Бу Тянь Ган | Банда Тянь Ган | 步天纲

На следующее утро Дун Чжи проснулся от будильника. Он открыл глаза и уставился в пустоту, затем как обычно поднял телефон, выключил будильник и проверил, нет ли уведомлений. Он увидел, что вчера вечером Лун Шэнь отправил ему сообщение.

[ Когда вернешься в Пекин, найди меня ]

Дун Чжи уставился на сообщение и тут же поднялся. Он не отрывал взгляда более трех секунд, а улыбка на лице становилась все шире. Он почувствовал себя счастливым и стал ворочаться в кровати, обжимаясь с одеялом.

Чувство потери прошлой ночи мгновенно исчезло. Он вскочил с постели, умылся, а затем начал делать утреннюю зарядку во дворе так же, как его вчера научил шишу. При этом он внимательно следил за своим дыханием. Когда он закончил, то сильно вспотел, но почувствовал как тело стало намного легче.

Он уже собирался завтракать, он увидел Хэ Юя, выходящего из дома.

- Ты не спал? - осторожно спросил Дун Чжи.

- А где Шишу? - Хэ Юй огляделся.

- Еще не встал, - сказал Дун Чжи и увидел, что выражение лица Хэ Юя быстро изменилось.

- В чем дело? - Он почувствовал, что что-то не так. Хэ Юй внезапно сорвался с места, и он в недоумении последовал за ним. Через некоторое время Хэ Юй достиг комнаты, открыл дверь и вошел в нее.

Здания секты Хэцзао существовали уже много лет. Все они были построены из древнего кирпича и камней, и имели покатые деревянные двери. Следы современной цивилизации были видны только на вышке, предназначенной для сигнала сотовой связи.

Хэ Юй открывал дверь, прилагая слишком много усилий, и она издала неприятный скрип. Когда Дун Чжи вошел, он увидел, что старик лежит на кровати не двигаясь. Хэ Юй закричал, его лицо побледнело, и не получалось разбудить старика.

Дун Чжи в недоумении уставился на шишу, глаза которого были закрыты, словно он мирно спал, и вдруг вспомнил, что даже не знает его имени.

На улице гремела гроза, а вслед за ней доносились звуки дождя. Ветер раздувал капли, принося с собой прохладу.

Радость от того, что Лун Шень получил ответ, улетучилась. Старик учил его рисовать талисманы прошлой ночью, и его улыбающийся вид все еще был в памяти Дун Чжи. Слезы навернулись на глаза, и вид затуманился. Он не мог сдерживаться и вскоре разрыдался.

Оригинальное празднование дня рождения превратилось в похороны. Ученики секты Хэцзао, услышав новость, приходили один за другим и разбирались с последствиями. Дун Чжи помогал им, тихо плача и не в силах остановить слезы. Его светлый цвет лица только усиливал красноту его глаз. Им было невыносимо видеть его в таком состоянии, что даже директор Синь пришел его утешить.

- Моему младшему брату было почти сто лет. Говорят, что и в смерти есть радость. Не стоит слишком печалиться. Он прожил свою жизнь свободно, как ёж, и не хотел смотреть, как вы оплакиваете его кончину.

- Извините, - Дун Чжи вытер слезы: - Мы с Шишу очень понравились друг другу, когда впервые встретились. Несмотря на то, что он научил меня рисовать талисманы, мне нечем ему отплатить. Мои родители умерли, и как только я встретил Шишу, он тоже ушел из жизни. Может быть, именно из-за моего несчастья Шишу...

Директор Синь засмеялся и почувствовал себя тронутым словами Дун Чжи. Он подумал, что его младший брат не ошибся в своих суждениях. Мальчик был честным и мягкосердечным. Жаль, что им не суждено стать мастером и учеником.

- Ты не должен винить себя. Мой младший брат знал о приближении своего времени задолго до твоего прихода. Ваша жизнь предопределена, и нет такой силы, которая могла бы ее изменить. Если твои родители умерли молодыми, то можно сказать, что на то была воля небес.

Дун Чжи почувствовал себя лучше от его слов: - Спасибо, директор.

