Глава 4. Лера
В пятницу, во время перерыва в детскую постучала Милена Александровна и велела срочно зайти к Алфёрову в кабинет. Лера так удивилась, что не сразу смогла сообразить, что от нее требуется.
— Он здесь? — спросила Яковлева, глядя на женщину, как баран на новые ворота. Если она что-то и успела усвоить за эту испытательную неделю, так это то, что Алфёров бывает дома реже, чем когда-то ее отец. А он тоже был человеком занятым.
— Сегодня Рудольф Борисович работает из дома. Ну же, иди скорее. Он не любит ждать, — домоправительница едва ли не вытолкала девушку из детской и лишь оказавшись в коридоре Лера, наконец, осознала, что все это значит.
Он принял решение.
Либо она останется, либо покинет дом сегодня же.
Ей казалось, что она сполна поняла некоторых английских королев, которым безвинно отрубали головы. Лера шла по коридору, словно на эшафот и пыталась представить, что ее ждет. Этот страх пронзал, как копье, смазанное ядом. Если ничего не выйдет, придется начинать все с нуля. А так жаль, ведь она успела привязаться к Ромке, изучить его привычки, даже почти научилась не обращать внимания на вой сирены, который он издавал во время капризного приступа!
В дверь она постучала в такт с биением сердца. Голос Алфёрова, велевшего ей войти, казался уставшим и девушка напряглась еще сильнее. Что если он уже занят поиском новых кандидатур, потому и остался сегодня дома?
— Милена Александровна сказала, что вы хотели меня видеть, — тихо сказала она, пытаясь по бесстрастному выражению его лица прочитать, насколько все плохо.
— Да, Валерия. Проходите, — Рудольф Борисович захлопнул крышку ноутбука, нетерпеливо налил из графина лимонной воды и выпил ее залпом. Казалось, что-то его беспокоит, но Лера даже боялась подумать, что именно. — Садитесь.
Яковлева села напротив и напряженно сжала ладони в замок.
— Я так понимаю...
— Как прошла ваша первая рабочая неделя? — перебил мужчина, внимательно глядя прямо в глаза. Напряжение росло как на дрожжах и ей показалось, что дышать стало сложнее.
— Все хорошо, — ответила девушка, старательно держа спину ровно. Даже если он откажет... Нужно хотя бы выглядеть достойно.
— А как вам Рома? Что вы можете сказать о нем?
Лера ненадолго задумалась, прежде чем ответить.
— Мне нравится с ним работать. Не всегда это легко, признаю, но... он замечательный. Очень ласковый, очень активный и очень быстро всему учится. Мне кажется, что мы подружились.
— Рад, что так. Моему сыну вы, кажется, тоже нравитесь. Куда больше, чем прошлая его няня, — Рудольф Борисович кивнул, положил на стол руки сжатые в замок и перевел взгляд на них. — Так что испытательный срок вы прошли. Можете провести выходные здесь, если вам захочется или отправиться к себе домой.
— Спасибо,— она осторожно улыбнулась, не веря своему счастью. Она получила работу! Теперь жизнь встанет на свои места. Да и провести выходные в компании брата она была не прочь, тем более, помимо этого ей нужно было встретиться с подругами. — Я вернусь в воскресенье после второго сна Ромы, если вы не против.
— Не против, — Алферов посмотрел на нее своими холодными глазами-льдинками. Лера заметила, что под глазами у него залегли глубокие фиолетовые тени, словно он решил покосплеить панду.
"Похоже, не только у меня неделька выдалась насыщенной..."— подумала Яковлева, вставая и выходя из кабинета.
— Хороших вам выходных, Рудольф Борисович, — напоследок сказала она, обернувшись. Алфёров лишь кивнул, вновь открыв ноутбук.
Выходные Лера провела плодотворно. Дома ее пусть не встречали с фанфарами, но Гоша при встрече искренне улыбался и прижал сестру к себе так крепко, будто не видел целый год.
— Так значит ты скоро богатенький станешь, будешь братику помогать? — Гоша расплылся в довольной улыбке, отпустив ее из объятий и потрепав по волосам.
— Братик уже скоро вконец офанареет, — обворожительно улыбнулась Лера. — Братик не думает, что пора бы и самому работу найти?
— Братик вообще думать не хочет, — ядовито фыркнула Евгения Александровна, проходя из кухни в гостиную и даже не здороваясь. — Братик только ляжки тянуть умеет.
Гоша закатил глаза, а девушка едва сдержалась, чтобы не расхохотаться.
