Запрограммированное сердце

Едва не валясь с ног от усталости и жмурясь от громкой музыки и басов, Уён оказался в комнате для персонала и подошел к зеркалу, принявшись рассматривать свое отражение: кожаные штаны в обтяжку, заправленная в них майка из атласа с глубоким вырезом, от запястья до локтя руки скованны кожаными наручами с ремешками, на ушах и пальцах куча разнообразных сережек и колец, а на лице тональный крем, скрывающий черные мешки под глазами, румяна и легкие тени естественного цвета. Так несвойственно, так странно видеть себя в подобном виде, каждый раз, несмотря на то, что работает Уён здесь уже давно и должен соответствовать дресс-коду, даже если и не является мальчиком по вызову, как некоторые. Пусть деньги и нужны постоянно, до этого он опускаться не собирался, несмотря на то, что выполнив пару заказов, можно заработать столько, что не придется думать, чем платить за кредитку и квартиру. Стянув с себя высокие берцы, Уён приступил к штанам и отвернулся от зеркала, не желая смотреть на свое тело и вновь думать о том, что он поправился. Оверсайз рубашка, джоггеры с кучей карманов, очки вместо линз. Так намного лучше.

Зазвонил телефон, снова мать, и наверняка проснувшись после очередной попойки, она решила пожаловаться на свою тяжелую жизнь и попросить прощения за то, что наговорила, когда Уён позвонил ей во время короткого перерыва глубокой ночью: бесполезный выкормыш, ни на что не способный идиот, иждивенец, дрянь, которая лучше бы сдохла и избавила всех от проблем, проклятый выродок, никчемная тварь... Наверное, всё перечислить будет трудно, но так всегда случалось, если Уён отказывался перечислять «несколько вон, а то на соджу и виски не хватает». Стоило привыкнуть, но каждый раз слова матери задевали, а порой и доводили до истерики. А ведь он помнил, что когда-то давно, особенно когда отец уходил в запои, они гуляли в парке по воскресеньям, покупая мороженное или попкорн, делали вместе домашнее задание в начальных классах, смотрели фильмы, что-нибудь из восьмидесятых, играли и баловались. Но всё это давно закончилось, несколько лет назад, а Уён так и не отпустил эти воспоминания.

Трубку брать совершенно не хотелось, усталость накатывала так сильно, что Уён едва не уснул на автобусной остановке, а в супермаркете недалеко от университета купил себе сразу три энергетика, выпив один из них по дороге практически залпом. Пары начнутся через двадцать минут, есть еще время проснуться и включить мозг, очень нужный для написания аттестации и работы на практиках. Сегодня поспал полтора часа, не так уж и плохо, в отличие от прошлой ночи. Мелатонин переставал помогать, нужно было что-то посильнее, надо бы поразмышлять над этим. В университете настроение тут же поднялось. Здесь Уён чувствовал себя в безопасности и будто бы в своей тарелке. Ему нравилось писать под диктовку конспекты лекций, узнавая новое, нравилось не замолкать на парах, решать задачи, рассуждать, копаться во внутренностях компьютера, а на перерывах отрываться на полную, перешучиваясь с друзьями и приставая ко всем без разбора.

Войдя в компьютерную аудиторию, Уён сразу же нажал на кнопку включения и поставил второй энергетик у монитора, сходу открывая нужную для сегодняшней работы программу. У двери послышался веселый смех, одногруппники подошли по очереди и пожали руки, потрепав по плечу, потом Наын, наклонившаяся для поцелуя в щеку и напомнившая об обещании, затем Сан с еще не зажившими ранами на лице и, наконец, Миён, сопровождаемая Хонджуном, то и дело пытающимся обнять ее за талию. Уён едва заметно скривился и высунул кончик языка, причмокнув. Ему было жаль. Жаль, что некоторые добрые, но до ужаса наивные девчонки ведутся на красивые ухаживания и нежные слова, а потом страдают.

— Погоди, — сказала Миён Хонджуну, снова убрав его руку, и подошла к Уёну. — Горький американо без сахара, как ты любишь. Попробовала я, — она указала на маленький след от своей помады. — Ужасная гадость.

— Знаю, но пью, — Уён вставил в стаканчик трубочку и потянул кофе, давно научившись не кривиться от вкуса. Стоило потерпеть ради заряда бодрости. — Так ты всё еще хочешь пойти на вечеринку с ним? — он слегка кивнул головой в сторону Хонджуна. — Я там тоже буду, специально, чтобы надоедать тебе и шептать на ухо, что еще ничего не сказал Сану. Кстати, правда не сказал, — он затейливо улыбнулся и получил удар по плечу.

— Чтобы тебе знать, пока ты путаешься со всякими шлюхами вроде Наын, я получаю цветы и за меня платят в кино, — с гордостью проговорила Миён, задрав кверху подбородок. — Знаешь, как мне противно, когда она сидит у тебя на коленях? Такое чувство, будто ты только этого и ждешь. И кстати, — она слегка щелкнула ему по носу, — мне обещали заступиться, если ты будешь меня доставать, так что поосторожнее. После вечеринки можно и с разбитым носом в университет прийти.

— Пускай попробует, посмотрим, как у него получится, — он не прекращал улыбаться, ему было смешно. Хонджун никогда не входил в круг его друзей или хотя бы приятелей, даже списывать не просил из чистого принципа, но если пойдет в открытую конфронтацию, то пускай. Главное, чтобы Сан не вписался в драку быстрее, чем сам Уён что-нибудь предпримет. — Так тебе противно смотреть на меня и Наын? Это что, сцена ревности, чагги-я?

