Часть 21: Я кислю, как лимон
— Я так скучал по тебе, — пробормотал Чимин прямо в губы опешившего Юнги.
— Но... как ты сюда попал? — улучив секундный перерыв между поцелуями, тихо спросил тот.
— Разве это важно? — Чимин слегка ощутимо прикусил его нижнюю губу, недвусмысленно проводя руками по вмиг напрягшейся спине.
— Ты прав, — заворожённо отозвался Юнги, — совсем неважно.
Покрепче перехватывая младшего, Шуга прижал его к себе, чувствуя, как чужие ноги моментально обвили его талию, скидывая слабо закреплённое на ней полотенце на пол. Затем Юнги, прикинув расстояние от двери до кровати, нетерпеливо рыкнув, пожалуй, даже слишком резко прижал Чимина к деревянной поверхности, принимаясь покусывать и слегка посасывать, кажется, каждый миллиметр открывшейся его взору и губам кожи на тонкой шее. Позже почётный обладатель целой россыпи фиолетово-синих засосов ещё не раз обматерит парня, называя его «грёбанной присоской» и сетуя на то, что его художества не перекрывает ни один существующий в мире тональник. Но это позже. Сейчас же и он, и Юнги слишком сильно захвачены искрами того самого пламени, о котором с придыханием вещали авторы колонки во второсортном журнале Чонгука.
Развязно постанывая, Чимин ухватился за всклокоченные, беспорядочно торчащие без укладки пряди, оттягивая их назад и слегка склоняясь над лицом Шуги, чтобы в очередной раз поцеловать его, как в последний.
Юнги, взяв мимолётный перерыв после продолжительной серии чмоков, мягко скользнул языком по губам Чимина, который, пребывая на какой-то особой, пока не синхронизировавшейся с ним волне, никак не отреагировал на его невербальный сигнал. Коварно усмехнувшись, старший от души ущипнул замечавшегося парня за мягкое место, на что тот от удивления вскрикнул, давая прекрасную возможность для проникновения в свой рот. Пока только языком.
Какое-то время ушло на ожесточённую борьбу за право вести в поцелуе, но Чимин быстро сдался на милость Юнги, расслабляясь в его руках и беспрепятственно позволяя всё, что тот посчитает нужным. Вскоре им пришлось разлепиться из-за нехватки воздуха, что, с одной стороны, было безумно досадно, но с другой — позволило Чимину более чем красноречиво потереться о чужое возбуждение своей задницей, намекая на менее невинное продолжение начатого ими безумия.
Юнги истолковал его возню, как желание спуститься с небес с его рук на землю, а потому бережно опустил младшего на твёрдую поверхность пола, гадая, не слишком ли сильно он насел на, по сути, ещё девственного Чимина. Впрочем, калейдоскопом прокрутившиеся сомнения быстро вылетели из головы, когда его миленький, маленький Чимин-и потащил его к кровати и остервенело толкнул в грудь, заставляя утонуть в мягком белье и насыщенном цвете подёрнутых пеленой возбуждения глаз.
Чимин опустился перед ним на колени, не без нервозности разглядывая возбуждённый, налитый кровью член старшего, по факту, достаточно средних размеров, но для парня, в котором сроду не бывало ничего криминальнее медицинской свечки, казавшегося воистину огромным и толстым, не совсем понятно как умещающимся не то что внутри него, а даже просто в руке.
От мучительных раздумий о бренности бытия и целости заднего прохода его оторвал взволнованный долгим пустым взглядом в собственный член Юнги:
— Всё хорошо? Если хочешь, мы можем остановиться, — спокойно сказал он.
— Нет! — категорично возразил Чимин. — Мне кажется, что если я и хочу это сделать, то хочу сделать с тобой.
— Я люблю тебя, Пак Чимин, ты же знаешь об этом? — он слегка наклонился и потрепал младшего по щеке.
— Ещё бы ты меня не любил, — фыркнул тот. — Я ради тебя, между прочим, в прямом смысле слова жертвую собственной задницей!
— Тебе было очень сложно ответить: «Я тебя тоже »? — прыснул от смеха Юнги.