— И вам доброго вечера, — дрожащим голосом сказала она, в ответ получив лишь пренебрежительный кивок. Лера посмотрела брату в глаза и глубоко вздохнула. Желание смеяться резко куда-то испарилось. — Между прочим, она права. С тех пор, как ты... — Яковлева постаралась ничем не показать, что поступок брата все еще задевает ее. — Продал долю в папином издательстве, ты даже и близко не подходил к слову "работа".
— Лер, ты приехала, чтобы пилить меня вместе с маман или чтобы отдохнуть? Мне тут и одной язвы хватает с головой, — брат нахмурился. — Мне не пять, я сам со всем разберусь. Лучше расскажи, что там у тебя?
Они обсудили последние новости, немного вывели из себя маму–монстра и Лера, наконец, смогла немного выспаться. Наутро она приготовила фирменные блинчики с творожным сыром и лососем, они с Гошей посмотрели пару серий нового нашумевшего сериала, а потом Яковлева стала собираться на встречу с подругами.
— Может меня возьмешь? — нахально вертелся в дверях Гоша. — Мне твоя Верочка давно нравится. Красивая, и волосы у нее прикольные!
— Верочка давно занята, — ухмыльнулась Лера. — И ты это знаешь. К тому же, мои подруги приехали ко мне, а не к тебе, имей совесть.
— Кто бы говорил про совесть, — фыркнул он. — Лер, ну хоть с этой... Ульяной познакомь. Мне скучно тут одному.
— С "этой", как ты выразился, точно знакомить не буду. С таким отношением ты ей только сердце разобьешь, а мне потом успокаивай? Спасибо, конечно, но мне и без этого весело.
— Злая ты, Лерка... Я вот тебя с Дэном знакомил, когда ты сказала, что он тебе понравился.
Девушка поморщилась.
— Это тот самый, который меня смазливой малолеткой назвал за то, что я не дала ему себя полапать?
— Он же потом за это и получил. Но познакомил же!
— Отвянь. И вообще, разве ты не собирался в какой-то клуб? — Яковлева недовольно взглянула на брата. Тот рассмеялся, однако почему-то Лере показалось, что весело ему не было.
— Ладно, не бесись, малышка Валери. Просто хотел... ай, не важно.
— Если хочешь, можем завтра утром побыть вместе? — примирительно улыбнулась девушка, решив, что брат по ней соскучился за эту длиннющую неделю.
— Тебе надо будет вернуться уже завтра?
— Я обещала, что вернусь после обеда, — Лера пожала плечами. Честно говоря, она и сама не знала, зачем и убеждала себя в том, что не хотела бы никого беспокоить. Но на деле несмотря на вчерашнюю эйфорию от свободы, уже сейчас она скучала по своему шилопопому подопечному.
Спустя несколько часов, собрав на такси все возможные пробки, Лера встретилась с подругами. Прежде чем разъехаться после учебы, девчонки завели нерушимую традицию — встречаться каждую третью субботу месяца и обсуждать все то, что не удавалось обсудить в переписках или в созвонах. Как Лера и ожидала, Никольская привычно стиснула ее в объятиях, издав радостный вопль, а Уля лишь рассмеялась, глядя на них.
— Вер, ты ж ее задушишь так! Полегче, — смеясь, сказала девушка. Лере же напротив, не хотелось отпускать Верочку. В ее объятиях всегда было дико уютно и тепло, несмотря на то, что они и правда были удушающими.
— Я скучала! — запротестовала Никольская. — Имею право!
— Имеешь, только не ори мне на ухо, — фыркнула Лера и обняла ее покрепче. — И я тоже скучала. Но если мы так и будем тут стоять, то так ничего и не обсудим.
И так же ожидаемо, темой для разговора стала ее новая работа.
— Ну, Лерочка, колись. Как тебе там, в этом мрачном доме? – спросила Вера весело, заправив за уши розовые пряди волос. Она вот уже не первый год красила их в разные оттенки, не обращая внимания на отношение преподавателей к такой экстравагантности. А теперь она, как и Лера, работала частной няней у семьи, которая ничего против подобного самовыражения не имела. — Ты говорила, что там чувствуешь себя словно в средневековом замке!
Лера тихо рассмеялась.
— Я не преувеличивала. Дом огромный, но такой... Пустой, что ли? Если бы не ребенок, я бы решила, что он наполнен призраками или чем-то еще более жутким.
