Яблоко от... яблонь [ЗАКОНЧЕНО]

В квартире было подозрительно тихо. И лишь редкие всхрапывания инспектора Лестрейда, в последние пару часов исполнявшего роль няньки, периодически разбавляли эту тишину.

Сам же Хэмиш сидел в кресле Шерлока, к груди подтянув худые коленки и обвив их руками, и что-то тихонечко нашёптывал мирно лежащему на подлокотнике черепу. Он не жаловался, нет — он пытался проанализировать сегодняшний день и понять, в чём же состояла его ошибка. Правда пока получалось лишь ещё больше расстраиваться и до боли закусывать губу, дабы не расплакаться и не разбудить дядю Грэга.

Собственно, за этим занятием его и застали вернувшиеся с расследования Шерлок и Джон.

— А что… — Джон мгновенно понизил голос и подошёл к сыну, тут же опускаясь перед креслом на колени, — а что случилось, малыш? Что тебя так расстроило? Дядя Грэг?

— Нет, — Шерлок юркнул в кресло Джона, поднёс пальцы к губам и тоже всё своё внимание сосредоточил на сыне. — Нет, Грэг здесь ни при чём. Он все эти два с половиной часа проспал. За исключением первых десяти минут. Я прав? — Хэмиш согласно кивнул и шмыгнул носом. — Это садик, Джон. Чёртов садик снова расстроил нашего сына!

— Эй, ну-ка следи за выражениями! Это садик, Хэмиш? Что-то случилось?

— Я… я не хочу жаловаться, — пискнул тот, подхватывая череп и прижимая к груди. — Это глупое и недостойное любого уважающего себя человека занятие.

— Да, — Джон кивнул и улыбнулся.

— Это так, но ведь я и не прошу тебя жаловаться. Ты просто расскажи, а мы с папой сами сделаем выводы, ладно?

— А после разнесём эту чёртову богадельню по кирпичику!

— Шерлок!

— В общем, сегодня к нам впервые пришла новая воспитательница. Вместо мисс Бейлиш…

Пятью часами ранее

Дабы первый рабочий день прошёл удачно, и знакомство с детьми состоялось без эксцессов, миссис Монтгомери — приятная женщина средних лет и довольно пышной фактуры — решила начать с самой любимой для любого ребёнка темы:

— А давайте-ка поговорим о подарках!

Группа моментально оживилась и загудела, словно самый настоящий пчелиный улей, и миссис Монтгомери поняла, что попала в цель.

— Прекрасная тема, знаю, но давайте будем делать это по очереди. Я выслушаю каждого, обещаю, но у меня есть одно условие: вставая и начиная свой рассказ, вы прежде назовёте своё имя, хорошо? Это необходимо, чтобы я поскорее всех вас запомнила и полюбила, — добродушно улыбнувшись, она указала на сидящую в первом ряду девочку. — Давай начнём с тебя, ладно? Представься, пожалуйста, а после расскажи, какой самый лучший подарок ты когда-либо получала и что бы хотела получить в будущем? Быть может, ты мечтаешь о чём-то особенном?

— Кейт. Меня зовут Кейт Митчелл. На прошлое Рождество Санта принёс мне огромного плюшевого Бегемота! Я назвала его мистер Престон…

Первые три с половиной минуты Хэмиш добросовестно слушал «рассказы» своих одногруппников обо всех этих щенках, котятах и рыбках, о новых машинках и велосипедах, но когда в «беседе» стали проскальзывать мечтательные мольбы о грузовиках шоколада и «целой комнате жевательных червяков синего цвета», он драматически вздохнул и отвернулся к окну — наблюдать за стригущим кусты садовником куда интереснее. К тому же, только теперь он в полной мере осознал, что же означает столь любимое его отцом выражение «бессодержательная беседа».

— Бессодержательнее некуда… — тихо шепнул Хэмиш и взял карандаш, чтобы дорисовать начатую ещё дома схему восточной ветки метро.

— А ты что можешь сказать о подарках? — голос воспитательницы прозвучал совсем рядом, и Хэмишу всё же пришлось поднять голову и лично убедиться, что настала его очередь развлекать миссис Монтгомери. — Какой подарок тебе бы хотелось получить больше всего на свете?

