Моя Геройская Академия "Split"

Примечания:
*BABYMETAL — японская каваи-метал-группа, состоящая из 2-х участниц: Сузуки Накамото (Су-метал) и Моа Кикучи (Моаметал).
**ООООООоооооо, это отсылка для совсем конченных: Silent Dominator - это ник Ивана Урганта. Слава Комиссаренко рассказал о нём, когда был у Урганта на шоу
***пирамида потребностей Маслоу — это наглядная модель идеи американского психолога Абрахама Маслоу, демонстрирующая, как выглядит иерархия потребностей человека.

Спустя один день после событий U. S. J

Всё, что я поломал, починили, но ехать домой было неохота, поэтому я слёзно просил остаться в лазарете. Исцеляющая девочка сказала, что бдить за мной не в её обязанностях, да и вообще я охренел — здоровый детина, а до дома дойти не могу. Ну что поделать, если я не хочу объясняться с Инко, которая сильно извелась из-за меня. Звонка успокоения от меня чую было не достаточно, чтобы унять суету в душе у маман. Грядёт полное объяснение, поэтому хочу подготовиться.

— Ладно, паразит! Оставайся, — сдалась бабулька, скрести ручки на груди, — Напишу в справке, что для профилактики дала тебе дополнительные дни.

      Палата, стерильная комната с ширмами и койками, оказалась без людей, когда день спустя Тошинори восстановился и свинтил, сверкая посвежевшим лицом, поэтому я один такой красавец с тяжёлым ранением, оставшийся в комнате. Тринадцатый в соседнем боксе. Там вроде условия вообще уровня на три повыше. Ну, мол, она героиня, а я никто.

      С Тсукагучи мы разошлись приятелями. Я объяснил ему, что сказанное мной перед злодеями было ничем иным как обманным манёвром, а не попыткой перебежать на другую сторону. Подкрепил свои аргументы тем, что вышел к злодейской аудитории на трясущихся от страха ногах, что пламенная речь для оттягивания времени — это то, что они хотели услышать, а не то, что я, как будущий герой, хотел им сказать. Необходимо было сказать детективу, что я всеми руками и ногами за героев, чтобы никаких подозрений в будущем не возникало и меня не тыкали носом в моё криминальное прошлое. Вот так, девАчки, поднятый кулак превращается в преклонённое колено. Не то чтобы моё мнение о корне всех проблем не поменялось, просто я чётко вижу иерархию в этом мире, и лучше относиться к ней лояльно и прислушиваться, пока сам не окажусь на вершине.

      Что же произошло до того, как Тсукагучи со всеми почестями «снял передо мной шляпу» в больнице? Меня аккуратно определили в бокс с красноречивым номером 6, хирург сделал косметическую операцию на сшивание кожи, чтобы избавить меня от боли, и ощущения кошмарности, которое нет-нет, да накрывало, как покрывало. Скорее всего они могли бы оставить мою шею без боевых отметин, но тот факт, что она была сделана причудой Дрочуна, которая действует странным, неизвестным докторам образом, заставил врачей сделать полную хрень. Шрамы будут, а кожа в этом месте иногда будет слегка тревожить зудом. Но ладно, главное, чтобы он не был настолько бесячим, что мне захотелось бы почесать шею топором. Почему Исцеляющая девочка отказалась мне не понятно. Ссылаясь на то, что её причуда меня добьёт и шею лучше залечить естественным образом, но помогая хирургическим вмешательством? А может ей запретили?

Так-то эти размышления не так важны, чтобы в три часа ночи супер энергично лежать и пялится в непроглядную тьму под песни группы «BABYMETAL»*, дабы спокойненько заснуть. В последнее время спать в тишине невыносимо. Постоянно думаю о смерти и о том, что вся та жизнь, что я заботливо обустраиваю здесь, — бессмысленна. Рано или поздно, но участь Всемогущего доберётся и до моей судьбинушки — меня смертельно ранят, когда найдётся злодей с нового поколения, чья причуда, за счёт накапливаемой мутации, будет сильнее других. Хотя, конечно, со старыми врагами расправиться бы, прежде чем новых заводить. Надеюсь мы с Шигараки не будем пиздиться стульями из дома престарелых, когда выйдем на пенсию. А ещё опять эти голоса в голове, говорят пойти и купить пива. Да хоть саке из змеи!

