Псы в клетке
Прошло несколько недель .Я держал Эву за талию, её шаги были медленные, но упрямые. Она не хотела казаться слабой, не передо мной. Дом встретил нас тишиной, нарушенной лишь скрипом дверей и глухим лаем Зевса где-то в глубине сада. Я чувствовал, как в груди поднимается знакомое ощущение — злость, тугая, как трос, готовая оборваться.
— Садись, — я провёл её в спальню, помог лечь. — Люсия принесёт тебе воду, потом ты выпьешь лекарства.
— Я уже лучше, — прошептала она, но лицо выдало боль.
Я присел на край кровати, смотря ей в глаза.
— Ты чуть не умерла, потому что кто-то из моих людей слил адрес Алехандро. Это не ошибка. Это предательство
— Ты найдёшь его, — уверенно сказала она.
— Найду. И оторву язык, которым он говорил. А потом пальцы, которыми набирал номер.
Она чуть сморщилась, но не ответила. Она знала — я не блефую.
Через час я уже был внизу.
Температура в доме казалась на градус ниже, чем обычно. Или это во мне всё стыло от ярости. Я стоял у окна кабинета, скрестив руки, глядя, как Зевс рыскает по саду. Он выжил, как и Эва, но мне было всё равно. Мне нужен был не результат — мне нужна была причина. Предатель.
Я нажал кнопку на внутренней панели.
— Введите их.
Дверь открылась. Вошли трое: Дарио, Нико и Хавьер. Все мои люди, те, кому я когда-то доверял. Теперь ни в одном из их лиц я не видел уверенности. Правильно.
— Садиться не нужно, — бросил я, даже не оборачиваясь.
— Один из вас или кто-то из вашей команды слил информацию Алехандро. Кто-то знал, где живёт Эва. Это было между мной, вами... и моими псами на цепи.
— Сеньор Энрико, — начал Нико. — Я бы никогда...
Я развернулся.
— Замолчи. Пока я не спросил — молчи.
Дарио стоял с выражением брезгливой уверенности. Хавьер — опущенные глаза, руки за спиной. Я подошёл ближе.
— Кто был на смене у ворот?
— Хавьер, — бросил Нико.
— Он дежурил весь день , — добавил Дарио.
— И ты отпустил его, не проверив камеры? — я посмотрел на Нико.
— Камеры работали, сеньор.
— Я их лично смотрел. Запись стерта. Кто имел доступ к архиву?
Тишина.
— Кто?!
— Даниэль, сеньор, — прошептал Хавьер. — Но он уехал, его не было с вечера.
Я достал пистолет. Не для выстрела — для напоминания.
— Найдите его. Живым. Приведите ко мне. А если кто-то из вас думает, что сможет его прикрыть — я узнаю. Я всегда узнаю. И тогда я сниму кожу с вас заживо, и вы будете молить, чтобы вас убил Алехандро, а не я.
Я вышел из кабинета, захлопнув за собой дверь. Всё внутри бурлило. Я прошёл в спальню.
Она спала. Лицо спокойно. Я сел рядом, провёл пальцами по её щеке.
— Я найду его, — прошептал я. — И никто, никто, больше не прикоснётся к тебе.
И в этот момент я понял ,я больше не просто защищаю её. Я мстил. За страх в её глазах. За кровь на траве. За предательство.
Теперь началась охота.
Я сидел у её кровати, глядя, как грудь Эвы спокойно поднимается и опускается. Впервые за эти дни она выглядела спокойно. Но я нет. Внутри меня всё бурлило, как кипящая лава. Один из моих. Один из моих сдал её. Сдал меня.
Я встал, прошёл в гардероб, вытащил из сейфа второй телефон и набрал короткий номер.
— Гектор.
— Энрико, я уже ищу Даниэля. Он исчез — никто не видел, чтобы он уезжал через главный въезд.
— Проверяй черный ход, старую систему тоннелей, всё. Иди глубже. У него был доступ к архиву — без моего разрешения.
— Понял. Мы его найдём.
— Живым, Гектор. Я хочу, чтобы он на коленях признал, кто его нанял. И если он не заговорит — заставим.
Я повесил трубку и вышел во внутренний двор. Там, у старого дуба, сидел Хосе — ветеран, старше всех, единственный, кому я доверял с подросткового возраста. Он поднял глаза, увидев меня.
— Что скажешь?
