Четырнадцатилетние
Чарли я не узнала, поэтому, когда этот громила вышел нас встречать, я оторопело отступила назад. Кэмпбелл стал шире и перерос Лиама, которого тоже сложно было назвать маленьким или неспортивным. Да, Лиам занялся плаваньем в прошлом году и теперь делал успехи.
Чарли, не стесняясь, захватил меня в свои медвежьи объятия и приподнял над землей.
- А ты все растешь и растешь!- широко улыбнулся ему Лиам, похлопав парня, когда тот вернул меня на землю. - Не надоело?
Кэмпбелл только закатывает глаза, и следующие несколько минут парни обнимаются и перекидываются совместными шутками.
Я не могу скрыть радости, когда узнаю, что мы приехали первыми. А уж когда Чарли сообщает мне, что Шарлотта приедет только через две недели, я разве что не визжу от счастья. Эта девчонка на Рождество прислала мне по почте игрушечное ружье, подписав следующим образом: «Получила фотографии со дня рождения твоего отца. Если я еще раз увижу тебя в кукольном розовом платье и с этими пышными кудрями, можешь смело приложить это к своему виску и нажать на курок. Помни, что моего терпения в отношении глупой самовлюбленной девочки хватит только на Эшли. Не становись следующей. Ты должна фотографироваться только в школьной форме и с энциклопедией в руках, Эмма Льюис».
Тонкий намек на то, что ей понравились фото, и она рада наконец-то лицезреть меня в платье, ведь я не ношу их с восьми лет, отдав предпочтение, как и Шарли, чему-то более удобному. Но Шарлотта, в привычной для нее манере, дала понять, что ей ближе Эмма в комбинезоне, чем новая Эмма в кукольном платье.
Я довольно скептически все это встретила, потому что Шарлотта вечно издевалась надо мной в подобном ключе. И мне было сложно так же остроумно отвечать на ее шутки, потому что здесь я послушно отвела ей заслуженное первенство, с которым не мог конкурировать уже даже Дэвид.
В ответ, я прислала ей по почте на День Благодарения комплект розового постельного белья, на котором были изображены куклы и единороги, и вложила ей плюшевого белого медведя, которых она, конечно, ненавидела всей душой.
С тех пор, это стало нашей традицией. Несмотря на то, что мы почти не общались нормально и во многом раздражали друг друга, мы каждый год посылали друг другу подарки, изощряясь, кто как может. Она попрекала меня моей женственностью, не сочетающейся с мозгом Эйнштейна, а я ее – завидной всем мужественностью и харизмой. Поэтому мой отец только успевал расплачиваться за косметику и розовые платья, а ее отец только и успевал оплачивать камуфляжные вещи и книги по самообороне, которым я выделила уже отдельную полку в своем стеллаже.
То ружье я передарила Лиаму, который радовался ему, как маленький ребенок. Но никто не удивился, когда он сломал его на второй день, потому что решил напугать своего отчима. Фил едва не получил сердечный приступ, когда Лиам выскочил из-за угла с ружьем в руках и что-то прокричал на немецком. Но у Фила отличная реакция, потому что в ту же секунду, как часть его волос стала седеть, он выхватил у парня ружье и переломил его через колено. Лиам был впечатлён и даже не переживал, когда на него стали все орать, отмечая, что в свои четырнадцать пора повзрослеть. Парень лишь закатил глаза и пошел в зал, где остаток вечера бережно склеивал передаренное мною ружье.
Я припоминаю ему этот казус до сих пор.
Эшли стала первой девочкой, у которой появился мальчик. И от этого невидимая свинцовая корона на ее голове стала почти влитой. Оно и понятно, Эшли была яркой, стильной, умела себя подать, и она не была лишена мозгов, что помогало ей выкручиваться из разных ситуаций, при этом выставляя виноватым любого, кто попадал ей под руку. Пусть она и была нетактична и остра на язык, в глубине души я хотела быть чем-то на нее похожей. Ей было плевать на мнение окружающих, она не расстраивалась из-за того, что ее обсуждают за ее спиной. И не всегда лицеприятно.
Эшли знала себе цену, и своим характером и жаждой победы прошибала все стены, которые были воздвигнуты перед ней. Мы мало общались, но, тем не менее, наши с ней натянутые отношения не мешали нам в перерыве между стычкой обсудить очередной сериал или новую серию книг.
