№1 Девушка плохого парня [Russian Translation]

Если бы мне пришлось составлять список самых мучительных моментов в моей жизни, большинство из них были бы связаны с Коулом. Если бы два месяца назад вы спросили меня, какой момент возглавляет список, я бы сказала, что это был тот самый день в седьмом классе. Я не знаю, как он узнал, но он узнал и объявил об этом всему классу. Он сказал всем, что у меня только что начались месячные.

Однако что-то смогло превзойти этот момент, и неудивительно, что это снова как-то связано с ним. На этот раз это не вызывает ужасного смущения или физической боли. Что он сделал сейчас, так это заставил меня ужасно по нему скучать. По дороге на самолете обратно в наш маленький городок в Коннектикуте я думаю о двух неделях, проведенных с бабушкой и дедушкой, и понимаю, что большую часть времени я дулась. Хорошо, что никто, кроме Трэвиса, этого не замечает. Он, казалось, тоже был не в своей тарелке, так что мы оставили друг друга в покое.

Единственная причина, по которой я пережила разлуку, заключалась в том, что он звонил мне каждый день. Мы могли часами разговаривать, прежде чем я ложилась спать. В течение дня мы переписывались почти каждые десять минут, так что казалось, что он почти рядом со мной, и это было ключевым словом в данном случае. На Рождество ни у кого из нас не было возможности позвонить по телефону, но он компенсировал это, отправив мне самое милое письмо, которое я когда-либо читала. Мы говорили обо всем на свете. Мы по-прежнему были Коулом и Тессой, но что-то кардинально изменилось. Мне казалось, что я задыхаюсь, когда его нет рядом, и я могла только надеяться, что он чувствует то же самое.

Канун Нового года сам по себе был настоящей пыткой. Мы оба были на вечеринках, окруженные целующимися парочками, когда часы пробили двенадцать. Я крепко прижимала телефон к уху, сосредоточившись на звуке его дыхания. На минуту мы оба молчали, осознавая, где бы мы хотели быть и чем бы мы хотели заниматься. Мысль об этом заставила меня занервничать и впасть в эйфорию. Я знала, что очень скоро получу свой первый поцелуй, если судить по слегка хрипловатому тону голоса Коула.

Самолет должен приземлиться с минуты на минуту, и я ни за что на свете не смогу усидеть на месте. Мама бросает на меня укоризненный взгляд, прежде чем вернуться к своей книге. Мы летим первым классом, поэтому мне приходится сидеть с ней, а Трэвису - с папой. То, что они сидят вдвоем, - верный путь к катастрофе, поскольку их отношения не слишком продвинулись, но мама настаивала, что им нужно провести немного времени вместе. Однако с того места, где я сижу, мне хорошо видно, что Трэвис смотрит фильм, а папа углубился в чтение журнала. Ну что ж, попробовать стоило.

К тому времени, как мы проходим таможню, уже полдень. Несмотря на то, что мы старались взять вещи налегке и в основном ручную кладь, мы все равно тратим час на выдачу багажа. Количество путешествующих в это время года просто сумасшедшее, так что я должна была предвидеть задержку. Но это не избавляет меня от нетерпения, я притопываю ногой как сумасшедшая и готова пойти и придушить кого-нибудь, если наши чемоданы не прибудут в ближайшее время. У меня даже нет важных вещей в багаже, только одежда, которую можно легко заменить. Может быть, если я попрошу достаточно вежливо, мне разрешат взять такси самостоятельно. Мне нужно выбраться отсюда, мне нужно увидеть его прямо сейчас.

— Сожалеешь о том, что сказала любовничку не приезжать в аэропорт?

На лице Трэвиса написано веселье. Ему, кажется, уже лучше, как будто возвращение в наш штат внезапно избавило его от всех хандры. Таинственной девушке лучше поскорее дать ему ответ, я не знаю, смогу ли я опять вытерпеть его раздражительное настроение.

— Понятия не имею, о чем ты говоришь. — Ласково говорю я, не сводя глаз с родителей. В данный момент они пьют кофе в Старбаксе в нескольких шагах от нас. Хотя сомневаюсь, что они вернутся скоро. Количество людей, дерущихся за багаж, может вызвать давку, и, не дай бог, мама сломает ноготь, а папа оторвет пуговицу от рубашки. 