— Тебе удалось поладить с малышом? Какой он? — спросила Ульяна, попивая любимый морковный сок. Кафе, где они сидели, было прекрасное в своем многообразии меню и Уля с ее необычными предпочтениями в еде чувствовала себя здесь просто замечательно. Из-за того, что Уля выросла в небольшом селе, где предпочитали все овощи и фрукты собирать с собственного огорода, она терпеть не могла фастфуд и пакетированные соки. — Вы нашли общий язык?
— Вроде да, Ромка славный. Хотя в первые пару дней было ужасно сложно. Раньше я проводила с детьми пару часов, максимум день и уходила, а тут — круглые сутки... — Лера отпила своего томатного сока и глубоко вздохнула. Приятный аромат выпечки, корицы и осенних листьев витал в воздухе. Решение сесть на веранде оказалось восхитительным, несмотря на поднявшийся ветер тут было очень уютно. Обсудить работу очень хотелось с кем-то помимо дневника, но по договору ей было запрещено сообщать посторонним о некоторых рабочих моментах, обитателях дома и почему–то о привычках Ромы. Однако какие–то детали, вскользь, она могла рассказать. — Рудольф Борисович сказал, что я Ромке понравилась больше, чем его предыдущая няня, так что... надеюсь все встанет на свои места.
— Рудольф Борисович? — Верочка аж соком поперхнулась.
— Ну да, а что? Почему такая реакция? — не поняла Яковлева. Уля же отстраненно крутила в руках соломинку.
— А имя то у него какое... Экзотическое, — усмехнулась Вера. — Прямо как у вашего любимого писателя!
— Как будто каждый Рудольф — писатель. — Уля закатила глаза
— Как будто ты встречала много Рудольфов, — парировала Никольская. — Так что, Лер, какой он?
— Ну... честно говоря, я не знаю. Я не успела с ним толком познакомиться.
— А с его женой?
— Ну ясно, госпожа Никольская, — теперь настала очередь Леры закатывать глаза. — Опять собираетесь разыгрывать из себя сваху? Я, конечно, благодарна, что вы желаете мне счастья, но...
— Не с начальником же, — закончила Ульяна. — Только этого ей ещё не хватало.
Вера невинно похлопал ресничками.
— Ладно вам, мне же просто интересно! Так что там с его женой?
— Без понятия, — Лера откинулась на спинку стула, решив, что быстрее будет рассказать то, чего не знает, чем отвязаться от Верочки и своднической натуры. — Не знаю... Я видела только отца, и то редко, а вот о Ромкиной маме я ничего не слышала. Возможно она уехала куда-то по работе, — пожала плечами девушка.
— Или бросила мужа с ребенком, — подсказала Верочка.
— Значит характер у него поганый! Кто уходит от хорошей жизни? А раз он богат и красив, то у него сто процентов должен быть недостаток. Может он руку на нее поднимал? — Уля наклонилась вперёд, заинтересовавшись этой темой.
— И бросила ребенка? — покачала головой Лера. — Не верится мне в это. Я все же склоняюсь к тому, что она просто работает и я ещё ещё увижу.
Она не могла, не хотела даже задумываться о том, что с мамой Ромы могло что–то случиться или что такого очаровашку мама могла попросту оставить. Лера верила, что вскоре таки познакомится с ней.
— Либо же ее просто нет.
— Ладно вам тоску нагонять, — отмахнулась Верочка. — Он тебе ну совсем не понравился?
Лера нахмурилась. Вот же неугомонная! У Верочки была какая–то идея фикс всех с кем угодно свести. Сама она успешно встречалась с парнем вот уже лет шесть и всем вещала о том, как это здорово.
– Не знаю я, Вер. Да и какой в этом смысл? Я у него работаю, а не шашни крутить собираюсь. Моя задача – ребенок. А он — женат. Все, точка.
Вера закатила глаза.
— Не будь занудой, мне и Ульяши хватает. Лерочка, ну пожалуйста, дай помечтать? — заканючила девушка. — Это же так красиво, почти как в кино!
Лера лишь нахмурились в ответ.
— Ну ты просто скажи, ты кольцо у него видела? — девушка приблизилась, схватив ее за руку.
Яковлева всерьез задумалась, пытаясь припомнить эту деталь.
— Кажется... нет.
— И фоток с женой на столе или ещё где-нибудь?
— Тоже нет...
— Ну значит он свободен, Лерчик! Подумаешь ребенок, зато богат, красив и..
— Он ее непосредственный начальник, — напомнила Уля. — Как вообще можно рассчитывать на отношения с тем, кто тебе платит? Это больше похоже на прости...
