Безмолвие звезд. Том.1

12 лет назад. Земли верховного клана Шэнцзи.

Главная резиденция Дисинь.

Этот день поистине был самым значимым за всё существование клана Шэнцзи. С самого утра слуги и воины создавали суматоху из-за завершающих приготовлений к празднеству. Мастера духа в этом принимали меньшее участие, но даже они не удержались от вовлечения в общую атмосферу веселья. Отчего то тут, то там вспыхивали магические фейерверки, принимающие форму диковинных зверей и растений. Только сада за главным домом не касалось это. Здесь было тихо, а из-за высоких густых стеблей бамбука ещё и сумрачно.

Лунсин лежал на нефритовой кушетке, равнодушно следя за движением своего единственного ученика. Отчаянный человеческий мальчишка, что не побоялся выстоять под его яростью, привлёк внимание ещё там, в клетке для рабов. А заметив его слабый интерес, глава клана тут же выкупил сорванца. И теперь тот всеми силами пытался доказать свою полезность. Лунсину было достаточно и того, что бывший раб не создавал много шума. Будучи под опекой тяньшоу уже лет семь, Тан Шэнь редко вызывал драконье недовольство. Да и учеником его являлся лишь формально. Слишком уж хотелось Ли Сюину привить духовному зверю человечность, и он не придумал ничего лучше, чем приказать ему заботиться о ребёнке.

— Учитель о чём-то задумался. Этот ученик снова разочаровал его? — подал голос тот, о ком думал Лунсин.

Дракон приподнял голову, увенчанную серебряными рогами, и, шумно выдохнув, перевернулся на спину, так и оставив чужой вопрос без ответа, кончик драконьего хвоста с мягкой кисточкой качнулся из стороны в сторону и застыл. Но стоявший напротив него юноша вовсе не обиделся, лишь чуть улыбнулся и снова продолжил оттачивать удары копьём, стараясь следить за дыханием, чтобы не тревожить чужой отдых.

— Тан Шэнь! Эй, Тан Шэнь! — откуда-то из кустов раздался тихий, боязливый шёпот.

Юноша скосил взгляд в сторону зарослей бамбука и мысленно вздохнул, назвав зовущего идиотом. Неужели он действительно думал, что тяньшоу не услышит его? Не прекращая упражнений, Тан Шэнь плавно двинулся в сторону, откуда раздавался зов, и беззвучным взмахом насквозь пронзил заросли. Из них раздался испуганный писк, а следом удар чьей-то задницы о землю. Юноша не сдержал довольной улыбки, обернулся через плечо и, убедившись, что учителю не было до них дела, шагнул вперёд, раздвигая гибкие стволы бамбука. На земле, потирая ушибленную поясницу, сидел слуга из внутреннего круга клана, что прислуживал лично главе и его семье.

— Чего тебе? — Тан Шэнь высокомерно вскинул брови. — Разве не знаешь, что Хранитель не любит, когда его тревожат по пустякам?

— Это не пустяки! — возмутился слуга и, быстро подобравшись, подполз на коленях к юноше, боязливо покосившись в сторону кушетки, прошептал. — Госпожа Ли зовёт его к себе. Передай.

— А сам? — криво усмехнулся Тан Шэнь.

— Ты его не боишься, а я и двух слов связать не смогу! Так что не зазнавайся и передай послание, — недовольно вспыхнул слуга, торопливо поднимаясь, и без оглядки покинул сад.

Тан Шэнь вздохнул и ухмылка пропала с его лица. Он так-то тоже не особо смелый рядом с драконом, даже несмотря на то, что все считают его учеником этого духовного зверя. Впрочем, разве можно бояться смерти, когда уже побывал на её границе? Развернувшись и решительно направившись к кушетке, юноша невозмутимо замер подле неё.

— Учитель мне передать, что вы не прибудете? — он не сомневался, дракон слышал их беседу.

Однако тот отрицательно качнул головой и нехотя открыл глаза. Госпожа Ли была единственной и любимой дочерью главы клана Чжу Цюэ — Лин Гуан. А также той, кто не боялась его. В ней была непоколебимая вера в то, что звёздный дракон не причинит им вреда ни при каких обстоятельствах. И Лунсин порой терялся, пытаясь понять глупость ли это или же, наоборот, её сила. С тех пор как Лин Юэ стала госпожой Ли, прошло больше шести лет, и за это время отношение к тяньшоу клана сильно изменилось. Люди перестали его пугаться и каждый раз падать на колени при его виде. Ещё сильнее их мнение о драконе поменялось, когда госпожа всё же смогла забеременеть. Ведь после того, как у неё появился живот, тяньшоу не отходил от жены главы и постоянно был, рядом наблюдая за ней, а порой и вовсе прижимался ухом к животу, пытаясь понять, как в таком крошечном пространстве может уместиться целый человек.