Спустя долгое время после смерти родителей Дун Чжи встретил гадалку в уличном ларьке. Гадалка сказала ему, что он плохо относился к своим родителям и его будущее не может зависеть от его семьи*. Он размышлял над своим предсказанием, когда услышал, что на гадалку позже донесли и арестовали за ложь. Однако эти слова зацепили, так как он чувствовал, что в них есть доля правды. Смерть Шишу стала последней каплей, которая переполнила его, и он внезапно потерял контроль над своими эмоциями.

*Шесть родственников не являются близкими (六亲不近).

Директор Синь сказал: - Хэ Юй - мой близкий ученик. Я больше не принимаю учеников. Хоть мой младший брат не смог принять тебя, но поскольку он обучил тебя технике рисования талисманов, ты можешь записать его как своего учителя по имени, и тогда, когда ты пойдешь сдавать экзамен, сможешь называться учеником секты Хэцзао. Это не помешает тебе в будущем принять ученичество у кого-то другого, и это будет удобно для сдачи экзаменов.

Директор Синь был чрезвычайно внимателен. Дун Чжи поспешил поблагодарить его.

Закончив похороны Шишу, Хэ Юй и Дун Чжи отдыхали в течение дня, прежде чем спуститься с горы и вернуться в Пекин. Чэн Хуэй медленно поправлялся. Он все еще был немного не в себе от последствий потери части своей души, поэтому ему нужно было медленно восстанавливаться, потому он не присоединился к ним. Перед тем как они ушли, он собрал им несколько больших пакетов, полных грибов и киви, и попросил их взять с собой и съесть на обратном пути.

- Брат, Дун Чжи, спасибо вам! - Чэн Хуэй вздохнул: - Изначально я хотел приложить настойчивые усилия в этом году и продолжать участвовать в экзаменах по набору, думая, что открытых вакансий будет больше, а значит, будет больше возможностей. Кто бы мог подумать, что со мной такое случится!

Затем он обратился к Дун Чжи: - Я слышал, что ты хочешь вступить в Специальное административное бюро. Ты должен сражаться за Секту Хэцзао и сокрушить этих людей из Лунху!

Хэ Юю уже нетерпелось, поэтому он начал поторапливаться: - Хорошо, хорошо. Не дави слишком сильно на маленького Дун Чжи. Как ты можешь что-то говорить, если сам не сдал экзамен? Теперь оставь еду и уходи!

Чэн Хуэя безжалостно прогнали.

Услышав слова Чэн Хуэя, Дун Чжи спросил: - Секта Лунху враждует с сектой Хэцзао?

Хэ Юй почесал голову: - Не совсем. Помимо нештатного и небоевого персонала, в Бюро Главной Администрации есть три группы, возглавляемые тремя заместителями директора. Наш мастер возглавляет вторую группу, но в нашей группе не так много людей. Кроме меня и босса, есть только Кан Чаошэн и Чжун Юйи. Лидер первой группы - У Бинтянь. Он родился во дворце Юаньмин на горе Цинчэн. Он довольно высокомерный, хоть у него и есть некоторые навыки. Если ты встретишь его в будущем, держись подальше. Он любит находить недостатки, поэтому может придираться к нашей группе!

Дун Чжи кивнул: - Он часто задирает мастера Луна?

Хэ Юй крикнул: - Он не посмеет! Мастер равен ему. Можно придираться к нам, маленьким приспешникам, но если он захочет подраться с мастером, может не победить, поэтому и не может издеваться над ним. Скажу так, у У Бинтяня есть комплекс родословной. Он набирает учеников только из великих фракций. Дворец Юаньмин тесно связан с сектой Лунху, поэтому многие ученики Лунху находятся в первой группе. Хех, я просто не присоединился к ним!

Дун Чжи начал все лучше понимать: - Значит, когда ты присоединился ко второй группе, они посчитали тебя предателем?

