Начало Бездонья

Будильник под подушкой резко завибрировал. И вибрировал еще минуты полторы, пока мне снился сон о том, как я его выключаю и сплю дальше.

- Гейл, ненавижу, умри, - сонным голосом пробормотала моя соседка-некромантка и перевернулась на другой бок, потянув на голову одеяло.

Сие меня как-то сразу взбодрило, выпростав руку, я закрыла будильник и открыла глаза. Темень. Снова закрыла. Как же тяжелооооо. Нет, еще пять минуточек! Сознание поплыло по волнам прерванного сна, но героическим рывком я столкнула себя с кровати, рассудив, что уж с пола мне по-любому придется встать. Встала. Чувствую, что ненавижу весь мир. Ненавижу. Тихонько прокралась к шкафу, чтобы не получить от соседей на этот раз не только гневную тираду, но и какое упокаивающее заклинание прямо в печень. Дверца открылась с тихим скрипом (оглушительно разнесшимся по спящей комнате), и я почувствовала нарастающие у меня за спиной волны ненависти. Я быстро схватила одежду и ванные принадлежности и выскользнула из комнаты.

Спааать. Спать, прямо на лестнице, спать. Я умираю. Как я все ненавижу! Разве я многого хочу? Когда же я наконец высплюсь?

С этими мыслями я спустилась к общему душу на первом этаже. Вы можете быть удивлены, зачем мне все это надо, зачем я мучаю себя, вставая на два часа раньше остальных. Ответ существенно прост: необходимость и желание. Необходимость – ибо я выверила по минутам, когда могу идти в душ, не беспокоясь за километровую очередь, подгоняющую в спину. Абсолютно некомфортно ходить в общественный душ, но еще более некомфортно делать это одновременно со всем этим "обществом". Желание – это моя тренировка силы воли, в результате которой я делаю зарядку каждое (хотелось бы) утро. Сегодня уже третий день подряд. Жир висит, выносливости – ноль, и если я хочу добиться чего-то в этой жизни, начинать надо с себя, и хоть как-то уменьшить свои шансы на бесславную смерть. Умереть красивой – хотя бы эстетично смотрится со стороны, а вот страдания и смерть жирухи никого не опечалят. Ну и хорошая физическая форма все-таки увеличивает мои шансы уйти от проблемы моим излюбленным методом.

Так что зарядка, пробежка по внутреннему двору общежития, душ, и еще час свободного времени до завтрака. Можно забиться в дальний угол общей гостиной (так как мои соседки все еще спят) и почитать учебник по энтропии. Свет раньше официального подъема не включается, но эту проблему решает магический огонь, ну или свечки, фонарики.

Строчки сложных слов расплываются перед глазами, мне бы что-нибудь бодряще-живительное, хотя бы волшебный пендель. О кофе я и не мечтаю, последний раз я его пила больше месяца назад, еще дома, а ту жидкость, которую наливают в буфете, трудно классифицировать, что ни заказывай – одна бурда.

В общем, я проснулась в тот момент, когда по общежитию разнесся громоподобный рев всеобщего будильника. Учебник выпал из рук и упал под ноги, примерно на уровень моих знаний о предмете энтропии. К этому времени гостиная наполнилась студентами, а с лестниц в цитадель (так называют центральный корпус общежития, который низкий, без башен) со всех ног бегут сони, чтобы успеть помыться в общественном душе. А кто-то вообще моется раз в неделю, и ему норм. Но я не из их числа. Слышно матюги и звуки начинающейся потасовки, а все потому, что в свое время ректор Траудгост посчитал, что обслуживать ванные комнаты в каждом блоке сильно накладно. Хорошо хоть в туалетах воду не перекрыл, а то б здесь творился форменный беспредел! А как было хорошо в первые дни первого курса (точно заманиловка какая-то) – свой душ на три человека, своя ванная комната. Разве я многого хочу? Всего лишь комфортное удовлетворение основных потребностей человеческого существа. А он еще и воду горячую включает только поутру, тоже в целях экономии. Сразу очевидно – в «лучший» колледж поступила.

