«Ненависть - это слишком мягкое слово для описания моих чувств к этому человеку»
Драко посмотрел на чертёж на своем столе и в отчаянии провел рукой по волосам. Ничего не получалось. Эти дурацкие линии просто не сходились друг с другом там, где надо было. В голове все казалось таким простым, но в ту минуту, когда он приложил карандаш к пергаменту, измерения не сошлись, и на чертеже не хватало небольшого участка обшивки.
Этого было достаточно, чтобы свести человека с ума.
- Если ты добавишь еще два метра к фундаменту в южной части, а затем расширишь крышу, пока она не перекроет некоторые участки, получится то самое количество обшивки, - сказал Роджер Дэвис, глядя на чертёж через плечо Драко.
Драко раздраженно усмехнулся и повернулся к назойливому нарушителю своего спокойствия и нервной системы, который работал на Драко, а не наоборот.
- Если я расширю крышу, то не будет никакой опоры. Тогда придётся поставить балку посередине планировки. Ты должен думать об этом с точки зрения прочности и устойчивости, а не только как это может выглядеть на бумаге, - сказал Драко, напоминая Роджеру, почему именно Малфой управлял «Зи Магитектур Энтерпрайзес».
Роджер пожал плечами и вернулся к своему рабочему месту.
- Я закончил с планом библиотеки и отправил чертежи на копирование.
Драко, устало вздохнув, кивнул и скомкал пергамент, над которым работал последние два часа.
- Я хочу, чтобы ты проверил и убедился, что отдел организации строительства работает с проектом новой теплицы для Хогвартса. Если мы потеряем заказ, они потеряют работу, - сказал Драко.
Роджер поднял бровь и быстро встал из-за стола, чтобы передать сообщение другим сотрудникам компании. Драко занимал эту должность с тех пор, как сдал экзамены на выявление способности к магитектуре - за год до рождения Зейна. Магитекторы отличались от маггловских архитекторов тем, что они проектировали здания и дома, которые могли противостоять магии. Они не разрушались от нечаянно брошенных в них заклинаний, могли выдержать ожесточенную схватку и имели постоянные магглоотталкивающие чары, отводившие взгляд любопытных зевак.
Это была элитная работа, которой мало кто хотел заниматься, поскольку она требовала кропотливой работы, таланта в рисовании, нумерологии, математике, физике и истории. Все, кто работал с Драко, как в Лондоне, так и в Безансоне, были одними из самых умных выпускников магических учебных заведений. И что бы ни говорили некоторые раздражающие магглорожденные, Драко был одним из них. На самом деле, как уже упоминалось, он был их лидером, их капитаном, их большим боссом - называйте как хотите.
Он взглянул на часы, висевшие над дверью, и заметил, что уже почти пять часов. В последний раз разочарованно вздохнув при виде неаккуратных набросков и скомканных пергаментов на столе, он схватил мантию и палочку и вышел из кабинета.
Быстро переговорив с Роджером, своим заместителем, и убедившись, что остальные сотрудники выполнили сегодняшний рабочий план, Драко покинул главный офис, расположенный к востоку от Лондона - в бизнес-районе Доклэндс, который хорошо скрывался от маггловских глаз, дома которых находились неподалёку.
Он аппарировал в Хогсмид и прибыл ко входу в школу. Войдя в здание, он увидел другую учительницу (не мог вспомнить ее имени), сидящую в холле за стойкой администратора. Когда он вошел, она подняла голову и лучезарно улыбнулась.
- Привет, мистер Малфой! - сказала она, откладывая спортивный журнал, на обложке которого был Оливер Вуд.
- Добрый вечер, мисс...
- Донни. Просто Донни, - перебила она, прежде чем он успел сказать, что забыл ее имя.
- Хорошо. Добрый вечер, просто Донни, - ответил он.
Донни рассмеялась и жестом пригласила его сесть.
- Детки сейчас выйдут. Младших отпускают позже, чем старших.
Он кивнул и сел.
- Ты большая поклонница квиддича?
Донни посмотрела на журнал в руке.
- Можно и так сказать. Хотя, думаю, что я больше поклонница одного игрока в квиддич, чем поклонница самого квиддича.
- А, понятно, - сказал он с улыбкой. - Я вместе учился с этим парнем на обложке.
Глаза Донни расширились и она схватилась за краешек стола.
- Ты учился в Хогвартсе?
- Да, но мы не были друзьями. Мы учились на разных факультетах, - объяснил он.
