Осколки жизни [2.0]

Пространство сузилось до размеров одной комнаты, то и дело тонущей в темноте, когда одинокая лампочка моргала и отключалась. Подвала, наполненного запахами сырости, плесени и чего-то давно протухшего — и Костя даже усмехнулся мысли, что это место скорее всего станет последним, что он увидит в своей жизни.

Обстановка и правда располагала к тому, чтобы размышлять, если бы только не раскалывающаяся на части голова и то, что мысли в основном напоминали болото, в котором легко можно было утонуть. Им было слишком тесно в голове — они теснились, путались и толкались, но почти все были о Лере. 

Свое решение он принял почти сразу, едва только Михаил озвучил имеющиеся у него варианты. Рисковать и каждый день ждать, что любое его неверное действие приведёт к тому, что пострадают те, кого он любит, Костя не мог. Поэтому раздумывать было не о чем — да, для него на этом все закончится, но зато остальные окажутся в безопасности.

Наверное, Михаил это тоже понимал, поэтому и не попросил ответ сразу, а дал столько времени на размышления. И чем больше Костя здесь сидел, тем сильнее таяла его решимость. Все больше хотелось вернуться, начать все сначала и получить еще хоть один шанс на нормальную счастливую жизнь.

Хотелось вновь оказаться рядом с Лерой. Увидеть её улыбку и светящиеся глаза, в которых всегда было столько тепла. Почувствовать запах её кожи, смешанный с тонким ароматом духов, снова ощутить прикосновения нежных рук, от которых все внутри плавилось.

Хотелось быть рядом с ней. Радоваться её успехам, делить на двоих неприятности, помогать, оберегать и защищать. Любить так сильно, насколько это вообще возможно. Удивлять и радовать. Делать счастливой.

Целовать, уходя на работу и возвращаясь обратно, вместе ужинать и строить планы на будущее. Хотел вместе с ней впервые оказаться на море и наконец-то проверить — действительно ли оно точно такого же оттенка, как её глаза?

Так хотелось просто жить.

Он осознал это особенно чётко, когда понял — следующий день будет последним в его жизни. И совсем скоро все его “хочу” растворятся в небытие и превратятся в ничто.

Вот только сильнее всего остального Костя хотел, чтобы Лере ничего не угрожало. Поэтому страха не было — только глухая тоска и обреченность.

Ночь тянулась слишком долго — несколько раз Костя даже проваливался в беспокойный сон, но неудобная поза и онемевшие руки и ноги заставляли его раз за разом просыпаться. Головная боль продолжала нещадно изматывать, то понемногу отпуская, то возвращаясь с новой силой и отвратительной тошнотой. Он пытался хоть немного ослабить сдерживающие его веревки, но безрезультатно. Они болезненно впивались в кожу, оставляя саднящие следы. Костя мечтал просто выключиться, чтобы эта пытка, наконец, закончилась, но сознание не торопилось его покидать.

На смену ночи пришло утро, и сквозь окошко под потолком стал пробиваться тусклый свет. Но ни утро, ни наступивший следом за ним день, не принесли ни облегчения, ни освобождения. Во рту пересохло, и страшно хотелось пить, но к нему так никто и не пришел, чтобы хотя бы принести ему воды. Постепенно неяркий свет за окном становился все приглушеннее, а затем и вовсе исчез, уступив место наступившему вечеру.

Костя уже начал думать, что никто и не думал давать ему право выбора, и он так и останется сидеть в этом подвале, медленно умирая от голода и жажды. В очередной раз прикрыл тяжёлые веки пытаясь, если не уснуть, то хотя бы отключиться от реальности. Тихо усмехнулся мысли, что все закончится так глупо: он умрёт из-за отца, которого даже не помнил и которому никогда не был нужен.

Когда дверь, наконец, открылась, Костя был этому даже рад. Он устал — вспоминать, думать о том, чего уже никогда не будет, переживать, бояться. Устал от боли, пульсирующей во всем теле, онемевших мышц и глухо стучащего сердца.

