Глава 9
Я сканирую глазами зал. Среди толпы, к которой едва ли каждую минуту присоединяются новые лица, ищу Викторию. У меня нет разумного объяснения, почему жду её появление. Почему хочу увидеться с ней. Может быть, в прошлом меня знатно приложили головой о бетон.
— Максвелл, это может завершиться дракой, из-за которой нас отстранят от сезона.
Я кошусь на Трэва.
— Не понимаю, о чём ты.
— Не делай из меня идиота, — он проходит мимо и растворяется в толпе. Несколько девчонок пялятся ему вслед, а спустя мгновение направляются следом.
Я не в силах удержаться от смешка, потому что их ждёт разочарование. Если бы бесстрастность Трэва могла приносить пользу или, как вариант, воду, то проблемы в Африканских странах разрешились за считанные часы. Клянусь Богом, он — пуленепробиваемая броня и чаще всего ответ на вопрос читается в его глазах.
— Ух ты, хорошенькая дочка тренера!
Я поворачиваю голову с такой резкостью, что хрустят шейные позвонки.
Первое, что вижу — платье глубоким морским оттенком. Воздушная атласная юбка едва достигает колен, и я медленно поднимаю взгляд. Верхнюю часть занимает лиф, от которого тянутся тонкие бретельки. Мне необходимо смочить горло, потому что с боков ткань обрывается. На её месте крест на крест расположились всё те же бретельки. Виктория стоит к нам полубоком, и благодаря её положению мне открывается потрясающий вид на кремовую кожу. Я завожу руки за спину и сцепляю пальцы в крепкий замок, чтобы не стянуть с себя рубашку и не прикрыть открытые участки её тела. Золотистые волнистые локоны каскадом струятся по плечам и прикрывают большую часть спины, чему я непременно рад. Понятия не имею, когда стал святошей.
— Фрэдриксон, не буду врать, эта не та встреча, о которой мечтаешь ночами, — с неприязнью произносит она моему товарищу Чейзу, скрестив руки на груди.
— Виктория, ты милашка. Только когда молчишь.
— Извини, не могу удержаться. Эмоции так и прут, когда ты в радиусе мили.
Я поджимаю губы, пряча улыбку.
— Знаешь, почему я не хотел переводиться? — Усмехнувшись, спрашивает он, обращаясь к девушке.
Виктория прижимает указательный палец к губам и задумывается, глядя на Чейза. Он ей безразличен, это поймёт даже круглый идиот. На её лице отражается скука и отчуждение.
— Потому что боялся ездить на метро без сопровождения взрослых?
Я прикусываю губу сильнее, чтобы не рассмеяться, и вмешиваюсь в беседу, которая, по моим ощущения, может довести до того, что она снимает туфлю и стукнет его каблуком.
— Прекращайте, — делаю акцент на девушке, потому что Чейза не заткнуть даже если залить бетон в горло. Вся надежда на разумность Виктории.
— Она первая начала, — ябедничает парень, и я бросаю на него выразительный взгляд.
— Тебе пять лет?
Чейз поигрывает бровями, глядя на Викторию, а та с отвращением морщится в ответ.
— Увидимся, крошка Ви, — мурлычет товарищ, отклоняясь в сторону.
Я благодарен болвану за бурную реакцию и своевременное удаление.
Мы остаёмся наедине, что становится едва ли не манией.
Поднимаю уголки губ и склоняюсь к её уху. Карамельный аромат щекочет нос, и я чувствую себя ребёнком, которому вручили сладкий подарок. Чертовски желанный подарок. Она поклялась, что мы больше не увидимся, но мы оба понимали, что столкновение неизбежно.
— Потанцуем?
Виктория вздрагивает, по её рукам ползут мурашки, но девушка отрицательно качает головой. Я всё ещё не могу понять логику её действий.
— Нет.
— Нет? — С изумлением переспрашиваю я.
Какую тактику она ведёт?
— Хочешь, чтобы после сегодняшнего вечера моё бездыханное тело обнаружили в ближайшем переулке?
Я выпрямляюсь и смеюсь. У девушек чересчур живая фантазия.
— Назови первую причину, почему нет.
— Потому что мы всегда выходим в полуфинал или финал, а, следовательно, ненавидим друг друга.
— И ты тоже ненавидишь нас? Меня?
Виктория осекается и нервно разглаживает юбку. Она переживает, что нас кто-то услышит. Ни капли не удивлён. Слухи между школами, как оказалось, разлетаются с такой скоростью, что мне удаётся лишь моргнуть.
— А должна? — Вкрадчиво уточняет Виктория, сместив фокус внимания на мою рубашку.
— Вернёмся назад, и я спрошу снова: потанцуем?
— Нет, — она очередной раз отклоняет предложение.
Я смотрю на неё сверху вниз с недоумением.
Кто бы мог подумать, что именно я иду на рожон и добиваюсь внимания. Если таков её план, то схема работает. Мне сложно отказаться от игры. Сложно отказаться от неё. Не сейчас, когда знаком с её ароматом, вкусом губ и острым языком. Не то, чтобы мне не приходилось сталкиваться с категоричностью. В конце концов, каждое неуверенное «нет» завершалось решительным «да». Виктория испытывает моё терпение на прочность. Разжигает совершенно новый азарт. Вызывает гамму смешанных чувств. Я информирован о её хитрости, но это не мешает всякий раз искать встречу. Меня привлекают две крайности в ней.