Трэвис толкает меня в плечо, из-за чего я чуть не падаю на ленту конвейера. Пристально глядя на него, я замечаю две наши сумки и быстро хватаю их.

— Две есть, две еще остались. — Я фыркаю, прежде чем Трэвис забирает их у меня и загружает на тележку. Что, черт возьми, мама положила туда? Страусиные яйца?

— Я и не подозревал, что между вами, ребята, все так серьезно. — Он снова смотрит на меня своими проницательными глазами. Ничего хорошего из этого не выйдет, когда Трэвис так поступает. Он, вероятно, разгадал все мои хитроумные попытки скрыть то, что происходит между мной и Коулом. По большей части, я не хочу, чтобы мои родители пока знали. Если бы они знали, то, вероятно, заказали бы церковь и обвенчали нас в течение часа. Мне не нужно, чтобы на меня сейчас оказывали такое давление. То, что Трэвис узнал об этом, - это и хорошо, и плохо одновременно. Хорошо то, что он мой брат, мой любимый член семьи, и было бы здорово поделиться этим с ним. Что плохого? Он может просто избить парня, ответственного за мое счастье.

— Мы просто проводим время вместе, Трэвис. Это обычное дело. — Беззаботно отвечаю я.

Чтобы он понял природу наших отношений, мне нужно больше времени. Трэвису нужно увидеть собственными глазами, что Коул изменился к лучшему, и что, когда я с ним, я чувствую себя счастливее, чем когда-либо. Мы сделаем это, когда вернемся домой. Я покажу ему, как Коул относится ко мне сейчас.

Он хватает с ленты конвейера еще одну сумку и перекидывает ее через плечо, поскольку это его. — Ты не та девушка, Тесс, ты не из тех, — говорит он. — Ты либо глубоко вовлечена, либо вообще не вовлечена, так что не пытайся убедить меня в этом.

Я не могу посмотреть ему в глаза, потому что этот разговор кажется мне до жути знакомым. Я даже помню, когда мы разговаривали в последний раз. Я пришла домой вся в слезах, потому что Джей поцеловал Мисси Рив на танцах в средней школе. Я знала, что он будет там с ней, и не хотела идти, но мама была настойчива. Она заставила меня надеть слишком узкое платье и самые неудобные туфли в мире. Каждая секунда в них была мучительной, но с помощью Николь я, спотыкаясь, добралась до спортзала. Коул по этому случаю пропустил занятия, так что вечер начался на хорошей ноте. Однако в тот момент, когда я увидела, как Джей танцует с другой девушкой, прижал ее к себе и заглянул в ее глаза, я поняла, что приходить было ужасной идеей. Это было достаточно плохо, но когда он поцеловал ее, что-то внутри сломалось. Я помню, как выбежала оттуда, позвонила Трэвису и попросила его отвезти меня домой. Именно тогда он произнес похожие слова. Тогда он был прав, прося меня забыть Джея, не вкладывать в это слишком много эмоций, и я слушала его, не собираясь подчиняться, но это другое дело, Коул другой.

— Он мне нравится, — признаюсь я, не глядя брату в глаза. — Он не тот, за кого мы его принимали. Все, что он когда-либо делал со мной, было из-за...

— Ты всегда ему нравилась, — говорит он так, словно это самая очевидная вещь на свете.

Я изумленно смотрю на него несколько секунд. — Ты знал? Как давно?

— Мы все знали Тесс. С первого дня в начальной школе и по сей день. Мы просто думали, что позволим вам двоим разобраться во всем самостоятельно. — Он пожимает плечами.

Хах.

Действительно ли я так очевидна?

— Но, я не...

Трэвис поднимает руку и заглядывает мне через плечо. — Мы поговорим об этом позже. Я знаю, почему ты не хочешь, чтобы мама и папа знали, и поверь мне, лучше, если они не будут знать.

