Часть 3
— Га!
Крайне опасливо зыркнув на пошатывающегося гуся, лишь чудом до сих пор не навернувшегося со стола (сколько там градусов в домашнем вине? Двадцать?), Юнги мысленно уже раз десять составив в голове душераздирающий некролог по своему авокадо, на который то и дело хмуро косился Сатана, плюхнулся жопой на стул и, даже не поморщившись от резкой боли в пояснице (привык уже, чё греха таить), самозабвенно принялся за эпитафию. Что же ему там написать? Помним. Любим. Скорбим? Ты всегда в нашей памяти? Спасибо за все? Сколько вкусных завтраков с тобой могло получиться? Опустела без тебя земля? Вот последнее, кстати, да! По существу можно сказать. Горшок же бесхозный останется. Придётся в нём что-то новое садить. Герань, например. Или шафран. А шафран вообще выращивают в домашних условиях? Может, проще ещё один лимон посадить? Или бергамот? Чай с бергамотом — это тема! Боже! Как же всё сложно. Как же хочется в деревню. Пусть там и куча работы, которую давно уже следовало бы сделать. Но куда там! Выходные нынче роскошь.
Выходные… От греха подальше прикрыв глаза и максимально попытавшись абстрагироваться от настойчивого шипения гуся, Юнги медленно сделал глубокий вдох и на выдохе мысленно (жаль, что не физически) перенёсся на небольшую цветочную поляну, что располагалась рядом с его домом. Там всегда так хорошо. Тихо. Безлюдье полное. Хоть голяком загорай. И никакая рыжая скотина на твой зад посягать не будет (хотя — это, конечно, весьма сомнительное утверждение). Только птички над головой кружат, да стрекозы в траве жужжат. Лепота! Лет двадцать назад, помнится, там ещё и гуси водились, и журавли, и утки, и тетерева. Эх, было же время! А сейчас что? Один стресс и никаких полян. Завести, что ли, пасеку? Будет повод чаще в деревню ездить. Да и мёд — это вполне себе неплохая регулярная прибыль. Немного усилий — и он разбогатеет, уволится с работы, заживёт, как король! Найти бы теперь ещё взаимосвязь между поляной и пасекой. И там, и там пчёлы? Хм.
— Детка, почему у тебя такое лицо, будто ты покупку нового дерева планируешь? — чуть наклонившись к лицу Юнги, хмуро спросил Чимин, в душе гадая, стоит ему уже пин-код на карте менять или пока ещё рано. — Напомню: наш бюджет в этом месяце ограничен. Все накопления ушли на удобрения.
— Не хочу дерево, хочу пасеку, — открыв глаза, уверенно проговорил Юнги, посмотрев на рыжего. — Вот, думаю, сколько ульев для начала купить? Пять или десять?
— Какая к чёрту пасека? — подавился воздухом Чимин. Боже, с кем он живёт? — Тебе что, укусов от Сатаны мало? Решил ещё и пчёл завести? Чтобы наверняка?
— А почему нет? Пасека — это весьма выгодное вложение, — с профессорским видом изрёк Юнги. — Да и места во дворе у нас много. Всё получится. Наверное…
— Наверное? Юнги! — в голос взвыл Чимин. — Одумайся, пока не поздно. Давай лучше ролевые игры на эту тему устроим, я буду пчелой, а ты пчеловодом!
Отмахнувшись от Чимина, словно от надоедливой мухи (вишь идея с пасекой рыжей челяди не понравилась!), Юнги вновь страдальчески посмотрел на пернатого «сомелье», вальяжно наматывающего круги вокруг несчастного авокадо (да когда уже, наконец, эта скотина заснёт?), и запоздало подумал о том, а как, собственно, Синька попадёт в их квартиру? Не в окно же влетит. Они здесь, на балконе, ключ в коридоре… кто же этому подвеянному дверь откроет? Не гусь же? Хотя с того станется. Ради возможности клюнуть кого-то в зад, он на многое пойдёт. И в небо взлетит, и ключ в замке повернёт. Крайне талантливая тварюка. Всю бы эту энергию, да в правильное русло… цены бы не было этому водоплавающему. Как в том анекдоте было? Существовали у старой женщины две домашние птицы в приподнятом настроении. Серый экземпляр и белый экземпляр, жизнерадостные водоплавающие. И к чему он это сейчас вспомнил?