— Размечтался. И не называй меня так, — Миён не стала ничего добавлять, просто села за компьютер, а потом повернулась к Сану, расположившемуся по соседству, и ахнула от неожиданности. Печатая что-то в программе, Уён решил украдкой понаблюдать за ними и послушать. — Что с тобой случилось?! Ты поэтому в универ не ходил?! — в голосе звенело искреннее волнение. — Что произошло?

— Да так... — Сана, казалось, это даже тронуло. — Подрался в подворотне, но всё хорошо, правда, я и сам... — он не успел договорить, так как на крик Миён слетелись все, как воронья стая на кладбище, и принялись расспрашивать, а девушки гладили по голове и то и дело пытались потрогать тело, якобы проверяя на наличие синяков. Даже Наын, еще недавно поцеловавшая Уёна в щеку, обняла Сана со спины и принялась чмокать его в тыльную сторону шеи и чуть ниже, у плеч. Миён же смущенно отодвинулась, отвернувшись и не желая на это смотреть.

Уён готов был поклясться, что прямо сейчас в голове Миён кружится целая туча мыслей о расправах над каждым из помешавших ей одногруппников, но он не злорадствовал и даже не собирался этого делать, ощущая лишь сочувствие. Наверное, это и вправду больно, когда ты не знаешь, как подступиться к человеку, который очень сильно нравится, и когда вокруг него столько чужих людей, силящихся отвоевать свой кусок внимания. Отчего-то Уён чувствовал личную ответственность за сложившуюся ситуацию, хоть и понимал, что ни на что не сможет повлиять, потому что Миён адски упряма и не будет слушать голос здравого смысла, хоть и сама наверняка понимает, что ничего не выйдет и что та же идея ходить на свидания с Хонджуном — пустая трата времени. А еще Уён чувствовал, что завидует, отчасти. Он бы тоже хотел иметь подобные проблемы вместо того, чтобы ежеминутно думать о том, чем платить за квартиру и коммунальные родителей, пока в их доме не отключили свет и воду вместе с интернетом.

— Всё, всё, хватит! — грубо оттолкнув от себя Наын, воскликнул Сан и развел руками в стороны. — Садитесь все на свои места, никакой сенсации не случилось!

Однако сенсация — слабо сказано. Весь оставшийся день к Сану то и дело подходили студенты и с других потоков и спрашивали, что случилось, а девушки приукрашивали историю как могли, восторгаясь его смелостью и крепкими мышцами, пытаясь проявить заботу и внимание всеми возможными способами. К трем часам в карманах и всех отделах рюкзака скопилось столько бумажных сердечек с пожеланиями выздоровления и признаниями в любви, что Сан с трудом достал свой пропуск, не зная, что теперь делать со всем этим добром.

— Может ты всё же поспишь вместо того, чтобы идти на вечеринку? Я попросил тебя взять отгул не для того, чтобы ты тусовался, а чтобы наконец-то поспал! — почти рявкнул Сан, усаживаясь на скамейку и закидывая голень на колено другой ноги. Уён оказался рядом и сразу же достал планшет, чтобы поправить схему на относительно свежую голову и закончить сегодня очередной заказ. — И прекрати учиться за всю группу, особенно за Хан Наын и ее подружек. Лучше бы ты это время на отдых потратил.

— Вы, видимо, с Миён сговорились, — усмехнулся Уён, рисуя квадратик и затем стирая один неровный край. — Что она всё трещит о Хан Наын и о том, что ей противно на нас смотреть, что теперь ты. Не будь старой бабкой, мне тоже иногда хочется оторваться, а не только стоять и смотреть на то, как это делают другие. А потом я даже посплю, обещаю.

— Смотреть противно, говоришь? — Сан выгнул бровь, подперев голову рукой. — У меня закрадывается подозрение, что в Чон Уёна влюбились и начинают ревновать.

— Ты то ли слепой, то ли глухой, то ли тебе во время драки сильно по голове прилетело. В Чон Уёна, в отличие от Чхве Сана, никто не влюбился, а ты, похоже, не замечаешь этого, — Уён тяжело вздохнул. Он надеялся на то, что Миён сама скоро поймет, что с Саном у нее ничего не выйдет, но она оказалась настолько упрямой, настолько невыносимо упертой, что столь выверенный математический расчет оказался неверным. — Я обещал тебе ничего не говорить, но Миён положила на тебя глаз еще на первом курсе и вознамерилась в этом году завоевать твою любовь, с чем не справляется, а ты так непозволительно холоден и груб с ней!

— Так пойди и утешь, — хохотнул Сан, доставая сухарики, которые разлетелись в стороны, стоило только открыть пачку, и были похищены коварными голодными голубями. — Ты же знаешь, что я давно такие вещи замечать перестал, тем более что... Мы с Миён никогда не общались, она для меня всегда была просто одногруппницей, которая скоро попадет под отчисление, и я как-то не задумывался над тем, что она на меня глаз положила. Это скоро пройдет.

— Что-то не похоже, что скоро, да и учиться она стала чуть лучше, — сдув упавшие на глаза прядки волос, Уён принялся писать пояснения к схеме. — Забудь, что я об этом сказал, а то тогда мне точно голову отвинтят или еще каким методом из списка воспользуются. И поверь, ее есть кому утешить, — он стрельнул глазами в сторону выходящего из университета Хонджуна, подхватившего Миён на руки по ее же, кажется, просьбе. Будто она специально хотела, чтобы Сан это увидел. — Для тебя представление.

— Или для тебя, — не сдавался Сан, пристально наблюдая за Хонджуном. — Я буду делать вид, что ничего не знаю, но постараюсь как-нибудь осторожно и безболезненно дать ей понять, что у нас ничего не склеится. А то у меня есть ты, — он неожиданно подхватил Уёна на руки под ягодицы и покружил в воздухе, приблизив свое лицо к его лицу. — Надо бы начать прикрываться тем, что у нас с тобой роман.

