По Мотиву Зелёной Книги

Сквозь разрывы в мрачных тучах пробивались острые лучи солнца. Сэм, щурясь от них, пытался разглядеть первый адрес в Зелёной Книге. Каждый блик мешал, сбивал с толку. Сэм едва не ввёл в навигатор неверные цифры, но вовремя спохватился и снова склонился над глянцевыми страницами.

В салоне машины становилось жарко. Обстановку усугубляла тишина: Сэм понятия не имел, о чём и как ему говорить и стоит ли вообще начинать. Шум ветра, проносящегося за пределами Импалы, вгрызался в мозг и навевал старые, истерзанные временем воспоминания – картины прошлого, которые никак не желали уходить с постов воображения Сэма.

Вот Дин. Он сидит за рулём, мычит в такт песням, льющимся с динамиков. Окно открыто – лето же. И Дин такой счастливый, яркий, спокойный, и Сэм тоже таким становится. Он наслаждается этим покоем и живёт им, забывается в бесконечной картинке за окном. Он вроде и существует, а вроде – нет. И даже подвеска на шее, тянущая вниз, к земле, и даже фантомная боль в плече – ничего из этого не могло помешать. Ничего.

Даже сам Сэм.

- Эй, Винчестер! – резкое, как пощёчина, восклицание привело Сэма в чувства.

- Что?! – рявкнул он, встречаясь взглядом с Габриэлем в зеркале заднего вида.

На мгновение ему показалось, что там, на месте Новака, сидел шестнадцатилетний подросток с натянутым по самую макушку одеялом, а рядом с ним – льнущий к его боку младший брат. Они не смотрели так укоризненно и с обидой, как карие глаза сейчас. Тогда они смотрели с ожиданием, желая как можно быстрее увидеть вернувшегося из магазина отца.

- Говорю, музыку, как и в прошлой нашей поездке, ты так и не включишь?

Сэм потянулся к зеркалу и поднял его вверх, чтобы не видеть ни задних сидений, ни самого Габриэля.

- Нет, - ответил он.

Габриэль огорчённо засипел себе под нос, но вскоре уже отвлёкся, рассматривая серую улочку за окном. Сэм, увидев это, поднял зеркало обратно.

Музыка…

Габриэль опять попросил включить музыку. Сэм решил, что нужно будет купить самых разных кассет, когда они остановятся в отеле. Слушать кассеты Дина он категорически отказывался.

Не было сил вновь слушать «Лестницу в небо», а уж тем более вспоминать и вспоминать, вспоминать и вспоминать, как Дин подпевал ей. Как пел иногда в барах, когда они были детьми. У него был действительно неплохой голос. Завораживающий. И ещё он умел играть на гитаре.

Сэм рывком смахнул с себя пелену размышлений и устремил взгляд в окно перед собой.

Всё пространство вокруг него словно сжалось, и тишина так сильно давила, что он не выдерживал. Музыка действительно сейчас смогла бы вытащить его из этого дерьма, но не музыка Дина.

Купить джаз, что ли? Если судить по словам Бальтазара и самого Габриэля, которые утверждали, что их виолончель, саксофон и пианино могли исполнять джаз, то Сэм был практически уверен: этот музыкальный жанр являлся их основным направлением. Тогда стоит купить музыку Луи Армстронга и ещё некоторых исполнителей, которые могли понравиться как Сэму, так и Новаку.

Нужно было найти что-нибудь громкое, весёлое. Именно громкое. Тогда мысли не будут такой надоедливой частью поездки.

Сэм, увидев собирающуюся впереди пробку, нахмурился и поджал губы. Вдали своим красным светом мигал светофор, пешеходы с такого расстояния казались крошечными точками.

Они тут застряли где-то на минут двадцать.

- У тебя был когда-нибудь брат? Или сестра? – внезапно подал голос Габриэль, стоило Импале притормозить за красной машиной. – Я вот от своих никак не могу отвязаться.

