Часть 20: Я проявляю инициативу
— Ну здравствуй, — сказал отец Юнги сиплым, невыразительным голосом.
— Ой-ой... — пробормотал Чимин, заливаясь краской аж до плеч. — Здравствуйте! — парень механически протянул одну руку для приветствия, в то время как второй продолжал судорожно впиваться в полотенце, силясь хоть как-то удержать его на месте.
— Так это ты, — констатировал отец Юнги; в его словах не звучало и намёка на вопрос.
— Я? Да, — невпопад откликнулся Чимин, испытывая непреодолимое желание провалиться сквозь землю от парализующего и быстро распространяющегося по телу чувства стыда.
Рука, протянутая для рукопожатия, так и осталась безвольно висеть в воздухе, и Чимину, окончательно сконфуженному, в конечном счёте пришлось её убрать, усиленно делая вид, что ничего страшного и смущающего в такой страшной и смущающей ситуации и произойти не могло.
— Я видел новости по телевизору, — мужчина, казалось, обитал на какой-то своей волне, и происходящее извне его не особо-то и волновало. — Знаю, что эта особа, Ким Хёна, с тобой сделала. Хвала нашей полиции, теперь девчонку ждут ооочень долгие и мучительные общественные работы. Хотя, вооружённое нападение... Тянет больше на уголовную ответственность, тебе так не кажется?
— Да нет, мне вполне хватило запрета на приближение, денежной компенсации и восьмисот часов сортировки мусора, грозящих подпортить её маникюр за несколько сотен долларов, — пожал плечами Чимин, главным приоритетом которого было поскорее выпутаться из этой склизкой истории, нежели добиться ужасающих воображение сроков для Хёны, что он, в принципе, мог бы сделать, но не стал.
Да и зачем, если девушка и так получила по заслугам? Её репутация разрушена, она вряд ли сможет и дальше продвигаться на сцене и в кино, а в ближайшие полгода-год ей предстоит тратить своё свободное и не очень время на то, чтобы рыться в мусоре где-то в пригороде Сеула. Карма сделала своё дело даже без его непосредственного участия.
Комнату заполонило продолжительное, напряжённое молчание. Чимин, пряча глаза, скосил их вниз и, не удержавшись, взвизгнул, понимая, куда так странно смотрел отец Юнги всё это время. Полотенце, воспользовавшись увлечённостью своего обладателя диалогом, радостно проскользнуло вниз, и парень едва ли не завыл от осознания, что отец его парня увидел его полностью голым раньше, чем, собственно, сам парень.
Чимин, решая, что надо срочно спасать ситуацию, неловко откашлялся, скороговоркой объявив, что пойдёт в спальню за менее коварной и более надёжной одеждой.
Мин Ги, сверливший его взглядом, аки гадюка — свою добычу, неожиданно твёрдо воспротивился такому решению:
— Останься, пожалуйста, нам не помешало бы поговорить. Нормально, — очевидно пересилив себя, попросил мужчина.
— Но моя одежда...
— Никуда не денется, — безапелляционно заявил Ги, хлопая по стулу у барной стойки и одновременно с этим присаживаясь на соседний.
Чимин испуганно кивнул, не решаясь перечить мужчине; у того была крайне подавляющая энергетика, что-то, заставлявшее беспрекословно подчиняться и делать, как велят, не задумываясь о причинах своего безволия.
Нервно подправив треклятое полотенце, уже просто-таки вмонтированное в бёдра после его позорного бегства, парень покладисто присел на указанное место, делая глубокий вдох и настраиваясь на скандал, не хуже ресторанного.
— Знаешь, я всегда думал, что хочу лучшего для своего сына, но сейчас, осмыслив ситуацию с Хёной, тобой и Юнги, я не могу не признаться хотя бы самому себе в том, что единственный человек, которому было «лучше» от такого расклада — я сам. И это... стыдно. Стыдно сознавать, что я фактически одобрил бы союз с самой распоследней психопаткой в мире, чем позволил бы моему сыну встречаться с хорошим, порядочным человеком, просто потому что он — парень. Прости за ту сцену в ресторане, я верю, что, раз Юнги так тобой дорожит, на то есть причины, просто... Мне очень сложно принять тенденции современности, полагаю, — мистер Мин криво улыбнулся, пытаясь хоть немного разрядить обстановку.
Чимин так же неловко улыбнулся в ответ:
— Ничего страшного, я всё понимаю, — смущённо пробормотал он, отмахиваясь от извинений.