— Мне точно голову открутят, — обнимая Сана за шею и исподлобья глядя на Миён, смотрящей в их сторону, проговорил со смешком Уён и попросил поставить его на землю.

*****

Когда Миён соглашалась на свидание, то и представить себе не могла, сколько о ней пойдет разговоров и как тяжело будет отбиться от расспросов. Так-то Сан себя чувствует из-за своей популярности? Тогда не удивительно, что устает и что потом не хочет ни с кем разговаривать, ну или же только с ней. Хонджун с такой гордостью рассказывал о том, что недавно они ходили в кино, так хвастался, что Миён стало не уютно, но к ней подбежали почти все одногруппницы, чтобы узнать подробности, пришлось рассказать об аллергии на розы и о сорвавшемся поцелуе, из-за чего все долго хохотали и говорили, что только так надо, еще чего вздумал — целоваться на первом свидании! И только Хан Наын прошла мимо, толкнув плечом и поздравив с пополнением в коллекции, но при этом напомнив, чтобы на Сана свой рот не разевала.

Пока Хонджун провожал ее до кафе, в котором работал Юнхо, не явившийся сегодня на учебу, Миён проклинала себя за то, что проглотила язык и ничего не ответила Наын. Гордость задета и уничтожена, в голове кружилась тысяча и одна мысль о том, что нужно было сказать, как послать, но теперь уж что об этом думать? Возможность упущена, но как же хотелось подойти к Наын, схватить ее за волосы и оттаскать прямо в университете, чтобы никому неповадно было оскорблять ее, Миён, и тем более — лезть к Сану без искреннего сочувствия. Да и к бедному мальчику, лишенному женского внимания, пускай перестанет на коленки усаживаться! Пусть Уён и червь компьютерный, даже он не заслужил влюбиться в такую пустышку и остаться с разбитым сердцем.

— Если понадоблюсь, звони в любое время, — проговорил Хонджун, прервав свой монолог. — Ради тебя примчу хоть в задницу мира. И да, — он оглядел Миён с ног до головы так, что она почувствовала себя голой. — Как и всегда, прекрасно выглядишь. Короткие юбки отлично подчеркивают твои ноги. До скорого, — он наклонился для поцелуя в щеку, а Миён сделала над собой усилие, чтобы не отпрянуть.

Хонджун ушел, а она подумала о том, что ей не нравится такое внимание. Любовь не должна быть столь напористой, наглой и хамоватой, а напротив, нежной, ласковой... Чтобы слова о том, что парень может приехать и забрать в любое время и откуда угодно, лились, как мёд, а не как помои из бочки. Наверное, стоило потерпеть еще завтрашнюю вечеринку, а потом... А что потом? Миён совсем потерялась в своих планах и намерениях, зря она не послушала Уёна и согласилась на это проклятое свидание, теперь бы не пришлось думать о том, как выкручиваться и как намекнуть Хонджуну, что у них ничего не получится. Где-то в глубине души Миён понимала, что ему от нее нужно, но отгоняла любые мысли об этом, ей хотелось чувствовать себя желанной, любимой, хотелось принимать знаки внимания и готовиться к свиданиям, хотелось держаться за руки в кино, есть мороженое, ужинать в ресторанах, ощущать мужские руки на своей талии и нежные губы на своих губах. Но несмотря на все старания Хонджуна, он никак не мог быть тем самым парнем, который будет носить любимую на руках и шептать ей нежные слова.

А вот Сан... Сан другой. Несмотря на всю свою популярность, от него не исходило ни пошлости, ни наглости, ни настойчивости. Пока ему уделяли знаки внимания, он будто вращался на своей орбите и старался разговаривать со всеми в меру, боялся кого-то задеть или обидеть. Да у них даже совместимость по гороскопу отличная! Раки и скорпионы отлично ладят, а вот скорпионы со стрельцами — так себе! Уён стрелец, Миён забавы ради даже глянула их совместимость, но начитавшись ужасов, закрыла и больше не открывала. Покопавшись в телефоне и дождавшись, пока у Юнхо начнется обеденный перерыв, она вошла в кафе, села за столик и заказала себе капучино с пенкой, образующей сердечко.

— Пс, — раздался недалеко писк, но Миён не придала ему никакого значения. — Пс! Эй! База вызывает, — на сей раз она обернулась и увидела Юнхо, всё еще стоявшего в фартуке и прячущегося за столом для заказов так, что было видно только его глаза и нос. — Там никаких подозрительных личностей нет?

Миён покрутилась, проверяя наличие в кафе Чо Сыльки, и отрицательно покачала головой, показав руками крест.

— Славу тебе возношу, Господь! — Юнхо возвел вытянутые руки к потолку и сел за один столик Миён, отбирая у нее кофе и портя рисунок. — Она знает весь мой график: когда я в универе, когда на работе, когда у меня перерыв, даже провела аналитику, когда я ложусь спать, по тому, когда я выхожу из сети. Кличку моей собаки выучила, посмотрела нашу совместимость по гороскопу, — Миён съежилась от упоминания гороскопов, — натальную карту какую-то на наши отношения заказала, пригрозила, что скоро к гадалке пойдет. Посмотрела какую-то дурацкую дораму, «Суждено быть с тобой», «Форс-мажор», что-то такое, говорит, приворожит меня, чтобы я потом осознал истинность своих чувств и перестал их отрицать!

