11 - Basta bruciare le mie labbra con il fuoco
11 - Просто обожги мои губы огнём
— Что это с ним?
— Мы не разговариваем.
— Творческие разногласия?
— На самом деле у нас полное согласие: он считает, что я засранец, а я считаю, что он.
Джастина О'Нил/Брайан Кинни
***
Срочные новости!
Мин Юнги и его партнёр по съёмкам грядущей дорамы, поднимающей тему нетрадиционных отношений, Пак Чимин, были сняты целующимися в машине на парковке элитного жилого комплекса. Что это? Отношения? Съёмочный роман? Насколько серьёзно увлечение популярного актёра, и насколько бескорыстны мотивы пока ещё неизвестного широкой публике Пак Чимина?
Комментарии пользователей:
Jaen_Hicheol: Положа руку на сердце: вам-то какое дело?
Kirsten_Mi_Pan: Ну и хорошо, Юнги выглядел таким измученным в последнее время. Даже если там ничего серьёзного, думаю, это в любом случае выгодная сделка для обоих? Один получит пиар, другой — неплохой секс?
Yoonmin_Fan: Я ЗНАЛА! Я ЗНАЛА! ДАДАДАДАДАДАДА! #ЮНМИНИСРЕАЛ
Yoongi_Fan_Page_NumbrOn: Если они искренне влюблены друг в друга, пусть примут наши сердечные поздравления. Если Чимин обидит нашего котика, ну, ничто же не мешает нам засрать его профиль уже по факту?
Gigihah: Неожиданно удачный броманс. Нет, серьёзно, парни выглядят крайне гармонично вместе! Жду дораму с утроенной силой: осознание, что эта парочка вместе, должно сделать сцены с поцелуями куда более пикантными (*~*)>
— И что, даже ни одного пожелания сдохнуть? — перегнувшись через спинку дивана, заглядывает в экран телефона, удерживаемого Юнги, Чимин.
— Представь себе, — ухмыляется тот, протягивая парню смартфон. — Сколько не листал, все либо пищат от восторга, либо выражают своё безразличие, либо возмущаются тем, что Dispatch в который раз вмешивается в чужую личную жизнь. Так что, кексик, нам очень повезло с тем, что публику уже конкретно подзадолбало их неистребимое желание копаться в чужом грязном белье. Думаю, немаловажно и то, что мы снимаемся в любовной дораме, а значит, у нас уже появился плюс минус оформленный фандом, который, если что, надаёт по щам всем несогласным.
— Кексик? — приподняв бровь, лукаво стреляет глазами Чимин.
— Ну разумеется, из всего моего монолога это — единственное, что ты услышал, — страдальчески вздыхает Юнги, но довольно улыбается, стоит Чимину приобнять его за шею и зарыться носом в макушку.
***
Удивительно, но для гомофобной страны Корея воспринимает их отношения относительно тепло. Разумеется, среди общего потока позитива неизменно находятся какие-нибудь аджуммы или Гераклы с комплексом мужественности, спешащие рассказать всему свету о том, как это противоестественно и неправильно, но их довольно быстро затыкают более продвинутые пользователи Интернета.
Оказывается, Корея довольно долго задыхалась в коконе из собственного же мракобесия, а потому неожиданно смелый пример вроде откровенно бунтарской дорамы и последующих отношений становится для неё чем-то вроде метафорического среднего пальца, за которым следует целый бум из признаний — что-то похожее разгоралось на Западе во время движения «Me Too».¹ Великое множество подростков, молодых и даже довольно зрелых людей в Южной Корее и за её пределами делится своим опытом гомосексуальных отношений, подчёркивая, что любые отношения имеют право на жизнь, если они заключаются совершеннолетними, вменяемыми людьми на добровольной основе.
Чимин ещё в самом начале «голубого бунта», как они называют целую лавину историй самых разных людей между собой, заявляет Юнги, что не хочет превращать их отношения в «коммерческое дно». Решительно отвергая парные фотосессии, демонстративные выходы за ручку и неискренние поцелуи на камеру, он тем не менее соглашается с тем, что было бы неплохо как-то прокомментировать ситуацию, пока бурная фантазия нетизенов не придумала недостающие детали их истории за них. Опять-таки, чтобы не превращать банальное желание не стать жертвой сплетен в чистую коммерцию, и Юнги, и Чимин сходятся на том, что им следует написать развёрнутый пост в старом-добром Instagram, дабы структурированно изложить свои мысли на этот счёт.
