Глава 25
Универмаги, аптеки и полицейские участки продолжали работать в штатном режиме. На радио вместо «стола заказов» ателье рекламировали свои услуги по пошиву масок и похоронных костюмов. Вампиров вновь возненавидели.
На входе в театр в граненом стакане стоял ртутный градусник, который сотрудникам прислоняли ко лбу. Допустимая температура тела для здорового жителя Кривого Камня была тридцать шесть и ниже, вплоть до нуля. Спектакли перестали показывать, но репетиции артистов никто не отменил, поэтому люди просто делали, что умели и ждали.
Услышав шорох, Анабель спряталась за толстым ковром, отделяющим кухню от комнаты. В свете мигающей зеленоватой лампочки, повернутый лицом к стене, стоял Косарь. Он постанывал и как-то странно зажимал бедро.
На серой вате отпечатался бордовый кружок крови. Ее запах перемешался со спиртом, но Анабель все равно смаковала сладострастный аромат. Он ощущался на языке недожеванной жвачкой, которую нельзя было выплюнуть. Вампирша сглотнула и срослась с дверным косяком.
Шприц иглой проткнул загорелую мужскую кожу. На этот раз Косарю удалось поставить себе укол. Он выкинул иглу в мусорку, подтянул синтетические шорты и развернулся.
— Зачем ставить лекарство себе? Лекарство мало остаться, Мечник больше не принести! — Косарь казался крупнее из-за широкой груди, но сам по себе был жилистым и слабым. Вампирша смогла бы дать отпор.
Сдерживаемый кашель вырвался наружу, Косарь прочистил горло и вытер слюни:
— Хочешь, будешь сама мне ставить уколы? Полечишь меня, а то немного прихворал? А потом я тебя полечу. Матрасу вон как помогло твое лечение, Стрела, — Косарь приобнял Анабель за талию. Его перегарное дыхание обожгло ключицу. — Ты же понимаешь, что сейчас не в том положении, чтобы выеживаться. Вылечила Матраса, а теперь меня — так же, как и его! Лечи.
Анабель сделала вид, что не поняла его. Тревога оплела низ живота. О чем он говорил? Матрас лежал на своей шконке, не ел и практически не выходил, возможно, это вызвало подозрения.
— Что же ты кривишься? Зубки показывай! И лечи! Думаешь, я не знаю?! Ты его обратила! Он стал лучшей версией себя: моложе, красивее, идеальнее! Быстрее, выше, сильнее! Всего один укус поменяет мои ДНК и запустит процесс, который изменит меня навсегда*!
— Я буду кричать, — Анабель оттолкнула Косаря. Они оба знали, что Мечник бухал с самой смерти Валенка и по сей день. Он не услышит ее крики, даже если захочет.
— Кричи, кому ты нужна? Сосунку твоему или Свекла за тебя заступится? Мечник проебланил все, но я не такой, возможности не упущу! Пока он носится за своим Савиным — я действую! Надо было ему бежать по другой тропинке, может быть, мусора бы его обратно словили и на зону отправили! Он надеется, что если принесет в жертву вампиров, то Савин наградит его магией! Ты слышишь это, Стрела?! Слышишь мои слова?! Разве тебе не смешно?!
Анабель растерялась и прислонилась к стенке. Слова Косаря заевшей шарманкой крутились в голове. Мечник планировал убить Анабель и ее детей для ритуала?
— Ты лгать мне, Мечник пытается помочь спасти моих детей! Савин его враг!
— Если ты обратишь меня сейчас... — Косарь еле сдерживал себя, вился вокруг вампирши и хватал все ниже и ниже, доходя до линии ремня. — Мечник вас всех Савину в жертву отдаст! А я — нет. Обрати меня, и мы его уберем!
Анабель падала, хотя устойчиво держалась на ногах и слепла, смотря на Косаря. Тело стояло, а ее душа летела куда-то на глубину. В бездонную зубастую пропасть. Обратив Матраса в вампира, Анабель попала в точку невозврата. Рано или поздно кто-то бы узнал о ее маленьком секрете. Относительно. Маленьким Матрас был только по сравнению с огромным Мечником.
— Отойди или я ударить! — Анабель уперлась в рукомойник, вода расплескалась по столу и вылилась из ведра. Косарь не собирался отходить. Вампирша застыла на месте, как лань перед фарами автомобиля. Он лапал ее и приказывал укусить, не зная, что для обращения его следовало убить.
Что-то отбросило Косаря в другой конец кухни. Перевернулись стулья и разбилась посуда. Анабель приготовилась защищаться, но перед ней мелькнула знакомая полосатая тельняшка. Матрас по-звериному выгнул спину и встал между ними, показывая острые вампирские клыки.
Сердце Косаря затихло на миг, а потом застучало, словно маленький, быстро набирающий скорость паровоз. Он отполз, глядя на жилистые руки Матраса, — те, что недавно были такими же дряблыми, как его собственные.
Став вампиром, Матрас не только выздоровел, но и окреп. Анабель сплела пальцы. Она сделала все по совести. Матрас хороший и обязательно, очень-очень обязательно должен был пожить еще!