      Хорошо, что я о будущем думаю, а не прошлом. В прошлом есть несовершенная женщина с грустным ебалом, цинизмом и минипроблемкой в виде контроля гнева. Silent Dominator** — это не про неё. Это сейчас мы Веном, но вместо Эдди Брока — Помидория Изуку, а вместо страшной жижи — Александра... Даже фамилии своей не помню. Как имён и лиц своих родителей, друзей... У меня был брат или сестра? А может их вообще не было?

      — Надо поспать. Надо просто поспать, — ударил я головой подушку и потёр быстро глаза.

      Успокоить себя не получилось, только сделалось хуже от нахлынувшего уныния и одиночества и оттого, что я пытаюсь заглушить их не конкретными действиями, а попытками отвлечься. Как если бы лечил ножевое ранение подорожником. Серьёзно блять? Проблема не уйдёт, если я засну. Она не в самый неудобный момент ворвётся, словно отряд Омон узнавший, что ты хранишь детскую порнографию и экстремистскую атрибутику. Будет внезапно. Будет больно. Кто-то даже будет выебан.

      Что там мне в таблетках прописали?

      Кинулся к тумбочке, подсвечивая телефоном, но на ней лежали только витаминки, сраный Осаму Дазай со своей повестью «Исповедь самоубийцы» и одинокий, как я, конспект. В полках не было ничего, кроме пустоты. Нет никакого снотворного или успокоительного. Остаётся только проверенный, замученный, заученный метод — физическая нагрузка.

      Да прибудет со мной Джон Сина.

Спустя два дня после событий U. S. J.

Толстой Лев Николаевич обожал лить воду в свои произведения и поколачивать свою жену, и если бы я был им, то долго и захватывающие описывал свои лежания на следующий день на больничной койке и тоже поколачивал неугодных. Вроде бы здоровый молодой человек, без явных физических отклонений, а проблем со здоровьем у меня случается больше чем у спортсменов и людей с действительно опасной профессией, как у шахтёров, например. Но в скором времени я отпишусь, поеду домой, дочитаю негативный дзэн, займусь первичным потребностям по пирамиде Маслоу***, словлю несколько бесконтрольных бэдтрипов, лягу пластом и под очередной бессонницей буду пытаться обучиться чему-то новому, которое обязательно заброшу, просмотрев несколько роликов с ютуба, снова лягу в кровать, нацепив наушники и под мотивы панк рока провалюсь в дрему, чтобы подняться с утра и продолжить жить жизнь обычного школьника. А там тренировки, нападение злодеев, отражение атаки и «Привет, бокс номер 6, как твои дела?» Я начинаю видеть тут закономерность, которая мне не очень то и нравится.

      Как же стабильно я живу и как же нестабильно ощущаю эту жизнь! Вчера маялся из-за жалости к себе и кое-как уснул, а сегодня тих, спокоен, сосредоточен и готов разъебать хоть 300 спартанцев. Утром стало жить проще и я рассудил, что дополнение в виде Сани хоть и пошло авторитету Мидории на пользу, но и у этого была своя цена — прошлая жизнь должна быть забыта, чтобы не просрать жизнь будущую. Ценны только опыт и умения, а не личные воспоминания, которые почти стёрлись. Тем более! Я должен забыть о людях, что были со мной на протяжении 35 лет... По крайней мере, могу притвориться.