Ли Сюин ругался на него, но Ли Юэ всегда смеялась и уговаривала мужа не прогонять тяньшоу, позволяя тому быть с ней чаще, чем лекарям.

«Как-никак, именно его силу и силу священного феникса унаследует наш сын. Так не лучше ли будет ему сразу ощутить своего духовного хранителя?» — говорила она.

Эти воспоминания разлились чем-то тёплым в груди и Лунсин, не сдержавшись, коснулся её пальцами, будто пытался поймать это ощущение за несуществующий хвост.

— Пойдём, — произнёс он, поднявшись, и двинулся прочь из сада.

***

Госпожа Ли отдыхала в павильоне Байлянь. По всему пруду стояли беседки, соединяющиеся выгнутыми мостами для прогулок. В воздухе витал сладковатый аромат весенних цветов, и в воде, помимо вечноцветущих лотосов, покачивались лепестки сливы, чьи деревья ровным строем обступали павильон. Слуха касалась мелодия флейты, что подобно птичьей песне завораживала и дарила покой. И хоть шум от приготовлений долетал и досюда, всё же казалось, что здесь присутствует некое умиротворение.

Лунсин вошёл в павильон, не обращая внимания на поприветствовавших его служанок. Сразу же найдя среди ажурных беседок ту, в которой расположилась Ли Юэ, он двинулся к ней.

— А-Син, ты пришёл, — завидев его, мягко улыбнулась госпожа Ли.

Дракон замер, пройдясь взглядом по женщине и задержав его на плоском животе, скрытом тканями дорогих одеяний, перевёл его в сторону колыбели, где барахтался младенец. Тан Шэнь, следовавший за своим учителем, учтиво склонился в поклоне и не посмел заходить в беседку. Отчего лишь украдкой взглянул на жену главы клана, да мысленно вздохнул. Не зря о ней говорят как о первой красавице всех земель цзянху. Ли Юэ была невысокой и с белой, как фарфор, кожей, которая словно мягко сияла. Её тëмно-алые волосы были заплетены в простую причёску, но это лишь больше подчёркивало очертания нежного лица. Красные глаза не вызывали в груди страх, ведь смотрели они всегда по-доброму, а на губах, похожих на два лепестка цветка вишни, всегда была приветливая улыбка. Даже сейчас, когда перед ней стоял тяньшоу, чья сила могла сравниться лишь с богами, а жестокость с демонами, она нисколько его не боялась.

— Я думал, что-то случилось, — Лунсин перевёл взгляд обратно на госпожу и в лёгком недоумении склонил голову к плечу: — Но вы здоровы.

— Скоро наступит пир в честь моего сына, — произнесла госпожа Ли и с нежностью коснулась крохотной щёчки младенца.

Дракон тоже посмотрел в его сторону, не понимая, к чему та клонит. Этот ребёнок был желанным, не только для супругов, но и для всего клана. В первый раз Ли Юэ потеряла дитя ещё в утробе из-за конфликта двух сил и долгое время не могла зачать ребёнка вновь. Многие даже поговаривали о том, что, несмотря на благословение небесами этого брака, этого союза всё равно нет будущего. Но Воля Небес распорядилась иначе.

— Я хочу, чтобы ты во время представления народу наследника держал его на руках, — отозвалась госпожа Ли и улыбнулась шире. — Позвала тебя, чтобы ты немного привык.

— Что? — Лунсин моргнул и опустил взгляд на свои ладони.

Они были вполне человеческими, но последние фаланги пальцев заканчивались звериными, переходя в крепкие и острые когти. Ими он не раз вспарывал брюхо врагам клана, и она хочет, чтобы он поднял её ребёнка? В нём нет нежности, присущей людям, и нет ощущения хрупкости. Он по неосторожности мог запросто раздавить этого младенца. И вряд ли испытает от этого сожаление.

— Возьми его на руки, — по правую сторону от него раздался добродушный, крепкий голос Ли Сюина, что поднимался в беседку через другой мост.

