7. Романтику на коварство
Громкий шум мотора затихает, как только мы останавливаемся у нужного подъезда. Не желая расставаться с теплом мужского тела, к которому я сейчас прижимаюсь, так и продолжаю сидеть, уткнувшись носом в его спину.
— Эй, — он поглаживает мои сжатые на его талии пальцы, глядя на меня через плечо, — Мы уже на месте.
— Я знаю... — без понятия, слышно ли ему мой полушёпот, но хочется верить, что да, — Спасибо за то, что рассказал мне всё, я ценю это...
Всё-таки слышно.
Без слов он сильнее сжимает мою руку, выражая знак благодарности. И больше ничего не нужно, ведь я всё понимаю.
***
Небольшую квартирку Сукуны охватывает мягкий красноватый свет ночника, установленный в самом углу гостиной.
— Мне кажется, или Двуликий так чтит Бога, лишь потому что сам считает себя им? — с нервной усмешкой оценила я интерьер его дома.
В моих руках кружка горячего чая, на плечах пушистый плед, а ноги поджаты под себя на кожаном диване.
— Да спрашивай уже... — этот выжидающий взгляд напротив, вот-вот сделает во мне дыру, — Я отвечу на любой твой вопрос абсолютно честно, — уже сейчас лгу я.
«Точно не о зубной пасте пойдет речь» — надоедливо крутится в голове и я устало выдыхаю.
Каждый, кто хоть немного пытался со мной сблизиться, так или иначе, задавался вопросом о моём скверном характере. И Сукуна здесь – явно не исключение.
— Колгейт или Блендамед? — серьёзность выражения его лица в этот момент зашкаливала. Он мысли умеет читать или как? Или я вслух это сказала?
— Что? — глаза стали похожи на блюдца, а рот в удивлении приоткрылся, — Ты реально хотел спросить меня какой пастой я чищу зубы? — на это он лишь пожал плечами.
— Хотел о другом, но передумал, — я вопросительно подняла бровь,
— Можешь рассказать о своих колючках, конечно.
— Ты как будто делаешь мне одолжение, — закатив глаза, ловлю его усмешку, — Есть что покрепче чая?
Достав из холодильника две бутылки доброго сливочного ликёра «Baileys» (Бейлис), он вручает одну мне и усаживается обратно на своё место. И снова этот взгляд, от которого холодок по спине так и тянет, забираясь глубоко под кожу. Спустя минут 5 полнейшей тишины, в моём стакане остаётся ровно половина алкогольной матовой жидкости, а тело потихоньку расслабляется и освобождает разум, приводя мысли, как ни странно, в более последовательный порядок.
— Тут особо нечего рассказывать, — Сукуна медленно поднял глаза от неожиданно раздавшегося голоса, — В колледже на первом курсе меня завязались отношения, первая серьёзная любовь, искренняя и настоящая. Мне тогда так казалось, — глядя куда то в пол, мысленно воспроизвожу всё заново, — Я была наивная до жути, бегала за ним как идиотка, думая, что всё это похоже на сказку в реальности. А потом он начал издеваться надо мной, потому что я не умею колдовать и не заслуживаю быть магом своего клана, пускал слухи, которые доходили до директоров, шантажировал меня. Даже как-то намеренно чуть не убил меня на практике по изгнанию проклятых духов. Тогда весь колледж просто возненавидел меня. Я не знаю зачем, как и почему, разбираться не было желания, я просто закрылась в себе, — голос предательски начал подрагивать, — От меня тогда отвернулись все, кому не лень, кроме Нобары, Итадори, брата, учителя Годжо и клана Зенин. Из родни наша с Мэгуми мать умерла сразу, как мы проявились на свет. А отец пропал. Столько «прекрасных» слов от близких друзей в свой адрес я не слышала никогда, — глаза предательски начали размыто видеть и я подняла взгляд, — Приходилось защищаться даже без резерва проклятой силы, — поднимаю губы, проживая историю заново, — Вот так, я собственно, стала такой, какой являюсь сейчас, — смеясь сквозь слёзы, прохожусь тыльной стороной ладони по мокрым ресницам.
Больно? Безусловно. Чувство, будто рвёшь почти затянувшуюся рану. Но есть во мне ещё что-то. То, что в эту секунду преобладает над всем этим негативом.
Лёгкость. Неимоверная лёгкость приятно окутывала каждый миллиметр души, сбрасывая камень за камнем. Давно нужно было выговориться, да некому было. А сейчас есть. И этот кто то сейчас сидит рядом со мной. Не осуждает, не раздаёт советы, а внимательно слушает. Слушает и понимает. Дороже, как ни крути, нет ничего.
Вынув почти пустую бутылку из моих пальцев и отставив её на стол, он, без лишней болтовни, сгребает меня своими крепкими руками и пододвигает к себе вплотную. Вот так просто, перекидывает мои ноги через свои бёдра и прижимает всю дрожащую меня к себе, утыкаясь носом куда-то мне в шею. Молча дарит тепло и какой то невообразимый уют. В голове не укладывается, что этот дьявол только недавно излучал лишь злорадную похоть, а сейчас он сидит и укачивает, словно ребёнка в истерике, пытаясь забрать все плохое себе.
Проревевшись и намочив немалый участок его кимоно, тихонько шмыгаю носом, начиная чуть ли не мурчать от лёгких касаний по моим длинным волосам.