- Значит, ты учился вместе с Гермионой, - заключила Донни. - Вы были друзьями?
- К великому моему счастью, нет, - раздался голос Гермионы из-за спины Драко.
Он встал со стула, скривив губы.
- Я каждый день благодарю звезды за то, что не имел неудовольствия подружиться с тобой, Грейнджер. Я действительно сочувствую Шрамоголовому и Уизелу.
- Но не так сильно, как я сочувствую бабуину и горилле, которые всегда таскались за тобой, словно собачонки. О, давай не будем забывать о жалкой бегемотихе, которая, по слухам, была твоей девушкой. Я ей больше всего сочувствую.
Драко хмуро посмотрел на нее. Как она смеет упоминать Пэнси и поднимать то ужасное тошнотворное чувство, которое он испытывал каждый раз, когда ее упоминали? Черт бы побрал их обеих.
- Я бы выразил свое сочувствие любому бедолаге, который имел несчастье встречаться с тобой, но, боюсь, такого не существует.
Донни с интересом смотрела, как они прожигали друг друга взглядами.
- Неужели никто не сочувствует мне за то, что я вынужден это выслушивать?
- Папа! - Зейн выскочил из комнаты, где проходили занятия, и на полной скорости мчался к отцу.
Драко едва почувствовал, как хмурое выражение исчезло с его лица, а вместо него появилась широкая улыбка. Он никогда так надолго не расставался с сыном. Малфой подхватил Зейна на руки и крепко обнял, целуя в обе щеки.
- Ты пришел вовремя! - сказал Зейн, указывая на часы на своей руке.
- Я же говорил, что приду вовремя, - сказал Драко.
- У меня появился лучший друг, - взволнованно сказал он.
- Лучший друг? Так быстро? - спросил Драко, записывая имя сына на листе выхода.
- Да. Его зовут Вольфганг, но все зовут его Вольф. Круто, папа? У него имя как животное! - сказал Зейн.
- Здорово, Зи. Я знал, что тебе здесь понравится, - сказал он.
Он заметил, что подружка Поттера уж очень-очень раздражающе ему ухмыляется.
- Что? - он спросил почти вежливо, чтобы Зейн не уловил напряженности между ними.
- Зейн, дорогой, ты помнишь фамилию Вольфа? - мягко спросила Гермиона.
Он покачал головой.
- Люпин, - сказала она, едва сумев скрыть ликование от быстро подавленного шокированного взгляда Драко. - Вольфганг Люпин - новый лучший друг твоего сына.
- Да, так его зовут, - кивнул Зейн.
Через мгновение Драко улыбнулся в ответ, самодовольно смотря в глаза зубрилке.
- Ну, конечно. Я правильно понимаю, что Нимфадора Тонкс - мать Вольфганга?
Гермиона нахмурилась, удивляясь, почему Драко не взбесился из-за дружбы своего сына с сыном оборотня.
- Да.
- Зейн, ты знал, что Вольф твой кузен? - спросил Драко, ухмылка теперь играла на его лице.
- Мой кузен?! Ух ты! - сказал Зейн. - У меня никогда раньше не было кузена!
Гермиона мысленно выругалась. Как она могла забыть, что Драко и Тонкс двоюродные брат и сестра, и, следовательно, Зейн и Вольф тоже братья? Черт бы его побрал!
- Значит, нет проблем, что они друзья? Особенно зная, кто отец Вольфа? - притворно-невинно спросила она.
- Никаких проблем. Семья - это семья, - совершенно самодовольно ответил Драко, зная, что сорвал ее план заставить его выглядеть похожим на прежнего предубежденного себя. - Зейн может дружить с кем захочет.
Гермиона раздраженно поджала губы.
- Прекрасно. Увидимся завтра, Зейн.
- Пока, мисс Гер-ми-о-на, - медленно произнес он, чтобы убедиться, что сказал все правильно.
Гермиона почувствовала, что улыбается, и помахала на прощание мальчику.
Она смотрела, как самый раздражающий человек на земле уходит, а его сын машет ей в ответ. После этого она плюхнулась на освободившийся стул и потерла лицо.
- Это было очень странно, - проговорила Донни, снова листая свой журнал по квиддичу. - Мне на секунду показалось, что вы двое ненавидите друг друга.
- Ненависть - это слишком мягкое слово для описания моих чувств к этому человеку, - проворчала Гермиона.