— Нет, это страшно, — горько возразил Мин Ги. — Мои предубеждения стоили мне сына и отношений с ним, и я, зная, как сильно он тебя любит, должен был наплевать на мнение окружающих меня людей. Но я разозлился, взорвался и наговорил кучу вещей, которые на самом деле не имел в виду. Как досадно сознавать, сколько событий в его жизни я пропустил из-за собственной дурости, — немного раздражённо проговорил мужчина, зарывшись пятёрней в свои слегка взъерошенные волосы.
— Вы знаете, сэр... — начал было Чимин.
— Пожалуйста, зови меня Ги.
— Знаете... Ги, я не держу на вас зла, и считаю, что все мы имеем право на ошибку, если осознаём её и работаем над тем, чтобы не совершать её вновь. Я вас понял, и думаю, что если вы приложите к этому усилия, вас поймёт и Юнги.
— Вы правы, молодой человек, — Мин Ги улыбнулся, впервые — достаточно тепло и открыто, — и неосознанно положил руку Чимину на бедро в доверительном, больше даже отцовском жесте. В это же время раздался красноречивый хлопок входной двери, и Ги мгновенно посерьёзнел, убрав кисть руки подальше от парня. Юнги же, завидев полуобнажённого Чимина, начал было растягивать губы в улыбке, которая, впрочем, быстро спала с лица, стоило заметить рядом с ним его личного врага номер один.
— Что ты здесь делаешь? — гневно спросил Шуга, вперившись в отца ненавидящим взглядом.
— Я думаю, что должен оставить вас наедине, — тактично отступил Чимин, вставая со стула.
— Дорогой, почему ты так... раздет? — внезапно спросил Юнги, наконец разглядев парня с ног до головы.
— Я как раз выходил из душа, когда столкнулся с твоим отцом в коридоре.
— Я не дал ему времени переодеться, — извиняющимся тоном добавил Мин Ги. — Спасибо тебе, Чимин, теперь я чувствую себя приятно опустошённым, — повернувшись к парню, поблагодарил он, подразумевая свою недавнюю исповедь.
— Ага-ага, не уверен, что в курсе, о чём ты говоришь, но не советую и впредь использовать Чимина для того, чтобы приятно опустошаться, а ты, — Шуга ткнул пальцем прямо в обнажённое чиминово плечо, — иди одевайся, желательно, сразу в паранджу.
— Уже иду, — хмыкнул Чимин, на прощание махая Ги рукой под пристальным и максимально подозрительным взглядом Юнги.
А дальше... дальше семейство Мин, стоило старшему из них начать говорить, не могло смолкнуть часами, делясь своими эмоциями, переживаниями и «другой стороной медали», периодически перебиваясь на слёзы и покаяния — преимущественно, со стороны Ги. Тем не менее, и Юнги, скрепя сердце, признал, что в некоторых моментах излишне горячился, ослеплённый подростковыми обидами далёкого прошлого, а потому не мог в полной мере понять своего консервативного родителя. Так или иначе, но в конечном итоге они торжественно пообещали друг другу обоюдно работать над их взаимоотношениями, а по возвращению Шуги из тура — всем вместе собраться на ужин, чтобы официально познакомить Чимина с матерью Юнги, Ханыль.
Тут стоит заметить, что фанаты Шуги в связи с вышедшими в прессу новостями узнали об отношениях своего кумира с каким-то парнем, не относящимся к миру селебрити, но личность Чимина так и не была раскрыта всему Интернету. Если кто-то спрашивал его напрямую, парень не видел смысла отбрыкиваться и прикидываться оскорблённой невинностью, но и орать об этом на каждом углу считал делом глубоко бессмысленным и странным.
Наверное, поэтому он не стал сопровождать Юнги в аэропорт, к месту старта его гастролей, где старшего поджидала целая толпа с профессиональными камерами и телефонами. Он уезжал в Канаду, на первый концерт, запланированный в Монреале.
С его благополучного отчаливания и их прощания прошло всего два часа, а Чимин уже помирал от тоски и неконтролируемого желания рвануть следом, наплевав на собственные установки и опасения. В огромной квартире старшего было невыразимо пусто и одиноко — да, кстати, перед отъездом Юнги парни успели официально съехаться, пусть и при железобетонном условии от родителей, что Чимин будет исправно приходить на семейные ужины хотя бы несколько раз в неделю, как и они — навещать их новоиспечённое гнёздышко с плановой проверкой с наилучшими пожеланиями. Позднее, страдая от собственной неполноценности и бесконечных воспоминаний о Шуге, которым, что неудивительно, были нашпигованы все его апартаменты, подросток расширит первое условие и станет таскаться к матери с отцом чуть ли не каждый день, к большому удовольствию обоих.