Хэ Юй смущенно коснулся носа: - Я просто не могу привыкнуть к их надменности. Кроме того, вторая группа ничуть не хуже. Когда рядом мастер, эти люди не смеют поднимать волну. Третья группа еще более жалкая. Они известны как разношерстная группа, но их лидер, Сон Чжицунь, довольно крут. Я слышал, что раньше он был поваром. Позже, волею судьбы, его оценили старшие братья из секты Лунху, и они научили его нескольким даосским техникам. Опираясь на эти навыки, он учился дальше и стал талантливым человеком, способным преодолевать реки и озера. Поэтому те, у кого есть способности и желание, могут прославиться, куда бы они ни пошли, так что, маленький Дун Чжи, я очень оптимистичен к тебе!

Повар, который сам себя обучил и в итоге преуспел, был просто великолепен. Дун Чжи заинтересовался заместителем директора Соном и спросил: - Он потом присоединился к Секте Лунху?

Хэ Юй покачал головой и сказал: - Порог вступления в Секту Лунху высок. Вступить в нее не так-то просто. Сун Чжицунь родился поваром, его фамилия не Чжан, и в детстве он не жил на горе Лунху. Я считаю, что эти факторы не позволят ему вступить, но это все слухи, так что кто знает! Ну, автобус уже здесь, так что поехали!

Дун Чжи развернулся и, повернувшись лицом в сторону горы, трижды поклонился. Он случайно встретил милого старика и не знал, что его звали Фан Ян, пока тот не умер. Однако его доброта глубоко запечатлелась в его сердце. Перед тем как покинуть гору, он благородно добавил свое имя под именем Фан Яна в родословную секты Хэцзао.

Пассажиры на станции смотрели на него странно, думая, что он какой-то сумасшедший.

Хэ Юй похлопал его по плечу: - Шишу понимает твои чувства, так что вставай. В его жизни было множество легенд. Он сражался со многими иностранными дьяволами. Противостоял агрессии США во время Корейской войны. Несмотря на свой преклонный возраст, он всегда вел себя как ребенок. Я думаю, что больше всего он сожалеет о том, что не смог официально принять тебя в ученики и не смог провести с тобой больше времени. У него не было детей, поэтому он определенно относился бы к тебе как к своим родным или даже как к внуку.

Дун Чжи: - Расскажи мне побольше о нем.

Хэ Юй: - Когда родился Шишу, это было самое хаотичное время в Китае...

Вскоре прибыл рейсовый автобус. Они сели в него и смотрели, как изображение горы Хэцзао медленно уменьшается. Оглянувшись на него издалека, Дун Чжи увидел зелень, покрывающую горы, и пышную растительность. Всё вокруг было наполнено жизненной силой, что расцветала во всех слоях.

Это было похоже на сцену медленной прогулки в начале лета. Изредка налетали штормовые ветры и ливни, но они быстро стихали, оставляя после себя радугу.

Они вернулись автобусом на станцию у подножия горы, а затем сели на поезд до Пекина. С момента их поездки прошел почти месяц, кроме того, Дун Чжи восстанавливался после травм, полученных на горе Чанбай, и до экзаменов оставалось всего два месяца.

Вначале Дун Чжи хотел поступить в Бюро специального управления, в основном из-за своего восхищения Лун Шенем и любопытства к фантастическому, но после инцидента на горе Хэцзао он почувствовал, что должен соответствовать намерениям своего знаменитого мастера. На обратном пути он нашел время, чтобы просмотреть свой бланк вопросов, и его старания поразили Хэ Юя.

В отличие от него, Хэ Юй большую часть пути туда был занят играми, как дегенерат.

- Большой босс, отложи вопросы, подойди и понеси меня! - сказал бессовестный демон Хэ Юй.

Дун Чжи потерял дар речи: - Как тебе вообще удалось попасть в Бюро Специального Управления?!

Хэ Юй: - Это не всегда было так формально. В то время была серьезная нехватка рабочей силы, поэтому, если ты хотел присоединиться и обладал определенными навыками, тебя принимали. В те времена Специальное административное бюро было прикреплено к другому ведомству, которое могло требовать от них возмещения расходов. Один год оно находилось в ведении Министерства иностранных дел, другой - Министерства образования. И только когда в последние годы мы стали придерживаться международных стандартов, Бюро стало полностью независимым. Когда я проходил тестирование, не упоминая письменный экзамен, собеседование было просто с несколькими большими шишками в бюро, где ты просто исполняешь обезьяний номер*.