Тряхнув слегка отросшими волосами, Юнги, прекрасно понимая, насколько сильно его кроет, только было хотел поделиться с Чимином своим неожиданным и весьма нерадужным открытием, как со стороны коридора едва слышно донёсся какой-то подозрительный, непонятный шум. Домовой, ты ли это? (Ну не Всевышний же, в самом деле!) Жопой чуя, что сейчас произойдёт что-то грандиозное (ну или абсурдное), Юнги неторопливо поднялся на ноги и, подойдя поближе к окну, во все глаза уставился на Синьку, как-то всё же попавшего в их квартиру. Ну магия же! Не иначе. (Хотя чему он удивляется? Это ж Тэхён!) Выглядел тот… весьма эффектно. Если не сказать больше. Странный костюм, состоящий из высоких штанов с подтяжками и плотной куртки с двухуровневой застежкой, высоким воротником и защитными клапанами на рукавах, весьма резко контрастировал с пушистыми домашними тапочками от Гуччи ярко-розового цвета. А потрёпанная балаклава на голове выгодно так дополняла образ этакого маньяка из второсортного ужастика. Будь он на месте Сатаны — перекрестился бы!
Во все глаза глядя на то, как Тэхён почти профессионально загоняет пьяного гуся в угол, а откуда-то взявшийся Чонгук ловко засовывает пернатое исчадие Ада в переноску (ох, ответят они ещё за это, ох, ответят!), Юнги не то охреневал, не то… охреневал. А как иначе? Вот это командная работа! И главное, ни одно авокадо не пострадало (чего нельзя сказать о гордости гуся)! Чем не повод выпить? Можно даже в запой уйти. Такой повод. Но сначала — душ! Стойко игнорируя тот факт, что он без штанов и белья, Юнги, нацепив на лицо как можно более равнодушное выражение (да, его недавно трахали, и что с того?), толкнул от себя балконную дверь и, войдя в комнату, тут же пошёл в наступление (ну а как иначе? Либо он, либо его), громко проговорив:
— Вот это видок у тебя, Тэхён. Где костюмчик покупал? Это что-то из новой коллекции Баленсиаги?
— Бывший парень забыл, — расплылся в коварной улыбке Тэхён. — Он кинологом работал. Давно хотел вернуть, но всё руки не доходили. Как чувствовал, что самому пригодится. Штаны надеть не хочешь?
— В душ хочу, — рвано выдохнул Юнги, даже и не думая смущаться. — И пасеку.
— Никакой пасеки, Юнги! — влез в разговор Чимин. — Я не буду все выходные проводить в деревне! Тем более летом.
— Почему ты так не любишь ездить в деревню? Там ведь так тепло и хорошо.
— Потому что находясь там, острее осознаю, как много существ вокруг жаждут моей крови!
— Какие мы нежные, комариков боимся, — фыркнул Юнги, покосившись на переноску. — Я в душ. К гусю даже подходить не думайте!
— Да больно нужно! — огрызнулся Чимин. — Буду беречь свое тело для пчёл. Ты пчела — я пчеловод, а мы любим мёд! Как там было дальше?
Не удостоив Чимина ответом, Юнги медленно вышел из комнаты и лишь добравшись до ванной, наконец, смог расслабиться. Намджун приедет всего через пару часов. Интересно, а он успеет немного поспать? Или вот вообще не факт? Выпроводить Синьку и Аполлона задача ведь не из лёгких. Им тут как мёдом помазано, пчёлы переростки. Так, стоп! Мёдом? Хм, а может это знак? Жирный такой знак! Окей, Гугл, сколько нужно денег, чтобы открыть свою пасеку?
Стоически стараясь сдержать в себе весь тот мощный поток брани, что, подобно цунами, так и норовил вырваться из него, Чимин рукой пригладил торчащие в разные стороны волосы и, посмотрев на Тэхёна, промолвил:
— Спасибо за помощь.
— Без проблем, — легко кивнул Тэхён. — Что там за тема с пасекой?
— У Юнги новая идея фикс, хочет пчёл разводить. Я против!