— У тебя в доме крыса, Энрико. А значит, это только начало. Он не сам всё устроил. Кто-то тянет за ниточки.
— Алехандро.
— Не факт. — Хосе затянулся сигарой. — Он мог бы прийти сам. Или послать своих шакалов. А это... наёмник. Продажный. Работает за деньги. Значит, кто-то здесь знает цену твоей жизни. Или жизни девушки.
Я сжал челюсть.
— Подними своих. Полный контроль. Пусть ни один чёртов лист не шелохнётся без отчёта.
Хосе кивнул.
— А Эва?
Я помедлил.
— Она... сильная. Но если бы ты видел её, лежащую в крови, как я... Я клянусь тебе, Хосе, я сдеру кожу с каждого, кто к этому причастен. И заставлю съесть её.
— Тогда, брат, пришло время вернуть свою тень.
Я посмотрел на него.
— Какую?
Он улыбнулся, поднимаясь.
— Ту, что ты похоронил, когда ушёл из тьмы. Пора звать её обратно. Пора снова стать зверем.
Через полчаса мы сели в подвале. Темно. Только лампа над столом. На цепи — паренёк с бледным лицом. Один из второстепенных охранников. Губы дрожат.
Я положил пистолет на стол.
— У тебя есть шанс. Один. Скажи, кто слил данные. И, клянусь, ты просто исчезнешь из города.
— Я не знаю...
— Хосе.
Тот молча поднёс паяльник к его плечу.
— Ладно! Ладно! Это Даниэль... Он встречался с кем-то... с мужчиной в сером пальто...
Я приблизился.
— Имя.
— Не знаю... Но он оставил флешку... в своей комнате...
Я повернулся к Хосе.
— Забери. Проверь. Если хоть одно имя всплывёт — мы вытащим всю сеть.
И всё, что я чувствовал в тот момент — не страх. Не сомнение. Только ярость, холодная и чистая, как лезвие ножа.
Теперь игра началась.
Я вышел из подвала и тут же достал телефон.
— Гектор.
— Слушаю.
— Нашли флешку. Там должно быть что-то. Отправь кибер-специалистов, пусть вскроют всё, даже если она защищена адом и всеми демонами.
— Уже в пути. Что с парнем?
— Очистить. Без следов.
— Понял.
Я отключился и поднялся в дом. Сердце ещё бешено колотилось, но стоило мне войти в спальню, как всё в груди резко затихло. Эва лежала на кровати, слегка нахмурившись, видно, беспокойный сон. Я подошёл ближе, сел рядом, осторожно убрав прядь волос с её лба. Даже в полусне она потянулась ко мне — будто чувствовала, что я рядом.
Это ради неё.
Ради того, чтобы она могла жить спокойно.
Смеяться, спать спокойно... без страха.
Я склонился, поцеловал её в висок и прошептал:
— Я вырву с корнем всех, кто тебя тронет. Всех, Эва.
Через пару часов Гектор снова был на связи. Я вышел на террасу, чтобы не разбудить её, и включил громкую связь.
— Ну?
— Мы взломали. Был шифр — старый военный алгоритм. Но твой парень — хакер от бога.
— Ближе к делу, Гектор.
— На флешке — планы дома, расписания охраны, маршруты твоих машин. Подготовка к покушению... идёт давно. Это не просто предательство. Это заговор.
Я сжал телефон сильнее.
— Кто ещё в этом замешан?
— Есть имена. Несколько охранников. Один водитель. Один из твоих "старых". И...
— Говори.
— Двое из тех, кто обслуживал дом. Один — садовник .
Тишина. Молчание. Ветер шевелил занавеску рядом со мной.
— Энрико?..
— Отвези его в подвал. Остальных — под контроль. Немедленно.
Когда я вернулся в спальню, Эва уже проснулась. Её глаза встретились с моими, тревожные и тёплые.
— Энрико...
Я подошёл и сел рядом.
— Всё в порядке.
— Ты нашёл предателя?
— Почти. — Я провёл рукой по её щеке. — Работаем над этим. Это не просто один человек. Там цепочка. И я перережу каждую её звенящую жилу.
Она взяла мою руку, крепко сжала.
— Главное, чтобы ты был осторожен.
— Мне не страшно. Знаешь почему?
Я опустил взгляд на неё, мои пальцы легли ей на губы.
— Потому что теперь у меня есть ты. И ради тебя... я стану тем, кем все боятся даже думать.