Хэмиш снова вздохнул, отложил карандаш и поднялся со своего стула:

— Очень рад знакомству, миссис Монтгомери. Меня зовут Хэмиш. Хэмиш Уотсон-Холмс, если быть максимально точным, — глаза воспитательницы слегка расширились, но она промолчала, довольно быстро справилась с первичным шоком и снова натянула на лицо приятную улыбку, призванную расположить к продолжению. — Мой папа Джон говорит, что подарки — это, прежде всего, проявление внимания и заботы. Их материальная ценность при этом не играет никакой роли. Главное — искреннее желание доставить человеку удовольствие. А как это сделать? — Хэмиш сурово свёл бровки на переносице и хищно взглянул на миссис Монтгомери — та ожидаемо притихла. Впрочем, как и другие дети. — Нужно знать человека, которому хотите преподнести подарок. Именно знать, улавливаете? — это был риторический вопрос, поэтому реакции Хэмиш и не ждал.

— Примерно в девяносто двух процентах случаев — точнее не скажу — людям не нравится то, что они получают в качестве подарков. А всё потому, что даритель не утруждал себя усилием задуматься.

— Эээ… как, ты сказал, тебя зовут? Хэмиш, да?

Хэмиш покорно кивнул, но вывод был сделан: если воспитатель с трудом запоминает имена, едва ли это хороший педагог.

— Хэмиш, я не совсем понимаю… Тебе дарили что-нибудь приятное? Быть может, какое-то домашнее животное или игрушку?

— Приятные подарки я получаю ежедневно, но вряд ли вы захотите услышать весь список. Если же вас, миссис Монтгомери, интересует, есть ли у нас домашние питомцы, ответ — есть. Пчёлы. У бабушки с дедушкой в их загородном поместье стоят ульи.

С облегчением выдохнув и кивнув, миссис Монтгомери поспешила перейти к другим детям, но…

— Но, — уверенно продолжил Хэмиш, снова привлекая её внимание, — вы не дослушали о подарках. Папа Джон уверяет — и я склонен с ним согласиться — что лучший подарок непременно должен быть сделан своими руками. Это забота. Это знак внимания и вложенная в любую безделушку частичка души.

— Например, открытка? Мы с вами часто будем рисовать поздравительные открытки для ваших родителей, — бодро вставила воспитатель.

— Как примитивно… Я имел в виду нечто действительно полезное, но вполне доступное каждому. Например, вылепленная своими руками чашка. На прошлое Рождество мы с папой Шерлоком посещали гончарные курсы, где сделали три замечательных чашки — каждая совершенно индивидуальная, но вместе они символизируют целую семью. Уникальную и не похожую на остальные.

— О, это замечательно! Вы с папой такие молодцы!

— Знаю. Но это редкость. Большинство же предпочитает отправиться в ближайший маркет и купить чашки массового производства. И это печально, миссис Монтгомери.

— Согласна. Но, быть может, у людей просто нет времени, чтобы так кропотливо относиться к выбору подарков? Они устают на работах, зарабатывая деньги на эти самые чашки, так что…

— В таком случае, и для себя не стоит ждать чего-то особенного. Об этом я вам и говорю: для кого-то в приоритете семейные ценности, а для кого-то материальные.

Воспитательница откашлялась и обвела взглядом комнату: дети давно перестали следить за их разговором и теперь занимались каждый своими делами.

— Ты говоришь так, словно прожил долгую и счастливую жизнь, — она снова улыбнулась. — Кто твои родители?

— Великие люди! — с гордостью в голосе изрёк Хэмиш. — Мой папа Джон — врач в больнице святого Варфоломея, раньше служил в армии Её Величества, а теперь помогает папе Шерлоку в расследованиях и ведёт свой блог, где описывает самые интересные дела. А папа Шерлок… он у нас гений. И детектив. Консультирующий детектив. Помогает Скотланд-Ярду вычислять опасных преступников. И иногда занимается частной практикой, чтобы помогать папе Джону пополнять семейный бюджет.