— Я тоже, — громче, чем следовало бы, пискнул Чонгук. — Он же нас за ними ухаживать заставит. Мне сборов калины и рябины с головой хватает.
— Ещё картошки и винограда, — поддакнул Тэхён. — Про навоз на удобрение я вообще молчу.
— Я вот что думаю, — прокашлявшись, понизил голос Чимин, — нужно с ним в деревню ехать, а то вернётся вечером домой и поставит нас всех перед фактом, что всё: пчёлы куплены. И что тогда? Губы «уточки» будут не только у Сатаны!
— Мне большие губы не пойдут, — на глазах помрачнел Чонгук.
— Мне тоже, — на автомате кивнул Тэхён. — Я за поездку в деревню! Нельзя Юнги с дедом оставлять без присмотра. Дед Пак же за любой кипишь.
— Значит, решили, переодеваемся и в начале двенадцатого встречаемся во дворе, — заговорщицки прошептал Чимин. — Вот Намджун-то обалдеет.
— Обалдеет, говоришь? — хищно оскалился Чонгук. — Этот гад меня позавчера оштрафовал на пятьдесят тысяч за бокал шампанского. Моя душа требует мести! Давайте позовём с собой ещё и Хосока? Если все ключевые работники субботней смены дружно укатят в закат, он ни спать, ни есть не сможет.
— Как ты коварен, друг мой, — гиеной заржал Чимин. — Я звоню Хосоку!
— Ничем хорошим это не закончится, — обречённо покачал головой Тэхён, седалищным нервом чуя неладное. — Как пить дать, не закончится…
— Да не ссы ты, всё будет в лучшем виде! — похлопав Тэхёна по плечу, проговорил Чимин, взяв в руки переноску с гусем, а затем, посмотрев на Гука змеем-искусителем, прошептал: — Говорят, что красота спасет мир. И еще говорят, что гуси спасли Рим. Понимаешь, к чему я клоню, Чонгук?
— Гуси красивые? — испытывая стойкое чувство дежавю, прохрипел Чонгук. Ему сейчас что, Сатану втюхать пытаются?
— И это тоже, — тыкнув Чонгука в грудь переноской, улыбнулся Чимин. — Чем дальше Сатана от Юнги, тем лучше. Нет стресса, нет пчёл.
— Э, нет! Ничего не знаю, — замахал руками Чонгук. — Гусь свинье не товарищ, а бык корове не брат!
— Ты опять пацанских пабликов начитался? — приподнял бровь Чимин, таки всунув Гуку в руки переноску. — Завязывай ты с этим делом. Лучше роман какой почитай.
— Я тебя ненавижу, — опасливо поглядывая на переноску в своих руках, выдохнул Чонгук.
— И я тебя люблю, — просиял Чимин. — Всё, расходимся.
Чуть ли не подталкивая друзей в спину, спровадив тех восвояси, Чимин быстро набрал номер Хосока и, получив от того весьма неуверенное согласие, горным козлом поскакал готовиться к поездке в деревню. Где его любимая тигровая рубашка? Давненько он ею деда не шокировал. Может, ещё джинсы поуже надеть? Или лучше сразу кожаные штаны в неприличную облипку? Нет, с кожаными штанами шутки плохи. Вдруг в туалет приспичит? Пока снимешь их, пять потов сойдёт. Джинсы — это оптимальный вариант. Хотя…
Отыскав в глубинах шкафа узкие розовые шорты чуть выше колен и такого же цвета рубашку, Чимин быстро нацепил всё это на себя и, аккуратно уложив волосы, потянулся к коробке с разного рода украшениями. Достав оттуда узкий кожаный чокер (угадайте какого цвета?), больше похожий на ошейник, он также надел его и, оглядев себя в зеркале, довольно кивнул. Гламурненько так. Дед будет в ужасе! А вот Тэхён определённо заценит. Взять ещё, что ли, губы блеском намазать и стрелки на глазах нарисовать? Или это уже перебор?
— Твою ж мать, — чуть о собственные ноги не запнулся Юнги, увидев Чимина. — Ты в деревню собрался или на премьеру «Барби»?
— В деревню. Вот оделся максимально просто и комфортно.
— Дед тебя с говном смешает.
— Пусть только попробует.