С тех пор, как Намджун и Хосок без предупреждения нагрянули на их только-только зарождавшийся праздник похоти и разврата, они так и не смогли улучить время для того, чтобы продолжить начатое. И, чем сильнее безликая точка самолёта в специальном отслеживающем приложении удалялась от их страны, дома, а вместе с ними и Чимина, тем сильнее последний хотел вновь почувствовать чужие прикосновения, проехаться задницей по ширинке и ощутить волну поцелуев, проходящую по всему лицу.
Увы и ах, но упаднические мысли не покинули Чимина ни через день, ни через два, и даже через три — наоборот, они только увеличились в количестве, подпитываемые источниками извне. Всё в квартире Мин Юнги говорило о нём же, начиная от шампуня для волос и заканчивая обувью сорок третьего размера, и пытаться не думать о Шуге, находясь в эпицентре его логова, оказалось задачей, реальность выполнения которой упорно стремилась к нулю.
Не зная, куда деться от причудливыми вывесками горящего на каждом углу имени, Чимин предпочитал коротать своё свободное время у Хосока, в глубине души мелочно надеясь нагрянуть в момент их «душевного единения» с Намджуном и восстановить сексуальную справедливость.
— Его нет всего полторы недели, — фыркнул от смеха Чонгук, перелистывая страницу какого-то женского журнала и свешивая ноги с кровати Сока.
В этот раз восстановить сексуальную справедливость не получилось — они с Гуком заблаговременно предупредили Хосока о своём приходе.
— На языке Чимина это означает полтора года, — рассмеялся последний, не отрывая взгляд от телефона.
«Переписывается с Намджуном? Вот козёл», — завистливо подумал Чимин, у которого наступила острая фаза ненависти ко всем влюблённым парочкам на планете.
Вероятно, это частично объясняло отсутствие Сехуна и Намджуна на их празднике жизни.
— Хватит надо мной издеваться, — закатив глаза, проговорил Чимин. — Кстати, Гук-и, зачем ты читаешь эту хрень? — добавил он, указывая на ярко-розовую обложку с какой-то не то айдолкой, не то актрисой на пол-листа.
— И вовсе это не хрень, — пробубнил Чонгук, сосредоточенно переворачивая страницу. — То, что ты — единственная одиночка на нашем празднике жизни, ещё не даёт тебе повода рушить веселье всем остальным. А здесь, чтоб ты знал, — на этом моменте Гук красноречиво помахал журналом перед носом лежащего рядом Чимина, — есть на удивление хорошие советы по отношениям. Ну, в большинстве своём, — тут младший не сдержал шкодливой улыбки.
— Есть ли там что-нибудь о том, что делать брошенкам с идиотскими друзьями? — драматично вопросила «брошенка», провоцируя волну хохота со стороны «идиотских друзей».
— Нет, но здесь есть советы для тех, у кого давно не было интима в отношениях, — заинтересованно уставившись в разворот, пробормотал Чонгук.
— «Как разжечь пламя»? Ха, ну и названьице, — прочитал Хосок, выдрав резко заинтересовавший всех журнал из рук младшего.
— Не думаю, что можно разжечь что-то, чего никогда не зажигали, — продолжил ныть Чимин, бесцельно смотря в потолок.
— Да ну? Когда мы с Намджуном заглянули на огонёк, огонёк Юнги казался очень даже зажжённым, — подмигнул Хосок, возвращая журнал владельцу.
— Ладно, ты меня убедил. Что под номером один? — спросил Чимин, после чего приподнялся на локтях и сунул нос в разворот, кладя подбородок на плечо отвечавшему за журнал Чонгуку.
— Всевозможными путями поддерживать ваш диалог внутри пары.
— Мы разговариваем по телефону, но проблема не в этом, — отмахнулся Чимин.
— Совет номер два, — включился в забаву Хосок, примостившись по другую сторону от Чонгука, — старайтесь отдавать предпочтение совместному времяпровождению.
— Так, а вот это уже звучит как издёвка!
— Ладно-ладно, — примирительно рассмеялся Гук. — Следующий совет тебе понравится больше: проявляйте инициативу. Не ждите, пока ваш благоверный сделает первый шаг. Так... Ну, дальше следует целый абзац про нижнее бельё.
— О БОЖЕ! Я НАШЁЛ, НАШЁЛ РЕШЕНИЕ! — заорал Хосок.
— Спасибо, теперь я глухой, — прорычал Чонгук, держась одной рукой за ухо, в которое голосил старший.