      Присев на кровать, уронил потяжелевшую голову на ладони, которые нашли опору на коленях. В носу стало неприятно пощипывать, а на опухших глазах скопилась влага. Хладнокровно жечь мосты, когда на том берегу осталось всё, что было дорого — это звездец как трудно. По сути, если думать как циничная мразь, то Мидория Изуку никак не может отпустить истлевший, гнилой труп Александры, который вроде приносил больше радости, пока был жив, а сейчас он просто нелепое тело, что тупо болит.

Да, та-а-ак. Голые, мерзкие факты сейчас то, что мне нужно. Нужно оставлять только то, что полезно сейчас...

      Рыдания всё же вырвались и убивающие меня эмоции нашли в них выражение. Пытаться сейчас их остановить — это дохлый номер.

Ближайшая цель этого года — арка Экзамена на Временную лицензию. И пусть постоянный риск помереть в пятнадцать делает жизнь, конечно, интересней, но вот это время отдыха между ними! Когда сижу без дела — накатывают психологические кризисы. Когда меня пытаются убить — седею от шансов отдать богу душу. Это как летом хотеть снега, а зимой палящего солнца.

      Завтра выписываюсь к хуям из этой больнички! Вчера чуть ли в стену головой не бился, а с утра слезами умывался. Ачивка «Вы психопат» — получено. У какому достижению мне теперь стремиться? «Царь горы трупов»?

      Да кто там ходит, блять?!

      За светлой дверью, видимо состоящей не из звукоизолирующего материала, донеслись шаги. Это точно не медсестры, на которых одета обувь с небольшим каблуком и не главврач в бесшумных ботинках. Точно не он, ведь сам же порекомендовал мне дневной сон, так почему у кого-то за дверью хватило наглости перечить его воле?! Только ведь начал засыпать... Усердно бужу в себе актёра, чтобы искусно изобразить труп. Глаза закрыл, дыхание замедлил и, будто боясь, весь обратился в слух. Посетитель немного приоткрыл дверь, но учитывая, что в Японии делают всё на совесть и на века, то она даже не скрипнула. Но лёгкий прохладный ветерок, появившийся с приходом неизвестного, проник в душную комнату и задел моё лицо. Дышать стало даже несколько свободней.

      Вошедший немного напрягал, но это уже моё геройское чутьё — всегда ожидать атаки. Гендерную принадлежность определить не удалось, хотя я каким-то образом пытался понять её по шагам. Если тяжёлый, грузный шаг — мужской, а лёгкая, мягкая поступь — женская. Но слегка шуршащие бахилы, мне на зло звучат одинаково для всех гендеров. Вот точка соприкосновения, которая делает равными все гендеры — БАХИЛЫ.

      Посетитель постоял какое-то время, вероятно, разглядывая меня, а потом присел на стоящий рядом стул. И продолжил зырить, как те жуткие детские куклы. Почти без звука. Только редкие шаги и тихие переговоры сотрудников больницы были слышны за плотно закрытой дверью. И вот я почти забыл о существовании ещё одного человека в боксе и даже слегка отклонил голову, планируя открыть наконец глаза, как отросшая чёлка упала на лоб. И какого было моё смущение, когда её, невесомо касаясь лба, откинули. Моя безмятежная рожа нахмурилась. Удержаться от того, чтобы открыть глаза и прямо сказать: «Так, блядь, аноним, завязывай играть в насильника Санту и уёбывай» стало очень тяжело. Господи, за перфоманс «Станиславский охуел бы» мне должны вручить «Золотого орла». А лучше два.

      Подозрительный гость вздохнул и нервно забарабанил ногой. Да ёбанный сыр, пармезан херов, ты что боишься «спящее» тело? Я даже активно действовать не начал. Я вообще сейчас не оказываю воздействия, кроме давления весом на подушки и матрас.

Страха, как такого, не было. Разрывался от любопытства, но понимал — шелохнусь и неизвестно, что произойдёт. Он может быть вооружён, а то, что казалось мне бахилами на самом деле спецкостюм, чтобы кровь на одежду не попала. По этим причинам не решился прерывать эту странную идиллию и продолжил реагировать как пенёчек в лесу.