*(猴戏) Означает исполнение действий, в которых участвует обезьяна. Также используется для описания претенциозного и поверхностного поведения людей. В данном контексте он говорит, что интервью было сделано просто для показухи.

Дун Чжи: - Обезьяний номер????"

Хэ Юй: - Я привык так называть интервью. Ах, скорее понеси меня! Я буду уничтожен! Ах! - Он закричал и безжизненно рухнул на стул.

Дун Чжи: - ...

Когда двое прибыли в Пекин, каждый из них на некоторое время лег спать. Он не был уверен, как долго он спал, но Дун Чжи разбудил сигнал будильника на телефоне. Он вдруг вспомнил, что Лун Шень просил найти его, когда он вернется в Пекин. Он поспешно включил телефон и обнаружил, что Лун Шень прислал ему утром сообщение с вопросом, встал ли он.

С момента отправки сообщения прошло почти десять часов, и наступила ночь, что означало, что он проспал почти весь день. Дун Чжи закрыл лицо и поспешно отправил сообщение о том, что он только что встал.

Спустя время Лун Шень прислал сообщение, в котором приглашал спуститься вниз и поужинать, если тот еще не ел.

Мужчина-бог проявил инициативу, чтобы договориться о встрече, поэтому очевидным ответом было принять его! Даже если бы он съел более десяти килограммов креветок, он бы не постеснялся сказать, что голоден.

Ответив Лун Шеню, они договорились встретиться у черного хода через полчаса. Дун Чжи поспешно принял душ, переоделся в чистую одежду и тщательно привел себя в порядок.

Когда он посмотрел на себя в зеркало, то увидел, что немного похудел из-за всех своих недавних поездок. После хорошего ночного отдыха его цвет лица выглядел более свежим, с легким румянцем, и немного нежным из-за горячей воды. Он был очень доволен своим внешним видом, смотря в зеркало.

Когда он спустился по лестнице к задней двери, то был удивлен. Кроме Хэ Юя, который зевал, там были Кан Чаошэн и Чжун Юйи.

Кан Чаошэн нетерпеливо сказал: - Почему ты так долго?!

Дун Чжи поспешил извиниться. Он следил за временем, чтобы не превысить полчаса. Кто бы мог подумать, что его ждет так много людей?

- Все, идём идём. Я умираю от голода! - Хэ Юй потер глаза. Было очевидно, что его разбудили на полпути ко сну, вся одежда была помята, как будто он даже не потрудился переодеться.

- Разве нам не нужно дождаться мастера? - странно спросил Дун Чжи.

Хэ Юй подошел к Кан Чаошэну и, не оборачиваясь, сказал: - Мастер уже ушел вперед.

Дун Чжи шел позади Чжун Юйи, который вообще ничего не говорил. Выражение его лица было пустым, и Дун Чжи не мог понять, о чем он думает. Он почувствовал, что должен что-то сказать, поэтому представился: - Здравствуйте, меня зовут Дун Чжи. Мы встречались в коридоре в тот раз.

Порыв ветра пронесся мимо, но ответа не последовало.

Дун Чжи: - ...

Когда они шли по улице, повсюду виднелись киоски с едой, но не похоже, чтобы это было их целью, так как они продолжали идти прямо. Хэ Юй и Кан Чаошэн снова начали препираться, создавая оживленную сцену, но позади была полная тишина.

Только через десять минут Чжун Юйи сказал: - Ты только что говорил со мной?

Дун Чжи: - ...Да.

Чжун Юйи: - Что ты сказал?

Дун Чжи повторил свои слова, Чжун Юйи издал какой-то звук, а затем снова замолчал. Спустя еще пять минут он вдруг сказал: - Я знаю о тебе. Меня зовут Чжун Юйи.

Дун Чжи: ...Брат, твое время ответа слишком медленное!

- У тебя интересное имя! - Дун Чжи сухо усмехнулся, пытаясь найти тему для разговора.

Чжун Юйи: - Моя мать кушала дома, когда родила меня. Когда она закончила рожать, то обнаружила, что осталось только одно соленое утиное яйцо, поэтому очень рассердилась и назвала меня Юйи*.