Наши родители присоединяются к нам через несколько секунд, как раз к прибытию последней сумки. Собрав все, мы берем такси и едем в Фэрроу-Хиллз, и с каждым пройденным метром мое предвкушение растет. Мой телефон ни разу не звонил, и я не получала никаких сообщений, так что я немного волнуюсь. Что, если он забыл, что я сегодня возвращаюсь? Что, если его нет дома? Что, если у него свои планы? Как я могла быть такой глупой? Я не должна была ожидать, что он будет ждать меня с букетом лилий и так же отчаянно желать увидеть меня, как я хочу увидеть его.

Глупая, очень глупая Тесса.

Я хмуро смотрю на свой телефон, когда мы подъезжаем к нашему дому. Разочарование такое сокрушительное, какого я никогда не испытывала с Джеем. Возможно, с ним я всегда этого ожидала, и мои ожидания всегда оправдывались. Коул всегда удивляет меня, он никогда не делает то, чего я от него ожидаю, у него получается лучше, так что я немного привыкла к этому. Наверное, именно этого я и хотела от него сегодня - застать меня врасплох.

— Кто сидит у нас на крыльце? — Спрашивает папа, расплачиваясь с водителем.

Я тут же отрываюсь от телефона, и мое сердце замирает. Я знаю, что это он, без сомнения. Его лица не видно, так как он зажимает его между колен, но волосы выдают его с головой. Кожаная куртка тоже помогает, но это почти как волшебство. Театрально это или нет, но я чувствую его, когда он рядом, и мне требуется вся сила воли, чтобы не выскочить из машины и не побежать к нему.

— Это Коул, но что он здесь делает? — Спрашивает меня мама, и я паникую.

Привет, мам. Тот парень, что сидит на крыльце? Да, у нас сейчас вроде как что-то происходит, но я не могу тебе говорить, потому что ты тут же начнешь давать имена своим внукам и опозоришь меня до смерти. Он больше никогда не захочет меня видеть, а я буду ненавидеть тебя всю оставшуюся жизнь.

— Э-э-э, я не знаю.

— Ну, не заставляй бедного мальчика ждать, иди и спроси его. — Она прогоняет меня, пока они достают наши сумки из багажников. Я слишком счастлива, чтобы услужить. Коул смотрит в мою сторону, выражение его лица такое же, как у меня, но, бьюсь об заклад, моя улыбка шире. Мы стараемся сдерживать свой энтузиазм ради моей семьи, но как только оказываемся на расстоянии вытянутой руки, между нами словно возникает магнитное притяжение. У меня руки чешутся обнять его. Я представляю, как зарываюсь лицом в его шею и вдыхаю его восхитительный аромат. О, черт, у меня все плохо.

Его рука тянется ко мне, словно он собирается дотронуться до моего лица, но передумывает. Мы с ним согласны, когда речь заходит о том, чтобы рассказать моим родителям. Он разочарованно вздыхает и отдергивает руку, вместо этого протягивая мне букет лилий.

— Добро пожаловать домой. — Шепчет он.

Он. Принес. Лилии.

Я мысленно танцую от счастья, и желание обнять его сильнее, чем когда-либо. Он такой идеальный, такой красивый, такой заботливый, и я ему интересна! Я не знаю почему и не хочу знать. Пока он хочет быть со мной, я буду более чем довольна.

— Спасибо, — говорю я, застенчиво прижимая цветы к груди. Я практически чувствую, как взгляды моих родителей сверлят мне спину. Позже у них возникнут вопросы, но, в отличие от моего брата, они не смогут понять, что происходит, даже если это ударит их по лицу. Иногда это благословение - иметь невежественных родителей.

— Ты выглядишь великолепно, — он быстро окидывает взглядом мое тело, и я краснею. Я знаю, что выгляжу ужасно. У нас был ранний утренний рейс, поэтому я провела в душе в общей сложности пятнадцать минут. Потом мама воспользовалась единственным имевшимся у нас феном, так что мои волосы растрепались, и на мне не было ни пятнышка косметики. У меня, должно быть, мешки размером с черепаху, и я даже не стала переодеваться. Я надела первую попавшуюся футболку, потрепанную черную с Гарфилдом, и сочетала ее с самыми старыми джинсами, которые у меня были. У мамы чуть не случился аневризм, когда я вышла на завтрак, но мы опаздывали, и вся моя одежда была уже упакована. Не помогло и то, что в ожидании нашего рейса я облилась кофе.