Она молчала. Только посмотрела на меня с такой нежностью, от которой даже мои злые мысли немного потускнели.
Но ненадолго.
Потому что я знал — этот дом больше не безопасен. А значит...
Они начнут умирать. Один за другим. Пока не останется ни одного.
Эва уснула уже ближе к полуночи, укрывшись пледом и прижавшись ко мне, будто её внутренний страх всё ещё жил в глубине, но рядом со мной притихал. Я смотрел на неё, пока она не задремала, а потом тихо выбрался из постели и спустился вниз.
Гектор ждал меня в библиотеке. На столе — ноутбук, сигарета, чашка остывшего кофе.
— Всё готово, — сказал он, даже не поднимая глаз. — Садовник уже внизу. Один охранник — сбежал, остальные пока под наблюдением.
Я сжал кулаки.
— Сбежал?
— Оставил ключи, форму... исчез. Думаем, он понял, что его вот-вот найдут.
— Найдите. Где бы ни прятался — найдите.
— Уже.
Я подошёл к камере и на экране увидел лицо садовника. Он трясся, глаза бегали. Не смотрел прямо в объектив — значит, знал, что виновен. Я взял микрофон.
— Как тебя зовут?
— Ф... Франко...
— Сколько ты получил за предательство?
— Я... я не...
— Сколько? — рявкнул я, и голос эхом ударил по комнате.
Он заплакал.
— Десять тысяч... Мне сказали, просто передавать информацию! Я не знал, что она пострадает! Я... я не хотел этого!
Я разорвал связь.
— Уберите его.
— Что с ним сделать? — спросил Гектор.
— Сделай показательно. Медленно. Так, чтобы остальные поняли — предательство здесь не имеет срока годности. И не прощается.
Гектор кивнул.
— А остальные?
— Допрос. Жёсткий. Каждый, у кого руки хоть чуть запачканы — в подвал. Остальных... следить. До тех пор, пока мы не дойдём до главного.
Я прошёлся по комнате, как зверь в клетке.
— Этот удар был слишком точным. Их кто-то координирует.
— Думаешь, Алехандро?
— Он или кто-то из его людей. Но теперь у нас будет преимущество. Я буду на шаг впереди. Я начну счищать их, одного за другим. И как только доберусь до него — он умрёт последним. Медленно.
Гектор выдохнул:
— Страшно подумать, что ты придумаешь, когда доберёшься до него.
Я поднял глаза.
— Пока он жив — она в опасности. Я не позволю этому случиться. Он тронул её однажды. Второго раза не будет.
На следующее утро я снова сидел рядом с её кроватью, когда она проснулась. Она улыбнулась, увидев меня.
— Ты не спал?
— Мне не до сна.
— Энрико...
Я наклонился и поцеловал её в лоб.
— Всё будет хорошо. Я обещаю.
Но внутри всё кипело. Я знал: война началась. И если кто-то решил коснуться моей Эвы — теперь эта война станет личной.
Я оставил Эву в комнате с Люсией, которая тщательно проверила, как она себя чувствует.
— Не беспокойся, мы рядом, — прошептала Люсия, поправляя подушки и наливая воду в стакан.
— Спасибо, Лю... — Эва устало прикрыла глаза, и я поцеловал её в висок перед тем, как выйти.
Внизу Гектор уже ждал. На полу — связанный охранник, по щекам которого текли капли пота. Его руки были зажаты за спиной, рот заклеен. Я медленно присел перед ним на корточки, глядя прямо в глаза.
— Ты знаешь, за что здесь оказался? — сорвал с него клейкую ленту.
Он молчал, зубы стучали.
— Я... ничего... Я только смену принял, Энрико, клянусь!
— Интересно, — я достал нож из внутреннего кармана. — Ты принял смену, а твой коллега исчез. А нападение случилось именно в твою смену.
— Это совпадение... пожалуйста!
Я встал, прошёлся по комнате.
— Совпадений не бывает. Есть либо вина, либо некомпетентность. И знаешь что? За оба варианта здесь платят одинаково.
Он начал плакать.
— Пожалуйста, дайте мне шанс... я докажу, что не виноват...
Я резко повернулся и врезал ему ногой в живот. Он согнулся, закашлялся.
— Следующий, кто вякнет про шанс, получит пулю в ногу. Мне не нужны жалкие мольбы. Мне нужны факты.
Я повернулся к Гектору:
— Всех, кто находился в доме в тот день
допросить. Записи с камер — проверить. Доступ к вольерам, черному выходу, даже кухонному складу — проверить всё.