Донни развернула центральную фотографию Оливера Вуда в тренировочной форме (он был в спортивных штанах и без рубашки - все, как любила Миллер).
- Мерлин, помилуй мою бедную, лишенную секса душу. Этот человек чертовски прекрасен.
Гермиона вздохнула и еще больше откинулась на спинку стула.
- Он выставил меня идиоткой.
- Кто? Оливер? - спросила Донни, не в силах отвести глаз от широкой, блестящей груди Вуда.
- Нет, не Оливер, гений ты дедукции, а Малфой, - спокойно сказала Гермиона, хотя последнее слово она выплюнула.
- Как этот папочка-красавчик выставил тебя идиоткой? - спросила Донни, переворачивая страницу на другую фотографию Оливера без рубашки.
- Так, во-первых... Малфой ни капельки не красавчик. Во-вторых, я пыталась доказать кое-что, а он полностью разрушил все мои планы, - объяснила она.
Донни на секунду оторвалась от журнала.
- Мне показалось, что вы просто ссоритесь.
- Я не знаю, как долго смогу продержаться, не убив его, - сказала Гермиона.
- Он кажется безобидным, - добавила Донни. - Я не понимаю, почему вы не перевариваете друг друга. Погоди, дай угадаю. Вы вместе учились, потом начали встречаться, и он разбил тебе сердце.
Гермиона уставилась на Донни в полном изумлении.
- Это совсем не так, Дон. Ты даже не представляешь, как далека от истины.
- Тогда почему ты его ненавидишь? Он кажется хорошим парнем, я имею в виду, посмотри, как он заботится о своем ребёнке, который, кстати, просто очарователен. Парень, который так хорошо относится к детям, не может быть настолько плохим, - сказала она.
- Он самый высокомерный, предвзятый, эгоцентричный, напыщенный, злой человек, когда-либо ходивший по земле. Он очень грубо обходился со мной и моими друзьями, когда мы учились в школе. Я даже не смогу перечислить всех ужасных вещей, которые он совершил. Давай не будем забывать, что именно по его вине был убит наш директор.
- Эй, Грейнджер, это был удар ниже пояса, тебе не кажется? - низкий голос Драко прозвучал из дверей школы.
Гермиона резко обернулась и яростно уставилась на незваного гостя, прервавшего ее рассказ.
- Что ты здесь опять делаешь?
- Зейн забыл джемпер, и я вернулся за ним, - сказал Драко с искажающей лицо усмешкой. - Тебе повезло, что он стоит снаружи и гладит кошку, а не находится здесь и слушает, как его учительница на самом деле относится к его отцу. Было бы забавно для всех нас.
- Прости ее, - Донни встала и поспешила объяснить. - Я не знаю, что на нее нашло.
Драко закатил глаза и покачал головой, направляясь к крючкам, где дети вешали свои куртки и свитера. Он схватил темно-синий джемпер Зейна, и вышел из школы, больше не сказав ни слова.
- О, Мерлин, - Донни закусила губу.
Гермиона резко повернулась к Донни.
- Почему ты не предупредила, что он стоит за мной? - прорычала она.
- Я его не видела! - ответила она, всплеснув руками.
- Разве ты не слышала звяканье, когда открылась дверь?
- Ты почти кричала, Гермиона, а звон слышен только из нашего кабинета, - терпеливо объяснила Донни.
Гермиона приложила руку ко лбу и вздохнула. Прежде чем Донни поняла, что происходит, она увидела, как Гермиона практически выбежала за дверь вслед за Малфоем. Неловко рассмеявшись, она снова села за стол и открыла журнал.
- О, Оливер, если бы ты только мог выскочить из журнала и спасти меня от этого сумасшедшего дня.
Драко обернулся на звук тяжелых шагов позади себя. Сказать, что он был шокирован, увидев Грейнджер за спиной, было бы преуменьшением.
- Мисс Генримона! - закричал Зейн, забыв медленно проговорить ее имя, чтобы правильно произнести слоги.
Гермиона глубоко вздохнула и посмотрела Драко в глаза.
- Я хотела извиниться.
Драко уставился на нее, его лицо было лишено какого-либо намека на эмоции и на то, о чем он думал.
- Извинения не принимаются.
Он заметил ошеломленное выражение ее лица.
- Я сказала несколько грубых вещей, и мне очень жаль.
Он поднял идеально очерченную бровь. Гордая гриффиндорка извиняется?