Спустя пару дней после обнародования фотографий, в Instagram Юнги появляется следующий пост:
Мои мысли немного хаотичны в последнее время, так что, надеюсь, вы не будете винить меня за некую путанность в изложении. Как вы знаете, после опубликованных Dispatch фотографий произошло довольно много волнений, породивших слухи и домыслы, не имеющие к нам никакого отношения. В связи этим, думаю, было бы логично объяснить всё лично. Нам с Чимином предлагали до 100 000$ за откровенное интервью, но мы отказались от любых предложений подобного плана, потому что наши отношения — не предмет купли-продажи, и не способ пиара, как предполагают всё те же Dispatch. Кто-то из вас писал, что их давно пора засудить за пристрастие лезть в частную жизнь знаменитостей. Что ж, возможно, вы правы, но мы не будем теми, кто спровоцирует судебное разбирательство, просто потому, что мы выше этого, равно как и выше прилюдного полоскания собственных отношений в прессе за круглые суммы денег. Рано или поздно наши далеко не приятельские отношения всё равно стали бы достоянием общественности, так что в каком-то смысле мы даже благодарны Dispatch за то, что они сделали самую трудную часть — признание, — за нас. Тем не менее, поскольку мы лишились любого шанса на приватность нашей личной жизни, я попрошу вас отнестись с пониманием к нашему нежеланию посвящать кого бы то ни было в не имеющие отношения к публичности подробности. Как я уже говорил ранее, то, что происходит между нами — не торговый инструмент, которым можно распоряжаться для манипуляции рейтингами. Отныне и впредь мы будем посвящать вас только в те вещи, которыми захотим и сочтём нужным поделиться, просим с уважением относиться к нашему желанию спокойно проживать свою жизнь,
Мин Юнги.
— Звучит хорошо, — кивает Чимин, которого Юнги галантно отметил в посте и который уже успел пробежаться глазами по и без того заранее согласованному с ним тексту.
— Теперь твоя душа довольна? — зевает Юнги, которого порядком утомляет настолько активное внимание к его личной жизни, в принципе, никогда не бывшее недостаточно сильным, а сейчас и вовсе перешедшее все разумные границы.
— Вполне, — кивает Чимин, присаживаясь к Юнги на колени и застывая в медвежьих объятиях последнего.
— И что, эта приватность означает, что мы собираемся прятаться за кустами, если нам вдруг приспичит подержаться за руки в общественном месте? — не может не испортить момент старший. — И даже никаких фоточек в Instagram с дебильными подписями?
— Мин Юнги!
— Имей совесть, — корчит трагическую мордашку Юнги и драматично прикрывает глаза, одну руку прислоняя ко лбу, а другую продолжая удерживать на талии Чимина. — Я был одиноким несчастным геем, который так часто презирал самого себя, что не мог не начать презирать окружающих.² И вот в моём царстве тьмы и безнадёги наконец-то появился ты — ключ к моему замочку, болото к моим шлёпкам, дырка от моего бублика...
— Так, ну, последнее сравнение звучит уже просто пошло, — фыркает Чимин, силясь скрыть набегающую на лицо улыбку.
А великий актёр больших и малых рад стараться в угоду благодарному зрителю; принимая ещё более трагичное выражение и невыразимо печально вздыхая, Юнги продолжает свой эпический монолог:
— Ну так вот, нашёл я тебя, смысл моей жизни, мелодию к моим поэмам, кран к моим трубам, среди тысяч невзгод и превратностей жизни, в надежде на великое единение душ и... ммм... не только. Однако же, когда это произошло, о, что я слышу?! Ты не хочешь увековечить нашу любовь в непрерывно скроллящейся ленте Instagram! Вот гондо... Бесчестный человек, которому я отдал лучшие месяцы своей жизни в слепом желании понимания! Ох, как я был глуп, как наивен! Не любишь ты меня, Чимин из рода Паков, уйду я от тебя к... к тому же Тэхёну, вот и будешь знать, как пренебрегать великим чувством!
Чимин сдерживается, как может, но к концу монолога его прорывает от истерического смеха, и они с Юнги какое-то время совершенно уютно и по-домашнему сидят в обнимку, хихикая друг другу кто в шею, кто в макушку. Они успокаиваются лишь тогда, когда в гостиной раздаётся приятная трель домофона — это доставщик, принёсший им целую гору самого разнообразного фастфуда.
Поедая ещё тёплую пиццу и запивая её газировкой, периодически прерываясь на наггетсы с идеально поджаренной картошкой, они непринуждённо болтают на самые различные темы, чувствуя себя донельзя правильно и на своём месте. Обоим жизненно необходимо то пока ещё только зарождающееся, но потенциально крепкое и стабильное, что у них есть, ибо каждому в их паре в своё время пришлось несладко.
И этим историям наступит свой черёд; когда-то они будут рассказаны под тёплым пледом у камина, с приглушённым светом в комнате на ночь глядя, ведь тёмное время суток, как известно, лучшее время для откровений, которые будут вызывать чувство горького сожаления наутро, и которые растворятся в ночи, подобно любым явлениям, ею покрываемым.
Всё это непременно случится с ними, как случается с любыми парами, которые, отойдя от налёта влюблённости, понимают, что чтобы назвать своё чувство истинной любовью, нужно знать человека много глубже, чем знают его те же поклонники, коллеги, приятели и даже друзья. Чтобы полноправно говорить о любви, нужно чувствовать и разделять всё, что есть в человеке — его страхи, потаённые желания, и в особенности — боль.