Глава клана Шэнцзи был высоким и статным мужчиной, в свои тридцать восемь лет он уже носил аккуратную бороду и усы, из-за чего порой над ним подшучивала его жена, что слишком уж рано он в старцы метит. Ведь седина едва ли коснулась его чёрных волос. Но тот лишь посмеивался. Одетый в фиолетовую форму с широкими рукавами, на которых была вышивка дракона золотыми нитями, Ли Сюин, в отличие от своей жены, не являлся человеком мягким. Выросший в битвах и постоянных тренировках, он не утратил своего жизнелюбия, но был куда жёстче и врагов за спиной не оставлял. Пожалуй, это единственное, в чём они сошлись с Лунсином.

Тан Шэнь молча поклонился главе, после чего выпрямился, с сомнением смотря на своего учителя. Он не был уверен, что дракон сможет удержать младенца, которому едва ли исполнился месяц. Такие же сомнения скользнули и в голове Лунсина, но они никак не отразились на его лице.

Ли Сюин, подойдя к жене, мягко поцеловал её в лоб и опустился рядом на тахту, посмотрев в сторону ребёнка, а потом на хранителя клана.

— Я был против, — тут же заверил он своего друга и безвольно развёл руками. — Но моя госпожа поставила условие: либо я разрешаю тебе взять на руки нашего сына, либо она уходит в свободные мастера и путешествует по миру без меня. Последнее, как ты понимаешь, я допустить не могу! — со смехом закончил Ли Сюин и кивнул.

Лунсин отчего-то сглотнул и сделал несколько шагов к колыбели, заглядывая внутрь и замирая от растерянности. Крохотный человечек, такой маленький, что запросто мог потеряться в лапе дракона, смотрел на него своими серыми глазами, в которых уже проступили алые лучики — отражение сил феникса. Этот малыш перенял цвет глаз обоих родителей.

— Не бойся, А-Син, — вдруг раздался нежный голос госпожи Ли, и она накрыла своей узкой ладонью руку дракона. — Ты все девять месяцев прижимался к моему животу ухом. Малыш помнит тебя и так же доверяет тебе, как и его матушка.

Боится? Да в этом мире не было ничего, чего бы он мог испугаться. Верховное Созвездие и хранитель Небесного Пути. Даже в битве Расколовшей Небеса, он не боялся гнева существ, которых люди называли богами.

— А-а-аву-ав, — младенец в колыбели широко улыбнулся, показывая голые десна. Мотнул маленькой ручкой, смотря на склонившегося над ним дракона.

— Смотри, он не боится и сразу узнал тебя, А-Син, — счастливо воскликнула Ли Юэ и посмотрела на своего супруга, слега пихнув его локтем в бок: — Видишь, я ведь говорила, что всё будет хорошо.

Ли Сюин вымученно улыбнулся, но не сводил внимательный серый взгляд с тяньшоу, что всё никак не мог решиться. В отличие от своей жены, глава клана видел, как Лунсин убивал голыми руками и сколько силы содержится в них. Потому не был так благосклонен к этой затее, но и идти против желания любимой не посмел. Однако в любой момент был готов отдать Приказ, которому звёздный дракон не смог бы сопротивляться согласно их клятве.

Лунсин снова посмотрел на свои ладони, а через мгновение прикрыл глаза, мысленно взывая к силе, что текла по его меридианам ровным и мощным потоком. Направив её в руки, он окончательно изменил их на человеческие. От драконьего наследия остались лишь полупрозрачные рога, что плавно изгибались к голове, а дальше поднимались острыми концами вверх, да хвост с белой кисточкой. Вздохнул.

Ли Юэ, поняв, что тот так и не может решиться, сама поднялась с тахты и взяла ребёнка на руки. Тот радостно заворочался и причмокнул, поджимая к своей груди ручонки.

— Вот, держи, — госпожа Ли протянула ребёнка в сторону Лунсина.

Тому ничего не оставалось, как протянуть руки в ответ и принять младенца. На лице дракона застыло донельзя странное и бестолковое выражение, будто он не мог определиться, что теперь делать: стоит ли того ещё сильнее сжать, чтобы не упал, или же, наоборот, не следует применять силу. Увидев которое госпожа и господин Ли с трудом удержались от смеха. А Тан Шэнь поражённо застыл, впервые видя столь открытое выражение чувств на лице своего наставника.