      Если радость ползёт улиткой, а у горя бешеный бег, то я сейчас больше рад, чем раздосадован? А хули безудержного веселья я пока не наблюдаю?! Время как будто специально замедлилось — казалось, что визитёр сидел там всё время. Когда мне начало казаться, что его вообще не существует и это мне аукается в виде галлюцинаций тот рис, которым меня кормили с утра, я расслабился, планируя выпасть из мира на пару часиков.

      В полной тишине шумно выдохнули.

      Сучий дымок, ты ещё здесь.

      Честно говоря, я уже готов сдаться и прямолинейного заявить: «Слыш, анонимчик, я и без посетителей могу в тишине полежать. Выкладывай что хотел и покинь палату, врач объявил мне час сна, а не час игр в шпионов». Получается, что этот чувак просто пришёл посидеть и помешать мне наконец отдохнуть. Да за что?! То первое, то второе, то третье, нахуй! Показательно, и как мне почудилось обиженно, я перевернулся спиной, словно избушка на курьих ножках: к лесу передом, а к гостю задом. Приоткрыв глаза, попытался найти отражающую поверхность, чтобы по-хитрому увидеть того, кто сидит за спиной, но палата была на этот счёт пуста. Мой намёк поняли, раз послышался скрип стула. Человек встал и, задержавшись на мгновение, зашагал на выход. Свежий коридорный воздух обдал мне затылок. Господи, он свалил.

      Надеюсь, это был не спецагент из секретной службы и не киллер, подосланный Шигараки. Хотя какой киллер средь бело дня — все тёмные дела совершаются ночью. А то действие с моими волосами вообще сбило с толку. Либо я изголодался по любым прикосновениям, либо тут у нас завёлся сомнофил. Первое решаемо, второе лишь гадаемо. Ладно, потом у медсестричек спрошу кто приходил. Сон мне почти палками согнали, поэтому где там Дазай со своим самоубийством?

Спустя три дня после событий U. S. J.

Тааак, блять, а ГДЕ ОНИ?!

      Фуух, веснушки на месте. Присниться же такое... Будто я в межсонной дреме подошёл к умывальнику — умываться — и смыл свои веснушки. Это единственный кошмар, который мне приснился со времён нападения «Зиги Злодеев» на U. S. J. и их официального объявления войны. Ному, в момент регенерации выглядящий как вывернутая наизнанку собака, что странно, не снился.

      Зелёный — цвет токсичности, блевотины, кислоты, уебанов, поэтому сегодня я весь в таких оттенках. Волосы, глаза, цвет лица — всё как российская весенняя погодка. Причём та, которая приходит с грязью, и, будто с бодуна, врывается, сшибая неуместными холодиной и соотношением асфальта «дорога/сугробы». Противная одним словом. Тоскливо вздыхаю и смотрю на своё отражение.

      — Отвратительно выглядишь, мужик. Так держать! — м-м-м, беседы с башкой. Самое время.

      Ну хоть не с батюшкой. Или психологом. Вообще с людьми этих профессий мне категорически запрещено встречаться. Не дай бог, батюшка решит облить меня святой водой — мне ведь тогда придётся нарушать все заповеди. Не убий — убью, не укради (за похищение батюшки меня отправят на суд общей юрисдикции или сразу на Божий?). Ну да ладно, опаснее служители церкви только психолог. Я не особо отличаюсь проницательностью, умением анализировать людей и не обладаю высоким уровнем эмпатии, чтобы раскалывать все черепные орешки людей, но даже моих скудных знаний из психологии хватило, чтобы понять — я глубоко нездоровый человек. Но эти проблемы не беспокоят меня, как могло бы быть, а потому расстройствами они не считаются. Так — маленькие изюминки в пасхальном куличе.

— Тьфу, — отхаркнув зубную пасту, подняв взгляд на чёткое в свете солнца отражение и остолбенев, я бросился рассматривать глазную радужку.