— Отличная, между прочим, дорама, — задумчиво проговорила Миён. — Ты скажи, если приворожит, а то я возьму номерок колдуньи, мне тоже надо для Сана. Видела сегодня, как он Уёна лапает, как будто назло мне! — она фыркнула и глотнула кофе. — Но не переживай, я постараюсь всё уладить. А пока слушай, что сегодня было в универе, — она принялась рассказывать и о Хонджуне, и о побоях на лице Сана, и о том, что сказала Наын, но не успела закончить, потому что глаза Юнхо накрыли женские руки, а на его щеке запечатлелся след от помады.

— Угадай кто, — рассмеявшись, попросила Чо Сыльки, но Юнхо тут же убрал ее руки и вскочил со стула. — А кто это рядом с тобой, милый? — она неприязненно зыркнула в сторону Миён, и та, многозначительно покашляв, встала, гордо расправив плечи.

— Я его девушка, а что? — демонстративно шлепнув Юнхо, она обняла его за пояс одной рукой и спустилась пальцами к бедру, пока сам Юнхо опешил от шока. — Решила провести время со своим парнем, пока у него перерыв, а вечером у нас свидание в... Любимый, как там называется местечко, в которое ты хотел меня сводить? Открылось не так давно в Сеульском лесу.

— А, ну так, это... — он почесал затылок, стараясь вспомнить, какие там есть рестораны, и тоже обнял Миён за талию. — Трудно произносится, английское название, но говорят, кухня там просто отличная. У меня есть девушка, Сыльки, и лучше тебе убраться, а то плойка в руках разъяренной девушки может стать орудием убийства.

— Не верю! Я провела аналитику и расспросила всех твоих друзей, все мне сказали, что у тебя нет девушки! — возразила Сыльки и нарисовала на серебристом столе невидимый узор. Все прочие работники кафе замерли в ожидании представления. — Даже анкеты с подписями собрала, где мне клятвенно обещали, что...

— Ты вообще нормальная?! — воскликнул Юнхо, заставив нескольких посетителей обернуться. — Какая аналитика, какие подписи, какие клятвы, какие анкеты?! Тебе может на окне кровью намазать «не лезь ко мне»?! Сказано тебе: у меня есть девушка, вот она! — включившись в игру, Юнхо даже поцеловал Миён в щеку, а та продолжила прожигать Сыльки взглядом. — Отвянь!

— Значит, вы скоро расстанетесь, — беззаботно пожала плечами Сыльки, подошла к соседнему столику и взяла с него букет белых лилий, протянув их Юнхо. Тот, устало и болезненно застонав, схватил цветы и швырнул их на пол, пройдясь по стеблям ногой. — Я понимаю, ты запутался, — продолжала говорить Сыльки, беззлобно глядя на то, как он топчет лилии, — но скоро ты изменишь свое мнение. И нет, я не наркоманка, просто влюблена и решила, что нам суждено быть вместе. Как только увидела тебя, то сразу поняла, что ты — моя судьба. Юнхо, щербет души моей, мое солнце, мое счастье, за что ты так со мной? Я же люблю тебя, мой шоколадный пудинг.

— Не наркоманка, говоришь?! — воскликнула Миён, закрывая собой Юнхо, хоть и едва доставала ему головой до подбородка, и то, расстояние оставалось. — А по-моему, ты сидишь на чем покрепче, на героине там или коксе, и уже давно! Если я еще раз увижу в его руках твои поганые букетики, я ж ни перед чем не остановлюсь и тебя по лоскуткам раскидаю, поняла меня?! А лучше — рот к руке пришью, чтобы не слышать этих кулинарных прозвищ.

— У меня есть все справки, в том числе от нарколога и из психбольницы, я абсолютно здорова! — горячо возразила Сыльки. — Но такой, как тебе, ни за что не понять. Но вообще-то, я пришла сюда не к Юнхо, а потому что устроилась сюда работать, — она подошла к столу для заказов и взяла протянутый ей фартук. — Теперь мы будем стоять на одной кухне и шинковать овощи, касаясь локтями. И никакие девушки нам не помешают, — она взглянула на Юнхо, у которого задергался глаз, а потом на Миён, вцепившуюся в его руку. — Рада была познакомиться, милая, но если я еще раз увижу тебя рядом с ним, то мы точно не подружимся.

— Знаешь, я не буду спрашивать, нормальная ли ты, потому что твои справки от нарколога и из психбольницы, очевидно, липовые. Если мой Юнхо еще раз пожалуется мне на домогательства, я тебе голову против резьбы отвинчу и пришлю твоей семье в коробке, поняла меня? Я какая угодно, но точно не «милая», — Миён замолчала, когда Юнхо предупредили, что у него осталось пять минут, и оскалилась. Ей казалось, что сейчас она разозлилась во сто крат больше, чем когда прервали ее разговор с Саном сегодня утром. — А для начала руки оторву, чтобы нечем было лапать моего парня, — Миён со смаком шлепнула Юнхо по ягодице и сжала ее в ладони. — Ты предупреждена, в следующий раз будем разговаривать по-другому.

— Боюсь-боюсь, — хмыкнула Сыльки и убежала работать на кухню.

— Ладно, я переживала, что ты сгущал краски, когда говорил, что она ненормальная... — протянула Миён, буровя спину Сыльки взглядом. — Если что — зови! Я же не шутила.

— И ты зови, если Хонджун будет руки распускать. Ох, не нравятся твои с ним свидания, да и твое упорство в отношении Сана — тоже. Вон что потом получается, — Юнхо оттряхнул свои штаны, раскрасневшись от того, что его лапала собственная лучшая подруга, теперь от сплетен и разговоров не убежать, но уж лучше было бы так, чем то, что Сыльки устроилась сюда работать. — Ладно, мне пора идти, — он надел фартук и тоже скрылся за дверями кухни.

