Суперпсихушка

 С тех пор как Бен и Джеки описали Гарри Поттера как жестокого маньяка-психопата, прошло всего несколько дней, но подавленный и напуганный Поттер всё ещё не мог найти ни единого друга среди обитателей этого мрачного места.

Его положение немного скрашивала появившаяся вместе с ним Гермиона. Она пришла на следующий день, и с тех пор эти двое стали неразлучны. Доктор Бен и доктор Джеки, не скрывая любопытства, то и дело приставали к ним с расспросами или же, наоборот, во всеуслышание обсуждали скабрёзные и зло вывернутые наизнанку подробности, известные им о Гарри и Гермионе.

Гарри Поттер вышел из туалета с грязной облупившейся плиткой и осмотрелся по сторонам. В темном коридоре, ведущем в общую комнату, не было никого, но он чувствовал на себе чей-то взгляд. Тревога, словно условный рефлекс, заставила его руку машинально потянуться к шраму, а другую — в поисках волшебной палочки. Однако шрам почти не болел, и Гарри с облегчением вздохнул. Но отсутствие палочки все равно резануло по сердцу, как тупой нож.

Вдруг он заметил, как кто-то машет ему рукой. Это был Седрик Диггори. Но как такое возможно? Ведь Седрик погиб в Турнире Трёх Волшебников. Неужели это всего лишь галлюцинация?

— Гарри, это действительно я, — сказал Седрик, подходя к Гарри. — Я знаю, что ты удивлён.

— Но как это возможно? — спросил Гарри. — Ты же погиб!

— Я знаю, — ответил Седрик. — Но я не умер. Я стал Эдвардом Калленом.

— Что? — не поверил своим ушам Гарри. — Как это возможно?

— Это долгая история, — ответил Седрик. — На самом деле я и есть Эдвард Каллен, просто какое-то время я притворялся Седриком Диггори, и там, на кладбище, я инсценировал свою смерть, понимая, что моя сущность вампира может быть раскрыта Воландемортом.

Гарри был в шоке. Он не мог поверить, что Седрик жив и это Эдвард Каллен. Но он решил выслушать его историю, но уже понимал, как необратимо его память прокручивает всё то, что ему пришлось пережить со смерти Седрика, и все те непоправимые последствия, которые сейчас этот внешне знакомый и действительно ничуть не изменившийся со школы человек перечёркивает своим рассказом. Гарри было уже тридцать шесть лет, а Эдвард или Седрик выглядел как тогда в Хогвартсе в лабиринте на турнире, только немного более ухоженным.

— Я понимаю, это трудно. Пойми, я защищал свою семью, которые могли пострадать из-за моей прихоти обучиться волшебству. Я не мог позволить Воландеморту узнать о нас.

— О мире вампиров? — спросил Гарри.

— Да, — ответил Седрик. — Я понимаю, что это звучит невероятно, — сказал Седрик. — Но это правда.

Гарри был ошеломлён. Он не мог поверить в то, что услышал. 

— Ну а это что за место? Кто эти противные докторши? — спросил Гарри.

Его раздирали внутренние противоречия. С одной стороны, он начал злиться на Эдварда за то, что тот развеял в прах всю ту боль, которую он испытал после мнимой гибели Седрика. Этот щеголеватый тип как будто не понимал, через что пришлось пройти Гарри, и не только ему, но и всем тем людям, которые страдали, плакали и покрывали тело Седрика слезами. Как же это всё было игрой? Просто расчётливым планом?

С другой стороны, в этой странной психиатрической больнице, где они оказались с Гермионой, ему нужно было на кого-то опереться. И вопреки гневу, бушевавшему внутри, Гарри тянулся к старому знакомому. Он понимал, что всё это попахивает самообманом, и даже не был уверен, что всё происходящее — правда. Быть может, он как-то незаметно для себя умер и попал в ад. Но вот только за какие грехи?

- Никто не знает, что это за место, как и почему мы все здесь оказались, и кто это с нами делает, – ответил Эдвард. Он немного помолчал и осторожно положил руку на плечо Гарри. – Ну как ты держишься?

Гарри инстинктивно отшатнулся, и его рука взметнулась, словно он готовился защищаться волшебной палочкой. Но ничего не произошло, только наэлектризованные пальцы Поттера сверкнули искрами в темноте коридора.

— Да, думаю, да, — сказал Гарри растерянно. — Но я должен быть уверен, что ты не причинишь мне и Гермионе вреда. Ты вампир, и значит...

— Я обещаю, что не причиню тебе вреда, — сказал Седрик. — Я просто хочу, чтобы ты понял, что со мной произошло. Я не такой вампир, как другие, я не пью кровь людей, как и вся моя семья.

— Чем же вы питаетесь здесь?

— Обычной едой, — с кряхтением и недовольством ответил Эдвард. — От нее очень плохо, но она помогает не умереть, хотя жажда иногда дает о себе знать. Хотелось бы, конечно, иногда присосаться к шеям этих скверных психиатров, но охотники не спускают с нас глаз, и я боюсь, как бы Дин и Сэм не прикончили кого-нибудь из нас, не дождавшись повода. Дин так и разминает кулаки, и я видел, как из железного каркаса одной из кроватей они делают заточку с братом.