— Я, вообще-то, и не собиралась, — перебила ее Лера скрестив руки на груди.
— Дурочка потому что. Кто упускает такой бомбический шанс? Надо думать наперед, Лера, будущее строить! Ты просто представь, какой была бы твоя жизнь рядом с таким мужчиной... — мечтательно улыбнулась Верочка.
— Правильно ты все говоришь. Крутить роман с работодателем – последнее дело. Не слушай эту клушу, Лерок, нам с тобой в клубе одиночек вполне себе неплохо живется.
Девушка неопределенно пожала плечами. Не сказать, что ей было так уж круто в «клубе одиночек». Скорее она искренне мечтала влюбиться. Завести семью и все такое. Когда–нибудь, не сейчас. Да и не с этим человеком уж точно!
В голову как назло вновь ворвался ледяной взгляд и Леру невольно передернуло. Он не пугал ее, во всяком случае, не специально. Но Лера изо всех сил старалась избегать его всеми возможными способами. Рядом с Алфёровым она почти всегда была в напряжении, не знала, что он может выкинуть в тот или иной момент. За эту неделю он показал себя и как любящий отец, приходя к Роме перед сном каждый день, и как вспыльчивый хозяин, на ее глазах отчитав Риту за какую–то оплошность так яростно, что Лера хотела было вмешаться, но не сделала этого только из–за Ромы, с которым только вернулась с прогулки, и страха потерять это место.
Вечер с подругами прошел весело. Лера отвлекла Верочку разговором о ее любимом певце и про семью Алфёровых они больше не вспоминали, переключившись на отвлеченные разговоры. В воскресенье Лера отоспалась, провела часть дня с братом, снова поссорилась с Евгенией Александровной и в разбитых чувствах отправилась на работу, слушая в наушниках музыку. Лишь радостное лицо Ромы, протянувшего к ней ручки, заставило ее улыбнуться. Искренне. В тот момент малыш был с отцом, так что Яковлева посмотрела на него.
— Вы не против?
Рудольф Борисович кивнул и Лера подхватила Рому на руки и прижала к себе, расцеловала в обе щеки.
И все шло хорошо. Недели летели одна за одной, приближая конец сентября. Лера привыкла к атмосфере дома, к местами дурацким правилам и запретам. За первый месяц она даже нашла себе своего рода компанию. Чаще всего Лера общалась с горничной Ритой (девушка оказалась общительной и приветливой) и с Миленой Александровной, которая давала ей советы и помогала привыкнуть к порядкам. Однако один факт ее так же напрягал. Мама мальчика так и не появилась. За почти целый месяц! И разговоров о ней в доме среди прислуги не было вовсе. Лера пару раз собиралась с духом, чтобы спросить напрямую, но в последний момент раз за разом откладывала эту затею.
Если бы не Ромкины зубки, она бы не вляпалась в неприятную историю. Обычно он просыпался по ночам, заходясь криком и иногда Лера и вовсе не спала вместе с ним и наутро они оба были разбитыми, чем вызывали вопросы у Рудольфа Борисовича. А в среду Рома казался вялым с самого утра и постоянно хныкал. И она, на свою беду, решила, что дело вновь в зубах. Лера пыталась успокоить его так и этак, но мальчик даже играть не хотел. Он немного отвлекался на своего волшебного мишку, но лишь до тех пор, пока игрушка не нагревалась в его ручках. А после ужина у Ромы и вовсе поднялась температура. Наивно продолжая считать, что дело все так же в зубках, девушка пыталась сбить ее обтиранием смоченным полотенчиком, не подумав о том, что малыш мог простыть. Она устала так сильно, что даже не вспомнила о золотом правиле "если вдруг с Ромой что-то будет не так, нужно срочно позвонить его отцу". Однако Роме вроде бы стало немного лучше, температура снизилась, и он заснул.
Лера вздохнула и хотела было сделать компресс, однако вода из крана почему-то не шла. Девушка пару раз моргнула, пытаясь прогнать сон и покрутила ручку крана еще пару раз. Безрезультатно. Ничего другого не оставалось, как выйти из комнаты, чтобы набрать немного воды в графин на кухне.
До пункта назначения она добралась довольно быстро, удивившись тому, что вокруг так тихо. Девушка не удосужилась даже взглянуть на часы, да и вовсе почти спала на ходу. Если бы она только знала, что уже давно перевалило за одиннадцать, то не рискнула бы выйти. Ведь одним из многочисленных правил в этом доме было не выходить из своей комнаты с 23:00 до 6:00.