— Да, конечно, — я закатываю глаза, но не похоже, что он шутит. Он не сводит с меня глаз, когда подходит ближе.

— Хочешь убраться отсюда? Я могу подробно рассказать тебе, почему я считаю тебя красивой.

У меня перехватывает дыхание, и я чувствую себя так, словно меня сбили с ног силой его слов. Он не может говорить такие вещи, когда мои родители всего в нескольких шагах от меня! Я не буду отвечать за свои действия, когда он в таком состоянии. Перемена в нем потрясает, и это приводит меня в восторг. Он флиртует, но в его глазах такая напряженность, что у меня перехватывает дыхание. Больше всего на свете я бы хотела принять его предложение.

— Коул, мальчик мой, я так рад тебя видеть, — раздается позади нас голос папы. Они обмениваются рукопожатиями и мужскими объятиями. Мама тоже обнимает его, на мой взгляд, слишком тепло. Можно видеть, как церковные колокола окружают ее голову, словно нимб. Трэвис кивает в знак приветствия и направляется в дом, оставляя нас четверых в неловком положении. После недолгой и тягостной беседы Коул делает решительный шаг.

— Итак, Кассандра хотела, чтобы я пригласил Тессу на ужин. Очевидно, они сблизились на балу, и все, что мы слышали на каникулах - это то, что Тесса делает то-то и то-то, — подмигивает он мне, когда мои родители начинают разглагольствовать о том, какая Кассандра милая.

— Мне обязательно идти? — Спрашиваю я их, изображая на лице выражение "пожалуйста, не заставляйте меня идти". Если я притворюсь, что пойду куда угодно, только не к Стоунам на ужин, они отправят меня именно туда. Я разгадала этот трюк вскоре после того, как папа стал мэром.

— Конечно! Ты должна, это очень мило с ее стороны, что она пригласила тебя. — В мамином тоне я уловила легкое разочарование. Очевидно, Коул не понимал, что приглашение на ужин от Кассандры Стоун будет для моей мамы как пожизненный запас Джимми Чу. 

Мама пытается завести еще более неловкую светскую беседу, пока папа идет в дом, чтобы взять что-нибудь для шерифа. Он выходит с бутылкой вина, очень старого и стоящего сотни долларов. Он говорит мне отдать его Стоунам, и тогда они, наконец, отпускают нас. Коул даже не разрешает мне зайти в дом, чтобы принять душ или переодеться, а я бы сейчас все отдала, чтобы вычистить каждый сантиметр кожи, который виден снаружи.

— Я не могу пойти к тебе домой в таком виде. —Я говорю ему, когда мы заворачиваем за угол. — Ради Бога, на мне футболка с гигантским котом...— Мои слова обрываются, когда Коул внезапно останавливается, разворачивается и прижимает меня к своей груди. Его руки обхватывают меня за талию, и он зарывается лицом в мои волосы, вдыхая их аромат.

О боже.

На несколько секунд я впадаю в шок. Мое тело горит, нервные окончания покалывает, а сердце колотится так, словно завтрашний день не наступит. Он делает то, что я хотела сделать с того момента, как увидела его на своем крыльце, но у меня не хватило смелости довести дело до конца, но теперь он дал мне прекрасную возможность. Кто я такая, чтобы отказываться? Шок мгновенно проходит, и я обнимаю его за плечи. Я кладу голову ему на грудь и делаю то же самое, что и он, - вдыхаю. Наконец, узел, который образовывался у меня в животе последние две недели, отпускает, и тяжесть, которая давила на меня, уходит. Я наполняю свои легкие его пьянящим ароматом и позволяю себе наслаждаться пребыванием с ним.

Мы стоим так, прижавшись друг к другу, и это может длиться секунду, час или целую вечность. Когда мы, наконец, отпускаем друг друга, на лице Коула появляется нежность, которая напоминает эмоцию, которой я боюсь до смерти. Мое сердце замирает от того, как он смотрит на меня. Его пальцы скользят по моему лицу, обводя каждую черточку, пока не останавливаются на щеке, которая, несомненно, покраснела и разгорячилась.

