3. Дальнейшие события
На следующее утро Джинни проснулась и, не открывая глаз, блаженно вытянулась в постели. На душе было радостно, как будто произошло что-то приятное. Она подняла веки, и воспоминания о вчерашнем дне обступили её.
Суд, ресторан, Малфой... Но самое главное, от чего на душе было хорошо, случилось вечером. Семья неожиданно собралась вместе. Пусть и повод был для них совсем не радужным, это взбодрило и сплотило всех! Даже приход тётушки Мюриэль, которая кричала громче банши, не испортил настроения. Джинни отвечала на вопросы невпопад, а сама смотрела на родителей. На сердце в первый раз за долгое время не было тоски и грусти. А если сегодня всё будет по-старому? Джинни вдруг испугалась. Она скинула одеяло, и как была, в ночной рубашке, сбежала вниз.
На кухне играло радио. В нос ударил запах жареного бекона и кофе. Мама в цветастом переднике, из кармана которого торчала волшебная палочка, стояла у плиты и колдовала над котелком. Она обернулась и упёрла руки в бока.
— Доброе утро! Умывайся и приходи завтракать. Да поскорее. У нас много дел! Сад зарос, пыль везде. Надо же до такой степени запустить дом!
Джинни так счастливо улыбнулась, что Молли даже опешила.
— Что ещё, Джиневра? — строго спросила она. — Только не говори, что тебя так радуют домашние дела!
— Да! То есть нет, конечно! — ответила Джинни, пряча улыбку.
Хотелось петь от счастья. Она отправилась умываться, а после завтрака занялась уборкой. О своём эффективном парне Джинни и не вспоминала.
После обеда Джинни присела на ступени крыльца. Всё-таки домашние дела хорошо отвлекали, и времени на страдания почти не осталось. Она скинула обувь, вытянула ноги и с наслаждением подставила лицо солнцу. Из открытого окна кухни доносился аромат выпечки. Джинни блаженно улыбнулась: мама готовит что-то вкусненькое.
Внезапно в доме раздался шум сработавшего камина. Затем послышались голоса. Кажется, кто-то пришёл. Джинни вздохнула: может, это снова Мюриэль? Забыла что-то сказать вчера? Сунув ноги в обувь, она неохотно поднялась.
Когда Джинни зашла в дом, то замерла на пороге кухни. За столом напротив мамы сидели Гермиона Грейнджер и Рон, непрерывно поглощающий свежеиспеченное печенье.
— Нет, миссис Уизли! — Джинни услышала обрывок разговора. — Никакое это не проклятье!
Мама, Рон и Гермиона одновременно обернулись. Джинни переступила порог, настороженно оглядывая их.
— Джинни! — улыбнулась Грейнджер так, как будто подруга была тяжело больна.
— Привет, — Джинни села за стол. Перед ней появилась чашка ароматного чая.
— Так вот, — прочистила горло Гермиона, серьёзно глядя на неё. — Я видела статью в «Пророке». Это, конечно, очень неприятно, но я сразу поняла, что с тобой происходит.
— Да? — Джинни спросила без особого интереса и подвинула к себе блюдо с печеньем, старательно игнорируя возмущённый взгляд брата.
— И что же?
— ПТСР! — важно и вместе с тем взволнованно выдала Гермиона.
— Не выражайся! — шепнул Рон, испуганно покосившись на мать.
Грейнджер отмахнулась от него. Она выглядела, как колдомедик, только что огласивший страшный диагноз. Только на Джинни это не произвело впечатления.
— Вот как, — изобразила она вежливый интерес. — Понятно.
— А что это? — подозрительно спросила Молли. Грейнджер приняла деловой вид.
— Посттравматическое стрессовое расстройство! — объявила она. — Джинни пережила страшные события в своей жизни, и теперь её психика поломана.
— Но ты тоже пережила страшные события! — вставил Рон озадаченно и, воспользовавшись замешательством сестры, притянул блюдо с печеньем к себе. — Но твоя психика не сломана.
— Вероятно, — оценивающе посмотрела Грейнджер на Джинни, — тут ещё отголоски Стокгольмского синдрома!
— При чём здесь Швейцария? — Рон захрустел печеньем.
— Вообще-то Швеция, — поучительно исправила его Гермиона. — Но она здесь действительно ни при чём. Это защитно-бессознательная травматическая симпатия, возникающая между жертвой и агрессором в процессе захвата, применения угрозы или насилия.
Молли повернулась к дочери.