Малыш в его руках вёл себя спокойно. Смотрел всё также, широко распахнув свои глаза, и слабо шевелил ногами, поджимая их к себе. В серо-голубых с белыми точками глазах появился интерес. Поняв, что ничего страшного не случилось, Лунсин приблизил младенца к своему лицу и принялся разглядывать его, пытаясь понять, как такое маленькое создание вообще может сдерживать в своём теле мощь двух Созвездий.

Малыш в ответ тоже рассматривал звёздного дракона, а потом вдруг рассмеялся и, взмахнув руками, стукнул тяньшоу крохотным кулачком по носу. Лунсин застыл изваянием, на его лице отразилось неподдельное изумление. Остальные, завидев это, не смогли сдержаться и засмеялись. Даже Тан Шэнь не удержался от улыбки, хотя обычно старался быть серьёзным рядом с учителем.

— В будущем мой сын станет достойным главой. Нет! Он уже достойный наследник своего отца! — с гордостью произнёс Ли Сюин на это, и новая волна смеха разошлась от беседки.

Но Лунсин не отреагировал на его слова, ощущая странное тепло в солнечном сплетении, мужчина вдруг с непривычным для себя трепетом прижал ребёнка к своей груди одной рукой, а второй легонько, практически невесомо коснулся пальцем крохотного кулачка. Уголки губ Лунсина дрогнули и приподнялись в слабой улыбке. Малыш счастливо залепетал и снова замахал ручками, обхватив так неразумно подставленный палец дракона.

В павильоне повисла удивлённая тишина. Все, от главы Ли до служанок, не могли поверить в увиденное. Ведь улыбка преобразила обычно неэмоциональное лицо, похожее на маску, в прекрасный живой лик, добавив в образ тяньшоу мягкой очаровательности. Только госпожа Ли не поддалась общему изумлению, ведь уже не раз видела, как улыбался духовный зверь. Просто обычно эти улыбки никто не спешил замечать. А Тан Шэнь замер едва ли не громом поражённый. Ведь он считал, что лучше всех разбирается в эмоциях своего учителя, но сейчас вся эта уверенность разбилась лишь об одну счастливую улыбку.

— Вот видите, а вы все переживали, — покачала головой Ли Юэ и улыбнулась, смотря на своего сына и тяньшоу. — А-Син, ты ведь тоже наша семья. И я знаю, что рядом с тобой самое безопасное место. Только ты сможешь защитить сяо Яна. Пускай мы и устраиваем праздник лишь внутри клана, многие знают о нём и могут попытаться навредить.

— Ян? Вы назвали ребёнка... — Лунсин боялся, что если отведёт взгляд от младенца, то с ним непременно что-то произойдёт, оттого даже не посмотрел в сторону госпожи.

— Солнце, — отозвалась Ли Юэ. — Он родился в ясный, тихий день. Ли Ян.

— Жена, ты же знаешь, что я позаботился о безопасности на пиру, — ворчливо заметил Ли Сюин, следом обращаясь к дракону. — Тебя заинтересовало лишь его имя, а не опасность?

— Да, — небрежно отозвался Лунсин, мягко покачивая младенца в своих руках.

От его движения воздушная ткань на одежде задвигалась, подобно безбрежным волнам, и изображение ветвей бамбука на белом белых тканях будто ожило, мягко очерчивая мужской силуэт. На несколько минут в беседке повисла тишина, кою разбил прибежавший, запыхавшийся воин. Поклонившись, он оправил свою форму и нашёл взглядом Ли Сюина.

— Глава Ли, прибыл отряд, отправленный на восточные границы.

— Так быстро? — удивлённо приподнял брови тот и кашлянул. — Хорошо, скажи их командиру, что буду ждать его отчёта в зале Созерцания.

Воин снова поклонился и, попятившись, развернулся, быстрым шагом покидая павильон Байлянь. А Ли Сюин тем временем обратился к Лунсину:

— Ты пойдёшь со мной?

Дракон на это кивнул и сделал несколько шагов к госпоже, бережно передавая ей задремавшего ребёнка. Женщина с улыбкой приняла сына и кивнула.

— Оставь со мной Тан Шэня. — попросила она, переведя взгляд на юношу.

Лунсин снова кивнул и двинулся следом за главой клана. Его ученик на это лишь вздохнул. Даже словом не обмолвился. Учитель мог бы и наставления какие-то дать напоследок.