Он и впрямь еще считается лучшим, но только номинально. А что тут на самом деле творится... Да жаловаться некому. Ректор Траудгост – член Круга совета, а выше только звезды. Я угодила в капкан. Поступала в лучший колледж магии, имея мечты и перспективы, а оказалось – ставлю на них крест. Примерно через месяц после моего поступления было объявлено, что Ивилон переходит под совместное управление Круга совета и Объединенной армии, что вообще немыслимо. Более того, теперь Ивилон является форпостом на пути исследования Бездонья, и остановлен в непосредственной близости к границе. А, следовательно из вышеизложенного, все студенты становятся военнообязанными и впоследствии будут распределены на службу в Объединенную армию. На пять лет. То есть, лично для меня это значит следующее: если мне таки удастся закончить Ивилон и не умереть (о риске для жизни также забыли заранее упомянуть), то я буду обязана еще пять лет служить в армии. Значит, жить в свое скромное удовольствие и так, как я хочу, я смогу только через девять лет!! Если не умру за пять лет службы! И это же еще не факт, что я смогу найти себе приличную работу после армии! Но самое главное – как выжить-то?! Да и через девять лет... Я ведь буду значительно стара! Мне будет почти тридцать! Как можно пускаться в авантюры в тридцать лет? Да поздно будет. Если доживу. Нечестно. Нельзя принимать в колледж, и только потом сообщать, безо всякого голосования и демократии, что он вдруг становится военным учреждением. Конечно, теоретически меня (и всех остальных) тут никто не держит. Но только если вы решите уйти, выплатите, пожалуйста, стоимость обучения в Ивилоне за год вперед, так как вы заняли чье-то место, и колледж лишился (из-за вас, глупое вы создание) ценного кадра, который в дальнейшем мог прославить Ивилон. В общем, долговая яма это, так как лучший колледж имеет и расценки самые «лучшие». Этого не заметно во время обучения, потому что оно бюджетное, но только до момента, пока вы не решите забрать документы. Мне этот долг еще лет десять выплачивать, если я найду работу. А куда ж меня возьмут без образования? А в другое высшее учебное заведение я пойти не смогу – не примут, пока на мне такое долговое ярмо перед образовательной системой. И так жалко себя, хоть плачь. И рассказать кому – не поймут, все знакомые еще завидуют, что меня выбрал лучший магический колледж Столицы.

Часы показали без десяти восемь, и я подхватилась бежать на завтрак. На улице только светает, легкая сырость холодного воздуха немного взбодрила меня, а еще сильней взбодрил крик за спиной:

- Гейл, тварь, иди сюда!!

Моя любящая одногруппница Коста. Она не стесняется в выражениях, впрочем, сама жизнь в этом колледже заставляет нас всех не стесняться в выражениях, и преподаватели (образец для подражания) тому способствуют.

Коста запустила в меня учебником (вандалка!), но не попала.

- Олран из-за тебя в госпитале!

- Так-то и из-за меня...

- Все вчера было из-за тебя! Что ж ты такая тупая-то?!

Да, не самая лучшая репутация в группе. Самое обидное, у меня даже нет объективных доводов в свою защиту.

- Отвали, - предложила я и отвернулась, ставя жирную точку. Будто и без проблем с одногруппниками тут жизнь легкая...

- Ну ты дождешься когда-нибудь, наше терпение лопнет...

- И что? И что вы сделаете?! - рассвирепела я, поворачиваясь и ехидно улыбаясь.

Видимо свирепость моя проступила сквозь маску спокойствия, потому что глаза Косты злобно сощурились, и она протянула:

- А вот потом и узнаешь...

Я снова отвернулась, принимая к сведению эту угрозу.

Обычное утро обычного дня. Я не знаю, почему у меня нет друзей. Объективно рассуждая, ну не могут они все быть такими идиотами, как я себя в этом убеждаю, чтобы успокоиться. Неужели это я такая тупая? Нет, я не тупая. Да и поступки вроде поддаются логике, и не самая страшная. Ну почему изгой в моей группе именно я?

Столовая, гордо именуемая трапезная, располагается в пяти минутах размеренного шага от общежития. Угрюмое приземистое здание грязно-желтого цвета. Внутри все еще хуже. Я долго смотрю на ленту с тарелками, двигающуюся слишком медленно. Я чувствую, что отключаюсь и сплю с открытыми глазами. Вздрогнула, нашарила глазами тарелку диетического салатика и поспешила к нему, не дожидаясь, пока он до меня доедет.

Да, диетка дело такое. Какое-то безрадостное совсем у меня утро. Я нашарила глазами тарелку с пирожком, рука потянулась... Но, благо, не дотянулась, пирожок (как явление крайне любимое и деликатесное) перехватили. Ну и ладно, и не судьба значит. Я очень долго смотрела на ленту, ожидая появления чего-нибудь вкусненького, но бог уберег мою фигуру, я вышла из трапезной, запив диетический салатик бурдой (скорее всего, чай).