*Остаток [Юй] (余) Один [И] (一). В сочетании означает "один оставшийся".

Дун Чжи: - ...

Не зная, что ответить, он смущенно сказал: - У вашей матери хороший юмор!

Чжун Юйи больше не заговорил и продолжал делать пустое лицо, как будто он затерялся в другом мире. Дун Чжи вспомнил, что он поступил в Бюро специального управления из-за Лун Шеня. Он подумал, что, возможно, бог-мужчина предпочитает такой молчаливый тон. Не поздно ли ему притворяться отстраненным?

Они свернули за угол и подошли к киоску с барбекю на обочине. Войдя внутрь, они поприветствовали мастера и направились в отдельную комнату. Лун Шень сидел там, помечая ручкой приказы на листе бумаги. Сцена была неожиданно приземленной.

Увидев вошедших, Лун Шень подтолкнул к ним меню: - Заказывайте.

Кан Чаошэн не стал утруждать себя пометками, а прямо подозвал владельца и смело сказал: - Десять шампуров каждой порции! Три банки пива!

Похоже, что он постоянный клиент, так как у владельца не изменилось выражение лица. Он просто кивнул головой и вышел, а через некоторое время пришел со счетом.

Дун Чжи быстро встал: - Я заплачу.

- Я сам, - раздался голос, и на его плечо положили руку. Лун Шень сидел рядом с Хэ Юем, и Дун Чжи не заметил, когда тот встал. Он отдал крупную купюру владельцу.

Дун Чжи запротестовал: - Мастер Лун, я же сказал, что приглашу и угощу вас!

- Я только обещал пообедать, но никогда не говорил, что ты будешь платить, - Лун Шень посмотрел на него и не захотел спорить, поэтому просто сел на свободное место рядом с ним.

Дун Чжи вспомнил, что другой участник сказал "хорошо" и потерял дар речи.

Лун Шень сказал: - На этот раз вы хорошо поработали в Гуанчжоу и успешно помогли Бюро специального управления в ведении дела. Я подам заявку об очередной премии для тебя, Дун Чжи.

Дун Чжи поспешно спросил: - Можно ли обменять премию на дополнительные баллы за собеседование или что-то еще?

Лун Шень: - Ее можно использовать в качестве рекомендации для экзаменатора в резюме, но добавить конкретные баллы невозможно.

Казалось, что 20 000 юаней превращаются в два балла, о которых говорил Хэ Юй, были шуткой. Услышав это, Дун Чжи был немного разочарован.

Хэ Юй улыбнулся и спросил: - Мастер, я тоже получу бонус?

Лун Шень: - Да.

Хэ Юй обрадовался: - Сколько?

Лун Шень: - 930 юаней и 6 центов.

Хэ Юй странно спросил: - Почему это число звучит так знакомо?

Кан Чаошэн сказал: - Это цена твоего блюда! Мастер только что назвал её. У тебя что, мозги как у золотой рыбки?

Лицо Хэ Юя внезапно стало зеленым, а его улыбка выглядела еще более уродливой, чем его заплаканное лицо: - Мастер, только не это! Я давно хотел купить игровой набор!

Лун Шень сказал: - В прошлом месяце ты сказал, что хочешь сменить игровую ручку, поэтому ты занял у меня 200 юаней и сказал, что я могу вычесть их из твоей премии. Чтобы купить больше игровых предметов, ты занял у меня еще 500. Затем в позапрошлом месяце ты занял у меня еще 300, в результате чего твоя общая сумма составила 1 000. Вычтя деньги из этого обеда сейчас, тебе не нужно возвращать мне остаток.

Кан Чаошэн злорадствовал: - Если ты не вернёшь свои долги, сможешь позволить себе снова задолжать мастеру?

Хэ Юй лег на стол и притворился мертвым: - Увуууу, мой игровой пакет!

Дун Чжи чувствовал себя счастливым, наблюдая за волнением со стороны, пока Чжун Юйи вдруг не сказал: - Моя мама не умеет шутить.

..................

Брат, серьезно, насколько медленная у тебя реакция?!