      Блять, почему меня ещё не спалили? Это же не взгляд пятнадцатилетнего, амбициозного, полного энергии ребёнка. Глаза совсем не яркие, животрепещущие. Взгляд убийцы. Или человека видевшего как изнасиловали детей. Но определённо видевшего некоторое дерьмо. Даже не важно, что мы с Изуку... Я ничего такого не совершал, не присутствовал и, тем более не помышлял. Прям тяжёлый, пристальный. А с прищуром вообще страшный эсэсовский вид складывается. И эта херня не исчезает! Я попытался состроить радостное выражение и получилось странная эмоция, будто я только что отомстил ведьмам и сейчас подхихикиваю тому, как они греются на костре. В пламенище. А грусть я могу изобразить?

      В попытке состроить скорбное выражение, я выдал только что-то невообразимое. А грусти ни в одном глазу! Зато приторно тоскующий, до дебилизма наигранно отражающийся в зеркале, умытый, но озабоченный я. Ну что ж, значит эта пугающая деталь моего портрета будет визитной карточкой. У Всемогущего широкая лыба, которая не желает ничего хорошего. У меня грозный зырк, указывающий направление в ад. Далее, скорее всего, люди с харизматичными ушами будут.

      А, точно, чуть не забыл про полное очищение. Ощущаю себя стариком, хоть и просыпаюсь со стояком. Забил бы как истинный пацан и пошёл бы небритый. Но ритуал бритья стал уже обыденным делом. Хотя тело подростка не отличается брутальненькой щетиной, но усишки девственника уже проклёвываются. Я не могу позволить себе так жалко выглядеть, поэтому следует избавиться от них. Но усики пропуск в трусики — это да, железная истина.

      С маман на кухне я уже встречаюсь посвежевшим, причёсанным, умытым и готовым к разведению редкого вида проблем.

      — Кушай хорошо, Изуку, — заботливо отозвалась Инко положив мне в тарелку ещё один кацудон.

      — Мать, я же лопну! — заспорил я.

      А сам насмешливо думал: «Какой еблан откажется от вкусной, домашней еды со всеми любимыми специями?!» И с аппетитом вцепился палочками в котлетку. Но я серьёзно нахожусь в жутком противоречии... Ой, не могу, не могу есть... Кусок в горло не лезет. Ни этой от пряной котлетки, ни от этого салата с помидорками, ни от бутерброда... Ладно, для виду поломались, а теперь: похуй на приличия.

      Я вчера с чувством, с толком, с расстановкой рассказал маман про всё, что можно было говорить о нападении на U. S. J. Но была некоторая информация, некая государственная тайна, которую я никому не должен рассказывать... Сам даже думать о ней не буду, а то везде найдётся ушлый телепат.

      — Я сегодня немного задержусь. Хочу с Ураракой и Иидой позависать, — капец, что за лексика 2007 года?

      — Хорошо, тогда сам разогреешь обед? — на её вопрос киваю.

Что не день, то поебень. Учёба хоть даётся мне легко из-за того, что я примерно то же самое когда-то проходил, но это быстро пройдёт. Если раньше я готовился к поступлению и вёл себя как шизоид, пытаясь сгрызть гранит науки полностью, то, когда цель в обучении исчезла, пыл как-то поугас. Вроде бы процесс «обленения» происходил со мной, но тот факт, что я сдаю позиции вскрылся внезапно: на уроке Сущего Мика, когда я, заснув и чуть не свалившись из-за стола, резко осознал — жизнь-то проходит. Моё прозрение не было похоже на пророческий сон столетнего старика с Тибетский гор или на дельфийского оракула из Греции. Скорее просто как навязчивая идея, не предлагающая альтернативу, но заставляющая ещё раз обдумать происходящее. Я ведь могу творить неведомую хуйню, да такую, что Усама Бен Ладен напрягся бы. И для этого мне не надо учиться. И жениться тоже не надо. Надо найти приспешников тогда. С Иидой и Ураракой, конечно, весело, но они все такие «правильные». Охота найти нейтральных единомышленников, не делящих мир на чёрное и белое. Только три дня прошло спустя остросюжетных событий, а мне уже не хватает перчинки в виде небольших насыщенных ситуаций, чтобы держать себя в тонусе. Но вот огромные жгучие перцы, Христа ради, не надо мне. Я от событий арки U. S. J. ещё не оклемался.