В отношении Хонджуна Юнхо, может быть, и прав, но точно не в отношении Сана! Да, Миён хранила его полуголое фото, тоже тихонечко наводила справки, старалась понравиться, узнать о его вкусах и предпочтениях, сделать приятно, но никогда — никогда! — не заявляла на него свои права подобным образом и в подобном тоне, а тем более — не дарила цветы и не утверждала, что им суждено быть вместе. По крайней мере, вслух. И всё же Миён стало мерзко от одной мысли, что она может выглядеть вот так. Как больная, сбежавшая их психушки. Завтра вечеринка, на которой соберется куча народу, в том числе — селебрити всея университета, и отчасти было страшно. Хорошо еще, что Чанми согласилась прийти, потому что иначе Миён чувствовала, что пропадет. Да и был бы тогда там только один человек, которого она бы не стеснялась и с которым не боялась бы остаться наедине, и это Чон, мать его, Уён.

*****

Включив музыку почти на полную громкость и послав Ёсана с его недовольством куда подальше, Чанми и Миён выбирали наряды, делали друг другу макияж и рылись в коробке с обувью и сумками, кидая негодное в одну в сторону, а возможные варианты — в другую. Решили пойти в идентичной одежде: коротковатых кожаных юбках с замком, свободных рубашках с широкими рукавами, высоких ботфортах, а украсили образ несколько колец и сережки и подвески на шее. Наделав несколько фотографий, как красивых для соцсетей, так и дурашливых для самих себя, Миён и Чанми вышли к госпоже и господину Кан, получили сотню напутствий о том, чтобы следили за тем, что пьют, не слишком сильно подпускали мальчиков и всё в таком духе, но скорее больше в шутку, чем всерьез. Ёсан спустился, чтобы проводить их и скорее остаться в тишине и заняться учебой. Идти на вечеринку он отказался.

— Да он опять будет какие-то видео в туалете снимать, а не учиться! — сказала Миён, пока мать поправляла ей отросшую челку и фиксировала ее лаком. — Пусть не прикидывается прилежным студентом, была бы вечеринка у него группы — побежал бы, только мы его и видели.

— За вами зайдет Юнхо? — посмеявшись, спросила госпожа Кан.

— Нет, он сегодня работает, а Хонджун встретит нас уже в доме, — ответила Миён. В прошлый раз мать и Чанми попросили у нее подробный отчет о том, как прошло свидание, и она рассказала все положительные стороны, опустив все не самые приятные моменты и мысли. — Там будет почти вся наша группа, так что не о чем переживать, мам. Мы попытаемся вернуться не глубокой ночью.

— Отвечаю за ее целостность и сохранность, — проговорила Чанми и вызвала такси.

Дом, в котором проводилась вечеринка, принадлежал одному из старшекурсников, которого Миён знала разве что только в лицо, ехать туда, почти загород, пришлось довольно долго. Они не ожидали увидеть украшенную гирляндами ограду и стремящиеся в небо разноцветные лучи, а также услышать настолько громкую музыку, наверняка беспокоящую всех соседей, живущих на ближайших двух переулках. Хонджун стоял прямо у калитки, рассматривая округу, и ковырялся носком в земле. Как только Миён и Чанми вышли из машины, он тут же улыбнулся и подошел к обеим, поклонившись, поцеловав руки и потом обняв Миён за талию.

— Выглядите просто прекрасно. Ким Хонджун, — опомнившись, представился он и провел взглядом от кончиков ног до шеи Чанми. Та кивнула, несколько скривившись, и первой вошла на территорию заднего двора, не дожидаясь, пока ей откроют дверь, а Миён, не заметив сальных взглядов Хонджуна, обращенных к ним обеим, принялась рассматривать небольшую домашнюю барную стойку и огромный бассейн, в котором уже плавали, выпивая и веселясь, как знакомые, так и незнакомые люди.

Народу было и правда куда больше, чем предполагала Миён, шестьдесят или даже семьдесят человек, какой-то парень ставил музыку, сидя в наушниках и переключая кнопки на установке, один из одногруппников пил виски прямо из горла, пританцовывая, вдалеке кто-то прыгнул в бассейн с помощью сальто, девушки, наряженные в купальники, восхищенно кричали, парочки веселились вместе, беседуя на отвлеченные темы, а Миён, как только Хонджун отошел за коктейлями, почувствовала себя неуютно. Она никогда не любила громкую музыку, только если дома и во время сборов, но еще больше — толпы знакомых или малознакомых людей. Взгляд начал блуждать по всему двору и остановился на полуголом Сане, лежащем на шезлонге со стаканом в руках и потягивающим напиток через трубочку. Внизу живота будто что-то сжалось, Миён невольно закусила губу и перестала моргать, в открытую пялясь на подтянутое тело, кубики пресса и широкие плечи, а что говорить о длинной шее и ключицах!

— Я же тебе говорила на него не пялиться, — Наын намеренно толкнула Миён плечом и подала ей рюмку с соджу. — Скоро он станет моим парнем, и вот тогда берегись, Кан Миён, потому что все девки, бросающие сальные взгляды на Сана, будут в опасности. Не обольщайся никакими надеждами, пожалуйста, тебе всё равно ничего не светит. Рассмотри другие варианты, более к тебе благосклонные.

Миён хотела что-то сказать, но вырвался только невнятный хрип. Опять будто язык проглотила, хотя еще вчера поклялась себе ответить бойко, если такая ситуация возникнет снова! Хигём и Кюрин демонстративно чокнулись рюмками и друг с другом, и с Миён, а потом выпили залпом, скинули с себя полотенца и изящно зашли в бассейн, подплыв к симпатичным незнакомым парням. Наын же продолжала стоять на месте и смотреть на Сана, очевидно, раздумывая, как бы сегодня подбить к нему клинья, а потом, не дождавшись от Миён никакого ответа, ушла к нему, прихватив у барной стойки два стакана и бутылку виски.