Косарь охрип от крика, его зычный голос просел и булькал от подступающего кашля. Свет на кухне моргнул.
Часы пробили ровно семь вечера. Как по команде, из алкогольного сна восстал Мечник. Пошатываясь, он завалился на кухоньку, оборвал ковер и завалился на Анабель. В ноздри ударил едкий запах спирта. От тяжести вампирша согнулась и присела, Мечник кинул обмылок в Косаря:
— Хватит орать! Хавальники закройте свои! — он заметил Матраса в последнюю очередь. На осознание увиденного ему потребовалось время. — Матрас? Я не понял... Это ты, тварина, сделала? Ты это сделала?! Отвечай!
Мечник потянул Анабель за горловину футболки. Больно не было. Было страшно. Он закипал от переполняющей его ядовитой злобы, вены пульсировали на лысине.
— Я что тебе говорил? Что тебе говорил, блядь такая?! — его свободная ладонь громко ударила Анабель по губам. Мечник намотал волосы на кулак и с размаху влепил вампиршу щекой в хлипкую стенку. Штукатурка посыпалась ей на затылок. — Нельзя! Нельзя! Я кому говорил?! Кому?!
Кулаки мелькали в полумраке искрившей дальней лампочки. Несколько минут полностью удалились из воспоминаний Анабель. Рассеченный о бетонную стену подбородок неприятно саднил.
— Лучше бы он сдох, блядь такая! Лучше бы он сдох, но не превращался... В эту срань!
К Мечнику кто-то подошел. Кто-то его сдержал. Это не Матрас, нет. Это был Свекла. Он оттащил Мечника от Анабель и швыранул его к старому дивану. Вампирша опустилась по стене на пол. Матрас забился в угол и не решался подойти.
Сознание приходило к вампиру после обращения не сразу, Анабель его не винила. Как и Мечника — просто на него слишком много всего свалилось, всплыли давние травмы, умер близкий товарищ. Косарь хотел шантажом получить интимную близость от вампирши, но теперь, кажется, все знали правду.
— Вернулся к корням? — Косарь сплюнул рядом с Анабель и встал, пошатываясь. — Убьешь и эту свою бабу? Кого тогда понесешь Савину?
Мечник вздрогнул и осатанел. Он принялся душить Косаря, но на этот раз их никто не разнимал. Свекла вымочил тряпку в холодной воде и подал Анабель, чтобы она утерла кровь. Зачем Косарь опять соврал по поводу жертвы? Чтобы получить снова?
Свекла тайком вложил в ослабшую руку Анабель маленький нож. Она спрятала его в кармане, сама не зная зачем. Там уже лежал платок от Матраса, в него Анабель и завернула нож. На будущее. Пригодится, если Косарь опять возомнит себя лидером.
Вампирша почти научилась контролировать ярость Мечника, необходимо было следовать некоторым простым правилам: не спорить, не пререкаться, не «возникать», быть полезной. Если держаться рядом с ним, то никто другой ее не тронет.
Когда Мечник прекратил колотить Косаря, а Свекла убрал кухню от следов драки, Анабель уже стояла с бинтом и перекисью, чтобы обработать раны. Обработать раны Мечнику. Показать ему свою преданность и покорность. Он не должен в ней сомневаться, а позже, когда восстановит силы, поможет ей спасти детей.
Анабель с Матрасом отселили в одну комнату, самую дальнюю. Пока Свекла возился с перестановкой, Мечник украдкой смотрел на побитое лицо Анабель, словно оценивал причиненный ущерб. Но делал это с таким отвращением, словно не был благодарен за спасение члена их банды. До этого вампирше казалось, что все они тут друг другу приходились минимум хорошими товарищами.
На рассвете у труб с горячей водой Анабель поймала крысу. Они разделили ее с Матрасом напополам, жадно отпивая свою долю из еще живого зверька. От зловонного крысиного трупа в мусорном ведре закладывало нос. Потроха, шкуру и кости вампиры не ели, им нужна была только свежая кровь, а вот остальное заванивалось со временем.
К такому образу жизни нельзя привыкнуть, в нем надо было вариться годами. Мечник обещал, что когда поймает Савина и сдаст его Ловцам, им всем выплатят немыслимое вознаграждение, они переедут и заживут!
Вампирше придется заново знакомиться с дочуркой и помогать Энтони восстановиться после плена у Савина. Что мог придумать этот жестокий садист? Какими способами он пытал ее сына? Мечник рассказывал, что Савин порол вампиров плетками и истязал иглами; показывал фотографии вампирских высушенных трупов... Смог ли Энтони как-то избежать сильных наказаний Савина?
Матрас свернулся на койке калачиком. Его сегодня даже не били. Радио плевалось помехами, Свекла на кухне вытирал воду и убирал погром, Косарь зализывал раны, а Мечник бубнил что-то на тюремном жаргоне. Анабель тоже легла.
Плюсов у вампиров было меньше, чем предполагали некоторые люди. Сначала организм настигала неминуемая и болезненная смерть, потом в полукоматозном состоянии человека выворачивало наизнанку. Первую неделю новообращенного вампира ломало, а на следующую начинала возвращаться память о прошлой жизни. О прошлой жизни, о которой стоило навсегда забыть.