— Я говорил тебе, как сильно скучал по тебе?

Я застенчиво качаю головой, наблюдая, как в его глазах мелькает веселье. — Хм, думаю, не говорил. Ты можешь винить меня? Если бы мы не выбрались оттуда в ближайшее время, твоя мама бы поженила нас.

Я смеюсь, и он тоже. Удивительно, что он знает, о чем я думаю и что чувствую, и не боится высказать мне это в лицо.

— Тогда тебе лучше держаться от нее подальше. Я не знаю, как долго смогу сдерживать ее. Кажется, ты ей действительно нравишься.

— Что я могу сказать? Женщины О'Коннелл, похоже, не могут устоять передо мной.

Я закатываю глаза от его дерзости, но в глубине души испытываю облегчение от того, что мы перешли к более легким и безопасным темам. Выражение его лица, появившееся всего несколько минут назад, кажется, навсегда запечатлелось в моем мозгу, и это пугает меня до смерти. Слишком рано, мне еще слишком рано даже представлять себе подобные чувства. Должно быть, я начинаю бредить.

Я начинаю пятиться назад, удаляясь от него в направлении его дома. — Убедись, что по дороге не заденешь свое гигантское самолюбие, Кассандра и шериф захотят, чтобы ты вернулся домой целым и невредимым.

Он хихикает и направляется ко мне. Вскоре мы уже держимся за руки, переплели пальцы и глупо улыбаемся друг другу. Признаюсь, в самолете, возвращаясь домой, я волновалась. Обычно люди могут спокойно общаться по электронной почте, текстовым сообщениям и телефонным звонкам. Общение лицом к лицу создает неловкость, и я отчасти ожидала, что это произойдет между нами, но, слава богу, этого не произошло. Мы наверстываем упущенное за несколько недель разлуки. Они привезли бабушку Стоун обратно домой, и ее сын отчитал ее и посадил под домашний арест. Коул заставил меня от души рассмеяться, когда описал их с Наной совместные попытки улизнуть из дома и отправиться к Расти. Шериф Стоун застукал их, когда они пытались отпереть входную дверь заколкой для волос.

— Я пытался навестить Бет, как ты просила, но ее мама сказала, что она далеко. — Говорит он мне, и у меня на лбу появляются морщинки от беспокойства. За те несколько раз, что мы разговаривали за последние две недели, Бет держалась отстраненно. Она всегда говорила, что была занята на работе и слишком уставала, когда возвращалась домой. Мы не обсуждали события того дня, когда она появилась у меня дома, и я не настаивала. Она что-то скрывает, в этом я уверена, но что бы это могло быть и почему она просто не может мне сказать?

— Мари была трезвой? Я даже представить себе не могу, какие вечеринки она устраивала на каникулах. — С горечью говорю я, сосредоточившись на трещинах на тротуаре. Коул крепко сжимает мою руку, понимая, как резко у меня испортилось настроение. Имя Мари всегда оставляет горький привкус у меня во рту, и я чувствую себя виноватой, что заговорила о ней сейчас. Коул заслуживает лучшего, но я беспокоюсь о своей лучшей подруге.

— Знаешь, я проверял каждый день. Последние пару недель у нее не было вечеринок. Даже на Новый год. Я видел Бет в городе, но она была на работе, и мне показалось, что она...

— Избегает тебя? — Я заканчиваю его предложение.

— Тебя тоже? — Спрашивает он, и когда я киваю, он притягивает меня к себе и прижимает мою голову к своему подбородку. Я делаю несколько успокаивающих вдохов и оставляю голову на месте. Присутствие Коула действует успокаивающе.

— По крайней мере, у Меган и Алекса все хорошо. Парень в ударе. — Заявляет Коул, и я улыбаюсь. Они подходят друг другу. Противоположности во всех отношениях, но когда они вместе, они буквально две половинки одного целого.

— Она чувствует то же самое.