Зал Созерцания находился на возвышенности, чтобы наблюдению за звёздами ничего не мешало. К парадному входу вело девяносто девять высоких ступеней. Через каждые десять ступеней стояли по два стражника, что при виде главы и тяньшоу клана вежливо кланялись. Они поднимались наверх в молчании. Сейчас, при дневном свете, не было видно звезды под названием «Сердце Дракона», что являлась ключевой в созвездии Лунсина и обозначала ведущий род клана. Ночью она всегда стояла в вершине зала Созерцания, подпитывая своим светом Небесную льдину.

— Остальные шесть семей тоже прибудут на праздник? — вдруг спросил дракон, застыв на месте.

До площадки перед залом осталось расстояние ступеней в пять. Которые глава Ли сначала прошёл и только потом обернулся к тяньшоу, слегка приподнимая брови.

— Конечно, они должны принести клятву наследнику, — отозвался он и нахмурился.

— Я не присутствовал, когда клятвы произносили тебе, — Лунсин поднял взгляд к небу. — Твой отец видел во мне угрозу.

— Он использовал Приказ на таких пустяках, как запрет на посещение нашего мира? — раньше подобного Ли Сюин не слышал, звёздный дракон вообще мало что говорил о его предках.

Лунсин едва заметно дёрнул уголками губ, словно хотел было улыбнуться, но то ли не мог, то ли не умел этого делать так же легко, как все остальные. Люди — странные существа. Они боятся того, чего не понимают. Они восхищаются тем, чего боятся. Они тянутся к тому, кто сильнее их, мечтая о покровительстве и не задумываясь о смерти. В конце концов, люди думают, что могут в этом мире всё, даже покорить богов. Только после войны, Расколовшей Небеса, боги покинули Тяньшиюань и ушли в Цзывэй, сбросив тринадцать зодиакальных духов в мир людей. А для защиты своего царства поставили четырёх небесных стражей и одного хранителя Небесного Пути. В ту эпоху и образовались пять кланов, что подчинили себе множество боевых школ и учений. Только так во всех трёх царствах восстановилось потревоженное равновесие.

Однако кое-что осталось неизменным: люди по-прежнему молились богам и по-прежнему боялись тяньшоу. Пожалуй, ему повезло в этом поколении. Нынешний глава и его супруга относились к нему как к равному, что тоже вызывало странные ощущения. Они не могли быть равны ему. Он выше их по силе, выше их по статусу, который так любят люди. Но, несмотря на это, равный. Они считают его своей семьёй. И, пожалуй, он мог по пальцам пересчитать, когда возвращался в родное Созвездие при Ли Сюине. Лунсин всегда считал людей странными и интересными. За ними было забавно наблюдать, хоть порой и утомительно.

— Предыдущий глава считал, что мы оружие богов, — наконец отозвался дракон и двинулся дальше. — Оттого и отношение было соответствующее.

— Хм. В древних книгах вы всегда упоминались как вознёсшиеся Бессмертные, — задумчиво отозвался глава Ли, подождав, когда мужчина поравняется с ним, чтобы последовать вместе в зал.

— Мы никогда не являлись людьми. Наш физический сосуд формировался в свете звёзд под давлением вечной энергии дао.

— Почему тогда чтецы записывают вас как первых вознёсшихся? — удивился Ли Сюин.

Дракон на это пожал плечами. Возможно, так считали лишь потому, что они были между людьми и богами, словно некая переходная составляющая целого мира. В записях хранилось много предположений, что воплощения созвездий — это воплощённая воля человека. Но тяньшоу просто рождались в звёздах и не имели отношения ни к желаниям людей, ни к воле богов. Они были сами по себе.

Войдя через широкие двери, что услужливо перед ними распахнули стражи, они оказались в приятном синем полумраке зала Созерцания. Он был выполнен как пятиэтажная пагода и на каждом уровне вдоль стен стояли стеллажи с многочисленными книгами, бамбуковыми свитками и старыми потёртыми картами, не только звёздного неба, но и континента. Потолков не было, даже с первого этажа можно было увидеть закрытую в дневное время крышу.

Свет в зале давало созвездие дракона. Оно было размером с два этажа и всегда находилось в лёгкой туманности. Девять звёзд сияли, наполненные ци. Семь из них относились к главным родам клана, две — хранителю. В туманности, помимо основных ярких точек, было множество и других более мелких, и в общей массе практически незаметных. Само созвездие висело над огромной нефритовой чашей, наполненной водой. Отражение звёзд порождало бесконечность выбранного мастерами духа пути. Ночью, когда открывалась крыша, в чаше проявлялась Небесная льдина, что и наполняла её водой.