      Только три слова: стёб, гнев и «сила лебедя». А как известно, это три кита на которых держится моя жизнь недогероя-полузадрота и это не то что цениться в японском обществе. «Порядок, чистота, пунктуальность» — вот что пишет любой трактат по этикету. Давайте проведём эдакий тест на соответствие общепринятым нормам, чтобы понять насколько я не вписываюсь в этот мир.

      Про порядок. Вчера, позавчера, неделю назад я явился в обычной рубашке без юэйновского пиджака, говоря всем, что упс, блять забыыыыл его. И если сначала я уверенно скрывал то, что бедный школьный пиджак затерялся где-то в недрах шкафа, вскоре это заметил Айзавыч и... Ну... Мне надавали по щам за нарушение дресс-кода и пришлось прикрыть лавочку. Конец.

      Ладно, на самом деле я до сих пор хожу без этого грёбанного серого пиджачка, только теперь скрываюсь от Папазавы активнее, что сложно — он же классрук. На уроке он мне всё прощает за мою постоянную подготовку к его предмету и за другие старания, но как же жёстко отчитывает по истечению сорока минут!

      Чистота. Какая только? Душевная? Я, банана рот, самый отъявленный грешник. Ем за шестерых, постоянно ставлю себя выше других (один раз даже с Иидой поцапались), иной раз не хожу в Юэй потому что жопа блятб разболелась, алчный и мелочный шо пиздец, завидую даже глупой преданной собаке. Но весь этот букетик с жизненной точки зрения Мидории, а вот со стороны Сани...Загибаем пальцы, братцы: во-первых, пьянство (конкретной алкоголичкой быть не доводилось, но если ситуация подворачивалась, то меня не остановить), гордыня, сквернословие (в принципе ничего не изменилось, разве что мат в последнее время начал проскакивать реже), уныние. Блуд? Хах, я девственная тридцатилетняя монашка Инга. Как говориться: если не хотите разочаровываться, то не спрашивайте у человека с каким количеством людей он спал. Там никогда не будет одного или двое. Но быть в принимающей роли, которую приходилось играть всю прошлую жизнь, уже наскучило. Тем более я изучил всю эту систему полностью, так сказать, изнутри, поэтому в роли актива, а я буду бороться за свои права альфача, быть мне любо. Забавно, что мои дноклы только входят в раж пубертатного периода. Я тоже задет половым созреванием, но легче контролировать себя, когда ты знаешь, что да как в этой дрочительной, нахуй, системе.

      Гнев. Без вопросов. Он точно мне как отец родной. А вот тщеславие могло быть моей отличительной чертой или даже визитной карточкой, вкупе с гордыней. Но как показал опыт — добиться признания и хорошо выглядеть в глазах окружающих можно только если ты реально являешься харизматичным человеком. Быть, а не казаться, ю ноу блин? Какой смысл создавать предвосхищаемый образ, если его можешь засыпаешь собственным несовершенством и усталостью держать маску?Я уверен, что быть героем, которому будут подражать, у меня не выйдет.

Пунктуальность. Тут хотя бы тут не заложал. Прихожу тютелька в тютельку. Опаздываю только на широкомасштабные битвы.

      Стопе, для творения неведомой хуйни ведь нужны люди? Да? Я об сказал несколькими абзацами ранее? Черт, неохота. Это же надо искать этих несчастных, проповедовать им свою идею, где-то финансирование брать. Капец, открытие нейтральной организации — антизлодейской и антигеройской — будет дорого стоить. М-да, что злодейство, что геройство — всё чистой воды бизнес.

      — Эй, мальчишка! Посторонись! — крикнул неопознанный мужик, пока я тихо переходил дорогу.

