Заклинание смеха
— Я тебе говорю, ты неправильно двигаешь запястьем, — бормочу, скрестив руки на груди.
— И я тебе говорю, ты невыносима, — огрызается Тео и снова делает движение палочкой, на этот раз ещё более театральное, как будто специально раздражающе.
— О, отлично, продолжай в том же духе, и тебя дисквалифицируют просто за артистизм.
Мы снова в Комнате Скрытых Желаний, и я уже не понимаю, тренируемся ли мы или просто срываем друг на друге всё, что накопилось. Но в этот раз с нами есть Роузи — первокурсница с глазами размером с совиные, которую мы как-то случайно пригласили помочь с наблюдением за тренировками. Она молчит, как мышка, зато палочку держит уверенно.
Наверное, слишком уверенно.
— Попробуй «Risuvola», — подсказываю ей, показывая жест. — Мягкое, направленное, легко отразить, но сбивает с толку.
— Ладно... Ри-суво-ла! — выкрикивает она и взмахивает палочкой, нацелившись, как я думала, в сторону мишени.
Но, конечно же, что-то идёт не так.
И, конечно же, заклинание попадает в Тео.
Он сначала вздрагивает. Потом слегка сгибается. Я уже открываю рот, чтобы извиниться за неё, как вдруг он...
...смеётся.
Нет, не просто смеётся. Захлёбывается смехом. Смеётся, как будто ему щекочут под рёбрами сразу десять призраков. Громко, искренне, некрасиво — и без малейшего намёка на остановку.
— Что?.. — начинаю я.
— Я… я не хотел… — сквозь хохот выдавливает он, хватаясь за живот. — У неё… опасный… та-талант…
Я моргаю.
Роузи в ужасе прикрывает рот ладонями, чуть не уронив палочку.
— Я не хотела! Я честно! Это было учебное! Я не знала, что попадёт в него!
Тем временем Тео уже сидит на полу, обхватив колени, и смеётся, как будто впервые в жизни позволил себе быть просто... счастливым.
Я сажусь рядом и щёлкаю пальцами перед его лицом.
— Нотт. Теодор. Прекрати. Или я начну думать, что ты смеёшься потому что рядом я.
Он поднимает глаза — чуть покрасневшие, влажные от слёз смеха. Его голос становится тише, но в нём всё ещё вибрирует эта заразительная искренность:
— Ты... слишком много о себе думаешь.
— А ты… слишком мало смеёшься, — парирую я, глядя прямо в его лицо.
Он замирает. Смех вдруг затихает, будто кто-то щёлкнул выключателем. В комнате повисает тишина, но не напряжённая, как раньше. Теплая. Живая. Он дышит неровно, смотрит на меня и вдруг чуть улыбается, совсем мягко.
— Но, может, ты права, — шепчет он. — Если бы ты знала, как это звучит изнутри.
— Смеяться?
— Да. Когда рядом ты.
Я моргаю. Дважды.
Роузи отходит куда-то к дальним стенам, тихо извиняясь. Мы остаёмся вдвоём. Опять. Только в этот раз — как будто ближе.
— Слушай, — начинаю, — это заклинание… ну, не навсегда же действует?
— Думаю, уже прошло. Но если ты ещё раз скажешь что-нибудь вроде «я причиняю людям радость своим присутствием», — снова усмехается он, — я, возможно, засмеюсь от ужаса.
— Я вообще-то твой главный боевой ресурс.
— Ты — мой персональный хаос, Флетчер.
— А ты — моя любимая жертва.
И на мгновение мне кажется, что в этом хаосе — странном, непредсказуемом, полном смеха, угроз, перьев и шепота — есть что-то совершенно правильное.