— Двуликий... — он вопросительно промычал, не прекращая гладить меня как котенка, — Ты понимаешь, что после таких откровений, ты обязан на мне жениться? — ответ я сразу почувствовала, как подрагивает его тихо из-за смеха и от этого так хорошо стало, что я невольно расплылась в улыбке сама, даже не коря себя за сказанную глупость. Нет, ну а что?
Его свободная рука переместилась на мой подбородок, приподнимая лицо на себя. Большой палец нежно проложил дорожку от щеки к пухлым губам, плавно и медленно ведя по нижней губе. А у меня внутри фейерверки взрываются и два тёмных омута глаз впереди, будто бомбы замедленного действия, что вот вот активируются. Отсчёт пошел с трех...
3...
2...
1...
Я представляла, что его губы мягкие, но не настолько же боже... А он представлял, что мои – сладкие, но тоже ошибся. Они приторные после ликёра, а держаться было трудно нам обоим.
Держимся, чтобы не начать дико терзать друг друга, а целовать медленно, наслаждаясь каждой трещинкой, и, еле касаясь, зализывать их. Залечивать, не позволяя себе большего. Как же приятно, с ума сойти. Нырнув пальцами в его короткостриженные волосы, а он, наклоняясь все ближе, позволял мне углубить поцелуй.
Руки прижимают сильнее, будто пытаясь слиться в одно целое. Дыхание тяжелее, а температура воздуха всё выше. Мой вырвавшийся полустон обещает снести Сукуне крышу прямо сейчас.
Обещает, и...
Ну какого чёрта?! Громкий стук в дверь въедается и обрывает все на корню.
Пару секунд мы ещё сидим, смотря друг на друга из полуопущенных век. С припухшими губами, возбуждённые, пьяные и немного разочарованные.
Но тому, кто за дверью, кажется, абсолютно плевать на всё, потому что колотить не перестают ни на мгновение. Скромно чмокнув меня ещё раз, он выдаёт тихое: «Прости» и встаёт с места, начиная шагать к двери походкой «иду бить ебало».
— Головой постучи, мать твою! — он дёргает за ручку и встречается взглядом с запыхавшимся Сатору, а позади него такой же Итадори, — Что надо?
— Тебе телефон на кой хрен вообще, если ты трубку уже 2 часа не берёшь? — учитель вваливается внутрь.
— Ой... — заметив меня на диване, излучавшую идентичную с Сукуной раздражённость от их появления, скромно почесал затылок, — Мы не вовремя, да?
— Да что вы, гости дорогие, нам только вас не хватало для полного счастья, — плюясь саркастичным ядом, он все таки кивнул Юджи, чтобы тот наконец зашёл, а не торчал на пороге.
— Так, а теперь быстро, и по делу, — не пуская их дальше прихожей, запустил руки в карманы кимоно, нахмурив брови. Этот внезапный визит явно не просто так.
— Мы выследили этого, так называемого, «зайку», — Сукуна на этом слове скривился, как от ведра лимонов.
— Теперь мы знаем, где они обитают. А я не уверен, что нам это что-то даст. Такие, как он, обычно держат своё добро при себе и часто меняют место жительства. Может он вообще только пешка в этом деле, — Годжо запустил руку в белоснежные волосы, откидывая их назад, — Так что это нам даёт даже больше, чем многое. Осталось только проверить.
— Откладывать нельзя, желающих подохнуть от этой дряни становится все больше, — Юджи, оглядев ребят, указал большим пальцем на дверь, — Дёрнуть Мэгуми?
Сукуна бросил взгляд в мою сторону, где я сидела тише воды, ниже травы, только глаза бегали растерянно от одного парня к другому.
Хоть Мэгуми и разбирался в охранных системах домов лучше остальных, что им сейчас и нужно было, но заставлять меня волноваться всю ночь Рёмен не хотел, от слова совсем.
— Нет, пока без него, — Сатору удивлённо вскинул белые брови над маленькими очками, но когда повернулся на тебя, пожал плечами, будто всё понял, — Идите, я догоню.
Как только дверь за ними закрылась, блондин подошёл ко мне, сел на корточки, берёт мои ладони в свои огромные, чуть сжимая их и всматриваясь в моё лицо.
— Русалочка, мне нужно уйти сейчас, — я пару раз быстро кивнула, опуская глаза, потому что и так всё слышала, — А когда вернусь, я снова украду тебя.
Он усмехнулся, а меня изнутри просто сжирало тупое беспокойство за него. Я не знала, что они будут делать, и насколько это опасно. Всё будет хорошо, верно?
— Будь осторожнее, ладно? Повремени с захватом мира, — единственное, что я могла выдавить из себя. А он взял, и вместо ответа, поцеловал фаланги моих пальцев на обеих руках. Ну что за прелесть?
***
Приходя на цыпочках в квартиру брата, осторожно складываю вещи и снимаю обувь, чтобы не разбудить никого грохотом.
Тихонько проскальзывая к нашей с подругой комнате, мягко толкаю дверь и застываю на месте. На графитовых простынях, еле прикрытые, спят в обнимку два полуголых голубка.
Это всё смахивает на счастливый финал какой то слащавой эротической драмы, где главные герои, после долгих мучений, наконец, переспали.
Только вместо героев, вот это неожиданность, довольные как слоны, спящие Мэгуми и Нобара, а вместо оператора – мой на секунду охреневший мозг.
Хихикая и мотнув своей белокурой шевелюрой, закрываю дверь обратно, топая ночевать в комнату брата. Что ж, допрос с пристрастием может подождать до утра...
𓆝 𓆟 𓆞𓆝 𓆟 𓆞𓆝 𓆟 𓆞𓆝 𓆟 𓆞