Уголки рта Дун Чжи дернулись. Он услышал, как Кан Чаошэн спросил о событиях в Гуанчжоу: - Действительно ли архидемоны были полностью уничтожены?

Хэ Юй, который еще не оправился от плохих новостей о своей премии, продолжал лежать на столе, слабо произнеся: - Я не знаю. Мы с Тан Цзином не нашли никаких следов Подлого Якши в Гуанчжоу, что говорит о том, что архидемон, которая ими манипулировала, исчезла. Мастер, вы нашли что-нибудь на каменной скрижали во Внутренней Монголии?

Лун Шэнь сказал: - Это просто наскальная живопись. Она связана с каменной скрижалью, но там ее не было.

Хэ Юй не знал этого, поэтому он был шокирован, когда услышал такие слова: - Значит, каменную скрижаль еще не нашли? Может есть какие-нибудь зацепки?

Лун Шэнь отрицательно покачал головой.

Кан Чаошэн сказал: - Мы подозреваем, что кое кто узнала о каменной скрижали на шаг раньше нас. У мастера есть люди, которые следят за японцами. Два онмёдзи все еще полумертвы и лечатся, но Асо очень активен. За это время он уже как минимум трижды вступал в контакт с людьми из консорциума Отова. Если произойдут какие-то серьезные изменения, мы сразу же узнаем об этом.

Пока они разговаривали, один за другим стали приносить шампуры для барбекю. Большая тарелка, полна кальмаров, утиных желудков и куриных крылышек на гриле, грибов шиитаке и баклажанов на гриле, вызывая у всех слюнки. В сочетании с большим бокалом холодного пива это был просто лучший вкус в мире.

Деловые разговоры прекратились, поскольку это могло испортить атмосферу и вкус еды.

Кан Чаошэн выглядел маленьким, но был способен набивать рот мясом, которое сворачивал в трубочку, за один укус. Иногда он проглатывал его, даже не жуя. Помимо этого он успевал болтать с Хэ Юем о какой-то игре, а после нескольких обменов мнениями они снова начали спорить. Чжун Юйи сидел рядом с ними, молча и послушно едя.

Пользуясь случаем, Дун Чжи намеревался завязать разговор с Лун Шэнем. Он боялся, что скажет что-то не то и поставит себя в неловкое положение, поэтому снова и снова повторял в уме.

Мастер Лун, как ваши родители?

Нет, если у кого-то есть родители, похожие на него самого, то эта тема будет полным минным полем!

Мастер Лун, у вас есть девушка?

Эта тема казалась слишком поверхностной. Мимо.

Много мыслей пронеслось в его голове, пока Дцн Чжи не набрался смелости и не спросил: - Мастер Лун, откуда вы родом?

Лун Шэнь на мгновение растерялся, затем задумался. Дун Чжи смотрел на него с недоумением, думая, стоит ли так долго думать над подобным вопросом.

Лун Шэнь подумал еще некоторое время, прежде чем дать ответ: -Должно быть из Чжэцзяна.

Как это? Что, черт возьми, значит "должен"?!

Дун Чжи мгновенно представил себе причудливую и красочную жизнь, полную неизвестных поворотов.

- Чжэцзян очень хорош и в нем живут выдающиеся люди. Я также бывал в Ханчжоу, - Дун Чжи попытался найти что-нибудь, чтобы поддержать разговор.

Лун Шэнь: - Я не из Ханчжоу.

Дун Чжи: - ...

Помогите, как он может говорить, не смущаясь!

Видя его беспомощный вид, Лун Шэнь слегка улыбнулся, но через мгновение улыбка исчезла. Дун Чжи был слишком занят, ломая голову над тем, о чём бы поговорить, поэтому ничего не заметил.

- Как продвигается твоя учеба? - спросил Лун Шэнь.

Мысли Дун Чжи все еще были заняты вопросом "какие еще города есть в Чжэцзяне, кроме Ханчжоу", поэтому вопрос застал его врасплох.

- С письменной частью проблем быть не должно, но на собеседовании мне не хватает уверенности, - смущенно почесав затылок, продолжил: - Я спросил Хэ Юя, но он никогда не был экзаменатором на собеседовании, поэтому может сказать мне только слухи.