До начала первой пары оставалось не больше десяти минут, и не дай вам бог опоздать! У нашей группы сегодня две пары подряд специализация, а ректор Йогост Траудгост является лектором крайне щепетильным в вопросах дисциплины и категорично-жутким. Я бы даже сказала жутчайшим. Когда я вижу его грозный взгляд, у меня коленки дрожать начинают. Трудно представить в этом маленьком индивиде, похожем на лощеную крысу, одного из лучших магов в мире и члена правительства. Однако от этой недооценки в дальнейшем только страшнее. Особенно как подумаешь, что он в одно мгновение способен превратить молодого человека в дряхлого старика, а то и в прах. Способен изменить узор жизни так, что в течение нескольких минут ты умрешь крайне абсурдной, но тем не менее неотвратимой смертью.

Побаивалась я его с момента поступления, а всерьез испугалась после окончания первого семестра, когда нашла в своем распределяющем листке только один вариант: энтропия. Я долго вглядывалась в эту надпись, гадая, как же так вышло, что из всех (в том числе куда более радужных) вариантов оно утверждает, что склонности у меня есть только к энтропии. Я тогда мало что знала об этой специализации, но слухи о страшном ректоре мне намекали, что от нее не стоит ждать ничего хорошего. В принципе, в конечном итоге энтропия оказалась чуть получше, чем я о ней навоображала. Получше с точки зрения морально-психологической составляющей (магам энтропийникам не обязательно извращаться над чужой временной стезей), но похуже с точки зрения применимости в бою – практически никак, до уровня, который реально может помочь мне выжить в экстренной ситуации (Йогост, говорят, однажды истлел человека на глазах) мне учиться многие, многие годы. Даже на пятом курсе я на такое буду не способна. В общем, поступление на эту специализацию было не совсем моим решением. То есть, как утверждала распределительная система, способности именно мои, но желания и веры в то, что я найду себя на поприще энтропийника у меня никогда не было. Йогост вызвал меня в свой кабинет и просто сказал, что выбор у меня невелик: либо обучение энтропии, либо исключение. (И выплата компенсации.) И как бы это же мои наклонности, с него взятки гладки, а против природы не попрешь...

Я сидела в аудитории и уныло взирала, как она наполняется моими одногруппниками. Большинство из них со мной общаться не желали, но были и такие как Коста.

Сегодня мы изучали воздействия энтропии на неодушевленные объекты. И в ходе лекции я открыла для себя новый вариант применения своей будущей профессии. Я же могу работать в архитектурной фирме! Используя свои знания в энтропии, я смогу находить области хаоса, беспорядка и разрушения в архитектурных объектах. То есть, если мост предположительно может рухнуть, я смогу сказать, в каком именно месте его необходимо подлатать. Идея настолько мне приглянулась, что несколько минут я сидела довольная, даже забыв, что при Йогосте лучше не улыбаться. Однако быстро спустилась с небес на землю, вспомнив про армию. Курсантка Рухкан... Звучит, а? Лейтенант Рухкан. Полковник Рухкан. Генерал Рухкан. Гейл Рухкан, погибшая смертью храбрых. Я передернула плечами и сосредоточилась на энтропии.

Первая лекция подходит к концу, а мне бы спички вставлять в глаза. Я вытаращилась на Йогоста, боясь задремать при следующем моргании и надеясь, что он ничего не заметит.

Божечки, какая малость порой нужна человеку для счастья! Вот мне сейчас – только бы поспать. Но я напомнила себе, что хотела уменьшить время на сон на постоянной основе, тихонько вздохнула, зевнула с закрытым ртом, так, что глаза заслезились, и продолжила слушать лекцию. Ну очень интересно. Как же я все это ненавижу. Бесит, что меня в основном заботит то, как бы профессор Траудгост не обратил на меня внимание и не спросил чего. Вместо усвоения сладких знаний сижу в напряжении и страхе и вместе с тем с трудом сдерживаю себя, чтобы не заснуть. Глаза закрываются... закрываются... Хоп! Кажется, я отключилась на пару мгновений. Искоса глянула на Йогоста, одновременно старательно водя по бумаге карандашом, будто что-то записываю. Кажется, не заметил.