Так что когда в темноте девушка наткнулась на твердую фигуру в пустоте коридора и пролила половину графина, она закричала от испуга. И моментально проснулась, увидев перед собой озлобленное лицо Рудольфа Борисовича, его мокрую рубашку и горящий яростью взгляд.
— Ты.. — мужчина стиснул зубы и сжал кулаки, —совсем страх потеряла?! Какого хрена ты тут делаешь в это время?!
«Черт... — подумала Лера и отшатнулась. — Неужели уже так поздно?!»
Теперь вода с его промокшей насквозь рубашки капала прямо на пол... Глаза девушки округлились, а лицо побледнело, пусть этого было не видно в темноте. Ей явно будет несладко...
— Извините, я... Я вышла за водой. Совсем потеряла счёт времени...
— Я заметил! — рыкнул он, стряхивая воду с рубашки, а затем резко схватил Леру за плечо, — ты что же, в одиночку выдула всю воду и резко ослепла? — Алфёров потащил ее в сторону комнаты неподалеку.
От резкой боли в плече в глазах потемнело, и она не заметила, как мужчина приволок ее в пустую темную комнату. Однако со временем боль притупилась и остался лишь страх. Страх все потерять из–за банальной тупости и недопонимания.
— Рудольф Борисович, прошу вас... я могу все объяснить... – начала Лера, попытавшись вырваться из его цепкой хватки. — У меня сломался кра...
— Почему я должен тратить свое время на выслушивание тупых оправданий от безмозглой девчонки? Я потратил достаточно времени и денег, чтобы такого не было — правила расписаны черным по белому! Но нет же, находятся идиотки, которым мало написать, надо едва ли не вбить в голову, чтобы дошло! — мужчина резко отпустил ее плечо, его глаза горели от злости в полумраке ледяным пламенем, а руки очевидно чесались. Рудольф Борисович схватил Леру за подбородок и заставил посмотреть себе в глаза, а Яковлева же ещё больше сжалась от ужаса. Теперь она была готова поверить во все слухи, что витали вокруг его имени. — Ну, раз ты так хочешь, то давай, скажи, что мне делать с такой глупой прислугой, м?
От ядовитого тона на душе моментально стало холодно, а желание оправдаться и защититься словно испарилось. Возможно уже завтра она пожалеет об этом. Возможно уже сегодня останется без работы. Но Лера выпрямилась во весь рост и стиснула зубы так, что сама ощутила как лицо словно окаменело. Она дико устала за этот день и если раньше, в далеком детстве, от усталости она плакала, то в последние годы только злилась.
— Хотя бы выслушать, что вам пытаются сказать, черт возьми! — тоже прорычала она. — Я следую всем вашим идиотским правилам, но сегодня вообще все пошло не по плану. У Ромы режутся зубы, поднялась температура и я последние часы только и делала, что сбивала ее всеми известными мне способами. Уж извините, что не посмотрела на часы, когда в комнате почему-то не работал чертов кран, а мне нужно было позаботится о вашем ребенке!
Мгновение, и ее щека оказалась под его широкой ладонью. Пощечина вышла столь громкой, что на мгновение Лере показалось что–то лопнуло прямо у ее уха.
— Все ещё хуже, чем я думал, — Рудольф Борисович схватил ее за воротник и дышать тут же стало нечем, — ну точно идиотка. О болезнях моего ребенка ты должна была сообщить незамедлительно, маленькая дрянь! — Алфёров совсем не ласково бросил ее на постель и пошел к выходу, — не подходи ко мне до утра, и даже не высовывайся из этой комнаты. Решу что с тобой делать утром, — мужчина стремительно покинул комнату, очевидно направляясь в детскую.
— И не собиралась, — прошипела она. Щеку жгло так, что Лера поняла — будет как минимум синяк на пол лица. Кожа у нее всегда была нежной и любой даже крошечный удар вызывал синяки и ранки, с чем мама раньше так усердно боролась. А то, как он отбросил ее на кровать... Повезло, что ничего себе не сломала!
По щекам потекли слезы. Псих... Ну точно псих. И как она должна была ему сообщить, если не отходила от ревущего навзрыд младенца ни на шаг и делала все, чтобы облегчить его состояние? Это ведь нормально, когда у малыша поднимается температура в такое время. Что же ей теперь, вызывать его по каждому чиху? Да и у нее в детской нет кнопки вызова ненормального папочки!