Он как-то даже агрессивно стучал пальцами по экрану телефона, явно набирая текст, и, не получив никакого ответа от Сэма, неожиданно продолжил:

- Хотя они и неплохие. Тот же Касси, которого ты знаешь, – хороший человек, хороший… друг, насколько я вижу. - Новак посмотрел на Сэма, но тот этого не заметил. – Но, хм... О чём я вообще хочу сказать? Я даже не знаю, что я хочу сказать. «Не все братья хорошие и не все плохие», – вот что выдаёт мне моя дурная голова.

- Ты сейчас с Касом переписываешься? – поинтересовался Сэм.

Импала медленно двинулась вперёд, заполняя образовавшуюся за красной тачкой пустоту. С каждой минутой светофор, вновь загоревшийся зелёным, становился ближе.

- А ты умеешь разговаривать, оказывается? – Не услышав ответа, Габриэль недовольно выдохнул. – Нет, с моим старшим братом, Майклом. У нас довольно большая семейка, если твои бровки, сложенные домиком, сейчас поднялись вверх от нового вопроса. Кстати, - как ни в чём не бывало продолжил Новак, - ты не ответил на мой вопрос.

От такой быстрой, словно пулемётная очередь, тирады, прозвучавшей, впрочем, совсем не злобно, Сэм лишь нахмурился. Его «бровки» не сдвинулись с места, и, с недовольством отметил Сэм, только на зло Габриэлю.

- Я не хочу отвечать, - молвил он, беспристрастно глядя на дорогу. Этим он дал понять: разговор окончен.

Вот только Габриэль разговор завершать не планировал.

- Один в семье?

- Нет, я же сказал, что не хочу отвечать на ваши вопросы, сэр, потому попрошу оставить меня в… чёртовом покое, - от ледяного тона даже самого Сэма покоробило, и Габриэль наконец сдался.

- Ладно-ладно.

Когда Сэм ускорился и переехал длинный пешеходный переход на зелёный свет, тишина вновь накрыла их двоих. Он довольно выдохнул и сразу же свернул направо, следуя за стрелкой навигатора.

- Но всё-таки… - вновь подал голос Габриэль, и Сэм стиснул зубы. – Мне просто интересно.

Винчестер, сжав пальцы на руле до побелевших костяшек, всё же ответил:

- Был. Брат. Старший, - его голос словно стал на ноту выше. – Это всё, что вы хотели узнать?

Но Габриэль, казалось, только начал допрос. Судя по торопливому шеруденью на задних сиденьях – он придвинулся ближе, чтобы лучше слышать.

- Почему «был»?

- А вы – почему такой надоедливый? – раздражённо прогнусавил Сэм. – В чём ваша проблема просто ехать молча?

- Не люблю молчать. - Новак начал шелестеть фантиком от невесть откуда взявшейся конфеты, после чего сунул шоколадный шарик себе за щеку. – А ещё люблю истории. Каждая история важна, и чем больше я их узнаю, – тем больше мелодий выйдет из-под моего пера.

- Историй? – непонимающе фыркнул Сэм.

Он свернул на новую улочку и краем глаза подметил только-только загоревшийся вдали фонарь.

- Каждая из историй может стать музыкальным произведением. Если слушать музыку… Если действительно её слушать, то ты можешь узнать её историю. Можешь лицезреть героев и восхититься, потому что иногда истории выходят действительно великолепными.

Габриэль задумчиво пережёвывал конфету, глядя в лобовое стекло, словно увидел там одну из своих любимых историй. Но вскоре он вновь перевёл взгляд на Сэма, в кресло которого, чтобы не упасть в случае резкого поворота, вцепился пальцами.

- И твою историю я тоже могу воплотить в музыку. Расскажешь?

- Нет.

- Ну и зануда, - брякнул Габриэль и откинулся на спинку кресла. Он сунул фантик в карман и притих, видимо углубившись в свои раздумья.

В тишине Сэм наконец расслабился и опустил взгляд вниз. Если верить навигатору, то они уже подъезжали к первому отелю, где проведут всю оставшуюся ночь.

Время пролетело незаметно, особенно после того, как Габриэль умолк. Был слышен лишь шум ветра за окнами да перезвон мыслей в голове. И Сэм, наблюдая за сменяющими друг друга домами, вскоре свернул к отелю, вывеска которого пылала красными оттенками.