Матраса пока просто ломало, он не помнил ни родителей, ни школьные годы, но зато прекрасно вспоминал тюрьму, знакомство с Мечником и переезд в Кривой Камень. Матрас открылся для Анабель с другой, темной стороны: в бреду он пересказывал свои ходки, объяснял схемы мошенничества и хвастался трофеями.
В основном его жертвами становились пожилые люди, а орудовал он рядом с продуктовыми магазинами, работал с мелкими кражами, вырывал сумки и вынимал кошельки. Анабель предпочитала его не тревожить. Возможно, что так она поможет всплыть более старым отрывкам из его биографии.
Когда обращалась Анабель, такого чудесного средства, как «анальгин», еще не было в продаже. Матрас ел сразу по пять таблеток, чтобы унять разрывающую боль. Вампирша понимала, каково ему приходилось.
Прочистив горло и кашлянув, звенящую бусами шторку отодвинул Доллар. Он кинул на койку телефон, специально резко и быстро, чтобы перепугать Анабель. Плечи вампирши напряглись.
— Мечник поедет вытрясывать информацию с сожительницы Энтони. Я уже не знаю, где твои дети, — Доллар обратил внимание на синяки Анабель и хмыкнул. Ее лицо опухло и в некоторых местах покрылось пятнами от йода.
— Что он собраться делать?!
От волнения острый вампирский клык проткнул язык, и Анабель гоняла выступившую кровь в полости рта вместе со слюнями. Доллар сел по-хозяйски, расставив ноги и опустив локти на колени:
— Поедет к ним на район спрашивать. Тебя, я смотрю, он уже спрашивал, а ты и рада перед ним пресмыкаться.
— Следи за базаром, щенок!
Матрас оскалился и приподнялся. Энергия переполняла вампирское тело, он корежился от спазмов, но все равно опять вступился за Анабель. Она не слышала перепалки. Где-то под ребрами екнуло. Значит, ее мальчик все-таки стал джентльменом!
Фантазии полетели одна за другой: как ее сын познакомился с будущей женой на кафедре университета, как они вместе ходили по музеям и театрам, как он рассказывал ей об искусстве. Она уже видела их: прогулки по набережной, ее невестка в кружевной шали томно слушала, как Энтони рассуждал о греческих философах...
— Энтони живет с женщиной?! А где Анна жить? — внутри Анабель загорелся искрой маленький огонек.
Энтони жил с женщиной! Наверное, эта вампирша очаровала его своим остроумием и смелостью! Радости Анабель не было предела!
— Дочь твоя там же живет, вместе с тремя женщинами твоего сына. Ну, как с тремя, одна пока только в гости ходила, что сейчас там, я не знаю. Может и переехала.
От количества женщин в жизни Энтони зарябило в глазах. Доллар пожал плечами и накрутил черный провод наушников на кулак. Мечник хрипло подозвал его на кухню. Никто не хотел откликаться на призыв лидера. Матрас прижался к Анабель, когда послышался более четкий и громкий приказ: «Сюда пошел! Горячий шоколад сам себя не заварит».
Свекла пришел за Долларом в вампирскую обитель, аккуратно поднял его под локоть и повел к Мечнику.
— Как это так произошло?! Где я недоглядела за своим сыном? Мой сын такой необщительный, неужели он обзавелся женами? Они родили от него детей, ты знать?! — Анабель рванула к Доллару, но они со Свеклой уже скрылись за ковром.
— Стрела, — окликнул ее Матрас и притянул обратно на койку. — Я должен тебе кое-что сказать. Многоженство — это цветочки. Как бы так помягче сказать? Косарь как-то провожал Доллара до хрущевок и... Немного поспрашивал соседей. Ну, слухи, конечно, надо делить на два, но... Черт, Стрела, там такое говорят!
Анабель напряглась и сжалась, готовя себя к ужасным новостям. Матрас выдержал паузу, собираясь с мыслями:
— Он и по окнам чужим лазиет и орет постоянно в подъезде, дерется с алкашами во дворе, самое страшное — насрал под дверь на втором этаже...
Воздух стал густым осадком горячего шоколада на дне стакана. Анабель не нашла точку опоры, оступилась и чуть не села на пол. Матрас с легкостью подхватил вампиршу за талию и усадил рядом с собой. В комнатушке стало невыносимо жарко и душно. Матрас будто описывал бездомного кота, а не ее прилежного сына-отличника.
— А на обратном пути мы сами с ним столкнулись... Как раз пасмурно было, он вышел во двор заниматься спортом: на турниках подтягивался, отжимался и лавочку поднимал. Ты лучше выдохни, хорошо? Стрела? — Матрас погладил Анабель по голове совсем как маленькую потерявшуюся девочку. — Он волосы свои заплетает розовой лентой, а на люди выходит в коротких шортиках и бабском топике.
На кухне Доллар уронил ложку. Анабель отмерла. Ее идеальный мир рухнул.