"Уволюсь к чертям собачьим, завтра же! Не дам ему радости выставить меня самому!" — решила Лера, стирая слезы от обиды. В кармане что-то завибвировало. Девушка судорожно вздохнула и вытащила телефон. Звонил Гоша.
— Приветик, систр, — весело сказал он, пока Яковлева старательно пыталась продышаться и ничем не выдать своего состояния.
— Привет, — прозвучало хрипловато. — Ты извини, я сегодня устала, так что можно по быстрому?
— А, нет проблем! Слушай, Лер, ты могла бы меня выручить? Хочу сделать маман подарок и отправить куда-нибудь отдохнуть, а то она совсем мне весь мозг проела... — устало вздохнул брат. В его голосе было столько обречённости, что Яковлева почувствовала себя не такой одинокой.
— Гош... — начала было она, собираясь отказаться. Если решила, то нужно увольняться, или... а как же мечта? Где ей ещё найти такую зарплату? А главное, сколько времени придется затратить на поиски? Нет. Уволится не вариант, напротив, надо постараться удержаться на плаву. Как-то задобрить Алфёрова, дать понять, что все не так страшно... — Сколько?
— Тысяч сорок? — с надеждой спросил он.
— Хорошо. Надеюсь ты отдохнешь как следует, — хмыкнула Лера, уже зная, что расспрашивать маму-монстра о поездке не будет. Нарваться на ещё одну ядовитую сущность... ей и Алфёрова с его резкостью хватает.
— Спасибо! — горячо воскликнул брат. — Ты моя героиня. А, ты там точно в норме? Голос у тебя какой-то...
— Просто устала, — трясти ее уже перестало, да и родной голос хорошо успокаивал. Хуже уже быть не может, значит нужно бороться за то, чтобы стало хоть немного лучше. — Спасибо, что позвонил. Я скучала, правда.
— Я тоже.
Яковлева отключила телефон и закрыла лицо руками и попыталась успокоиться. Но без Гоши, наедине с собой, снова накатила обида и желание разреветься. Лера глубоко дышала, но все равно продолжала шмыгать носом и прокручивать в голове события последнего часа. Ладно, допустим, они не в восемнадцатом веке живут. Она могла бы позвонить, написать, если бы допустила, что это что–то серьезное... Но Роме ведь стало лучше, так? Стало. А он, даже не попытавшись разобраться, поступил с ней так...
Всю ночь Лера почти не спала – лишь пару раз сомкнула глаза, но увы, ненадолго. Ее мелко трясло из–за произошедшего, зуб на зуб не попадал, а в этой комнате, полной старинной мебели было так не по себе, что ей становилось лишь хуже, а в голову лезли самые страшные мысли. Что если он все же ее уволит? Да, он странный и, похоже, гадина порядочная, но даже после произошедшего ночью, все хорошенько обдумав, она не ушла бы по своей воле – слишком ей нужны были эти деньги. А что если... Что если Роме ночью стало хуже? Мысль о мальчике почему-то пронзила ей сердце, словно пулей навылет. А что с ним будет, если ей придется уйти? Ему снова придется привыкать к какой–то новой няне? Рома ведь только привык к ней! Это было бы попросту слишком жестоко.
На утро на ее щеке действительно осталась отметина от его пощечины. Пришлось немного похитрить с волосами, чтобы часть падала ей на лицо и скрыла последствия ночной катастрофы от остальных слуг. Не хотелось сплетен и... не хотелось, жалости. Сама виновата – пусть и лишь отчасти – сама и будет разбираться с последствиями.
Лера не знала, откуда нашла смелость выйти из комнаты с наступлением утра и пойти к Алфёрову в кабинет. Выбора не было, им так или иначе придется встретится, так что Лера решила разобраться с этим как можно раньше, вышла и быстрым шагом пересекла коридор. Замерла лишь у его двери и постучала в дверь. Нужно быть смелее, раз уж она нарвалась на неприятности.
Каким будет его приговор? Что будет дальше? Однако вместо ответа на эти вопросы, ее плеча вдруг коснулась теплая ладонь. От неожиданности Лера едва не закричала.
— Все в порядке, это я. Хозяин недавно уснул, — тихо сказала Милена Александровна и Яковлева выдохнула с облегчением. — Он передал мне необходимые распоряжения. Приведи себя в порядок и иди к Роме.