      Водитель малинового авто чуть не окрасил свой транспорт ещё одним оттенком красного — моим внутренним миром. Он планировал нагло проехать, когда на пешеходном переходе светофоре горел зелёный и стоял я. Стоял, кстати, прямо напротив него, намереваясь перейти дорогу, но вскоре передумав, обратился к водителю:

      — Ты на кого быканул?! Это ты меня чуть не сбил, олень!

      Ну наконец-то нашёлся достойный противник — наша битва будет легендарной! Ъуъ, съука!

      — Я-то?! Это ты пошёл на красный!

      — Ты-то! Не гони пургу, лысатик, — указываю на блеснувшую башку собеседника. — Уж зелёный от красного я всегда могу отличить! Зелёный, твою мать, всегда со мной!

      — А ты мою мать не трогай, пацан! Не дорос ещё! — мужик всё ещё сидел в машине, грозно выглядывая из окошка. — Тебя мать вообще не научила себя со взрослыми разговаривать, да?!

      — Взрослый? Выглядишь как младенец в смокинге.

      — На личности?! Мы перешли на личности? Грубиян каких поискать! Куда смотрит твоя мать?!

      — Маман мою вообще не приплетай в этот разговор, Мистер Пропер, — говоря это, я направился к окошку, из которого выглядывал мой оппонент, и, как бы в секундном эмоциональном порыве, ударил по капоту.

      Надо было видеть его ошалевшие глазёнки, когда малиновый бочок блестящей машинки вмялся под воздействием моей руки.

      — Ты... ТЫ! — задыхался лысый мужчина.

      Казалось, что ещё немного и он лопнет как шарик. Злорадствовал я недолго. Сквозь толпу, которая образовалась из-за нашего словесного противостояния, вышел человек, видеть которого я очень не хотел. Стоило взгляду зацепиться за эту стройную фигуру в чёрном одеянии, так меня сразу как ледяной водой окатило. Айзава, что ты сделал.

— Прошу простить моего ученика, — подкралась Гусеничка и обыденно, по-дружески, положила здоровую руку мне на плечо.

      Для всех это был просто жест, который ограждал и объяснял всем кто тут ученик (не то чтобы кто-то сомневался, но факт был заакцентирован). Я же напрягся. И понял, что время давать по съёбам. Да войну я начал, но заканчивать её не собираюсь. Мой побег рассекретили и не дали даже дёрнуться, сжав посильнее.

      — С-с-с — зашипел я, пытаясь сматериться, — с-сабашка!

      — Ещё раз извините, — сказал Папазава и цепко схватив за шиворот поволок подальше от орущего мужика.

      Как прогерой вежливо попрощался, по-человечески. Не буду же я его расстраивать?

— Пока, лысатик, — я отсалютовал водителю тайным факом.

      Айзавыч повёл меня в сторону Юэй, отчитывая. Я так и не понял, за нарушение какого закона получил наказание, но смиренно кивал понимая, что набедокурил.

      — Конечно, понимаю. Сегодня мне удастся получить два нагоняя по цене двух: за хулиганство и за опоздание. Мне только интересно, Айзава-сан, — надеюсь меня не перекосило от этого непривычного обращения, — вы-то почему опаздываете на урок, на который опаздываю я? Поддерживаете меня? Или начальство не опаздывает?

      — Я всё не пойму, — остановился мужчина, слегка повернув голову в мою сторону, — то ли тебя рано воспитывать, то ли поздно.

      — Ну не знаю... Я думал, что я идеальный.

      М-да, с чего это во мне проснулось самолюбие? Айзава вон чуть ли у виска не крутит после моих слов. Он то знает, что во мне идеальности столько сколько у Ному мозгов — ни-ши-ша, то есть. Мы продолжили идти навстречу образованию, каждый думая о своём. И я решился на очередную разведку. Узнать лично от Айзавыча оценку моей личности будет полезно.