Пытка-пытка-пытка! И перемена не слаще. Я сижу, не двигаясь с места, и угрюмо созерцаю окружающий мир исподлобья. Раздражающе-громкий смех одногруппников. Едкие шуточки, в том числе и в мой адрес. Раньше я пыталась отвечать, пыталась поиграть словами и заставить их заткнуться. Сейчас я думаю, что тратить время на сие бессмысленно. Да, я их молча ненавижу. Я слишком хороша и прекрасна для этого тупого общества. Я снова тяжело вздыхаю. А возможно, я и слишком плоха. Да какая, к черту, разница? Когда ты одинок, полон собственных мыслей и самокопания, ты по-любому редко собой доволен. Хотя, я думаю, что научилась уже жить в своем одиночестве. Нет, это не значит, что я хочу всегда быть одна. Но если так случится – я смогу жить одна. Я принимаю это.

Еще одна пара – как сражение с собственным организмом. Я выдержала. Можно бы гордиться собой, но гордости я не чувствую. Единственная мысль: на следующей паре я сяду на последний ряд в аудитории и, наконец, вздремну. Небольшая будет потеря, история Столицы, на мой взгляд, в Ивилоне проходится чрезмерно подробно. Будто просто ради того, чтобы дать профессору Руулазару положенную ставку.

Я выдержала их все. Поздравь себя, ты смогла, ты это сделала. Не важно, что это было лишь бездарно потраченное время. Ты его убила.

От этих мыслей воодушевления не прибавилось. Иногда быть наедине с собой тяжеловато.

Я иду по главному коридору, ничуть не лавируя в студенческом потоке. Я медленно курсирую, изредка задеваемая плечами и сумками. Должно быть, мой темп мог вызвать раздражение. Да мне нет дела.

Желудок грустит, а я пытаюсь решить, что такое взять в трапезной, чтобы похудеть. Решить непременно нужно заранее, а то приду, увижу пирожки и наброшусь. Хотя на голодный желудок трудно представлять еду и одновременно держать себя в руках, решать нужно было вчера. Возьму салатик... И может фрукт какой найду. И бурду, непременно. Как я могла забыть о бурде... Боже, как я скучаю по кофе!

Раздосадованная на внезапно пронзившую меня мысль, я хлопнула по лбу и мысленно повесилась. Мысль была следующая: Профессор Вазмор Адориус-же и его наказание! Сказал зайти после лекций!

Или он не так выразился? Боженьки, хорошо, что вовремя вспомнила! Что бы было, если б не пришла! Подумать страшно. Хм. И когда мне зайти к нему? Прямо сейчас? Или лучше на обед сходить? Но он же сказал после лекций зайти. Вроде бы. Тогда, наверное, прямо сейчас... А если он наказание заставит сразу выполнять? Тогда поесть не успею. А может, он вообще имел в виду после всех занятий, в том числе и физподготовки, которая у нас с трех до шести? Иронично, я почувствовала, что не догоняю. Возможно, мозгу и в самом деле нужно больше спать. Или больше есть. Но бокам-то моим последнее точно не нужно!

Сказать, что я нахожусь в некоторой дисгармонии с самой собой, значило бы несколько приуменьшить степень моего внутреннего неадеквата.

Я решила, что пойду прямо сейчас. И тут же предо мной встал еще один вопрос: а куда? Он сказал зайти к нему, ожидая, должно быть, что всем вокруг известно, где находится кабинет грозного профессора Адориса... Но блин, нет!! Откуда же мне это знать?! Да я даже из тех, кто у нас преподает, знаю только где кабинет ректора, а Вазмора лишь мельком в коридорах видела. Ну круто, ну спасибо, удружил. Я осмотрелась по сторонам в поисках жертвы-преподавателя, которого я смогу заловить и узнать направление. Вот трудно было ему сразу вчера сказать, куда идти!

Заловить я могу решиться далекоооо не каждого. Вот мимо проследовал декан Груниум, а я лишь тихонько промямлила «здрасти». Этот сальный индивид порой вызывает у меня опасения не меньшие, чем ректор Йогост Траудгост. Не зря они друзья. О, в рифму. Не зря – они друзья. Во мне умер поэт. И от него уже конкретно попахивает...

Благо, бегать по корпусу и искать преподавателей не требуется, главный коридор в предобеденное время является оживленнейшей магистралью. И по нему как раз идет профессор Руулазар. Он посмотрел на меня как-то недовольно, когда я к нему обратилась, но все ж соизволил указать мне направление к Вазмору Адориусу (А не туда, куда, не сомневаюсь, в душе хотел меня послать. С – сдержанность. Дано не всем.).