Лера сглотнула и чуть отвернулась от нее, чтобы Литвинова не заметила синяк на щеке, кивнула, собираясь молча уйти, но все же спросила. Тихо, не желая будить или тревожить сон Алфёрова. Еще один приступ его гнева она, возможно, не переживет:
— Насколько все плохо?
— Рома под присмотром педиатра. Насколько я знаю, сейчас температуры нет и он в порядке, — женщина горько улыбнулась, — однако сегодня нас всех ждёт непростой день. Рудольф Борисович в ярости и его можно понять.
— Это моя ошибка, — Лера ощутила укол вины и опустила взгляд, понимая, что из–за ее промашки страдать придется всем, включая Рому. Она ведь могла хотя бы предположить, что дело в чем–то другом. — Я думала, что все дело в том, что у него режутся зубки, что это всего лишь реакция организма... Мне стоило хотя бы подумать и...
— Ты ведь не имеешь медицинского образования, верно? — она посмотрела в глаза девушки, — в следующий раз думай прежде всего о здоровье мальчика. Ты всегда можешь обратиться ко мне, или попросить Петра вызвать доктора. Я вижу, что зла ты не желала, но взяла на себя слишком много, и надеюсь, этот случай научит тебя впредь думать холодной головой.
Лера кивнула. Что ж, похоже ее не уволят. Во всяком случае сегодня. Но после того, что устроит им всем хозяин, отношение в коллективе к ней точно изменится и ее жизнь снова превратиться в кромешный ад! Ну, к этому ей хотя бы не привыкать, переживет уж как–нибудь.
— Хорошо. Спасибо, Милена Александровна. И простите, – сказала Лера тихо и пошла в детскую.
Ромка уже проснулся и ждал ее с нетерпением. Семен Валерьевич, педиатр, отрешенной улыбнулся и коротко расспросил обо всем – когда поднялась температура, были ли другие симптомы и прочее. Затем она помогла ему провести осмотр. Благо, мальчик чувствовал себя хорошо, и доктор заключил, что это легкий вирус.
А после обеда Рудольф Борисович собрал весь штат прислуги и пропесочил их как следует. Кричал он так, что, казалось, стены дома тряслись.
— Вы все рисковали здоровьем моего сына, — отчитав всех за безынициативность и тупость, сказал он. — А потому вы все лишаетесь в этом месяце премии.
— Рудольф Борисович, но они же не причем! — не успев даже задуматься о последствиях, выдала Яковлева. И от его ледяного взгляда сжалась и тут же пожалела, что вообще открыла рот.
— Советую не открывать рот, когда вас об этом не просят, Валерия. Ваш кредит доверия и так держится только на симпатии моего сына.
Лера сглотнула и отступила на шаг. На душе кошки скреблись от мысли о том, что из-за ее ошибки наказывают всех. Хотелось высказать Алфёрову все в лицо, но страх и желание сохранить работу были сильнее. Она кивнула, пряча за прядями волос след от ладони на щеке. Кто знает, что ему придет в голову, когда он увидит? Кто знает, что ее ждет если она хоть кому–то об этом скажет... Но это был первый раз, когда Рудольф Алфёров по–настоящему ее испугал и шокировал.
Как только хозяин дома, выплеснув весь свой яд, ушел, Яковлева окинула всех виноватым взглядом и тихо сказала:
— Извините. Вы этого не заслужили, я...
— Ладно тебе, caro, - сказал Константин Сергеевич, тепло улыбнувшись. От его "дорогая" Лере почему-то стало немного легче. — Не переживай. Рудольф Борисович и по меньшим пустякам может бучу поднять. А тут ребенок... я удивлен, как он тебя и правда не вышвырнул. Будь осторожнее, умоляю.
— Вот именно, Лер, не переживай. Премия это пустяки, — отмахнулась Рита и обняла ее. Яковлева выдавила улыбку.
— Но он так кричал и...
— А, это... хоть кто-то его слушал?
— Я вообще во время его криков мысленно пою песни Rammstein, — хихикнула Майя. — Разницы почти нет.
— Вот видишь. А ты смелая, Яковлева, — сказала Рита, потрепав ее по волосам. — Другая бы даже не попыталась рот открыть, пока он так вопит. А ты хотела нас защитить.
— Все равно не вышло, — неловко улыбнулась девушка.
— И все же... С боевым крещением.
— Главное, что он ничего тебе не сделал, — сказала Влада. Лера же коротко улыбнулась, незаметно поправив волосы. Тональник надёжно скрывал след от удара, однако она все равно боялась, что девчонки заметят.