Лун Шэнь сказал: - Во-первых, на собеседовании директор видит твои возможности, во-вторых, твою способность адаптироваться к ситуации.

Дун Чжи проболтался: - Например, вопрос о том, что вы поехали в командировку с коллегой-женщиной и забыли взять с собой киноварь, поэтому вам пришлось использовать ее помаду для рисования на желтой бумаге?

Лун Шэнь кивнул: - На самом деле, ответ может и не быть правильным, но должен быть лучшим в нестандартных ситуациях.

Дун Чжи моргнул: - Есть ли какие-то рамки для этого экзамена?

Мужчина покачал головой: - Нет, и не я придумал этот вопрос.

Это означает, что собеседование - яма, и никто не знал, насколько она глубока. Может быть мелкой, как прыжок на ступеньку вниз и безопасное приземление, или чрезвычайно глубокой, прямое падение в смерть.

Дун Чжи спросил: - А ежегодный процент сдачи экзаменов высокий?

Лун Шэнь: - Относительно низкий.

Дун Чжи: - ...

Видя, что он так задыхается, что не может говорить, Лун Шэнь сказал: -Когда ты только пришел в Бюро специального управления, я не думал, что ты способен на большее. Теперь есть хоть какая-то надежда.

Дун Чжи понял, что его похвалили, и не мог не спросить радостно: - Сколько надежды?

Лун Шэнь: - Десять процентов.

Дун Чжи: - ...

Его сердце, которое собиралось вознестись ввысь вернулось на землю.

Алкоголь был ждучим, а еда - ароматной. Кан Чаошэн зарыл свой слух и поглощал еду, а Хэ Юй напился пива. Он обнял руку Чжун Юйи и ныл ему, говоря, что больше не может получить свою игру и что его всегда презирают.

Лун Шэнь не пил так сильно, как они. Только изредка поднимал свой бокал и делал небольшие глотки. Видя, что атмосфера была хорошей, Дун Чжи не мог упустить шанс получить больше информации от мужчины-бога, пока тот находился в расслабленном состоянии. Он спросил: - Мастер Лун, я слышал от Хэ Юя, что вы хотите принять учеников.

Лун Шэнь улыбнулся, не признавая и не отрицая, но эта улыбка придала Дун Чжи смелости продолжить: - Как вы думаете, у меня получится?

После вопроса он почувствовал, что был слишком импульсивен. Конечно, Лун Шэнь отрицательно покачал головой. Увидев это, он не смог скрыть чувство потери, как будто у него на макушке головы появились два невидимых уха, которые тут же печально опустились вниз.

Вдруг в следующую секунду он услышал, как Лун Шэнь сказал: - Но я надеюсь, что ты сможешь.

Дун Чжи тут же поднял голову и посмотрел на него, а Лун Шэнь продолжал: - В последние годы Бюро Специального Управления испытывает недостаток в кадрах, но критерии набора слишком сложны для многих. Если ты действительно хочешь присоединиться, просто усердно работай.

Это было самое мягкое утешение, которое только мог придумать заместитель Лун, но от него глаза Дун Чжи снова медленно загорелись. Он гордо произнес: - Я буду усердно работать!

После окончания трапезы Лун Шэнь попросил Чжун Юйи и Кан Чаошэна отвести пьяного Хэ Юя обратно, а сам повел Дун Чжи в другое место. Когда они покинули оживленный ночной рынок, поток людей постепенно уменьшился, и огни отбрасывали слой тепла на город, как бы давая путеводный свет людям, которые поздно возвращались, чтобы найти дорогу домой.

Лун Шэнь ничего не сказал, и Дун Чжи не задавал вопросов. Теперь он понимал чувства тех звёздных фанатов. Хоть он и не был таким сумасшедшим, как те, кто целыми днями бегают за своими кумирами, но все равно думал о том, как хорошо, что у него есть возможность гулять наедине с Лун Шэнем, и как было бы здорово, если бы эта дорога никогда не заканчивалась.

_________________________________________

От Автора:

Чжун Юйи тоже милый!