— Не волнуйся, ничего у нее с ним не выйдет, — послышался сзади голос Уёна, а потом в поле зрения появился он сам, с двумя коктейлями в руках. — Она лает, да не кусает, а Сану сейчас отношения не нужны, он занят другими делами.

— Тобой, например? — ощетинилась Миён, неосознанно принимая свободной рукой коктейль. — Какой позор... Я таки послушала твоего совета и попыталась поставить девку, которая лезет к Юнхо, на место, но по-моему, она не слишком испугалась. А здесь вообще всё как-то... Я в Ариэль без голоса превращаюсь, если Наын, Кюрин или Хигём со мной разговаривают. Отвратительно. Почему я не могу быть такой же, как они? Почему ко мне нет столько внимания, если они настолько пустые, как говорит Сан?

— Потому что прикидываются дурами, чтобы понравиться, а парням хочется чувствовать, что ими восхищаются? — беззаботно пожал плечами Уён, заметив в руках Миён рюмку с соджу. — Лучше убери эту дрянь, голова потом болеть будет. Коктейли вкуснее. А еще, я тут подумал... — он помахал ладонью перед лицом Миён, наблюдающей за тем, как Наын ложится на шезлонг рядом с Саном на живот, так, чтобы хорошо было видно ее тело в купальнике со спины. — Тебе настолько сильно хочется быть, как они, да?

— Хорошо тебе о таком спрашивать, популярному парню, которому всё достается легко! — почти прокричала Миён, выпив соджу залпом и немного скривившись, зажав рот рукой. — У тебя и родители богатые, раз ты можешь позволить себе квартиру, и планшеты, и компьютер, и в кафе каждый день ходить. И светлый ум от природы дан, и внимания вокруг тебя дохрена и больше, и дружишь ты с самыми крутыми ребятами! Не всем всё дается так легко, как тебе, и да, мне тоже хочется перестать чувствовать себя такой убогой на фоне Наын или кого угодно еще, мне тоже хочется, чтобы за мной ухаживали, мне тоже хочется, чтобы со мной все хотели дружить и находили интересной!

Уён поджал губы и поставил коктейль на маленький столик.

— Может, ты и права и мне всё достается легко, — тихо проговорил он почти над самым ухом, — но только не убедить тебя в том, что в первую очередь надо заняться собой, а не смотреть по сторонам и равняться на сомнительные примеры. Хочешь так же? — он указал в сторону севшей на колени к Сану Наын. — Тогда вперед. Но больше не жалуйся на то, что у тебя что-то не получается или что ты не можешь исполнить ни одного из своих желаний. Записалась бы на свои курсы по шитью, было бы больше пользы.

Не дав Миён возразить, Уён ушел к другим ребятам и сходу влетел в компанию к Минги и Чонхо, танцующих и разговаривающих одновременно. Музыка стала громче, народ — пьянее, а под градусом все стали куда более раскованными и перестали стесняться друг друга. Сана так и не оставляла Наын, в углу у дома страстно целовалась какая-то парочка, Уён снял очки и бросился в такой пляс, что Миён невольно выгнула бровь, наблюдая за тем, как он проводит руками по ногам, выгибая поясницу, как мотает руками из стороны в сторону, виляя бедрами, как оставляет на щеке Минги поцелуй, а потом закусывает губу, изображая из себя девочку-недотрогу. И только сейчас, когда в голове словно что-то щелкнуло, Миён поняла, что Хонджун ушел за коктейлями и куда-то пропал, а нашелся в компании с весело хохочущей и знакомящейся с другими гостями Чанми. Им было явно хорошо всем вместе, завязалась какая-то оживленная беседа, все разбились по компаниям, потом музыка прервалась, хозяин вечеринки взял слово, чтобы поблагодарить за то, что пришли, и поднял тост за каждого. А Миён решила, что раз она здесь, то обязана попробовать коктейли, коньяк и виски, пусть и в гордом одиночестве.

С одной стороны, ей стало обидно, что Хонджун забыл о ней, а с другой — даже легче, потому что не хотелось ни разговаривать, ни тем более — уклоняться от настойчивых поглаживаний по талии и поцелуев в щеку. И всё же какая-то мерзкая червоточинка забила в грудь, Миён почувствовала себя преданной, словно ее променяли на ее же подругу, а сама подруга тоже забыла о ее существовании. Пусть так. Коньяк совсем не понравился, а вот виски, смешанный с колой, — очень даже, и потому, сев на стул у бара, она попросила налить ей именно виски. Хотела уйти в отрыв, как все эти люди, и пусть, если кто-то захочет пообщаться, подходит к ней сам. Басы долбили в пол, под ногами словно образовалось землетрясение, и Миён поддавалась ему, бросившись в танец с произвольными движениями, а также пожалела, что не взяла купальник, уж очень сильно ей захотелось прыгнуть в обволакивающую тело воду и поплавать. Под градусом стало и веселее, и легче, и проще, смех рвался наружу, голова кружилась, в желудке ныло, и кое-как добредя до стола с закусками, Миён поняла, что на нем ничего не осталось, и направилась в дом.