Обиталище грозного профессора неожиданно находилось не в подземельях (а я-то была уверена!), а в крыле для преподавателей. Насколько я слышала, в этом крыле обычно селят временных преподов, которые приезжают на семинар или для чтения спецкурса. Но мне-то что, наоборот хорошо, в конце коридора окно есть.

Я постучала в нужную дверь. Страшно стало до жути.

- Кто там? – тон негостеприимный.

- Это Гейл Рухкан, вы вчера вечером сказали мне зайти... - отрапортовала я, снизив тон к концу фразы до шепота.

Вазмор Адориус сам распахнул предо мной дверь, чем напугал еще больше. Несколько мгновений он взирал на меня, очевидно пытаясь вспомнить, где мог меня видеть.

- Вы вчера на мосту спалили ходячего, - напомнила я ход событий.

Надеюсь, он не решит, что я думаю, что у него старческий склероз или маразм... Хотя, чем черт не шутит. Но с такого близкого расстояния я, наконец, разглядела его получше, и до старческой немощи ему определенно еще далеко.

- А-а, - протянул он, наконец-то меня узнав, - я в темноте вас плохо разглядел.

Я подумала, что может и не стоило заходить, может, он и забыл бы о встрече, если б я не приперлась. Что-то я чересчур исполнительная стала с этими воинскими повинностями.

- Присаживайтесь, - приказал профессор, пропустив меня в свой кабинет.

Это оказался не кабинет. Обычные жилые комнаты, мы в гостиной, и вокруг очень много коробок, словно профессор готовится к переезду.

- Наш глубокоуважаемый ректор Йогост Траудгост глубокомысленно заметил, что раз я не имею лекционных часов, то и рабочий кабинет мне не за чем, - почему-то счел нужным пожаловаться на свою судьбинушку Адориус.

Это меня мгновенно воодушевило: раз даже такой сильный и грозный человек, как он, не может справиться с обстоятельствами, то уж что мне пенять на себя? А про уважение и мыслительные процессы Йогоста сказано было в таком тоне, что я поняла: профессор Адориус начинает завоевывать мое расположение.

- Что у вас за странный внешний вид? – вдруг заметил профессор, когда я скромненько присела на банкетку, и тем самым разрушил все зарождающееся к нему расположение.

Я опустила взгляд на свои колени. Да, они в брюках. Да, я ношу под юбкой брюки. В свое время я не смогла добиться того, чтобы мне выдали форменные мужские штаны. Нет же! Девушки должны носить юбки! И даже сейчас, когда колледж уже на военном положении, сие постановление еще не отменилось. А я ненавижу юбки. Никогда их не носила. Да, мои ноги ужасно выглядят без одежды, и показывать общественности я их не готова. Такой пытки я бы не пережила. Благо, в правилах четко сказано: студентки должны ходить в юбках. И нигде не уточняется, что должно быть надето под ней, а что не должно. Мне пришлось высказать это публично, и лишь тогда от меня отстали. Да, я хожу в юбке, я соблюдаю школьные правила. Мой вид вызывает смешки, но даже так мне определенно комфортнее, чем без брюк.

- Мне так удобнее, - пояснила я, мысленно молясь, чтобы он не развивал тему.

Ну вот почти каждый думает, что имеет святую обязанность «наставить меня на путь истинный». Тошнит уже от этого, откровенно. Всем вообще на меня плевать. Плевать, что я думаю, хорошо ли мне или плохо, плевать на всю мою жизнь, ну и в целом на мое существование, но вот толкнуть получасовую лекцию о том, «как должна выглядеть девушка» - будто бы и впрямь обо мне пекутся - это запросто, это с удовольствием. Не понимаю их мотивов. Иногда кажется, что чьего-нибудь убийства мне в этой жизни не избежать, так я ненавижу людей. С их ненужными советами. С их злобой. С их издевками. С их глупостями и узколобостью.

Возможно, Адориус прочитал что-то на моем лице, поэтому не стал продолжать про мой внешний вид. Я была благодарна уже за это. И вновь с тревогой окунулась в ожидание того, как он решит мою участь.

- Что вы знаете про спецкурс стихотворчества? – вопросил он нечто такое, суть чего я и не сразу поняла, ему пришлось повторить.

- Он у нас есть? – искренне удивилась я. – Зачем?

- Неправильный ответ, студентка. Правильный: стихотворчество – предмет совершенно потрясающий, каждому студенту безусловно необходимейший.

Мне кажется, он сам не верит ни одному своему слову. Но я не могу понять, мне можно улыбнуться или нет, поэтому таращусь на него, стараясь не двинуть ни одним мускулом.