Два этажа с рядами загорающихся окон не выглядели примечательными, зато казались уютными и спокойными. Припарковавшись на специально отведённом месте, Сэм бросил краткое: «Приехали» – и первым выбрался из машины, чтобы вытащить багаж. Бальтазара с Анной, по всей видимости, тут ещё не было.

***

На стойке регистрации их встретил забавный улыбчивый паренёк. Он сразу же выдал им ключи от двух отдельных номеров, расположенных почти друг напротив друга, после чего предложил им прийти на ужин, аромат которого уже чувствовался повсюду. Но, к разочарованию Сэма, Габриэль отказался, и вскоре они поднимались в свои номера на второй этаж.

- Когда мне нужно будет разбираться с музыкальными инструментами? Завтра? – поинтересовался Сэм, поворачиваясь к Габриэлю, на что тот нахмурился.

- Ну естественно, не сегодня же. Выступать буду завтра, - ответил Габриэль. – Сегодня нужно отдохнуть, я катастрофически устал.

- До скольки мне всё проверить?

Новак задумчиво нахмурился, и в приглушённом свете коридора Сэм увидел, как он с трудом подавил зевок во весь рот.

- До одиннадцати утра, - наконец ответил он, взбегая по ступеням. – Приблизительно за час до выступления я ещё раз проверю, не расстроено ли пианино.

- Как скажете, - бросил Сэм ему вдогонку.

На губах Габриэля мелькнула едва заметная улыбка. Сэм вспомнил о своём беспокойстве по поводу собственных познаний в музыке. Вернее, об их отсутствии.

Через мгновение Новак свернул за угол в коридор с номерами, и Сэм, подгоняемый внезапно появившемся чувством облегчения, поспешил за ним, стараясь не отставать.

- Значит, договорились. - Габриэль вдруг развернулся и ткнул в Сэма кончиком ключа от своих апартаментов. И заявил: - Если ты сейчас хочешь есть – иди, не надо меня сопровождать повсюду. Если я захочу выйти вечером на улицу – не вздумай идти за мной. Твоя работа начинается только там, где она будет связана с музыкой, тебе ясно?

Сэм вдруг улыбнулся.

Приблизительно то же самое Новак ему уже говорил, но более осторожно. Теперь же это звучало жёстко, неоспоримо. Винчестер спокойно вставил свой ключ в замочную скважину и повернул его. Раздался тихий щелчок, и дверь бесшумно приоткрылась.

- Не вы меня нанимали, а ваш брат. И он требовал, чтобы я сопровождал вас везде, - заявил Сэм, выделив последнее слово.

Он шагнул внутрь, и, прежде чем дверь закрылась, услышал недовольное:

- Просил же – никаких формальностей… «Выкалка» скоро сломается.

Сэм молча покачал головой, понадеявшись, что Новак действительно утомился и захочет сегодня никуда выходить.

Потому что планы на то, чтобы выйти, были как раз таки у Сэма.

Сам номер казался обычным, ничем непримечательным. Односпальная кровать стояла напротив старого телевизора, из окна в комнату просачивался свет, от которого Сэм сразу же избавился, задёрнув красные шторы. Под ногами расстилался ворсистый ковёр. И ещё была дверь, за которой, как с облегчением убедился Винчестер, его ждал душ.

Поставив у кровати дипломат и сумку с вещами, Винчестер расстегнул молнию последней и нырнул рукой вглубь аккуратно сложенной одежды. Избавиться от ненавистного галстука и пиджака было огромным облегчением. Больше париться в костюме он не планировал, поэтому вскоре на кровати лежали потёртые местами джинсы, куртка из той же ткани и простая клетчатая рубашка на пуговицах.

Сэм вряд ли ещё раз наденет костюм в поездку. И пускай эта первая, трёхчасовая езда была самой короткой среди всех предстоящих, она вымотала его именно из-за прикида – прикида, который даже Бальтазар не использовал, хоть и выглядел гораздо более серьёзным, чем Габриэль (наверное).

Переоделся Сэм настолько же быстро, насколько и пришёл к решению пойти в магазин. Звякнули ключи, и дверь номера закрылась. Бросив изучающий взгляд на карту в телефоне, Сэм, не уверенный в правильности своего решения, зашагал в сторону лестничного пролёта.