— Так было бы неинтересно, — безоружно улыбнулся Чимин, после чего, вдохнув воздуха в лёгкие и решив, что сделает это сейчас или никогда, наклонился к всё так же твёрдому члену, проводя по стволу рукой и, чуть помедлив, слизывая с головки выступившую каплю предэякулята.
— Подожди, — просипел Юнги сквозь стон, откидывая голову и против воли толкаясь чуть глубже, чем брал Чимин. — У меня нет с собой презервативов. Я же не думал, что ты...
— Не стоит, — мотнул головой Чимин, которого достаточно сильно раскрепостило то, как повело старшего от его сделанных на пробу ласк. — Ты же ничем не болеешь?
Отрицательное покачивание головой.
— Вот и отлично, а, поскольку я при всём желании не забеременею, не вижу смысла беспокоиться о защите, — с этими словами младший продолжил своего рода исследование чужих эрогенных зон.
Юнги покрепче ухватил волосы Чимина, в моменты особого наслаждения не удерживаясь и слегка насаживая парня на член, побуждая взять глубже. По телу волной разливалось всепоглощающее удовольствие, подводящее Юнги к заинтересованной мысли, а так ли девственнен по его собственным утверждениям совершенно невинный Чимин?
Поток беспорядочных мыслей о парне прервал он сам, видимо, найдя удачный угол, при котором будет менее сильно ощущаться рвотный рефлекс, и заглотив чужой член целиком. Чуть не подавившись слюной, Чимин прикрыл глаза, начиная медленные, мучительно неторопливые движения взад-вперёд, одновременно с этим поглаживая яйца уже в полный голос стонущего Юнги.
— Ч-Чимин... — из последних сил проговорил он, с сожалением отстраняя от себя вошедшего во вкус парня. — Ещё немного, и я кончу.
— Ну так кончай, — Чимин поудобнее перехватил член рукой, начиная мастурбировать Шуге в нечеловеческом темпе, параллельно с этим посасывая его яйца и умудряясь не забывать о томных взглядах из-под опущенных ресниц.
Юнги хватило ровно на минуту такой динамики, прежде чем он, простонав, излился младшему в руку. Тот же, потакая своему внутреннему чертёнку, проказливо улыбнулся, после чего, не разрывая зрительного контакта с Шугой, медленно и вдумчиво облизал каждый палец, не оставляя старшему ни единого шанса отойти от оргазменной неги. Не успев выдохнуть после первого раза, Юнги снова чувствовал желание, скорее моральное, нежели физическое, и всё оно было направлено на Чимина, смотрящего на него хитрым взглядом прищуренных глаз.
Они поменялись ролями практически сразу: Чимин был уложен лопатками на место, где до этого извивался Юнги, а он сам навис над ним сверху, помогая снять мешающийся свитер и спустить штаны. Медленно спускаясь к кромке трусов серией поцелуев, Шуга будто разворачивал Чимина, как рождественский подарок, неспешно стягивая с него плотно прилегавшие к телу боксёры и открывая себе обзор на, пожалуй, самый очаровательный член из всех, что он когда-либо видел в своей жизни.
Юнги как заворожённый провёл кончиками пальцев по чужому лицу; Чимин словил их губами, мягко посасывая и с удивлением наблюдая за тем, как вторая рука старшего нырнула куда-то вглубь прикроватного столика, извлекая из него...
— Вазелин?
— Прекрасно помогает против обветренных губ, — пояснил Шуга, убирая руку подальше от младшего и смазывая пальцы вязкой, прозрачной субстанцией.
Поднося один к моментально сжавшемуся отверстию, Юнги вопросительно посмотрел на Чимина, как бы уточняя, точно ли тот собирался осуществить задуманное. Прикусывая губу и стараясь максимально расслабить напряжённые мышцы, последний уверенно кивнул, откинув голову и невольно издав слабый писк, как только первый палец мягким нажатием оказался внутри него. Впрочем, более никакой экстраординарной реакции не последовало, и, сделав пару-тройку поступательных движений, Юнги осторожно ввёл второй, раздвигая пальцы на манер ножниц. Чимин дёрнулся, на этот раз куда заметнее, чем в предыдущий, слегка скривив лицо и не до конца понимая, как ему относиться к парадигме открывшихся ощущений и чувств.