Лунсин и Ли Сюин прошли к столам, которые были расположены вокруг чаши и, заняв один из них, принялись ожидать командира отряда. Насколько помнил сам дракон, глава послал людей на восточные границы из-за странной болезни обуявшей те края. Для духовного зверя само понятие «болезнь» было расплывчато, и в первое время, когда он начал жить среди людей, он его не понимал. Но благодаря госпоже Ли, что часто рассказывала ему про человеческий быт, а также иногда наглядно показывала те или иные вещи, он помнил, что люди от болезни могут не только ослабнуть, но и умереть. И пускай теперь волнение Ли Сюина он мог понять, то посочувствовать — навряд ли. Скорее, дракона мучило любопытство, что приключилось на этот раз. Ведь в мире людей было множество разнообразных зараз.

Глава не спешил заново заводить беседу, задумчиво пролистывая первую попавшуюся на столе книгу. Лунсин же не умел непринуждённо подкидывать темы для разговора, отчего тоже молчал, разглядывая своё созвездие. Их тишину через полчаса прервал командир отряда. Войдя в зал и поклонившись, мужчина устало посмотрел на главу и, подчиняясь его молчаливому жесту, заговорил:

— В деревне на востоке происходят странные вещи. Прибыв туда на рассвете, мы тщательно все осмотрели и всех опросили, но, кроме общей слабости, ничего не обнаружили. Люди двигались медленно, будто их лишили жизненных сил. — пошарив рукой по груди, командир нашёл письмо от лекаря и протянул его главе.

Лунсин с едва заметным интересом заглянул через плечо и тоже принялся читать. Жители не только были лишены сил, но и их взгляд и кожа будто посерели, а волосы стали ломкими. Они передвигались больше по привычке, часто забывали, о чём только что говорили. А иногда и вовсе замирали посередине улицы и смотрели в одну точку. Но ещё больше лекаря поразило то, что началось ночью. Один за другим люди стали обращаться в пепел, будто нечто сжигало их изнутри. И поутру в деревне не осталось никого, кроме пришедшего отряда. Решив ещё раз осмотреть дома, один из воинов обнаружил на крыше старой лавки две яо, будто кто-то так и не успел её дочертить. Демон его знает, зачем тот туда полез, но после его находки проверили все крыши. И на каждой из них были нарисованы яо. Причём, на каждом из домов был свой знак, ни разу не повторяющийся. Некоторые из них даже складывались в общепринятые восемь триграмм, другие же были незнакомы.

К письму прикладывалось ещё одно, на котором были тщательно срисованы все непонятные знаки. Никто из их отряда так и не смог сложить известные заклинания.

— Если здесь и замешана магия, то запретная, — добавил командир и слегка почесал левую ладонь. — Но связано ли это с гибелью людей, мы не знаем. Сами знаки не несли в себе энергию, также рядом с деревней не было обнаружено демонической ци.

— Что думаешь? — обратившись к хранителю, Ли Сюин нахмурился, разглядывая рисунок и перебирая в своей голове комбинации из гуа.

Лунсин пристально рассматривал письмо. На его памяти подобного не было, и в то же время что-то знакомое было во всех этих яо, будто не хватало одной связующей детали, которая бы стала важной подсказкой.

— Было что-нибудь ещё? — обратился он к командиру.

Мужчина задумался над его вопросом, а взгляд дракона тем временем упал на чужую ладонь, где он заметил тёмное пятнышко, напоминающее своей формой змеиную чешую.

— Что это такое? — кивнув на него, поинтересовался Лунсин.

— А, это? На выходе из деревни меня укусила змея. Ничего такого, лекарь сказал, её яд не опасен, — тут же отозвался командир. — А по поводу ещё странностей... Знаете, земля, на которой стоит деревня, была чёрной, как на пепелище. Я это заметил, когда мы вошли в деревню, но выходя из неё, цвет почвы был обычным. Сначала подумал, может, мне показалось, но теперь уже ни в чём не уверен.

Дракон задумался, на болезнь это было не похоже. В древности проводилось много ритуалов на крови, как мощнейший заряд ци, но здесь использовали что-то большее: плоть, кровь, кости и душу человека. И было ли это дело рук монстра или людей, не ясно. Уточнив детали у командира, глава отпустил его отдыхать, а сам помассировал переносицу.