— Назови вторую причину.
— Ты должен предоставить мне больше свободного пространства.
Я откашливаюсь, чтобы не рассмеяться, и делаю шаг назад. Её глаза сужаются.
— Я не об этом.
— А ты разве не свободна? Не помню, чтобы удерживал тебя насильно.
— Ты поцеловал меня, сейчас приглашаешь на танец, всё это в совокупности позже обернётся катастрофой.
— Но и ты не оттолкнула меня, — бросаю аргумент в ответ. — Ты ответила тогда, отвечаешь сегодня.
Виктория поджимает губы. Её дыхание учащается, а от тела исходит сумасшедший жар. Её щёки становятся пунцовыми. То ли она злится на правду, то ли сгорает от желания согласиться. Я надеюсь на второй вариант. Это не самообман. Я чувствую её взаимность каждой клеточкой. Вижу знакомый блеск в глазах. Она может отрицать взаимную симпатию, но стоит нашим взглядам найти друг друга, как всё становится донельзя очевидным.
— Потанцуй со мной, — прошу я, понизив тон до интимного шёпота.
— Только если после этого ты согласишься оставить меня в покое.
— Нет.
Её глаза округляются.
— Нет?
— Да.
— Да?
— Нет, я не оставлю тебя в покое.
Она сбита с толку, а я пользуюсь моментом. Кладу ладонь на поясницу девушки, наслаждаясь шелковистостью её кожи, и подталкиваю в центр зала. Атмосфера в помещении меняется. В воздухе искрится напряжение, а к затылку словно приставили дуло пистолета, но игнорирую тяжёлые взгляды товарищей. Меня не волнует чужое мнение, особенно, если это касается личной жизни. Мы не на поле. А я всегда добиваюсь желаемого.
Виктория становится почти деревянной, когда скольжу ладонью по талии и притягиваю ближе.
— Такое чувство, что я танцую с Пиноккио, — подшучиваю над ней. — Ау, Серийный убийца, это всего лишь ни к чему не обязывающий танец.
Она неуверенно соглашается и кладёт ладони на мои плечи, а в следующую секунду сжимает между пальцев ткань рубашки. Её движения зажатые, взгляд сфокусировался на пуговицах моей рубашки, словно боится наткнуться на осуждение друзей. Я ловлю себя на мысли, что её тепло смешивается с моим и это нравится больше положенного. Провожу подушечками пальцев по линии бретельки на спине, и по её телу пробегает мелкая дрожь. Может быть, это единственный правильный выбор, который сделал за последние несколько дней. Я разгадаю её самостоятельно. И она пожалеет, если ведёт двойную игру.
Я наклоняюсь и прижимаю губы к её волосам.
— Посмотри на меня.
— Прекрати, — натянуто произносит Виктория, проигнорировав просьбу.
— Ну же, я хочу видеть твои глаза.
— А хочу единорога с радужным хвостом. Не все мечты сбываются.
Я качаю головой и снимаю её ладонь с плеча. Переплетаю наши пальцы и поднимаю руки, закружив девушку под импровизированным мостиком. На её губах наконец-то появляется намёк на улыбку. Она смягчается и делает несколько поворотов вокруг собственной оси, возвращаясь в прежнее положение. Даже после того, как наши руки падают вдоль тел, она не отстраняется и не торопится разорвать контакт. Я обнимаю её за талию, Виктория кладёт ладонь на моё предплечье и расстояние между нами сокращается. Я ощущаю её грудь, прижатую к своей. Покачивающиеся в танце локоны игриво щекочут тыльную сторону ладони. Её тёплое дыхание ласкает плечо, проникая сквозь плотную ткань. В набитом зале остаёмся только мы и медленная мелодия.
Но стоит музыке затихнуть, как Виктория отступает и увеличивает между нами расстояние.
— Спасибо. А теперь мы можем разойтись и сделать вид, что ничего не было?
Не успеваю раскрыть рот, как она разворачивается и уходит. Я остаюсь на месте и ошеломлённо смотрю ей вслед. Голова идёт кругом, и я уже не понимаю из-за чего: то ли от возникших чувств, то ли от непостоянства девушки.
— Она сбежала? — Лениво протягивает Трэв, когда останавливаюсь рядом с несколькими членами команды.
— Вот именно, чёрт возьми, она сбежала! — Я вздыхаю и щиплю переносицу, чтобы подавить разочарование. — Ты ошибся.
Трэв остаётся при своём.
— Не думаю.
— Девчонка шарахается от меня, как от открытого огня. Ей нужно только одно: чтобы мы сделали вид, будто не знаем друг друга. И это её просьба.
Он кривит губы в насмешливой ухмылке.
— Ты намерен и дальше ошиваться около неё?
— Мы учимся в школах на разных концах города. Когда я, по-твоему, должен этим заниматься?
— О, у тебя есть время, чтобы приударить за ней. Но тебе это надо?
— Надо.