Глава 1
Степа
Черные глаза — вспоминаю, умираю.
Черные глаза, я только о тебе мечтаю.
Черные глаза — самые прекрасные!
Черные глаза, черные глаза, черные глаза.
Начало ноября, а по ощущениям уже декабрь и новый год на носу. Снег хлопьями стремится к земле, но порывы ветра подхватывают его и закручивают вихрем. Знаете, вот этот полу-зимний вайб? Ну вот, это оно самое.
Смахиваю небольшой сугроб с капюшона и теплее укутываюсь в пуховик, пряча замерзший нос в теплый снуд. Никогда не думал, что придется топтаться на остановке в ожидании автобуса. Отец попросил дать ему машину съездить по делам за город, а я, естественно, согласился. И наивно полагал, что денёк смогу покататься на общественном транспорте, вспомнить, так сказать, школьные годы. Но, превращаясь в ледышку, стоя на остановке, сто раз пожалел уже, что не вызвал такси. Да и поздно уже — автобус показался на горизонте. Вон он, родненький, стоит на светофоре.
Если бы мама не попросила привезти документы младшего брата, ноги бы моей тут не было. Нежился бы сейчас под теплым пледом в компании чего-то вкусного, и смотрел бы фильм. Ну или, может, сериал. Неважно. Все лучше, чем быть частью толпы, готовящихся запрыгивать в автобус. Неужели всем этим мужчинам, женщинам и бабушкам с дедушками действительно срочно куда-то надо в такую рань. Я понимаю, молодежь. Им на учебу. Взрослым на работу. А старикам куда? Драться за место на базаре? У меня правда возникают такие мысли. А все потому, что залазят они не с пустыми руками. В каждой руке по баулу, огромной спортивной сумке или ведру, закрытому тряпочкой.
Кое-как помещаемся, под громкие вопли кондуктора, требующего продвигаться вперед. Автобус закрывает двери и трогается с места, скользя шинами по льду.
Начинается ад. Становится душно. Стягиваю шарф с лица и немного расстегиваю куртку. На улице холодно, в чертовом автобусе жарко. Да чтоб я еще раз... Да никогда в жизни! Начинаю понимать, почему поспешно сдал на права и купил машину — чтобы не дышать вонючим душным воздухом в автобусе с кучей вонючих людей. Прошу прощения, конечно, но я реалист и говорю так, как есть. Запах перегара смешивается с запахом разного рода духов: терпких — мужских, приторно сладких — женских.
Получаю свою бумажку, без которой я какашка, и начинаю считать остановки, попутно рассматривая заходящих людей. На одной из остановок залетел косяк бабулек, у каждой из которых разными цветами радуги подведены глаза, а губы накрашены ярко-алым цветом. Я старался сильно не пялиться, но иногда косо поглядывал, пока в голове крутился вопрос: куда это они такие «нарядные»?
Знаю, что есть ансамбли пожилых людей, в которых, к слову, состоят одни бабушки. И даже моя бабуля вместе с подружками выступают на разных мероприятиях. Но такого боевого раскраса я у нее никогда не видел. Кажется, эти бабушки хотят свалить всех зрителей наповал. В прямом смысле этого слова.
На одной из остановок, в числе заходящих, замечаю молодую девушку с ребенком на руках. Мальчишка лет пяти-шести крутит головой в поисках кондуктора, чтобы дать ему бумажную купюру. Девушка кое-как удерживает его на руках. Явно тяжелый же. Их пропускают вглубь, но никто, сука, не уступает место. Все места занимают те самые бабки с баулами, которые усердно делают вид, что не замечают девушку с маленьким ребенком.
Водитель дает по газам, девчонка хватается за поручень, а я подхватываю ее, чтобы не упала вместе с ребенком. Чёртов гонщик. Кто учил его водить? Покажите мне этого человека, засуну его в полный автобус, пусть прокатится со своим учеником.
— Привет, — обращаюсь к мальчишке, — давай я тебя подержу, — протягиваю к нему руки, а он с хитрой улыбкой одной рукой обхватывает меня за шею, охотно перебираясь на руки, — а то маме тяжело. — Почему-то я наивно полагал, что эта молодая девчонка его мать. Сам не понимаю почему. Может потому что они были похожи? Очень похожи. Пацан просто маленькая мужская версия своей матери.
— Спасибо большое, — девушка улыбается, крепче хватаясь за поручень и стягивая зубами белоснежную варежку с голубой снежинкой. Затем вторую. И старательно расталкивает их по карманам. Затем снова поднимает взгляд, слегка хмурится, поправляет мальчишке шапку. Замечаю, что на пальчике отсутствует кольцо, что меня радует. Она выглядит очень молодо, и я бы никогда не подумал, увидь я ее без мальчика, что она уже в статусе мамы.
