ЛУЧШЕЕ «ХУДШЕЕ» ЛЕТО

«Я влюбилась в твои глаза.
Почуяла неладное,
но вместе с тем ощутила азарт».

***

Утопающая в последних лучах солнца гостиная, что по вынужденному совместительству была сейчас привалом Мэгуми, кое-как вместила в себя четверых парней и двух девчонок, собственно, из-за которых он ютился на неудобном диване ночами.

А кто ему доктор? Сам позвал этих столичных дам к себе на лето, а они, видите ли, привыкли к удобствам и нагло отвоевали его комнату с большой кроватью, выставив хозяина спать хоть на коврике в коридоре. Позвал он только сестру, и то из-за того, что Маки Зенин настояла. Но и всем было понятно, что одна она не утащится, и обязательно прихватит с собой лучшую подругу, о которой Мэгуми узнал не понаслышке.

Яростная Нобара Кугисаки, что вечно крутилась у них в гостях, а он с умилением наблюдал за ней, пока они были студентами первого курса. И вот через три года перед ним была уже не та Нобара. В тот момент что-то щёлкнуло в голове у парня, словно заточенный гвоздь, забитый в голову, как переключатель света, заставив его невольно засмотреться на уже повзрослевшую девушку. Это точно она? Или у него крыша едет от жёсткого недосыпа?

Сомнения ушли, когда сёстры назвали её по имени. Она. И что теперь делать? Как смотреть на неё? Или лучше вообще не смотреть? В мыслях с того дня была полная каша, а на душе как-то неспокойно. Но сейчас не об этом...

***

Настойчивый звонок входной двери вынудил всех дёрнуться и повернуться на звук. Правильно, среди них не хватает только двухметрового парня с розовой макушкой.

— Сера, ближе всех сидишь, сгоняй открой, — ну конечно же, родная сестра стоит на первом месте в списке рабов Фушигуро.

Недовольно фыркнув, босыми ступнями тащусь к выходу, собирая все силы в кулак, чтобы вести себя как можно естественнее.

Естественно – в моём случае, это агрессивно, к сожалению – для окружающих, к счастью – для меня. А к счастью ли?

Такое поведение – надёжная защита. Она выстраивалась годами, кирпичик за кирпичиком, не позволяя людям заглянуть в глубь души. Иногда это происходит бессознательно, когда, вроде как и нет повода отталкивать человека. Но я на автомате включаю этот барьер, не имея над ним никакого контроля. Что уж говорить, как перед близкими и братом тяжело раскрыться до конца, постоянно ожидая какого-то подвоха. Это и нарушает покой.

Доверять людям – это роскошь, позволенная лишь тем, кто слеп, или же настоящим счастливчикам, которым не суждено попробовать это сполна. И я не вхожу в их число.

Сукуна, кто бы сомневался, стоял у кнопки звонка. Отхожу в сторону, желая позволить ему войти. Он, кажется, уже свыкся с таким «дружелюбием» с моей стороны. Пропустив его, уже беззаботно собираюсь уходить ко всем.

— Эй, а как же приветственные обнимашки? — не веря своим ушам, резко оборачиваюсь, видя его, стоящего в ожидании, с раскинутыми руками и широкой улыбкой.

— Ты ещё потанцевать мне предложи, — я улыбнулась, посмеиваясь с собственной шутки.

— Потанцуем?

— Отвали, — Сукуна не мог понять, откуда у смертных такая тяга свести концы с жизнью, — Виделись уже.

Лицо заливается алой краской, и всё, что я могу сделать, это умчаться со всех ног подальше от коридора и вжаться в плечо Нобары, лишь бы он не увидел.

— Кто бы сомневался... — усмехнувшись самому себе, заходит, здороваясь со всеми, — Флешка уже подключена? — усаживается возле телевизора, забрав у хозяина пульт.

Взгляды парней сразу же упали на двух ввалившихся девушек, на что Фушигуро лишь закатил глаза.

— Они меня потом затрахают вопросами, так что пусть смотрят.

— Ну как скажешь, — как по щелчку пальца, он вмиг стал серьёзным, когда первые фотографии появились на экране.

Снимки были не самого лучшего качества, но всё равно позволяли разглядеть несколько мужчин абсолютно разных комплекций, примерно на одних и тех же точках передавали разным лицам баночки с таблетками. Лицам, начиная с подростков, заканчивая дядечками в солидных костюмах.

Несколько уже знакомых мне проклятий расположились на выпирающей канализационной трубе. На следующей подборке они уже передавали внушительную стопку деньжат, что были втихую переданы им боязливыми покупателями, что вечно оглядывались по сторонам.
Осознание, что это происходит в реальной жизни, а не в каком-то дешёвом кино, навевало жуткий холодок по спине.

Сами фигуры духов были спрятаны в тени, только зрачки опасно переливались под тусклым светом. Я почувствовала возникшее напряжение каждой частичкой души.

— Эти крысы даже не скрываются, — Фушигуро посморел на него так, будто Итадори сказал самую очевидную вещь.

— А теперь самое интересное... — он переключил карусель фото, где крупным планом был показан дух с длинными мятными волосами и лоскутным швом на лице, и это отличало его от других. Хотя вулканоголовый с этим явно бы поспорил.