— Он тебя насиловал? — страшным тоном спросила она. Рон перестал жевать.
Джинни, которая как раз собиралась вернуть в своё владение блюдо с печеньем, застыла. Жизнь её фиктивного парня висела на волоске.
— Не-ет! Конечно, нет, мам! Я бы ему... — она осеклась и отпустила тарелку. — Я бы ему голову оторвала, если бы попытался!
— Почему-то я ей верю, — Рон взял последнее печенье и отправил в рот, а мама шумно выдохнула.
— Это не обязательно! — кивнула Грейнджер, как целитель, столкнувшийся с симптомами знакомого недуга. — Фактически Джинни находилась в плену в Хогвартсе! И одним из захватчиков был Драко Малфой. Теперь она думает, что влюблена в него — типичное поведение жертвы, у которой развился Стокгольмский синдром!
— Ни в каком плену я не была, — Джинни обиженно поджала губы.
— Слушай, это как-то странно, — прихлебнув чай, Рон скептически нахмурился. — Синдромы какие-то, плен! По-моему, она просто сошла с ума и всё. Давайте отведём Джинни в Мунго.
— Ой, заткнись, — поморщилась Джинни.
— Рональд! — строго посмотрела на него Молли.
— Мунго не поможет! — вскинулась Гермиона. — Волшебники не умеют лечить такие болезни, я узнавала. Джинни нужно к психотерапевту!
— Не пойду я ни к какому терапевту! — Джинни начинала злиться.
— Никогда не слышала такой фамилии! — удивилась Молли. — Где он живёт?
Гермиона тяжело вздохнула. Потом принялась за рассказ.
— Вот кто такой психотерапевт, — подытожила она свою двадцатиминутную лекцию и оглядела семью Уизли.
— А можно к нему ещё Мюриэль отправить? — с надеждой спросил Рон. — Она такая нервная стала. Может, это тоже синдром какой-нибудь?
Молли метнула строгий взгляд в его сторону, и Рон поспешно уткнулся в чашку. Джинни надоел этот разговор. Она так и не попробовала печенье и с досадой посмотрела на пустое блюдо.
— Ладно, если у вас всё, я пойду. Я обещала помочь папе разобрать полки в гараже, — Джинни вылезла из-за стола и махнула рукой на прощание.
Проходя мимо буфета, она подхватила яблоко из вазы с фруктами и звонко его надкусила.
— Не волнуйтесь, миссис Уизли! — затараторила Гермиона. — Отрицание проблемы — это первый шаг к длительной терапии. Я уговорю Джинни. У меня будет время, ведь я тоже отправлюсь в Хогвартс на свой седьмой курс!
— Только этого ещё не хватало! — пробормотала младшая Уизли, выходя из комнаты. Да, новый учебный год обещает быть спокойным, в отличие от предшествовавших, но очень занудным.
Джинни метко кинула огрызок яблока в гнома, выглядывающего из норы. В ответ полетели отборные ругательства на гномьем. Уизли фыркнула и зашла в гараж, где принялась колдовать, убирая пыль с поверхностей.
— Джинни! — раздался голос Гермионы. — Я зашла попрощаться, нам с Роном уже пора!
— Пока! — не оборачиваясь, сказала Уизли, развешивая инструменты отца на крючки. Но Гермиона не уходила.
— Я не стала говорить при всех, но если тебе нужна помощь, ты всегда можешь положиться на меня и даже на Гарри. Он очень хорошо к тебе относится! И Рона я уговорю не издеваться над тобой!
— Угу, спасибо.
— Я оставила книги по психологии на столе. Тебе будет полезно ознакомиться!
— Непременно прочту, — пообещала Джинни, надеясь, что Гермиона наконец уйдёт.
— Ладно, — вздохнула Гермиона. — Меня Рон ждёт. Мы сегодня пойдём в бар.
Джинни мигом повернулась.
— А Гарри там будет? — с плохо скрытой надеждой спросила она.
— О... — Грейнджер отвела глаза. — Да, мы собираемся втроём.
— А меня почему не позвали?
Гермиона смутилась.
— Мы не подумали, что ты захочешь, — осторожно сказала она.
Джинни с грохотом положила на полку отцовский молоток. Они никогда не думали о ней. Всегда и везде втроём. Даже если брали Джинни в свою компанию, то всё равно она чувствовала, что главное тут — их дружба, а она, Джинни, — дополнение.
— Почему же! — произнесла она спокойно. — Захочу!
— А как же... — Гермиона сделала красноречивую паузу.