Там тоже было довольно много народу, несколько парней курили что-то отвратительно пахнущее, шевелились, как безумные, а у Миён закралось подозрение, что это не просто сигареты, а что-то иное. Со второго этажа слышались чьи-то стоны и громкие вскрики, но чего еще ожидать от подобных вечеринок? То, что кто-то, напившись, решится заняться сексом, не вызывало удивление, хоть и Миён было неловко от одних только звуков. В ее представлении ночи влюбленные пары должны проводить наедине, скрывшись от посторонних глаз, там, где никто не увидит и не услышит, не войдет случайно, где будут только двое — он и она. Возможно, там, наверху, сейчас была даже и вовсе не влюбленная пара, а парень и девушка, которые сошлись на одну ночь и точно так же разойдутся, когда вечеринка закончится.

Когда Миён предложили еще немного выпить и покурить, она отказалась, ощутив давящую боль в висках и затылке, и кое-как добралась до пустой темной гостиной, а выключатель так и не нашла, поэтому просто упала на диван и сложила руки на лицо. Вот бы сейчас здесь появился Сан, спросил, как она, предложил свою помощь, сбегал за таблетками или чем-то съестным, потому что есть хотелось неимоверно, а потом сел рядышком и начал гладить волосы. Мечты, мечты... Но он наверняка сейчас с Наын или кем-то еще, отдыхает, веселится, купается и ни о чем таком не думает. Застонав от боли в голове, Миён перевернулась на бок, лицом к спинке дивана, и услышала скрип двери, затаив дыхание. Неужели высшие силы услышали молитву и Сан оказался здесь случайно?.. Но как только человек, закрывшись изнутри, заговорил, стало понятно, что это вовсе не он.

— Нет, никаких денег на соджу! — голос Уёна был жестким, не терпящим возражений, и Миён, никак не выдавая своего присутствия, прислушалась. — У меня их нет, всё ушло на врача. Да я тебе!.. Ну пожалуйста! — он замолчал, облокотившись на декоративный камин, и устало потер лицо ладонью. — Да, я тоже могу ходить на вечеринки, но послушай, я же здесь не... Я не указываю и не сравниваю! Пожалуйста, успокойся, протрезвей, а потом поговорим. У меня нет никакой девушки! — Уён почти перешел на крик. — Я трачусь только на вас и себя! Да никаких шалав... — его, очевидно, снова прервали на полуслове. — Так не звони мне в таком состоянии, если считаешь меня никчемным выродком! — он явно сбросил звонок и швырнул телефон на пол, зажав ладонями рот, чтобы никто не услышал его отчаянное рычание и крик.

Уён включил свет и, опустив глаза в пол, направился к дивану, а потом вскрикнул от неожиданности, увидев перешедшую из лежачего в сидячее положение Миён. Она зажмурилась, закрыв лицо от лучей лампочек, и слегка пошатнулась, изо всех сил стараясь удержать равновесие и осмыслить только что услышанное. Никчемный выродок, деньги, шалавы... Какой-то бессвязный набор слов.

— Ты меня напугала, — сказал Уён, сев рядом, и успел подхватить Миён за талию, когда она попыталась встать и чуть не упала, оказавшись прямо в его объятьях. — Тебе плохо? Может, дойдем до туалета? — в голосе звучало волнение, но Миён не могла что-то выговорить или ответить. Ее рассудок в полном порядке и здравии, вот только тело почему-то не слушалось. — Давай, я тебя отнесу, — Уён попытался подхватить ее на руки, но Миён мягко оттолкнула его, помотав головой.

— Я, кажется, немного перебрала... у меня это в первый раз... — проговорила она, случайно упав головой на колени Уёна и застонав от головокружения. — Почему я такая жалостливая, не знаешь?.. Ты мне так сильно не нравишься, бесишь меня каждым своим вздохом, а мне всё равно не хочется, чтобы кто-то называл тебя никчемным выродком... — Миён попыталась приподняться и уткнулась носом в плечо Уёна, держась за капюшон его худи. — Ты тоже не обращай внимания, окей?

Уён ничего не ответил, только крепче сжал Миён в объятьях, не давая ей упасть еще куда-нибудь, и потом попытался приподнять ее, забросив руку на свое плечо. С каждым шагом ее голова всё больше начинала кружиться, а к горлу подступала едва сдерживаемая тошнота, с которой становилось всё тяжелее бороться. Предметы кружились, как в каком-то вихре, сливались в одно сплошное полотно, но разум по-прежнему оставался здоровым и адекватным. Миён вдруг пришло в голову, что Уён вкусно пахнет, и теперь ей не хотелось его отталкивать, тем более сейчас, когда она так слаба. Свежий воздух ударил в легкие, лицо ощутило хлесткую пощечину ветра, басы снова ударили по всему телу, и стало легче, пусть и ненамного.

— Миён, сладкая, а я тебя повсюду искал, — голос принадлежал Хонджуну. Она взглянула на его лицо, с которого сползла улыбка, едва только он увидел Уёна, крепко держащего Миён за талию и за запястье перекинутой через его плечо руки. — Так вот куда ты пропала! Он опять тебя достает? — спросил Хонджун, и Миён живо отрицательно закачала головой, но ее, похоже, никто не воспринимал всерьез. — Я не хотел встревать, но то, что ты делаешь задание за вас обоих, не дает тебе право приставать к ней и тем более — пользоваться слабым положением! Похоже, мне таки придется объяснить тебе всё попонятнее.

— Ты пьян, как свинья, и Миён тоже плохо, а я помогаю. Хотел бы о ней позаботиться — не отходил бы ни на шаг, — процедив эти слова сквозь зубы, ответил Уён и осторожно опустил Миён, пытающуюся что-то сказать, на шезлонг.

— Отойдем? — спросил Хонджун и кивнул в сторону бассейна.

— Отойдем.

