения противника.
Вдруг ему пришла в голову идея. Поскольку он не знал, куда идти, то вместо того, чтобы бесцельно бродить, он мог бы последовать за этим гигантским питоном и посмотреть, куда он направляется. Возможно, по пути ему удастся найти попутчика.
В нос ударил рыбный запах, когда огромное тело медленно проплыло мимо него. Когда мимо него проплыл хвост, сердце Дун Чжи сжалось, он коснулся слизистой чешуи и ухватился за нее. С помощью силы он подтянулся и лег на хвост питона, который понес его вперед.
Возможно, из-за непривычного пространства, а может быть, из-за травм, парализовавших органы чувств, питон не заметил, что на его хвосте лежит маленький человек, и продолжал ползти вперед.
Дун Чжи заметил, что его движения были довольно быстрыми, но из-за огромных размеров выглядели несколько неуклюжими.
Хотя чешуя гигантского питона источала рыбный запах, способный вызвать рвоту, а слизь на его теле делала одежду склизкой и неудобной, ощущение от лежания на нем без всяких усилий все же было довольно приятным. По сравнению с ходьбой на собственных ногах, он чувствовал себя так, словно ехал с ружьем на вездеходе.
Такой "автостоп" был очень удобен. Не обращая внимания на запах, Дун Чжи не хотел двигаться. Неподалеку вновь появился слабый свет. Он лениво поднял шею, но обнаружил, что его тело вдруг стало неподвижным.
Пещера перед ним вдруг стала выше и шире, а по обеим ее сторонам появилось множество трупов. Одни протягивали руки к каменной стене, другие впивались в нее половиной своего тела. Другие сидели, прислонившись к стене, третьи подняли головы. Некоторые из них открывали рот для крика ужаса, делая при этом различные жесты, как будто все они заново переживали момент, предшествующий их смерти.
Почему здесь так много трупов?
Как могло случиться, что здесь погибло столько людей, и при этом в истории не сохранилось никаких записей о столь значительном событии?
Может быть, это дело связано с Лян Вэйци, о котором говорил Чжоу Юэ? Иначе как объяснить, что такое место связано с задней частью его гробницы? А как же трехголовый гигантский питон? Может ли быть так, что Лян Вэйци сам привел сюда гигантского питона?
Мысли мелькали в голове. Загадок было слишком много. Дун Чжи переместился в сидячее положение и крепко ухватился за хвост гигантского питона, чтобы случайно не свалиться.
Тело гигантского питона скользило по массе трупов, которые оставались неподвижными, но Дун Чжи видел их силу. Он не знал, что может побудить их к атаке, поэтому застыл на месте, не решаясь пошевелиться.
Нечаянно подняв голову, он остолбенел. На скале впереди медленно шла фигура. В отблесках тусклого света Дун Чжи увидел, что это очень знакомая фигура.
От этого вида сердце его дрогнуло.
Знакомое имя несколько раз перекатывалось в горле, но он все равно не мог удержаться и произнёс его.
— Мастер Лун! Лун Шэнь!
Его голос был негромким, но отчетливо звучал в тишине. В этот момент неподвижные трупы медленно повернули головы и посмотрели в его сторону.
Гигантский питон, похоже, тоже это заметил. Он вдруг стал беспокойным и ускорился вперед. Дун Чжи не успел к этому подготовиться и потерял хватку, упав с питона. Гигантский питон двигался так быстро, что даже если бы он захотел, то не смог бы его догнать.
Дун Чжи: — ...
Автор:
Через все перипетии ты остаешься самым трогательным в его сердце.