«Да не за что» — хотелось бы сказать мне, но из толпы, как из... Кхм! На лыжах, появляется недовольная кондуктор и требует плату за проезд. Мальчишка протягивает купюру, получая в обмен билетик. Злой взгляд женщины, лет за пятьдесят точно, перемещается на маму мальчика.
— А вы, девушка, платить не собираетесь?
— Так уже заплатили ведь... — бормочет в ответ, начиная объяснять ситуацию, что этот мальчонка в шапке-ушанке и синем комбинезоне с ней и в школу он еще не ходит.
— Ничего не знаю, мальчику на вид уже явно семь лет. За него платите тоже! Интересные такие. Я вам что, должна на слово поверить?! — Возмущается старая тетушка, щуря глаза с пышными черными ресницами и заправляя выцветшую прядь волос за ухо. Никогда не думал, что люди в ее возрасте такие противные. И я сейчас не про внешний вид.
В груди поднималась волна негодования. Кондуктор не просто грубила, она явно выискивала момент, чтобы продемонстрировать свою власть. Да, наверняка у неё сейчас трудный день. Но я бы не хотел, чтобы со мной так обращались, если бы оказался в такой ситуации.
В документах, которые мама забыла, когда приезжала в гости в прошлый раз, точно должно быть свидетельство о рождении. Моему братишке шесть лет, думаю, он не будет против, если мы выдадим ребенка этой девушки за него. Было бы проще просто заплатить эти несчастные тридцать пять рублей, но захотелось утереть нос некоторым зазнавшимся.
— Милая, — обращаюсь к девушке в белой шапке с улыбкой и подмигиваю, пока кондуктор рассчитывает другую женщину, повернувшись спиной, — достань из сумки папку, там должно быть свидетельство о рождении Стаса.
Девушка, казалось, была поражена тем, что я собрался помочь ей. Она посмотрела на меня с благодарностью и послушно расстегнула молнию моей сумки. Достала голубую папку, пересмотрела документы. Когда нашла нужное, по мере возможности, аккуратно вытащила листок, показывая вновь подошедшей женщине с терминалом для оплаты.
Та внимательно всматривается в заверенный ЗАГСом документ, кивает и разворачивается, начиная кричать:
— ВНОВЬ ВОШЕДШИЕ, ПЛАТУ ЗА ПРОЕЗД ГОТОВИМ!!!
Девушка выдыхает, складывает документы обратно в папку. Чуть не падает на остановке, но аккуратно кладет папку в сумку. Застегивает молнию и только потом поднимает черные глаза на меня.
— Всё в порядке? — тихо спросил я, стараясь вернуть атмосферу в нормальное русло и завороженно разглядывая миловидное личико. Светлая кожа с легким румянцем на щеках, маленький носик и глаза. Внеземной красоты темно-карие глаза. Почти черные. В них легко утонуть. И я, кажется, только что это сделал.
— Да, спасибо еще раз, — она улыбнулась мне и на уголках губ появились небольшие ямочки. Наклонилась ближе и зашептала на ухо: — Я вообще не ожидала, что кто-то мне поможет. Еще раз спасибо.
А я тону в этом мягком, едва уловимом аромате вишни, ванили и корицы. Запахе ее духов. В сложившейся ситуации, это просто рай.
— Без проблем. Как тебя зовут? — Поинтересовался я, уже забыв о том, что если бы не деловые нужды, которые притянули меня на эту остановку, я бы никогда не встретил эту девушку.
— Анна, — ответила она, поправляя шапку со смешным помпоном, сползающую на глаза.
— Степан, — представился я с лёгкой улыбкой. — Я уже и забыл какие у нас кондукторы нервные.
— И то верно, — она засмеялась, и, казалось, напряжение в автобусе немного растворилось. Пассажиры снова погрузились в свои дела, а я продолжал разговаривать с Анной о том, как в нашей жизни случаются такие странные моменты, когда просто не можешь пройти мимо.
Внимательно вглядываясь в окно позади меня, Аня протягивает руки к мальчику, который успел задремать у меня на плече, со словами:
— Стас, идем. Нам уже нужно выходить.
Его реально зовут также, как и моего брата или мы просто продолжаем спектакль?
Мальчишка просыпается, потирает глаза и перебирается на руки девушки. Машет мне на прощание.
— Надеюсь, мы ещё увидимся с твоей красивой мамой, — улыбаясь, киваю.
— Я тоже на это надеюсь, — ответила Аня и, наконец, с улыбкой помахала мне, а я остался стоять, постепенно теряя ее силуэт из виду.
И все-таки я был дураком, ведь даже не спросил номер телефона, но все равно где-то глубоко внутри теплилась надежда, что эта встреча точно не последняя.