Да, мало, кто знал, что Эшли читала не только журналы. Впрочем, как и я, потому что я тоже читала не только энциклопедии и учебники, как думали большинство. Это всегда нас с ней сближало против остальных, хотя нас нельзя было назвать даже приятельницами.
Шарли ее на дух не переносила, поэтому стычки между ними происходили несколько раз в сутки.
Наконец-то оформившаяся Сэм, уже не выглядела на нашем фоне ребенком, и тоже перенимала на себя часть мужского внимания. Ее огненные кудри сильно отрасли и благодаря модной укладке, которую она научилась делать в этом году, они теперь лежали плотно друг к другу, красиво спадая с ее плеч, а не торчали из стороны в сторону непослушным облаком. Веснушки выгорели и уже не так выделялись на ее лице, как в детстве, что тоже шло ей в плюс. В целом, это была милая девушка, руки которой всегда были в краске. Впрочем, как и ее джинсы, на которых только успевали меняться оттенки красок, которыми девушка рисовала, прежде чем спуститься к нам.
Я старалась больше общаться с Теа, которая вышла из тени Эшли, и наконец-то показала, что у нее есть свое мнение. Девушка была аккуратисткой, и чаще всего порядок на этаже наводили именно мы, ведь остальные ребята прекрасно чувствовали себя и в бардаке.
Эшли хорошо общалась с Тони, так как оба входили в школьную элиту, и много времени проводили вместе вне этих каникул. Сам парень стал еще более привлекательным и, как следствие, несколько зазведился. Мне это претило, а всю надменность с его лица могла снять только Шарлотта, которая каждый раз припоминала ему какой-нибудь конфуз из его детства. Конечно, самооценка вернется на место, когда тебе в лицо каждый день будут говорить о том, что ты в семь лет бегал по дому в девчачьем платье, которое тайком выкрал у Эшли, и ковырялся в носу перед сном.
Эти летние каникулы больше всего пошли на пользу именно Тони, потому что сквернословие Шарли и мое разочарование, в конце концов, сделали свое дело. Вернулся прежний добродушный Тони все с тем же озорным блеском в глазах. Но прежде, чем это случилось, он всем нам истрепал нервы своей заносчивостью и пафосом, который неимоверно раздражал нашего Чарли.
И в этот год, мы с девочками мы стали свидетелями того, как детские мальчишеские голоса резко сменили свой тон. Сэм, например, сразу как приехала, испугано закричала, когда с ней поздоровался Лиам, неожиданно выскочивший из-за угла. Да, у него всегда был приятный голос, но теперь он стал более глубоким и, определённо, стал ниже. Про изменившийся голос Дэвида я просто молчу, потому что когда он колко поздоровался с нами, я не могла понять, что происходит. Где тот писклявый голосок из детства? Конечно, я тогда прилично схлопотала за свое удивление и вырвавшуюся подобную шутку.
Мы все встречались полным составом за завтраком, обедом и ужином. Во все остальное время, разбивались на какие-то группы и старались не проводить время с теми, кто нас раздражает.
Несмотря на то, что все мы были уже старше, ничего не изменилось в плане неприятностей, которые нас так и преследовали. Шарлотта постоянно тусовалась с парнями, и не раз все возвращались домой с синяками и травмами. Сама девушка слишком хорошо дралась, чтобы получать такой боевой раскрас, но и она порой щеголяла с подбитым лицом. Шарли была грубоватой, агрессивной, где-то даже жестокой, но вот что перечеркивало все ее негативные стороны – так это бешенная энергетика, харизма и всегда боевой настрой. Я ни разу не видела, чтобы она впала в депрессию или просто ныла, как любила делать та же Теа. Нет, Шарлотта пропагандировала позитив, и ее жизненным кредо было - не унывать.
И ...это привлекало.
Она была яркой и первое время после того, как мы возвращались обратно домой, я месяц не могла прийти в себя, потому что привыкла к ее громогласности и агрессивному позитиву. Без нее было все тихо и спокойно, но только первое время. Потом всегда начинало ее не хватать.
Так как родители все еще не оставляли надежды нас сплотить, нам приходилось часто выбираться куда-то всей компанией, чтобы те перестали зудеть. Как правило, все эти выходки не заканчивались ничем хорошим для нас.