— Юная любовь, что за дурацкое клише. — Он фыркает, и я толкаю его локтем, заставляя застонать от боли.

— Не смейся над ними и не смей ничего говорить Алексу.

Он потирает то место, куда я его ударила, — Да, мэм. — Затем возвращает меня в прежнее положение, от которого мне становится тепло.

Мы идем в тишине в течение короткого пятиминутного пути, пока не останавливаемся возле его дома.

Где, как ни странно, Джей и Николь ссорятся. Довольно громко, если подумать.

— Черт, — ругается Коул рядом со мной, и я мысленно соглашаюсь.

Николь в своем обычном настроении, когда использует свои руки, чтобы показать, насколько она зла. Прямо сейчас она толкает Джея, чтобы донести свою точку зрения. Бедный парень, похоже, не знает, что делать, но, похоже, он изо всех сил старается выкарабкаться. На протяжении многих лет я видела, как Николь ссорилась со многими парнями, с которыми встречалась, и, позвольте мне сказать, она безжалостна к ним. Когда она решает расправиться с ними, даже если они не сделали ничего плохого, она пойдет на все, чтобы выполнить свою работу.

Ирония ситуации не перестает поражать меня. Я давно хотела увидеть это, увидеть, как идеальная пара, наконец, осознает, что они не так уж идеально подходят друг другу. Но сейчас мне даже все равно. Если уж на то пошло, мне немного жаль Джея за то, что он переживает. Если кто и может сказать, какой жестокой может быть Николь, так это я.

— Пойдем, мы можем войти через черный ход. — Коул хватает меня за руку и тянет во двор. Не подозревая о нашем присутствии, Николь и Джей продолжают кричать друг на друга. Я напрягаю слух, чтобы уловить несколько пояснительных слов, но все, что я слышу - это как Николь ругается как матрос, а Джей просит ее успокоиться.

Мы пытаемся прокрасться мимо них, двигаясь бесшумно, как будто наша миссия здесь невыполнима, но как только мы переступаем порог маленькой деревянной двери, ведущей на задний двор, я слышу своё имя. Чёрт.

— Продолжай идти, тебе не нужно это слышать. — Коул кладет руку мне на поясницу, словно защищая, но я хочу знать. Я хочу знать, что она хочет сказать. Я хочу знать, почему она заговорила обо мне именно сейчас, потому что в этом мог бы содержаться ответ на многие вопросы, которые я хотела задать ей на протяжении многих лет.

— Нет, все в порядке. Теперь я могу с ней справиться. — Я улыбаюсь, но его лицо мрачнеет. Он чего-то недоговаривает, и это пугает меня.

Прежде чем я успеваю попросить его рассказать мне, что именно происходит, Николь оказывается у меня перед носом, а Джей пытается удержать ее на расстоянии. Она выглядит взбешенной, как разъяренный бык, и, очевидно, я неудачник, облаченный в красное.

Ее взгляд останавливается на руке Коула, которая крепко сжимает мою, и ее ноздри раздуваются. Я никогда не видела ее такой, даже когда она была со мной по-настоящему жестока. Та ненависть ко мне, которую я вижу в ее глазах сейчас, застает меня врасплох. В чем, черт возьми, ее проблема?

— Попроси свою девушку отвалить, Джей. — Рычит Коул, когда Николь делает шаг в нашу сторону.

— Ник, перестань. Ты же не хочешь делать это прямо сейчас. — Он воркует, хватая ее за плечо, но она яростно отталкивает его.

— Посмотрите на вас двоих, вы крутитесь перед жирной коровой. — В ее смехе горечь, ее слова должны были глубоко ранить меня, но мне уже все равно. Я больше не пытаюсь быть достаточно хорошей для нее, не пытаюсь добиться ее признания и, черт возьми, больше не желаю, чтобы наша дружба сохранилась.

— Николь, — предупреждает Коул. Жилка на его шее пульсирует, свободная рука сжата в кулак. Он достаточно зол, чтобы впасть в один из своих приступов ярости, но он же не стал бы бить девушку, не так ли?

— Мне все равно, поверь мне. — Говорю я ему. Для нее я напускаю на себя самое бесстрастное выражение лица, на какое только способна, и стараюсь, чтобы мой голос звучал на удивление монотонно.