— Это уже третья деревня на востоке. Среди простого народа итак уже пошла молва о том, что мы теряем власть и кто-то нас проклял, — хмуро заговорил Ли Сюин. — Кто-то умело пользуется ситуацией и подкидывает слухи, одни ужаснее других.

— В остальных деревнях не были найдены похожие знаки, но некоторые командиры тоже отмечали почерневшую землю.

— Да, но только люди в остальных деревнях не обращались в прах. Чтецы же говорят, что звёзды в порядке и над нашим кланом благой период. — глава сокрушённо вздохнул. — Наверное, это действительно проклятье.

Лунсин едва заметно поджал губы, затем поднялся и подошёл к нефритовой чаше. Воздух между ним и созвездием замерцал, и вскоре проявилась звёздная нить, что связывала любого тяньшоу с небесами. С глубоким вздохом дракон прикрыл глаза и его пальцы плавно заскользили по воздуху, рисуя незримые узоры. И мерцающее созвездие ему ответило. Девять главных звёзд наполнились текущей через них силой, засияли ярче, ослепляя своей чистотой. Немного погодя они плавно потухли и от каждой точки заскользили белые нити, соединяющиеся в бесконечный рисунок, что для каждого окажется своим. Более мелкие россыпи звёзд, повинуясь воле их хранителя, выступили на первый план, раскрывая и свой свет. Они принадлежали младшим родам, что приходили на смену главным, когда наступало время. И неожиданно перед двумя мужчинами будто раскинулась целая вселенная в огромном контуре, принявшем форму дракона. Множество туманностей, млечных путей, звёзд и созвездий. Всё это были мерцающие жизни людей, принадлежавших верховному клану, что подпитывали его своей силой. Лунсин, с присущей ему придирчивостью, казалось бы, осматривал каждую жизнь, но вскоре взмахнул широкими рукавами и вселенная клана предстала привычным единым созвездием, а сам дракон качнул головой.

— Не болезнь и не проклятье.

— Тогда что? Жители первой деревни в одну ночь постарели. Жители второй, постарев, покрылись тёмными пятнами. А в третьей же и вовсе обратились в прах.

— Проклятье привязано к вещи, месту или человеку. Если это неудача, то везение покинет тебя во всех делах; если это смерть, то, неважно где ты находишься, всегда вокруг тебя будут мертвецы. В деревнях же разные случаи, — дракон ещё раз посмотрел на рисунок. – Есть некоторые совпадения, но проклятье не складывается из мелочей. Из мелочей... — Лунсин замолчал, несколько удивившись простому ответу, что, оказывается, был у них перед глазами. — Складывается обряд.

— Но ни один мастер духа не ощутил циркуляцию ци или остатки ауры. — возразил Ли Сюин.

— Если обряд не удался, то и энергии не будет. Она быстро рассеивается. — отозвался Лунсин.

— Хочешь сказать, что кто-то проводит в деревнях обряд, но у него не получается? — задумчиво рассматривая знаки яо, медленно произнёс глава. — Если это действительно так, то помощь людей из альянса Уданшань нам действительно не помешает.

Тяньшоу на это решил промолчать. Он знал, что у Ли Сюина были тёплые, дружеские отношения с одним из трёх глав альянса, но сам дракон не особо привечал отступников. Отринувшие Небесный Путь, они порой были опаснее любой иной твари из-за нестабильности своих духовных звёзд, которых у них было либо меньше положенных девяти, либо, наоборот, больше необходимого.

— Отправишь письмо после пира? — поинтересовался Лунсин.

Отчего Ли Сюин вдруг смущённо кашлянул, и хранитель клана заподозрил главу в нечистом намерение.

— Вообще-то, я неделю назад отослал им приглашение на пир...

— Глава, вы же говорили, что наречение наследника пройдёт в пределах клана, — не удержался Лунсин от того, чтобы не подразнить своего хозяина.

— Да, но... Тан Инь.

— А госпожа знает об этом?

Ли Сюин поперхнулся воздухом и закашлялся, отчего Лунсин понял, что не знает. Будь иначе, тогда бы она пригласила свою мать — главу Лин. А там бы пришлось и других глав приглашать, чтобы никого не обидеть и не выказать кому-то определённому немилость. Ох, и получит за своеволие когда-нибудь глава. Встреча будет наверняка тайной, что же, не в его правилах доносить. Решив промолчать, дракон вновь опустил взгляд на письмо с отчётом лекаря.