— Ну и на какое же супер решение тебя натолкнул абзац про женское бельё? — приподнял брови Чимин. — Учти, если твоя инновационная идея заключается в том, что мне нужно напялить стринги — я отрекаюсь от тебя раз и навсегда.
— Ты отрекался от меня после каждого камбэка Шуги, и к чему это привело? — отмахнулся от него и его угроз Хосок. — Но я не об этом. Ты знаешь, в каком отеле остановился Юнги?
— Ну... да... — не совсем понимая, к чему клонил Сок, машинально проговорил Чимин. — Отель в аэропорту Монреаля, номер 422.
— Так почему ты ещё не там? — улыбнулся Хосок, донельзя довольный собой и своей придумкой.
— Что?! — прокричал Чимин, осмыслив предложение друга, а Чонгук болезненно взвыл, схватившись за второе ухо. — Нет, это просто какое-то безумие!
— И что именно тебе кажется безумным? У нас как раз двухнедельные каникулы, так что ты ничего не теряешь, хотя, по мне, это и не плюс, — резонно возразил Хосок.
— Да, но... Может быть, он... Ааа, я не знаю... — застонал Чимин, уткнувшись носом в сложенные друг на друга руки.
— Да чего тут не знать? Ты прилетаешь к своему парню, стучишь в дверь, и, когда Шуга открывает её, прыгаешь в его объятия, и он несёт тебя к кровати делать много маленьких чиминят и Юнгинят!
— Серьёзно, Сок-и, тебе следует отрубить кабельное ТВ на благо всего человечества, а то твои рассуждения слишком сильно отдают духом дешёвых дорам, — фыркнул Гук, вставая с кровати и потирая пострадавшие от чужой эмоциональности уши. — Ладно, великие комбинаторы, как бы сильно мне ни хотелось услышать, до каких светлых мыслей вы ещё в состоянии дойти, я должен отчаливать. Сехун ждёт меня у себя дома, — подумав, добавил он.
— Так?! — Хосок развернулся к уходящему другу, всем своим видом требуя как можно больше деталей. — Это именно то, о чём я думаю?
— Понятия не имею, о чём ты думаешь, — лукаво улыбнулся Чонгук и поспешил ретироваться, сославшись на и без того неприличное по времени опоздание.
— Ладно, вернёмся к тебе, — милостиво отпустив буквально сбежавшего от них Гука, Хосок вновь сосредоточил всё своё внимание на Чимине.
— А что я? — вздохнул тот. — Я не могу позволить себе такие дальние путешествия.
— Да ну? — вздёрнул брови Сок. — А как же твои подработки в ресторане? И это не учитывая огромное вознаграждение за нахождение собаки твоей соседки некоторое время тому назад!
— Некоторое время? Мне было одиннадцать, — закатил глаза Чимин.
— И всё же, она дала тебе кучу денег за то, что ты нашёл её собаку!
— Я украл её собаку, и моя мама настояла, чтобы я пошёл вернуть её владелице. Мина, увидев пёсика, подумала, что он сбежал, а её благодарная родительница дала мне триста долларов в знак признательности.
— И что, ты их потратил???
— Как ни странно, но нет. Родители и так дают мне достаточно денег, поэтому они всё ещё валяются с тех времён вместе с выручкой с подработок.— Ну так и выгреби всё это, на билет уж точно должно хватить. О еде можешь не беспокоиться — думаю, Юнги почтит за честь угостить тебя своей... кхм, колбасой, — хихикнул Хосок.
— Какой колба... — начал было Чимин, но, столкнувшись с лукавым взглядом своего друга, мигом залился краской до самой макушки и кинул в него подвернувшимся под руку многострадальным журналом, так и оставшимся неприкаянно лежать на кровати.
***
И вот, Чимин оказался на борту самолёта, летящего в столицу французской части Канады. Он был очень взволнован и не мог до конца сказать, в каком именно ключе. Боялся, что Юнги не будет рад его видеть? Боялся, что помешает его гастрольной жизни своим присутствием?
Что же, надо заметить, что он капитально приврал своим родителям, увещевая их в том, что Шуга в курсе его приезда и с нетерпением ждёт его в отеле. С другой стороны, не мог же он сказать прямо, что ехал освежевать их почти трупную интимную жизнь, потому что они не смогли улучить момент и потрахаться, пока Юнги был в городе?
С другой стороны, Чимину не пришлось терзаться упадническими мыслями в одиночестве: во время поездки он познакомился с довольно милым на вид парнем, присевшим на соседнее сиденье при посадке.
— Ким Мёнсу, но ты можешь звать меня Эль, — представился он, никак не аргументируя столь странное сокращение.