Пальцы, размеренно двигающиеся внутри, не описать никакими словами и сравнениями. Слишком низменно и обыденно для красивых метафор, но и для банальной пошлости на удивление необычно и хорошо. В целом, Чимин порекомендовал бы испытать этот опыт каждому человеку на планете Земля. Мир стал бы если не лучше, то уж счастливей — наверняка.
За вторым пальцем последовал третий — Чимину стало откровенно дискомфортно, а Юнги, заметив это, начал слегка надрачивать его опустившийся было член.Процесс подготовки стараниями обстоятельного Шуги, казалось, длился вечность, но даже он рано или поздно должен был подойти к логическому концу.
— Постарайся расслабиться, ладно? — Юнги наклонился, мягко целуя размякшего в его руках младшего в губы, после чего, мысленно перекрестившись и раз пять напомнив себе о том, что он — более старший и опытный в их отношениях, а потому не имеет право бояться и пасовать, — медленно вошёл в податливое колечко мышц, замирая на половине пути и давая Чимину возможность немного прийти в себя.
Они простояли так ровно столько времени, сколько потребовалось Шуге для того, чтобы почувствовать себя полным кретином, когда Чимин, слегка шевельнувшись, прошептал, что он может войти в него целиком.
Это было всего мгновение, но потом... Юнги начал медленно двигаться, и Чимина пронзил насквозь долгий, громкий, продолжительный стон. Внутри младшего было очень тесно и тепло, и с каждым толчком Шуге всё сложнее давался контроль над собой и размеренным темпом, из последних сил выдерживаемым ради Чимина и его комфорта. Последний, к слову, в особо удачные толчки, ознаменовавшиеся попаданием по простате, добрался до его спины своими короткими, крепкими ногтями, оставляя на белой коже ряд неровных, слабых царапин, которые наверняка затянутся коркой к следующему утру.
— Быстрее, — попросил Чимин, когда Юнги показалось, что ещё немного, и он сойдёт с ума от этого неторопливого, стабильного движения внутри него.
— Как пожелаешь, — прохрипел он, после чего перекинул чиминовы ноги на свои плечи и вошёл ещё глубже, проезжаясь по комку нервов и вырывая из парня стон, больше похожий на продолжительный крик.
Уткнувшись носом в подушку, Чимин бормотал что-то, слабо поддающееся переводу, но среди потока слов на нескольких языках сразу Юнги чётко уловил своё имя, повторившееся как минимум пять или шесть раз. Через пару минут старший решил выполнить его просьбу и ускориться, что поспособствовало синхронному вздоху, слетевшему с уст обоих в особо сладкий момент.
Чимин, крупно вздрогнув, затрясся от самого громкого, самого мучительно-прекрасного оргазма за всю свою жизнь, практически склеивая их животы своей спермой, и Юнги, глядя на эту картину, потребовалось всего два толчка для того, чтобы кончить внутрь Чимина во второй раз.
Вытерев выступивший на лбу пот, он аккуратно вышел из младшего, сползая на соседнюю сторону кровати и кое-как нормализуя напрочь сбившееся дыхание и биение сердца.
— Надо бы вытереться... — проговорил он, скашивая глаза на смертельно уставшего и, кажется, собиравшегося заснуть Чимина.Тот же, прикрыв глаза и почувствовав прокатившуюся по всему телу усталость, мимолётно подумал о том, что и представить не мог, что заниматься сексом может быть настолько тяжело и энергозатратно.
Юнги, критически осмотрев младшего и сообразив, что при попытке сдвинуть его с места тот в лучшем случае пошлёт непрошеную добродетель куда подальше, вздохнув, направился в ванную за полотенцем, после чего аккуратно стёр следы спермы и с себя, и с почти мгновенно задремавшего парня.
— Не... надо... — пробовал было отбрыкаться Чимин, но, получив преисполненный ехидства вопрос о том, хочет ли он самолично отдирать от себя засохшую сперму кусками, быстро сдулся, позволяя старшему проделать необходимые манипуляции и лечь рядом.
— Я тебя тоже, — подумав, сказал Чимин, когда Юнги обессилено прикрыл глаза, по расцветающей на его лице улыбке понимая, что незамысловатые слова дошли-таки до своего адресата.