— Пожалуйста, не надо! Ничего же не случилось! — тотчас возразила Миён, попытавшись встать, но тут же упав обратно. — Хонджун, он не сделал мне ничего, хватит! — она смотрела на спины их обоих, отходящих в сторону, и искренне старалась призвать их к рассудку. Все в округе тоже замерли, отвлекшись от своих дел и подоставав телефоны. Для них это развлечение, не больше, очередная история, которую потом будут пересказывать, но Миён казалось, будто сейчас произойдет какая-то трагедия, и меньше всего ей хотелось в этом участвовать. — Ну прошу вас!..

Она не успела договорить. Хонджун, не прерывая шагов, махнул кулаком в сторону Уёна, задев его скулу костяшкой, и потом быстро перешел из прямого стоячего положения в согнутое, когда Уён перехватил его руку, заломив ту за спину, и со всей дури пнул коленом в поясницу, услышав вскрик. Миён вскочила на ноги, подхватываемая кем-то, и попыталась сделать несколько шагов по направлению к парням, а потом по крику у своего уха поняла, что ее держит Сан, причем так крепко, что она даже пошевелить руками не могла. Пнув соперника по голени и кое-как выбравшись из захвата, Хонджун повалил Уёна на пол и сел сверху, но не успел даже замахнуться, как сам получил ребром ладони по шее, коленом по корпусу и ощутил, как его кладут головой на мокрую плитку, стискивая горло и нанося агрессивные удары по лицу. Гости вечеринки подбадривали то одного, то другого, никто не пытался вмешаться или разнять их, все только хохотали и обсуждали, что будет дальше, а также то, из-за чего произошла драка.

Разбив губу Хонджуна и оставив его бровь рассеченной, Уён ощутил, как его хватают за капюшон, из-за чего стало трудно дышать, быстро развернулся и махнул ногой так, что противник, схватившись за плечо, не устоял на ногах и полетел прямо в бассейн, не сразу вынырнув оттуда. У Миён вырвался сдавленный хрип, она забыла о том, что ее держит именно Сан, не знала теперь, что чувствует, потому что всё это время боялась увидеть избитого Уёна, но тот, рвано дыша, стоял со сбитыми костяшками, как победитель, и смотрел на барахтающегося в воде Хонджуна, а потом, стерев кровь во скулы, развернулся и пошел к выходу, стрельнув на Миён, беспомощно стоящую в стороне, глазами.

Как только калитка скрипнула, Сан, сев на шезлонг, сложил руки перед собой, что-то обдумывая, а Миён облепили с разных сторон, спрашивая, что произошло и из-за чего случилась драка, делали предположения, высказывали свои версии, одна безумнее другой, но до истинной причины так и не доискались, потому что Миён была не в том состоянии, чтобы с ними разговаривать и что-то объяснять. Сану тоже надоели эти расспросы, он быстро разогнал собравшуюся толпу, нашел в ней Чанми, взял ее, рассматривающую мокрого Хонджуна, за запястье, отвел к калитке, потом подхватил Миён на руки и посадил ее на заднее сиденье своей машины, пристегнув ремень.

— А нас не оштрафуют по дороге? — спросила Чанми, садясь вперед.

— Я не пил, только безалкогольные коктейли, — сухо ответил Сан и завел двигатель, попросив назвать нужный адрес. — Завезу вас домой, добавься ко мне где-нибудь в соцсетях, потом скажи, как там Миён, — он посмотрел на нее, отрешенно положившую голову на стекло, в зеркало дальнего вида и попытался набрать Уёну. Однако тот трубку не брал, а может и вовсе забыл телефон на вечеринке.

Открыв окно, чтобы на Миён подул ветер, Чанми молчала и смотрела вперед, на дорогу, а потом, поблагодарив Сана, подхватила подругу, заставив опереться на себя, и завела в дом, обрадовавшись, что господин и госпожа Кан уже спят. Тихо прокралась по лестнице, переоделась в домашнее и спустилась, чтобы заварить чай. А у Миён не было сил даже на то, чтобы снять с себя юбку, она легла на кровать, распластавшись на ней звездой, и посмотрела в потолок. Чувства смешались в одну кучу: здесь и Сан, который держал ее и решил подвезти до дома, и Хонджун, пропавший куда-то на весь вечер и напавший на Уёна, и сам Уён, ушедший сразу же после драки и, наверное, забывший телефон в той самой гостиной. Миён много думала, не знала, как вести себя, проснувшись утром, переживала о том, что подумают о ней, что теперь говорить всем парням, как к ним относиться и что ей делать. Но всё это казалось настолько второстепенным и далеким, пока что. Ум цеплялся за образ Уёна, за то, как он ругался с кем-то по телефону, и за то, как умело дрался и отражал атаки. Почему он вообще в это влез? Защищал себя? Защищал Миён? И спросить-то было неудобно.

Достав телефон из сумки, она написала таки Уёну, дома ли он, и пила чай, принесенный Чанми, стараясь не уснуть, пока не получит ответ.

От кого: Уён.

Я добрался, всё хорошо. Забыл там телефон, пишу с компьютера. Как ты себя чувствуешь?

Улыбка появилась на лице невольно, сама собой, и Миён напечатала, что ей уже гораздо лучше, но что она смертельно хочет спать, а также что она тоже безопасно добралась до дома. Чанми, поиграв бровями, сообщила, что и Сан дал о себе знать и спросил, как они там, а Миён не сразу отреагировала, пытаясь осмыслить, почему вдруг переписка с Уёном на какое-то время стала для нее куда важнее. Из-за того, что ей стало его жаль, когда она услышала тот разговор? Из-за того, что он подрался, косвенно из-за нее, и она чувствует себя виноватой? Об этом стоило подумать на трезвую голову, а сейчас Миён уснула с телефоном в руке.