— Вы же мои друзья, — улыбнулась Джинни. — Драко не будет возражать.
Грейнджер как-то странно посмотрела на неё и пожала плечами. Она назвала бар, время и ушла. Джинни опустилась на старый табурет. Она только что напросилась на встречу с Гарри.
Джинни прижала ладони к пылающим щекам. Читал ли он газеты? Ревнует ли? Может, Гарри поймет, что потерял её, и захочет вернуть? Нужно выглядеть очень красивой. Чтобы он обратил внимание, осознал!
Словно подброшенная пружиной, Джинни устремилась в дом. Полки с инструментами её непременно дождутся, а вот Гарри — нет.
В назначенное время Джинни перешагнула порог бара и огляделась. Это было небольшое и уютное место с негромкой музыкой и приятным интерьером. Она почти сразу увидела, как Гермиона машет ей рукой. Их столик находился в глубине зала, и Джинни, вскинув голову, направилась туда. Сердце взволнованно колотилось, когда она подошла к ним.
— Привет! — как можно небрежнее сказала Джинни, усаживаясь напротив Гарри. Да, конечно, нужно выбрать подобную линию поведения — недосягаемая, чужая и очень красивая. Она пришла сюда не как брошенная и несчастная девушка. Джинни пришла сюда как победительница, которая милостиво обратит свой взор на жаждущего вернуть её Гарри. В конце концов, однажды именно это и помогло! Гарри обратил на неё внимание, когда она встречалась с другими парнями. Почему бы не использовать этот приём ещё раз, если он действенный, правда?
Но всё сразу пошло не так, как было задумано. Гарри, кивнув ей в знак приветствия, тут же поднялся навстречу какому-то импозантному волшебнику. Они долго разговаривали. За этим волшебником подошёл другой, а после — ещё два. Все стремились пожать руку Избранному и пожелать удачи в карьере аврора.
Наконец у Гарри появилась свободная минутка, и он торопливо пригубил сливочное пиво. Гермиона как раз что-то объясняла Рону, тыкая в меню, и Джинни подняла взгляд на Гарри. Он смотрел на неё с каким-то странным выражением лица. Сердце бешено застучало, а ладони увлажнились.
— Видел тебя в газете, — неловко улыбнувшись, заговорил Гарри. — Это... Очень неожиданно. Ты и Малфой. Кто бы мог подумать!
В горле пересохло. Джинни постаралась как можно спокойнее сделать глоток пива.
— Да, вот так случается, — легко улыбнулась она. — Мы с ним нашли общий язык.
— Значит, когда ты целовала меня в день битвы, ты уже была с ним? — прямо спросил Гарри, воспользовавшись тем, что друзья не обращают на них внимания.
— Э-э, да! — Джинни смешалась, но быстро взяла себя в руки. — Мы же с тобой расстались задолго до этого! — поспешно оправдалась она.
— Я просто спросил, — пожал плечами Гарри. — Видимо, ты хотела поддержать меня во время битвы, я это ценю, но не стоило. Знаешь, я так тяжело переживал, что оставил тебя. А теперь выясняется, что ты встречалась с Малфоем, — произнося это имя, он немного поморщился. — Если бы я знал об этом обстоятельстве, мне не было бы так трудно принять то решение.
— Мы не афишировали, поэтому я не сказала, — на автомате соврала Джинни, чувствуя, как леденеют руки.
Гарри отчуждённо кивнул.
— Я не имею никакого права осуждать тебя, Джинни, — произнёс он ровно. — Если ты скрывала это из-за меня, то напрасно. Я бы пережил.
В голосе Гарри звучало разочарование. Джинни на автомате поднесла кружку со сливочным пивом к губам и сделала глоток. Обычно сладковатый напиток сегодня оставлял горечь на языке. Гарри не только не собирался её возвращать, но и испытывал запоздалое облегчение, что не разбил ей сердце. Но он его разбил. И сейчас, сам того не подозревая, топтался на осколках, причиняя боль своим равнодушием и чёрствостью.
А Гарри, посчитав разговор оконченным, присоединился к горячему обсуждению меню Рона и Гермионы. Джинни натянула на лицо дежурную улыбку. Она отвечала на вопросы, что-то говорила, смеялась, но на душе было так тяжело, будто грузный и холодный камень не давал возможности свободно дышать. О Малфое разговор не заводили. Джинни видела, что Рон то и дело пытался съязвить по этому поводу, но каждый раз получал ощутимый удар по ноге под столом от Гермионы. Очевидно, это была какая-то стратегия отмены, выработанная Грейнджер.