То мы потеряем Дэвида, то Тони своей заносчивостью навлечет на себя агрессию уличных ребят, и, как правило, в таких случаях, немало влетало и Шарлотте, которая яро пыталась всем дать сдачи.
Лиаму приходилось им помогать, а Чарли занимался тем, что пытался всех растащить друг от друга. Эшли, как правило, снимала все на телефон, пока Теа кидалась в слезы и начинала причитать что-то о «дипломатии». Я в это время уже не пыталась воззвать всех к разуму, и лишь помогала Чарли оттаскивать с поля боя пострадавших.
Иногда все начиналось с того, что Лиам мог случайно провалиться в открытый люк, зацепившись за Чарли, которому приходилось его поднимать. Иногда проблемой был и сам Чарли, который своей неуместной молчаливостью выводил парней из себя.
Но порой грешили и мы, девочки.
Сэм постоянно подбирала всех брошенных животных, так как ей было всех жаль, и она, действительно, думала, что так спасет их неминуемой гибели. Наш дом постепенно превращался в зоопарк, и это не нравилось уже даже мне. Но Сэм было не остановить, и когда я пыталась объяснить ей, что все родители против, и никто из нас не хочет слышать дома очередной скандал из-за этого, та начинала со мной спорить. Все бы ничего, но ей на помощь приходил зеленоглазый засранец. Лиам немало бесил меня, когда вставал на ее сторону, объясняя все тем, что она младше, и нельзя ругать ее за проявленное ею милосердие.
Дальше все шло по цепочке: я ругалась Лиамом, который навлекал на себя гнев Чарли, когда повышал на меня голос или вкладывал в слово «Дура» еще более обидный оттенок. Эшли в это время орала на Сэм, высказывая ей, что та не только ссорит всех родителей дома, но еще и нас. Сэм бросалась в слезы, и Теа приходилось ее успокаивать, пока Шарли пыталась утихомирить заведенную Эшли.
В других ситуациях, проблема заключалась в том, что будучи яркой блондинкой я уже начинала привлекать внимание противоположного пола. Куда бы мы ни пошли, ко мне обязательно кто-нибудь подходил с попыткой познакомиться. Здесь было два варианта: если я отвечала согласием, скандал заводил Лиам, который закатывал глаза, глядя на это, и упрекал меня в легкомыслии. В другом случае скандалил Чарли, который, возомнив себя моим старшим братом, слишком придирчиво оценивал тех, кто хотел со мной познакомиться. И он еще ни разу не одобрил ничью кандидатуру. Стоило парню показаться рядом со мной, принцы сбегали, потому что возвышающимся надо мной мрачный Чарли прилично пугал.
Здесь на моей стороне была только Эшли, потому что попадала в такие ситуации вместе со мной. Но ей было плевать на мнение ребят, и благодаря этому она сберегла приличную часть своих нервов.
Мои чувства к Лиаму отошли на задний план, и я больше не была такой сентиментальной в отношении парня. Меня бесило, что он так нянчится с Сэм и постоянно попадает в неприятности, из-за которых мне и Чарли приходилось врать взрослым, и, вообще, хоть как-то прикрывать его. То, что он упрекал меня в том, что я «красивая девочка» и обязательно наделаю глупостей, чести ему тоже не придавало, как и то, что товарищ научился закатывать глаза, когда я разговаривала с ним. Это бесило неимоверно. Да и сам он стал как-то отдаляться, предпочитая проводить время с более легкими и открытыми людьми, чем я.
Уезжали мы в тот год, крайне уставшие друг от друга. Все были обозлены, раздражены и всячески старались отделаться друг от друга, как можно скорей. Мы с Лиамом хоть и дружили, но накал в наших отношениях был всегда. Я для него была слишком умна и ответственна, он для меня - слишком непоседлив и несерьезен. И теперь, когда мы знали больные места друг друга, ссоры происходили чаще, и лишь усугубляли противостояние между нами.
А с началом учебного года я узнала, что он встречается с девочкой из своей школы, которая в прошлом году обошла меня на олимпиаде по математике. Я уступила ей тогда один балл, но этого было достаточно, чтобы занять второе место после нее. Не то, что это задело мое самолюбие, нет, я никогда не переживала из-за оценок и у меня принимать поражения. Но когда я узнала, что Лиам стал встречаться именно с этой девочкой, конечно, я отправила ее в свой персональный черный список.
И зеленоглазого вредину вслед за ней.