На пороге стоял Руслан с двумя безмолвными помощниками. Костя понял, что даже не знал их имён, хотя они всегда безотрывно следовали за Русом. Он подошел к Косте поближе и не без удовольствия отметил его измученный вид и потухший взгляд.

— Смотрю, сегодня ты стал смирнее, — удовлетворенно отметил Руслан. — Нахождение здесь явно идет тебе на пользу.

— Да пошел ты, — вяло огрызнулся Костя.

— А, нет, еще не до конца усвоил урок. Значит, нужно закрепить материал. — Он резко замахнулся и с силой ударил кулаком Косте по лицу, туда, где едва успела затянуться нанесенная им рана. Голова откинулась назад, порез тут же откликнулся острой болью, и на щеке снова выступила кровь. — Так-то лучше.

Руслан широко улыбнулся и с довольным видом принялся разминать руки. Костя шумно втянул в себя воздух, но не издал ни звука. Немного утихшая боль вновь взорвалась в щеке с новой силой, но так было даже лучше — она хоть немного отвлекала от ноющей и ломающей по всему телу. Рус скривился, ожидая другой реакции, а потом уселся на стул рядом с Костей.

— Ну, как? Поразмыслил над своим поведением? Надеюсь, ты сделаешь правильный выбор и не станешь огорчать босса.

Костя упорно молчал, не желая отвечать. Он всеми силами пытался сохранить остатки сил и самообладания и тратить их еще на бессмысленный разговор с Русланом не собирался. Поэтому лишь прикрыл глаза, стараясь дышать как можно глубже.

— Молчишь? — не успокаивался Рус. — Все ещё считаешь себя лучше нас? Весь из себя такой честный, что даже западло с нами связываться? Кому нужна твоя порядочность? От неё ни толку, ни денег, а ты мог бы поднять до хрена бабла. Я из кожи вон лез, чтобы заслужить доверие и авторитет у босса, а ты сразу оказался в дамках. Но так и не сумел засунуть подальше свои принципы. Придурок… — процедил парень, сжав зубы и наклонившись ближе. — Мог оказаться в шоколаде, а оказался в дерьме. Там тебе и место.

Костя продолжал упрямо молчать. Какой смысл обсуждать свои принципы с человеком, у которого их никогда и не было и который не брезговал ничем?

Он поднял веки только, когда услышал тяжелые ровные шаги Михаила по коридору. А потом в комнате появился и он сам, с грохотом распахнув проржавевшую от старости и сырости дверь. Сегодня он выглядел  рассерженным, будто его отвлекли от какого-то важного дела: между бровей задела глубокая складка, а губы превратились в тонкую линию. Поэтому едва мужчина вошел в комнату, Рус быстро вскочил на ноги, любезно уступая место своему боссу. Михаил устало опустился на освобожденный стул и, не тратя время на пустые разговоры, спросил:

— Что ты решил?

Костя встретил его тяжёлый взгляд и как можно ровнее произнес:

— Я своего решения не поменял и работать на вас не буду.

Лицо Руслана вытянулось от удивления, а Михаил резко откинулся назад, выругавшись себе под нос.

— Глупец! Думаешь, я играю с тобой? И если ты сейчас скажешь мне “нет”, я просто пожму плечами и отпущу тебя домой? Нет, я так дела не делаю.

— Я этого не жду. Делайте, что хотите, — Костя вскинул голову, понимая, что в этот самый момент подписывает себе смертный приговор.

— Уверен?

— Да.

Уверенность таяла с каждой минутой, и Костя сжал челюсти, мысленно умоляя Михаила не повторять свой вопрос. Потому что с каждым новым ударом ещё бьющегося сердца все сложнее было прогонять прочь мысль, что умирать не хочется.

— Как хочешь. — Михаил резко поднялся на ноги и отшвырнул стул в сторону, а затем бросил Руслану: — Он твой. Делай, что хочешь, но, главное, быстро и тихо.

Руслан расплылся в улыбке и довольно хмыкнул. Костя тяжело сглотнул и медленно закрыл глаза, уже точно зная — что бы с ним сейчас не происходило, это точно не будет ни быстро, ни тихо.