Не видя никакого смысла спорить с душевнобольным (а то и самому недолго таким стать), Юнги стащил со своей полки любимые чёрные спортивки и широкую серую футболку, неторопливо надел всё это и, нацепив на ноги обычные шлёпки через палец, поплёлся на выход. Где там уже Намджун? Ему срочно нужно в деревню. Кабачки сами себя по соседям не раздадут. Не забыть бы самые спелые из них Клеопатре, соседской свинье, отдать. Эта красотка достойна только самого лучшего. Может и ему свинью завести? После Чимина вечно куча объедков остаётся… отдать животине всяко лучше, чем постоянно выбрасывать.
Спустившись на лифте вниз, Юнги, не ожидая никакого подвоха, сонно потёр глаза и, широко зевнув, вышел на улицу. Хмуро оглядев двор на наличие в нём до неприличия пунктуального Намджуна, он только было хотел умостить свой зад на скамейку (собственноручно выкрашенную в белый цвет), как его взгляд зацепился за родной палисадник, со всех сторон окружённый тремя знакомыми рожами. А? Чё? Что он пропустил? Откуда здесь Хосок и почему у него в руках переноска Пандоры? Т-а-к… Подозрительно довольный Синька, Чонгук с рюкзаком, Хосок в «Адидасе». Вывод тут напрашивается всего один…
— Чимин! — не своим голосом завопил Юнги. — Объяснись!
— Мы едем с тобой в деревню, — выплыв на улицу, нараспев протянул Чимин, на ходу подкрашивая губы блеском. — Выходной же. Круто, да?
— Я в восторге, — покачал головой Юнги. — Хосок, как они тебя уговорили?
— Сам не знаю, — пожал плечами Хосок. — Я, конечно, очень извиняюсь, но почему утка в переноске? Вы же ей голову рубить не собираетесь?
— Это гусь, — на автомате рыкнул Юнги. — И конкретно ему нет. Но в честь нашей сегодняшней встречи парочка кур своих голов-таки лишится. Благо, расплодились гады, курятник уже по швам трещит.
— Ура! Шашлыку быть, — заметно оживился Чонгук. — Утиную грудку бы ещё.
— Да без проблем, — легко согласился Юнги. — Но рубить голову будешь сам.
— Ладно, — тут же стушевался Чонгук. Убить гуся? А сможет ли он?
— А как мы до деревни добираться будем, — спросил Хосок, стараясь не думать о приговорённых на смерть курах. — На автобусе поедем?
— На машине. Ты, я и Чимин поедем с Намджуном. А Чонгук с Тэхёном следом на мотоцикле.
— А босс тут каким боком? — не понял взаимосвязи Хосок.
— Самым прямым, — прыснул Юнги, головой кивая в сторону знакомой машины, паркующейся в метре от него. — Он Сатану сюда призвал, пусть в родные края и возвращает.
— Ничего не понимаю, — скорее себе, чем Юнги, проговорил Хосок. На что он спросонья подписался? Ещё не поздно вернуться домой?
Как-то слишком довольно посмотрев на расслабленного Намджуна, медленно идущего к ним, Юнги только было хотел привычно съязвить, как вдруг его взгляд зацепился за знакомую светлую макушку, бегущую следом за боссом. Твою ж… вот только Сокджина им тут и не хватало! Что за день такой?
— Всем привет, — мило улыбнулся Намджун, засветив милые ямочки. — По какому поводу сбор?
— В деревню едем, — как нечто разумеющееся проговорил Юнги. — Всё ради комфорта Сатаны, конечно же!
— А? — подвис Намджун.
— Кто сказал Сатана? — громко заржал Сокджин, коалой повиснув на Намджуне. — Так, народ, срочно покажите мне, что это за хрень такая — Сатанюля. Я о нём слышу чаще, чем о сексуальных фантазиях Намджуна. Я почти ревную.
— У Хосока в руках, — потерев переносицу, прохрипел Юнги, начиная откровенно паниковать.
Если они всей честной братией заявятся в деревню, местных же инфаркт хватит! Шесть геев на один квадратный метр земли — это уже как-то слишком. Один гетеросексуальный Хосок — вот вообще аргументом не будет. Особенно для братана. Ой-вей… выпустить, что ли, Сатану из клетки? С травмами ведь в деревню никто не поедет, да?