— Что, Николь? В чем именно твоя проблема?

Ее глаза превращаются в щелочки, руки упираются в бока, а поза выглядит так, словно она готова наброситься на меня. — Ты, маленькая сучка, ты - моя проблема. Почему, черт возьми, ты просто не исчезнешь из моей жизни? Ты думаешь, что, таскаясь за братом моего парня, очаровывая его маму своими невинными поступками и забирая мою корону, ты завладеешь моей жизнью? Подумай хорошенько, Тесса, ты всего лишь никчемная маленькая преследовательница.

Ауч.

С таким же успехом она могла бы дать мне пощечину, потому что эти слова причиняют боль. Я моргаю, потом еще раз, а потом еще и еще. Это то, что она думает обо мне? Десять лет дружбы, и вот что я значу для нее? Считала ли она меня когда-нибудь подругой, хоть когда-нибудь?

— Хватит! — Гремит голос Коула, разрушая тишину. Я сосредотачиваюсь на дыхании, пытаясь сформулировать ответ. Я не из тех, кто склонна к конфронтации. Я не знаю, что делать, когда на тебя нападают подобным образом. В кино героиня всегда возвращается к жизни. У нее запланированы все эти яркие диалоги, и она расставляет суку по местам, но в реальной жизни этого не происходит. Я буквально теряю дар речи.

— Николь! — На этот раз это Джей. Его глаза практически вылезли из орбит от такой речи, а челюсть вот-вот упадет на пол. Теперь становится очевидно, что он никогда не видел свою девушку во всей ее огнедышащей красе. Как можно быть таким слепым?

— Вы оба такие жалкие. Посмотрите на нее, она просто рыдает, ради всего Святого. Она - маньяк-преследователь, и нам всем будет лучше без нее в нашей жизни.

Вдох. Выдох. Вдох. Выдох.

Не бей ее, Тесса, не делай этого. Не используй тот хук правой, которому научил тебя Трэвис, она того не стоит.

— Мне говорили никогда не бить женщин, но, Джей, если ты не уберешь ее с моих глаз через две секунды, клянусь, я изобью ее до полусмерти.

В голосе Коула появились стальные, мрачные нотки, и это еще опаснее, чем когда он кричит. У меня мурашки бегут по спине, даже Николь бледнеет. Джей морщится и начинает оттаскивать ее, зная, на что способен его сводный брат.

— Когда мы были в девятом классе, ты предложила сделать минет нашему учителю химии, если он поставит тебе пять. Ты хотела поехать в танцевальный лагерь, но твоя мама хотела, чтобы ты сначала сдала уроки. 

Она изумленно смотрит на меня, ее лицо бледнеет еще больше.

— Ты потеряла девственность с парнем из университета, когда нам было по четырнадцать. Ты сказала родителям, что пойдешь ко мне на вечеринку с ночевкой, но вместо этого пробралась в его общежитие. На следующее утро он выгнал тебя, и ты неделю не выходила из дома.

Джей становится еще более ошеломленным, поэтому я предполагаю, что он не знал об этом маленьком инциденте. Коул просто смотрит на меня, я чувствую, как его глаза наблюдают за тем, как я делаю то, что давно хотела.

— Летом перед средней школой ты сказала мне, что влюблена в Коула. — Я смотрю на него, когда он морщится, но сейчас чувствую себя особенно скверно. — Ты была у него дома, ты хотела переспать с ним, но он сказал, что ему это неинтересно. Ты плакала несколько дней подряд.

— Во время вечеринки у Джареда ты фактически заставила Хэнка изнасиловать меня. Ты рассказала об этом своему парню?

Она не может смотреть мне в глаза, это сразу выдаст ее. Ну что ж, она сама напросилась.

— Дело в том, Николь, что я многое о тебе знаю. Я даже не заикнулась о том, что ты делала, что ты не хотела бы, чтобы знали другие люди. Мне не нужна твоя жизнь, потому что я знаю, как низко ты пала.

— Ах ты, маленькая шлюха, — она бросается ко мне, но Коул преграждает ей путь, хватает за плечи и отталкивает прочь.