- Каждый вторник, четверик и шестицу, в 19:00. Вы будете ходить до конца года.

Я преодолела себя и вытаращилась еще сильнее.

- Ка-календарного? – смогла выдавить со слабой надеждой.

- Учебного, - как мне показалось, очень злорадно припечатал профессор.

Воцарилось молчание. Как я вскоре поняла, исключительно для драматизма момента, ибо Вазмор продолжил:

- Каждый тритейник, пятницу и преднедельник приходите в то же время на спецкурс по растениеводству.

Мне хотелось, очень хотелось хотя бы спросить, почему столь абсурдные спецкурсы. Но я не смогла из себя ничего выдавить, я видела, как жизнь быстро проносится перед глазами.

- Студентка! – профессор щелкнул пальцами перед моим носом. – Это не обсуждается. И не делайте из этого трагедию.

На этом разговор был закончен. Вазмор выпроводил меня за дверь. Я стояла там и осознавала, что сегодня как раз тритейник... 

После обеда, на который я, благо, все же успела, оставалось еще около часа свободного времени до физподготовки. Я решила провести его в одном из своих любимых мест в Ивилоне. В том состоянии кататонического душевного шока, в котором я находилась после встречи с профессором Адориусом, мне необходимо было забиться в какой-нибудь уголок и выплакаться. Наказание Вазмора стало последней каплей, которая все же переполнила чашу моей стойкости. Такой беспомощной, маленькой и беззащитной я себя давно не чувствовала. Кончились все душевные силы, кончились вообще все силы, я даже чуть не заплакала еще на тропинке. Но никто не должен видеть моих слез, я не могу их никому показать.

Я забиралась все выше, пока тропинка, плутающая между деревьев, не вывела меня к дико-старой заброшенной часовенке. Ее стены серы и глухи, а окна зияют провалами. Внутри на первом этаже растет деревце, снаружи большое старое дерево обвивает часовню своими ветками, точно в нежной попытке защитить от Ивилонской непогоды. Сухие листья на потрескавшейся плитке, целые горы листьев, и я подкидываю их носками ботинок и наслаждаюсь их тихим шелестом. Черная металлическая лестница. Она подымается все выше, пролет за пролетом. Под ногами виден пол, он все дальше, я все выше, становится все опасней, и в душе появляется какой-то детский восторг. Обычно появляется, сейчас нет. Сейчас я взбегаю по лестнице, ныряю в колодец башенного входа, чтоб наконец-то почувствовать себя в безопасности. И разразиться рыданиями.

Знала, что нельзя сильно плакать, иначе догадаются,заметят распухшие глаза, но ничего не смогла с собой поделать. Плакала навзрыд,прижав к груди колени, запустив пальцы в волосы и сжав кулаки. Я такая маленькая, такая беспомощная. Им ничего не стоит быть хоть чуточку добрее,прекратить издеваться каждый день, прекратить лицемерить. А я даже не могу сказать им: «Хватит! Я больше не играю по вашим правилам!». Я обязана смириться и терпеть. Как же мне хотелось в тот момент спрятаться за кого-нибудь сильного,чтобы кто-то, хотя бы разок, встал на мою защиту, встал между мной и этим жестоким миром. 

Фух. Отпустило меня, должно быть, только минут через двадцать. Я встала с каменного пола, на котором, откровенно говоря, уже отморозила попу, и выглянула в окно. Сильный холодный ветер стер с глаз последнюю влагу, я вдохнула свежесть и запах сырых листьев. Башня часовни возвышалась над кронами деревьев. (Может это и не часовня вовсе, а просто я так решила.) И со стороны главного корпуса вид открывался ну очень обширный. Я не уставала смотреть на него. Весенний и зимний, и осенний, как сейчас, в нем всегда можно было найти что-то новое. Новые краски, новые детали. Слева – главный корпус, справа – черепаха общежития для студентов, дальше – стена, за ней – поле, я даже вижу на горизонте здание космодрома. Иногда, в погожий солнечный день, мне кажется, что я могу разглядеть границу Пустоты – начало Бездонья.

Я еще раз глубоко вздыхаю. Моя слабость прошла, я чувствую в себе силы продолжить существование. Впереди физподготовка – на которой мы будем прыгать, бегать и с радостью мутузить друг друга. Моему сопернику сегодня может крупно не повезти.

Дальнейшие события, в коих я не принимаю непосредственного участия, описаны мною со слов и образов памяти очевидцев, для полноты складывающейся картины. Так как сама я узнала об этих событиях много позже.