— Ты же не скажешь ей? — осторожно уточнил Ли Сюин.

И Лунсин вдруг подумал, что порой глава напоминает ему ребёнка. Того самого, что однажды дёрнул дракона за усы и вместо сожаления с извинениями залепил глиной в нос. Только небесное прови́дение тогда спасло нынешнего главу от сожжения в белом пламени. Дракон незаметно усмехнулся и молча отрицательно качнул головой. Не скажет. Всё же не только у него есть секреты.

Ли Сюин тоже многое не говорил о нём своей госпоже. Они, как-то не сговариваясь, пришли к единодушию в том, чтобы оберегать Ли Юэ от тревог и лишних забот. В их жизни эта маленькая, но совсем нехрупкая женщина стала направляющим солнцем, что никогда не обожжёт, как бы они ни ошиблись.

В прошлом госпожа Ли, несмотря на то, что являлась дочерью главы клана Чжу Цюэ, много странствовала и называла себя свободным мастером. Ввязывалась в драки и никогда не убегала от неприятностей. Лунсин помнил по её рассказам, как сильно она любила ночную охоту, когда звёзды придают силу мастерам в борьбе против демонов. Но, несмотря на это, Ли Юэ никогда не сожалела о своём выборе в пользу семьи.

— И когда прибудет этот старик? — Лунсин фыркнул.

Он не любил отступников, но больше всех из них его раздражал Тан Инь, что всегда дразнил хранителя созвездия, будто мнил себя Бессмертным. Но, если быть откровенным, Лунсину это порой даже нравилось. Мало кто из людей вступал с ним в стычки, переходящие в поединок. А Тан Инь, наоборот, каждый раз жаждал их драки, будто победа над драконом стала целью его жизни.

— Сегодня вечером, после основной части пира, — отозвался Ли Сюин и мечтательно улыбнулся. — У меня теперь есть сын, моё маленькое сокровище и моя кровь. Отрадно знать, что всё над чем я старался и чего добился, теперь станет подспорьем на пути Ли Яна.

Лунсин молча посмотрел на главу, не совсем понимая, о чём тот говорит, но решил не перебивать. Всё же редко можно было увидеть Ли Сюина таким легкомысленным, словно вернувшимся в свою молодость юнцом.

— Мне хочется кричать о своей радости на весь мир, — продолжал тем временем мужчина, но потом вдруг заметно помрачнел. — Но даже несмотря на это, тревога в моём сердце никуда не исчезает. То, что происходит целый год с деревнями, без каких-либо существенных зацепок, заставляет нервничать сильнее, чем на любой охоте.

Дракон согласно кивнул. Когда не знаешь, кто твой враг, тяжелее всего планировать не то что ответный удар, но даже собственную защиту.

— Сконцентрируйся сейчас на наследнике, а с этим мы разберёмся, — отозвался Лунсин. — Долго скрываться в тени не получиться даже у Фэн-бо.

Ли Сюин хмыкнул и качнул головой, не став продолжать эту тему. Вместо этого, подхватив отчёт лекаря, нашёл необходимую книгу с расследованием об этом таинственном деле и принялся вписывать туда показания командира отряда. Лунсин уселся обратно за стол, наблюдая за главой. Он не удержался от зевка, но всё равно остался ждать.

1 В Древнем Китае кушетка (кан) представляла собой предмет мебели, который сочетал черты кровати и дивана.

2 Они остаются под покровительством Созвездия, но лишаются, каких либо прав клана и его защиты.

3 Яо (кит. 爻; пиньинь: yáo) — особый знак, который используется в Ицзин при составлении триграмм и гексаграмм, имеющий две разновидности. Первая разновидность представляет собой целую горизонтальную черту «—», вторая разновидность — прерванная посередине горизонтальная черта «- -».

4 Восемь триграмм (кит. упр. 八卦, пиньинь bāguà, багуа; рус. «восемь гуа») — этап исходного космогенеза в представлении китайской философии. Восемь триграмм гуа используются в даосской космологии, чтобы представить фундаментальные принципы бытия.

5 Гуа (кит. 卦; пиньинь: xuà) — особый графический символ, состоящий из черт яо. В зависимости от количества черт, входящих в символ, различают три вида гуа: диграмму, триграмму и гексаграмму.