— Уходи сейчас же и больше не подходи к ней, если знаешь, что так будет лучше для тебя.

Она выжидающе смотрит на Джея, словно хочет, чтобы он защитил ее, но он выглядит настолько потрясенным, что даже глазом не может пошевелить. Он просто стоит, его лицо лишено красок, тело дрожит, и в этот момент я чувствую себя ужасно.

Что я наделала?

Ему не нужно было знать все это, он мог бы узнать лучше или, по крайней мере, в более подходящее время. Но я не могу взять свои слова обратно, я не могу исправить причиненный ущерб, и вот так я словно застряла в бесконечном эпизоде сериала "Главный госпиталь". Слишком много драмы.

Наконец, осознав, что никто не встает на ее защиту, Николь обзывает меня еще несколькими словами, прежде чем уйти и сесть в свою машину. Шины визжат, когда она уезжает, оставляя нас в полной тишине.

***

Я не знаю, как мы оказались в этой ситуации, но это случилось. Я лежу на кровати Коула, пытаюсь стянуть с него рубашку, а он целует меня в шею. Он говорит, что не будет целовать меня в губы, что он ждет особого момента, но этого пока достаточно. После ухода Николь он затащил меня в дом и протопал к себе в спальню. Мне пришлось выслушивать его разглагольствования о...скажем так, очень плохих отзывах о Николь и что я поступила правильно. Я чувствовала себя виноватой, а он всего лишь пытался подбодрить меня.

Почувствовав себя лучше, он опустился передо мной на колени, а я присела в изножье его кровати. Он обхватил мою щеку ладонью и провел большим пальцем по моей нижней губе, отчего я просто потеряла сознание.

— Все, что она говорила, не было правдой. Эта девушка совсем не в себе, Тесси, ты ведь знаешь это, не так ли?

— Раньше я думала, что в ее словах есть доля правды. Я имею в виду, что мы были лучшими подругами так долго, что я думала, она знает меня лучше, чем кто-либо другой, но я не могла ошибаться сильнее. Она не тот человек, за которого я ее принимала.

— С каких это пор мой Пирожок стал таким? — Размышляет он, и я хихикаю.

— Это то, чему ты должен научиться, когда эгоист ежесекундно испытывает твое терпение.

Каким-то образом разговор привел к тому, что он начал щекотать меня, а это привело к тому, что я растянулась на его кровати, а он нависал надо мной. Затем, когда я, задыхаясь, как сумасшедшая, извивалась под ним, пытаясь отомстить, я просунула руки ему под рубашку, и все изменилось.

Именно так.

Желание охватило нас обоих вместе с сильным чувством осознания. Коул задохнулся, когда мои пальцы прошлись по напряженным мышцам его живота, что придало мне стимула продолжать. Я никогда не чувствовала себя такой смелой и возбужденной. Что-то в нем тоже сломалось, вся его сдержанность и самоконтроль были утрачены.

Вот так мы и оказались там, где находимся сейчас. Он покрывает поцелуями мою шею, сводя меня с ума. Его руки повсюду, и я издаю звуки, о которых до сих пор даже не подозревала.

— Твои родители...— Я задыхаюсь, когда его язык нежно обводит те места, где только что были его губы.

— В полицейском участке, — рассеянно бормочет он, возвращаясь к тому, что он так умело делает.

Вау.

Это потрясающе. Почему мы не делали этого раньше? Его губы очень приятные на ощупь. Если бы я могла всю оставшуюся жизнь только целоваться с Коулом, я бы это делала. Он даже не целует меня, но ощущения потрясающие.

— Эй, ребята...

Дверная ручка поворачивается, и мы останавливаемся. Я задыхаюсь как сумасшедшая, а у Коула спутанные волосы, потому что я ерошу их пальцами. Его рубашка задрана до середины туловища, и он находится между моими коленями.

Это зрелище, которое встречает Джея.

Вероятно, именно поэтому он довольно громко ругается, хлопает за собой дверью и убегает, как вампир-вегетарианец, которому не хватает крови.

К черту мою жизнь. Серьезно?