— Уже делаем.
— Хорошо. И подготовь список всех, кто раньше работал с Алехандро. Если хоть один из них подал заявку на работу сюда — он первый в очереди на допрос.
Гектор молча кивнул.
Позже вечером, когда Эва задремала в кресле на веранде, укутавшись пледом, я стоял на другом конце участка и наблюдал за ней. Мои люди, теперь в два раза больше по численности, патрулировали территорию. Собаки были наготове.
Я достал телефон и набрал Гектора:
— Нашёл что-то?
— Есть кое-что. Один из охранников — Луис — работал в доме Алехандро пару лет назад. Уволился после драки, но потом появился здесь под другим именем. Думаю, это он сдал адрес.
— Жив он?
— Пока да.
— Тогда живым и останется — до моего приезда.
Я повесил трубку. Сердце бешено стучало, в голове только одно:
"Он попытался отобрать у меня её. Он подписал себе смертный приговор."
Я добрался до подземного помещения спустя пятнадцать минут. Холодный бетон, резкий запах железа и пота. В углу, прикованный к металлическому стулу, сидел Луис. Рядом стояли двое моих людей, напряжённые, как струны.
Я прошёл мимо них, не говоря ни слова, лишь сделал короткий жест рукой. Они вышли. Дверь за ними закрылась с глухим щелчком.
— Энрико... — прошептал Луис, — это недоразумение. Я просто... Я не хотел...
Я взял со стеллажа хирургические перчатки, натянул их медленно, глядя прямо ему в глаза.
— Ты сдал адрес.
— Нет... клянусь! Он шантажировал... сказал, что убьёт мою сестру! Мне не дали выбора!
Я подошёл вплотную, склонившись к нему.
— А ты дал выбор Эве? Когда по её телу прошёлся ножом кто-то из людей Алехандро? Ты знал, куда ведут твои слова.
Он пытался отвесить голову, но я схватил его за челюсть, заставив смотреть в глаза.
— Ты выбрал. Теперь моя очередь.
Два часа спустя я вышел из подвала. Рубашка была заляпана кровью, руки врезались в карманы, плечи напряжены.
Гектор ждал у входа.
— Всё?
— Он больше ничего не скажет. Но мы теперь знаем, как Алехандро узнал. И как он общается с оставшимися лояльными. Через старую сеть. Подчистить всё. Связи, телефоны, контакты. Если кто-то не отвечает — считать мёртвым или предателем.
— Принято. А что с телом?
— Утилизировать. Без следов. Пусть останется как предупреждение. Никто не тронет то, что принадлежит мне.
Позже я вернулся в дом. Эва уже проснулась, сидела у окна, завернувшись в плед, с чашкой горячего чая.
Я сел рядом. Она посмотрела на меня, взгляд цепкий, умный.
— Это был он?
Я кивнул.
— Да. Он продал нас. За страх. За слабость.
— Ты... убил его?
Я посмотрел ей в глаза и честно ответил:
— Нет. Я приговорил его. И исполнил приговор.
Она молчала, но в её взгляде не было осуждения. Только понимание.
— Спасибо, — прошептала она, прильнув ко мне. — За то, что ты рядом. За то, что защищаешь.
Я обнял её крепко.
— И всегда буду. Пока я дышу — никто к тебе даже не прикоснётся. Я поклялся себе. И теперь эта клятва — закон.
Я крепче прижал её к себе, ощущая, как её дыхание становится ровнее, спокойнее. За окном начинал моросить дождь — капли мягко стучали по стеклу, будто мир хотел смыть всё зло, что ещё осталось в нём. Я провёл пальцами по её волосам, целуя в висок.
— Мы справимся, Эва. Всё позади.
Она тихо вздохнула, и её голос, чуть дрожащий, но уверенный, раздался у моего плеча:
— Пока ты рядом... я не боюсь.
Я посмотрел на неё. Лунный свет, пробивающийся сквозь шторы, ложился на её лицо, подчеркивая нежность и силу — ту, которую она даже не осознавала в себе.
В ту секунду я понял: ради этой женщины я готов на всё. Ради неё я сжёгу мир — и построю новый, чище, ярче. Без предательства, без боли.
— Обещаю, — прошептал я. — Это только начало. Теперь всё будет иначе.
И за окном, будто в знак перемен, рассвет начал прокладывать первые золотые полосы на горизонте.