Через час, когда мышцы на лице уже сводило от напряженной улыбки, Джинни поднялась и попрощалась. Гермиона попыталась уговорить её побыть с ними ещё немного, но младшая Уизли была непреклонна.
— Я пообещала папе разобрать полки в гараже, — сказала она на прощание и отправилась домой.
Проходя мимо бара, Джинни увидела знакомое лицо. Пэнси Паркинсон внимательно смотрела на неё, а потом хмыкнула и отвернулась. Уизли поджала губы и прошла мимо.
Когда Джинни перешагнула порог, то замерла на месте: мама сидела в любимом кресле и упоённо вязала. Отец рассматривал в волшебную лупу какой-то магловский прибор. Из маленького радиоприёмника лилась любимая мамина песня Селестины Уорлок, и атмосфера была пропитана теплом и уютом. От этой идиллии, которую ещё недавно Джинни отчаялась увидеть снова, стало немного легче. Да, Гарри потерян для неё навсегда, но есть любящая семья, которая её никогда не оставит. Даже узнав, что Джинни якобы встречается с Драко Малфоем, они не отвернулись, не прокляли её, хотя и не одобряли такого поведения.
Джинни почувствовала, как тёплое чувство любви и признательности затапливает её. Да, чтобы ни случилось, семья всегда будет рядом. И если для того, чтобы они сплотились, понадобилось придумать эффективные отношения, то Джинни ни о чём не жалеет.
Она отказалась от ужина, поцеловала родителей и поднялась в свою комнату. Девушка переоделась в домашнюю одежду и села к зеркалу. Взяла гребень и принялась расчёсывать волосы. Локоны, над которыми она сегодня столько колдовала, безжалостно уничтожались, распрямлялись под рядом зубчиков расчёски.
Уизли собрала волосы в высокий хвост и глянула в зеркало. На неё смотрело собственное печальное отражение. В глазах блеснули слёзы.
Может, всё-таки зря она все это затеяла с эффективными отношениями? Но теперь как будто уже поздно сознаваться в обмане. Гарри сразу поймёт, что она все это придумала, чтобы заставить его ревновать. И остальные тоже. Никто не должен знать, как страдает Джинни Уизли от того, что её бросил Гарри Поттер. Нет, это даже не обсуждается. Пусть все думают, что Драко Малфой — её парень, и точка!
Джинни встала, намереваясь включить радиоприёмник, и только сейчас заметила на подоконнике письмо. Оно оказалось от Луны. Оплакивать свою любовь, слушая плаксивые песни, как-то сразу расхотелось. Джинни торопливо вскрыла конверт, радуясь весточке от подруги.
Сразу после окончания войны старик Ксенофилиус вместе с дочерью отправился в длительную экспедицию. Их цель была — найти морщерогого кизляка, хотя Рон утверждал, что они просто сумасшедшие, потому что жить в палатке в лесу несколько месяцев — да кто в своём уме пойдёт на такое? Впрочем, он соглашался, что это далеко не самое чудное, что можно было ожидать от Лавгудов. Джинни развернула пергамент розового цвета и углубилась в чтение.
«Здравствуй, дорогая Джинни! Чтобы написать это письмо, мне пришлось забраться на дерево. Местные мозгошмыги очень назойливые, но я удобно устроилась на толстой ветке дуба. Спешу порадовать тебя: наша экспедиция подходит к концу, и, как только взорвётся пятый найденный нами рог морщерогого кизляка, мы отправимся домой. По нашим расчётам, взрыв должен произойти не раньше чем на полнолуние. Папа говорит, что это взаимосвязано, потому что кизляки обычно плохо переносят дождь. Мне кажется, что это логично.
Джинни, мы узнали, что ты встречаешься с Драко Малфоем, и очень удивились. Папа сказал, что судя по всему, тебя укусил чертохолопый головосек. А я подумала, что тебе нужен будет защитный амулет. Обещаю, что обязательно привезу тебе его! Думаю, он отпугнёт Драко Малфоя.
Дорогая, ветка дуба оказалась сухой и того и гляди треснет. Пора спускаться на землю и готовить ужин. Папа поймал несколько пухлых заглотов. Если их потушить с каштанами, то получается очень вкусное блюдо.
В надежде на скорую встречу! Целую, Луна.»
Джинни весело рассмеялась, прочитав это странное письмо. Кажется, жизнь идёт дальше, и страдания откладываются.