— Вы только посмотрите, какая эта мразь вылизанная, — действительно, вся шайка была в мешковатых костюмах, совершенно не приметные, в отличии от него. Одет с иголочки, а раздражающая улыбка устрашала лоскутное лицо. Почему-то знакомая улыбка.

Мятные пряди, большой шрам со швами, наглая ухмылка и безумные глаза с гетерохромией. Где-то я это уже видела.

— Я его знаю... — сказала тихо я, но внимание привлекла к себе сразу же, и подорвавшись, побежала к шокированному Сукуне, отбирая у него пульт и приближая фото на плазме сильнее, начиная потихоньку осознавать, — Бляха, Нобара, это тот «зайка» из кафе! — подруга, как только до неё доходит, начинает дико ржать, вспоминая мой рассказ часами ранее. А я так и стою, замечая на себе выпучившие взгляды остальных.

— Чё происходит, какой нахрен зайка? — брат тут же закипает от неизвестности.

Да и ко всему прочему, почему его сестра знакома с этим хилым наркобароном, да ещё и называет его таким прозвищем?

— Боже... — потерев лицо руками, оглядываюсь на брата, — Этот член с яйцами... — смотрю на изображение голубоволосого, — Пытался меня склеить сегодня. Но ничего такого, не имею даже понятия, как его зовут. Так что я знаю не больше, чем вы.

— И как, у него получилось? — голос Сукуны, как гром посреди ясного неба. В глазах одно ожидание, с чего бы вдруг?

— Нет, — как бы не хотелось съязвить, но понимание того, что шутки шутить тут никто не собирается, немного осадило. И я точно видела, что после ответа уголок его губ дёрнулся вверх.

Они сыграли свою роль в нашем плане: заполучив магический артефакт, я осуществила очередной пункт плана: подстраховалась.

И эта «страховка», Сукуна, весьма тебе не понравится.

***

Спустя десять минут бурные разговоры и обсуждения в соседней комнате поутихли, но я так и не решаюсь вернуться из кухни, оставаясь попивать недавно сделанный чай, стоя у окна. Как же хочется покурить...

Тихие приближающиеся шаги за спиной вывели из потока мыслей и заставили обернуться, чтобы понять, кто этот незваный гость. Я ожидала увидеть подругу или брата, что решили прийти и поговорить по душам, успокоить нервишки, но увидела только того, кто расшатывает мою нервную систему ещё больше.

— Нобара сказала, что тебя в таких случаях лучше оставить одну, — он приблизился вплотную, оперевшись поясницей на подоконник, перебирая губами кончик фильтра, — Но как видишь, я решил её не слушать.

— Ты всегда так делаешь? — спросила я без единой капли язвительности, наверное, в первый раз.

— Я всегда делаю то, что считаю нужным, — я кивнула, немного усмехнувшись. Надо же, какие мы благородные.

— Заткнись, придурок, — вспылила я, отворачиваясь, — У меня, между прочим, до сих пор в районе солнечного сплетения болит, — недовольно проговорила я, потирая болезненное место.

— Держи, — не сводя с меня глаз, он протягивает сигарету, как будто знает, что она сейчас жизненно необходима, — Давай, я прикрою.

Выхватываю и делаю глубокую затяжку, и на секунду, задержав острый дым в лёгких, медленно выпускаю его из приоткрытых губ. Интересно, почему он до сих пор так смотрит?

— Что, голубки, воркуете? — а вот и самое страшное. Приехали.
Доза адреналина хлынула от сердца и до самых конечностей. Сукуна зацепил мой потерянный взгляд, направленный куда угодно, но не на него.

— Трусишка, — прошептал он на ухо этим проклятым сарказмом, наклоняясь ближе, абсолютно игнорируя вошедшего брата и прикрывает своей ладонью мою, незаметно забирая орудие убийства моей психики себе.

Да, и ещё, совершенно невзначай, нежно проходится большим пальцем по косточке запястья на моей руке в знак успокоения. На этом моменте размеренное дыхание окончательно со мной прощается.

— А что, ты против? — играя мимикой, он пытается разбавить напряжение. Брат медленно усаживается за стол, наигранно обдумывая вопрос и задумчиво почёсывая подбородок.

— Хм... — он оглядывает спокойного, как удава, Сукуну, и передёрнутую меня, — Да, я против.

— Мэгги, я... — мешкаюсь, не находя оправдания.

— Да я пошутил. У вас, что, уже всё серьёзно?

— Нет, — ложь.

— Мой вопрос всё ещё актуален.

— Мы друзья, — почти сразу отрезаю. В этот момент Рёмен добавил:

— С привилегиями.

— Это как?

— Полиамория.

Чувствую, что пора уносить ноги, пока брат не применил тактику гипноза и не начал вытягивать с меня информацию. Делаю шаг, чтобы сбежать отсюда от пары пронзительных глаз.

— А ну-ка стоять, — Сукуна окольцовывает моё запястье огромной ладонью и уводит с кухни, бросая ничего не понимающему брату последние слова, — Я её забираю, до утра можешь не ждать.

𓆝 𓆟 𓆞𓆝 𓆟 𓆞𓆝 𓆟 𓆞𓆝 𓆟 𓆞