— Пак Чимин, — просто сказал он, приветливо улыбаясь по всем визуальным параметрам добродушно настроенному Мёнсу.
— Итак, Чимин, — начал он, закидывая ногу на ногу. — Ты летишь в Монреаль на каникулы?
— Почти, — смущённо сказал он, слегка покраснев. — Я собираюсь нагрянуть к своему парню с сюрпризом, но, если честно, уже раз десять усомнился в правильности этой затеи.
— Да брось ты, — отмахнулся Эль. — Лёгкий мандраж — это нормально, но я уверен, что он обрадуется твоему приезду.
— Всё может быть, — пробормотал Чимин, испытывая острое желание сменить тему. — А что насчёт тебя? Школьные каникулы или... ?
— Или, — рассмеялся Мёнсу. — Я собираюсь навестить своего старого приятеля и заодно повидать тётю. Она живёт в Монреале около десяти лет, остановлюсь у неё, а там, быть может, поеду искать приключения дальше.
— Полагаю, это зависит от результатов встречи с тем самым приятелем? — поиграв бровями, предположил Чимин.
— Может быть, — Эль неожиданно громко выдохнул и растёр щёки руками. — Чёрт, прости, просто это так нервно!
— Кому, как не мне тебя понять, — Чимин подумал о чём-то с секунду и неожиданно воодушевлённо сообщил: — Но, знаешь что? У меня есть беспроигрышное средство против любого волнения!
— Да ну? — с любопытством переспросил Мёнсу.
— Тадааам! — воскликнул подросток, доставая из ручной клади колоду карт. — Что насчёт «Дурака»? Умеешь?
— Ещё бы! — азартно воскликнул Эль. — У тебя нет никаких шансов на победу!
— Ну, это мы ещё посмотрим, — сказал Чимин, тасуя колоду.
Всю оставшуюся часть пути они провели за картами, задорно хихикая, когда кто-то проигрывал из-за сохранённых на погоны шестёрок, и досадливо хмурясь, стоило противнику осуществить задуманный манёвр при помощи старших козырей. Параллельно они дурачились, рассказывали друг другу забавные истории из жизни и просто наслаждались приятной компанией в полёте. Чимин даже набрался смелости попросить номер Мёнсу, чтобы продолжить общение, когда они оба вернутся на Родину, и, к его приятному удивлению, парень охотно поддержал эту затею, предложив до тех пор списываться и обмениваться впечатлениями от поездки.
Прибыв в аэропорт Монреаля, Чимин взял такси, всего за пять минут домчавшее его до места, где остановился Юнги. Молодому администратору на стойке хватило точного номера комнаты и полного имени постояльца, чтобы пропустить посетителя, даже не позвонив в апартаменты и не спросив, ждут ли там гостей.
«Поразительная беспечность, — подумал Чимин. — Впрочем, оно мне только на руку».
Благополучно миновав вызывавшее наибольшие опасения препятствие, он поднялся на лифте, чувствуя, как сердце ускорило своё биение раза в три от накатившего ударной волной беспокойства.
Прийти в себя удалось лишь под дверью со злополучным «422», выгравированном сбоку золотой вязью. Набравшись смелости и напомнив себе, что отступать после проделанных манипуляций уже просто бессмысленно, тем более, что у него всё равно нет денег на обратный билет, Чимин, глубоко вздохнув, несколько раз постучался, изваянием замирая под гул приближающихся с той стороны шагов.
Дверь открылась так тихо, что Чимину показалось, будто он смотрел фильм в замедленной съёмке, главным героем которого являлся он сам. Юнги встретил его без рубашки, в белом полотенце, обёрнутом вокруг бёдер — вероятно, парень только-только принял душ. Его волосы мокрыми прядями спадали на лицо, а несколько капель при движении слетели на ключицы, скатившись вниз по влажной груди. Младший, не удержавшись, протянул руку, словив их прямо у самого низа вмиг напрягшегося живота. Нестерпимо хотелось лишь двух вещей: стянуть с Юнги его чёртово полотенце и сделать это прямо сейчас.
— Чимин?! — удивлённо воскликнул старший, как только с него спало секундное оцепенение. — Но что ты...
Он не успел закончить предложение, так как подросток, решивший, что сегодня — идеальный день для потакания самому себе, решительно втолкнул его в комнату и запер за ними дверь. Не утруждая себя ненужными объяснениями, младший двинулся к ничего не понимающему Шуге с хитрой улыбкой, после чего прыгнул на руки машинально подхватившего его парня и поцеловал так, будто от этого зависела судьба всего человечества.
Как минимум.