— Юнги, — начинает Чимин, дожидаясь, пока старший сконцентрирует на нём своё внимание. — Я не против, чтобы ты постил что-то в Инстаграм, если тебе этого так хочется.
***
Тэхён с момента их воссоединения расцветает, как сакура, очаровательно розовея и наполняя своим счастьем всё пространство вокруг. Чонгук рад, несказанно рад тому, что они снова вместе, а ноющая пустота в груди, образовавшаяся после их разрыва, начинает постепенно затягиваться, однако...
Что-то ощутимо гложет его, а прежняя обида, несмотря на то, что они, вроде как, всё выяснили, приняли и поняли, продолжает неприятно зудеть, царапая стенки горла и раздражая внутренности непонятным беспокойством. Он ненавидит себя за то, что не может окончательно принять ситуацию или, в конце-то концов, уже просто расстаться с таким проблематичным для его организма Тэхёна. Он правда хочет быть вместе, хочет заново выстраивать их отношения, учась на предыдущих ошибках и делая соответствующие выводы, но...
Но. Каждый раз, стоит им зайти чуточку дальше, чем невинные поцелуи и ненавязчивое держание за ручки, как всё внутри прямо-таки бунтует, отторгая чужие ласки целым ворохом неприятных воспоминаний. Вот Тэхён лежит с другим парнем, вот Тэхён тупо смотрит в стенку после секса с другим парнем... Да что ж такое-то, неужели этому пост-травматическому синдрому так и не суждено исчезнуть? Неужели они до скончания веков будут влачить это жалкое подобие отношений, в котором постоянно и как бы между строк будет читаться вина с одной стороны и не выговоренная обида — с другой?
Чонгук крепко задумывается над создавшейся ситуацией и видит, что Тэхён думает не меньше: если первые пару раз отказы от секса ещё можно было списать на неподходящее настроение или желание подольше продержать конфетно-букетный период, то после почти месяца откровенного продинамливания у Тэ начинает формироваться вполне себе логичный вопрос. Разумеется, настаёт день, когда парень уже не может его не задать.
... Это случается после очередной неудачной попытки Тэхёна перевести их отношения, сводящиеся к разговорам и невинным свиданиям, в горизонтальную плоскость. Чонгук в который раз пытается запретить себе вспоминать такие ненужные сейчас моменты их общего прошлого, заклинает себя, чисто по-человечески умоляя тело расслабиться, а мозг — отключиться. Разумеется, в соответствии с законом подлости номер один, как только в кои-то веки не нужно, напротив, даже противопоказано что-либо анализировать, противное серое вещество начинает делать это с утроенным энтузиазмом.
Так что, горестно вздохнув, Чонгук в сотый раз мягко отводит руки Тэхёна от своего тела, присаживаясь на диване, куда его минутой ранее повалил старший. Тэхён даже не то чтобы раздосадован, нет, он тревожно удивлён, и эта смесь робости и постепенно приходящего понимания в глазах добивает Чонгука окончательно.
— Это из-за... того, что было, да? — стараясь не смотреть в его сторону, спрашивает Тэхён, поджимая губы.
— Я не... — начинает Гук, но тут же осекается, понимая, что не может так нагло и в лоб лгать человеку, на которого он пусть и обижен, но которого всё ещё любит всеми фибрами своей потрёпанной души. — Да, Тэ, это из-за того. Я правда хочу тебя, и не только в сексуальном плане, а в принципе: в качестве партнёра, друга, любовника, своей пары... Но когда дело доходит до постели, всё будто умирает внутри. Не могу перестать думать о том, что было. О тебе и том типе.
Тэхён устало откидывается на спинку дивана и отчаянно трёт глаза, параллельно над чем-то размышляя. Ну, как над чем-то, они оба прекрасно знают, какие именно мысли сейчас крутятся у него в голове.
— Знаешь, я долго думал, что с этим делать. Ну, помимо очевидного решения трансформироваться в пуритан и рассматривать исключительно платонические отношения, тайком зажимаясь по углам с вибратором в руке. Это — то крайнее и нежелательное, что сразу предлагаю пробовать в последнюю очередь.
— Не могу не согласиться — альтернатива такая себе, — утвердительно кивает Тэхён.
— Да... — Чонгук выдыхает, пытаясь найти в себе мужество, чтобы если не осуществить, то хотя бы озвучить мысль, неустанно сверлящую его сознание далеко не первый день. — Как я уже сказал, я долго думал, прежде чем решиться сказать это, но... Тэхён, кажется, мне нужно тебе изменить. По-моему, это единственный способ нас спасти.
1) Me Too — хештег, мгновенно распространившийся в социальных сетях в октябре 2017 года, подчёркивающий осуждение сексуального насилия и домогательств, получивший распространение в результате скандала и обвинений кинопродюсера Харви Вайнштейна.
2) Перифраз одной из записей Печорина (Герой нашего времени, Лермонтов)