Улица встретила его прохладой, и, наверное, следовало взять что-то теплее джинсовой куртки, но сейчас уже было всё равно. Нужно было лишь добраться до ближайшего магазина, хоть немного связанного с музыкой, а вот после – думать об остальном.

Например, о горячем кофе в кофейне, что ещё не закрылась и, как оказалось, работает до девяти. Довольный, Сэм пошёл дальше.

Горели огни, за грязными бордюрами тротуаров растекались большие лужи – в каждой отражалась определённая часть улицы. Прохожие спешили по своим делам, и Сэм довольно быстро стал частью этого бесконечного потока движения.

Перейдя дорогу, он свернул в небольшой переулок и оказался перед магазинчиком, уходящим под землю. Спустившись по ступеням, Винчестер распахнул двери и переступил через порог.

Над головой зазвенел колокольчик, красная подсветка ударила в глаза своей яркостью. Парень за кассой даже взгляда не оторвал от телефона.

- Прошу прощения, - окликнул его Сэм, подходя к кассе. – У вас есть… джаз? Армстронга?

Парень устало выдохнул и оторвал глаза от телефона.

- Чувак, ты видел время? Пять минут до закрытия ничего тебе не говорит?

- Десять, даже одиннадцать, - не согласился Сэм. – Так у вас есть джаз?

Парень, недовольно прицокнув, отложил телефон и стащил ноги с кассы. Делал он это довольно неохотно, но Сэм и не торопил. Ему повезло, что так близко и так быстро нашлось место, где можно было приобрести кассеты.

Вскоре он вышел из здания с целой стопкой кассет. Сэм не смог сдержать улыбки. Теперь оставалось только... отложить старую музыку, расположив новую на её месте.

Не доходя до Импалы метров десять, он увидел компанию подростков, что-то яростно обсуждавших прямо перед машиной. Кажется, они спорили.

Улыбка исчезла с лица Сэма. Напрягшись, он, глядя, как тусклый свет фонарей очертил четыре спины, поспешил к ним. Опыт подсказывал, что такие ребята часто заглядывались не столько на красоту Импалы, сколько на возможность её угнать или разобрать на запчасти. Поэтому Сэм был готов к любому повороту событий.

- …ыть не может, что она 58-го. Она не выглядит настолько старой, - воскликнул парень с рыжей копной волос, пихая друга в бок. – Она наверняка позже появилась. Ну посуди сам. Некоторые детали отличаются, а чёрный матовый цвет так и кричит, что она не 58-го. Вот, например…

- Да нет же. Я видел подобную ей 58-го! – настоял другой. – А эту… могли покрасить или ещё что…

- Она 67-го.

Подростки разом обернулись к нему. Сэм окончательно расслабился. Выудив ключи из кармана, он обогнул детей и направился к двери, чтобы положить свою ношу внутрь и, наверное, прокатиться к кофейне, находящейся в другом конце улицы. В таком же знойном молчании Сэм распахнул одну из чёрных дверей и нырнул в салон.

- Это… ваша? – послышался отдалённый вопрос.

Сэм закрыл бардачок, забыв о том, что старые кассеты стоило вынуть, а не класть рядом с новыми. Через секунду он уже стоял на улице.

- Вроде того.

- То есть она не ваша? – грустно переспросил всё тот же паренёк с рыжими волосами.

- Принадлежала раньше брату, - неожиданно правдиво ответил Сэм. – Теперь принадлежит мне. И, заверяю вас, она 67-го года.

Одарив подростков лёгкой улыбкой, Сэм сел в детку Дина и завёл двигатель. Импала заурчала довольной кошкой, а вскоре – под восхищённые взгляды парней – двинулась вперёд, через минуту скрываясь за поворотом. Настроение было на высоте, и взятый в замеченной ранее кофейне латте дополнял его своей пряностью.

Эта ночь… Сэм не мог припомнить, когда в последний раз чувствовал себя так хорошо. Промелькнула мысль, что стоило поблагодарить Каса за его настойчивость.

Наверное.