      — Что вы вообще думаете обо мне? — негромко спросил я, не поднимая взгляда от своих ботинок.

      — Ты способный, но часто не можешь направить свои умения в нужное русло.

      — О? Реально? Что ещё скажете? Я умный, но просто ленюсь?

      — Ещё ты бестактный хам, — отрезал Сотриголова.

      Вспомнился момент оказания первой помощи во время события в U. S. J. Тогда я на секунду стёр границу между мной и учителем. Не в извращённом смысле, а скорее в ролевом. Быстро же я забыл, что уже многие месяцы притворяюсь школьником на курсе героя. Воспользовался ситуацией, чтобы показать истинное лицо человека, которому не нравится, когда его воспринимают не как равного. Такой вот ролевой конфликт.

— Когда не надо ты дубина дубиной, — продолжила заскучавшая Гусеничка, задумчиво поправив ленты, — но пока ты ни разу не принял неправильного решения. Везение или просчёт?

      — А вы фаталист?

      — Не доверяю случаю, но, если ничего не остаётся, приходится.

      За дубину, конечно, обидно, но я занят другими рассуждениями, чтобы по пустякам растрачивать нервы.

      — Что ещё скажете?

      — На лидерских позициях смотришься... чуть лучше, чем на подчиняющихся. Но нравиться людям ты не умеешь, потому что сам себе на уме. У тебя не выйдет стать героем как Всемогущий, — не заботясь о том, как звучат его слова, Айзава высказывал свою точку зрения, — Я уверен, что играть в светлого, незамутнённого, почти святого героя ты не сможешь... или не захочешь.

      Мы любим, чтобы наш внутренний голос доносится из нас извне. Что ж, сам же характеристику запросил у этой уставшей Сири.

      — С Бакуго у вас особые отношения, да?

      — В детстве дружили, но так как он испорченный собственной причудой ребёнок, стали враждовать, — говорил я вспоминая былые душеподрывательные деньки. — Сейчас я больше настроен на соперничество с ним.

Показались ворота школы и некоторые знакомые журналисты там уже караулили. Ситуация с U. S. J. не отпустит их ещё долго.

      — Ты ведь его провоцируешь.

      Не правда. Это я тут жертва вообще-то! Бакуган родился и над его башкой сразу же высветилась неоновая вывеска: «Породитель хаоса, смутьян смутьянов, провоцирователь». У меня же каллиграфическим почерком было написано: «Эта жизнь въебёт мне, но я игрок — воскресну».

      Кое-как отвязавшись от репортёров, я прошёл сквозь проход. Догнал у входа в само здание Айзаву, который любезно решил меня подождать и отправился с ним в класс, продолжая диалог, отчаянно жалуясь:

      — Нет-нет, Учитель Айзава! Он же постоянно грубит мне, да и в общем и целом негативно воздействует! Да не он один такой! — воскликнул я в свою защиту, — Все подростки сейчас очень агрессивные. Ты подойдёшь, спросишь у них: «Как пройти в библиотеку?» НА, НА, НАХУЙ! Уже заточкой тебе в бочину. Вот это милая хрупкая девочка, да. Шестьдесят ножевых потом сделает и колотить будет, пока мама за ручку не оттащит от твоего тела.

      — Ты гиперболизируешь. Девочку бы быстро поймали.

      — Моделирую ситуацию, чтобы показать пример.

      Шёл Айзава медленно, словно не торопился на урок, поэтому я, как самый активный, вынужден был останавливаться, чтобы его ждать. Уже перед дверью в помещение, он напомнил:

      — Кстати, скоро начнётся спортивный фестиваль Юэй.

      Весь энтузиазм в моей жизни высосала именно эта фраза. На лице это тоже отразилось, потому что Гусеничка, приоткрыв дверь в класс, специально для меня громко сказала:

      — Участвуют ВСЕ.

      На что моя взгрустнувшая душенька ответила более пафосно, чем того хотела:

— Волк слабее льва, но в цирке не выступает.

Ауф...