— Ясно…

— Кстати, возвращаясь к теме подарков. Видели бы вы, как радуется папа Шерлок, когда тётя Молли приносит ему яблоки! В такие моменты он буквально светится от счастья!

— Правда? Из-за яблок? Обыкновенных яблок?

— Ну, бывают и обыкновенные, но чаще с какими-то аномалиями или патологиями…

— Что, прости? С пат… что?

— С патологиями. Вроде гетерохромии, глаукомы или катаракты. О, последнее особенно нравится отцу! Он любит исследовать срезы под микроскопом и…

— Хэмиш, о каких яблоках речь?

— Очевидно, — изрёк младший Холмс, с трудом подавив желание закатить глаза. — О человеческих глазных яблоках. Папа Шерлок учёный, разве я не упоминал? А тётя Молли работает в морге, поэтому у неё есть возможность баловать нас такими подарками.

— Хэмиш…

— Нет-нет, это интересно, правда! Вот, к примеру, сегодня утром, сразу после завтрака, у нас было десять свободных минут, поэтому папа наглядно демонстрировал мне, какой запах имеют сожженные волосы и ногти. Правда, мы жгли их в чашке папы Джона, а после прозвенел таймер, и мы побежали в сад, чтобы не опоздать. Папа Шерлок обещал, что по возвращении вычистит чашку, но… вряд ли, если честно. Думаю, вечером будет скандал.
Он улыбнулся, но тут же нахмурился, видя, как пятится к доске миссис Монтгомери.

— Мне срочно нужно поговорить с твоими родителями! — строго сказала она. — Это не… это ненормально! То, что ты наблюдаешь дома, это…

— Это интересно, — подсказал Хэмиш. — И познавательно.

— Срочно! — повторила она. — Я вызываю твоих отцов в сад. Чтобы завтра же они были у меня! Мало того, что однополые родители, так ещё и садисты-извращенцы!

— Боже, только не снова… Вы уверены? Если что, у вас ещё есть шанс передумать…

***

— Я прострелю ей колени, и наш премьер-министр меня амнистирует! — вставил Грэг с дивана, со стоном разминая затёкшую шею. — При ребёнке назвать его родителей садистами и извращенцами?! Ну уж нет, я этого так не оставлю!

— Не такая она и плохая, — тихо продолжил Хэмиш. — Туповатая немножко — это да, но не плохая. Просто не смогла правильно подобрать слова. Этим многие грешат.

С немым восторгом в глазах Шерлок слушал сына, мысленно фиксируя правильно поставленную речь и длинные обороты с вкраплениями терминологии, краем глаза следя за Джоном, который уже добрых пять минут выглядел сердитым.

— Я просто не понимаю, — снова начал Хэмиш, — в чём виноват на этот раз. Я отвечал на её вопрос. Причём отвечал вполне содержательно, разве нет?

— Вполне.

— Почему же тогда вас снова вызывают в садик?

— Потому что у нас очень интересная семья, сынок, — мягко сказал Джон, поднимая Хэмиша на руки. — Ты не сделал ничего плохого. Просто твоя новая воспитательница после твоего интереснейшего рассказа захотела познакомиться с нами поближе. Это нормально, малыш. Завтра мы с папой сходим и всё уладим. Не бери в голову.

— Уладим, — подтвердил Шерлок, подмигивая Хэмишу. — Разумеется, уладим. Но такими темпами в Лондоне скоро вообще не останется воспитателей.

— Нет, Шерлок. Нет! Мы просто поговорим, понял? Познакомимся, побеседуем и уйдём домой.

— А как же компромат?

— Нет никакого компромата! Она нормальная, уверяю тебя.

— О, брось, всегда есть что-то! Всегда, Джон!

— Так, ладно, кто хочет чаю? Хэмиш, Грэг? — Джон усадил сына Шерлоку на колени и отправился на кухню. — Сэндвичи или разогреть лазанью? Так, где тут у нас чашки?..

— О-оу, — в один голос протянули кудрявые представители семейства, и Шерлок опасливо втянул голову в плечи.

Три.

Два.

Один.

— Это что за… фу, ногти?!

— И волосы с трупа! — услужливо подсказал Хэмиш, спрыгивая с Шерлока и тем самым открывая папе Джону лучший доступ.