Некоторое время Лера старательно избегала встреч с Рудольфом Борисовичем. Они пересекались лишь в столовой и в детской. Алфёров расспрашивал о самочувствии мальчика и изредка оставлял свои пожелания на день для него. Сама девушка с ним старалась не заговаривать, хотя периодически замечала перемены. Однажды видела сбитые костяшки, в другой раз снова фиолетовые тени под глазами. В один из дней он и вовсе забыл предупредить, что не сможет зайти к Роме перед сном. В тот момент Лера и задумалась — что если он сорвался не просто так? Может у него какие-то проблемы? Конечно, Алфёрова это никак не оправдывало, но если так, то она могла бы перестать бояться его. Со временем. А когда-нибудь, даже понять. Все же, он тоже человек. Да, бить людей – плохо. Срываться на невинных тоже. Но что если ему просто не с кем поговорить? Что если он срывает свою злость на других, потому что его никто не любит?
От этих мыслей Яковлевой стало противно. Она пыталась защитить того, кто поднял на нее руку! Как это вообще называется? Но в день зарплаты Лера внезапно получила на счёт сумму вдвое больше обещанной. Яковлева напряглась, решив, что тут какая-то ошибка. Правда, спросить Рудольфа Борисовича напрямую, она все же не решилась и подошла с вопросом к домоправительнице.
— Милена Александровна простите, — девушка остановила ее в коридоре, по пути на кухню. Лера чувствовала, как сердце начинает биться быстрее – шутка ли, двойной оклад? Четыреста тысяч! Да она бы могла разом оплатить пару лет обучения. — Дело в том, что... мне только что пришла зарплата.
— И что же? — не поняла Литвинова.
— Это... слишком много. Я должна была получить значительно меньше после того происшествия, разве нет? Это наверняка ошибка. Мне, наверное, стоит сообщить Рудольфу Борисовичу и...
Женщина неловко улыбнулась и покачала головой.
— Рудольф Борисович не ошибается в финансовых делах. Если он отправил вам эту сумму, значит он посчитал это разумным. Обычно... — Милена Александровна посмотрела на ее уже чистую щеку, — он так делает, когда считает, что наказание с его стороны несоразмерно проступку.
Лера покраснела. Милена Александровна была куда проницательнее, чем все остальные.
— Вот как... Значит это своего рода извинение?
— Скорее компенсация. Он прекрасно знает, что терпеть подобное отношение не всякий отважится, но так как Рудольф Борисович не собирается менять свои привычки и странности, он считает справедливым возместить неудобства финансово. Так что не берите в голову, — Литвинова грустно улыбнулась.
— Понятно, — девушка сглотнула и покачала головой. — Вполне справедливо. Спасибо, что объяснили, я даже не подумала, что он может на такое пойти.
— Понятное дело, вас же не предупредили, — женщина пожала плечами, — если будут ещё вопросы, обращайтесь.
Лера кивнула и повернулась, собираясь уйти. И ей стоило бы. Но дурацкое любопытство, желание выяснить как можно больше не давало покоя. Да, за его поведение она получила ну очень приличную компенсацию. Но нужно было понять, как вести себя с ним, как жить в этом доме и не наживать проблем на белокурую голову.
— Милена Александровна, а... он всегда был таким? Почему?
Женщина посмотрела ей в глаза долгим взглядом.
— Валерия... Тому много причин, и не мне о них рассказывать. Могу сказать только, что изменить его уже вряд ли получится. Старайтесь следовать правилам и жить здесь станет чуть проще.
— А вы давно работаете здесь? – спросила Лера тихо и сделала шаг вперёд. Не заметить грусть Литвиновой было слишком сложно. Что же ее беспокоит? Быть может, она знала его другим? Возможно, таким же светлым ребенком, каким был теперь его сын?
— Двадцать лет,– подтвердила догадку Милена Александровна,– меня нанял отец Рудольфа... – она осеклась и опустила голову, словно сказала больше, чем хотела бы,– я заболталась с вами. Прошу меня извинить,– женщина быстро ушла по своим делам, оставляя Леру наедине со странным чувством жалости. Может быть в нем есть что–то хорошее? Во всяком случае, он не лишен чувства справедливости, другой бы и не задумался о подобном.
Но ее беспокоило то, как часто его образ всплывал в фантазиях и снах. Не давало покоя то, как много раз он тут и там появлялся в мыслях. Яковлева пыталась выкинуть его из головы, думать только о работе и изо всех сил сосредоточилась на Роме. Его счастье, спокойствие и здоровье было важнее всего.