- Зейн, зайди в «Сладкое королевство» и выбери конфеток. Я скоро приду и заплачу за них.
«Сладкое королевство», находившееся через дом от того места, где они стояли, оказалось отличным отвлекающим маневром. Зейн влетел в магазин так быстро, как только позволяли его коротенькие ножки.
Едва он скрылся в магазине, Драко повернулся к Гермионе.
- Слушай, Грейнджер, и слушай внимательно. Мне все равно, что ты думаешь обо мне или кому ты решаешь излить все свои обиды, но если я услышу, что ты говоришь эти вещи в присутствии моего сына, то я закрою твою чёртову школу так быстро, что ты даже не узнаешь об этом, пока я лично не вручу уведомление о конфискации имущества.
Ее взгляд, полный чистой ярости, зажег что-то внутри него. Она выглядела довольно мило с порозовевшими от гнева щеками.
- Как ты смеешь предполагать, что я настолько непрофессиональна и безответственна, чтобы сказать что-то пренебрежительное в присутствии твоего ребенка или любого другого ребенка? Я очень забочусь о своих учениках и никогда не буду унижать их родителей в их присутствии, независимо от того, насколько эти родители заслуживают унижения.
Он крепко стиснул челюсти и сжал кулаки, чувствуя - ещё секунда, и он не выдержит.
- Иди к черту, Грейнджер.
С этими словами он повернулся и пошел прочь.
Он наслаждался временной тишиной, но знал, что до спокойствия ещё далеко - Грейнджер так просто не оставит за ним последнее слово. Он не удивился, когда почувствовал ее крепкую хватку на своем плече. Она рывком развернула его лицом к себе, и он уставился в ее горящие глаза.
- Я ненавижу тебя. Я всегда ненавидела и всегда буду ненавидеть. Я беру назад свои извинения, ты этого не заслуживаешь. Я думаю о тебе именно так, как и сказала. Сам иди к черту, Малфой.
И с этими словами теперь она повернулась и ушла, оставив его хмуриться и ругаться себе под нос.
Гермиона вернулась в школу и увидела Тонкс, разговаривающую с Донни. Вольф сидел на стуле, болтая ногами, и ждал свою мать.
- Привет, Тонкс, - поздоровалась Гермиона, меняя эмоции с «невероятно раздражена» на «наполовину спокойно-общительна».
- Гермиона! Как поживаешь, дорогая?
- Я в порядке, просто занята со школой, - ответила она, садясь на стул рядом с Вольфом. Она обняла мальчика, и ее гнев растаял, когда он обнял ее за талию своей маленькой ручкой. Она полюбила его с того самого момента, как впервые увидела. Его миловидное лицо говорило о доброте, а глаза - об озорстве. - Как там Ремус?
- Замечательно. Ладно, не очень замечательно, сегодня полнолуние, так что мы с Вольфом поедем к моей маме, - объяснила Тонкс.
- Передай ей привет от меня, - сказала Гермиона.
- Мама? А может Зейн приехать ко мне на выходные? - спросил Вольф.
Тонкс посмотрела на сына и недоуменно моргнула.
- Кто такой Зейн?
- Зейн - мой новый самый лучший друг, мамочка, - сказал Вольф. Люпин всего на два месяца старше наследника Малфоев. В этот день Гермиона наблюдала за тем, как мальчики общались, и оказалось, что они во многом похожи друг на друга.
- Твой новый лучший друг? Это замечательно, Вольф. Конечно, Зейн может приехать к тебе. Но сначала мы должны спросить его маму и папу, хорошо?
Вольф радостно кивнул и снова принялся болтать ногами и тихонько напевать.
Тонкс повернулась к Гермионе.
- Значит, Вольф завел себе нового друга? Я так рада, потому что думала, что он навсегда останется очень стеснительным. Зейн - это новый ученик?
Гермиона закусила губу и вымученно подняла уголок губ.
- Да. На самом деле он кузен Вольфа. Разве это не здорово?
Тонкс на секунду задумалась и нахмурила брови.
- Правда? Если он его кузен, то один из родителей Зейна является моим братом или сестрой... а у меня только один двоюродный брат, что это значит...
Гермиона практически увидела, как над головой Тонкс вспыхнула лампочка; женщина была настолько потрясена, что у нее приоткрылся рот.
- У Малфоя есть ребенок?
Гермиона кивнула.
- Ему четыре года, как и Вольфу, они подружились практически с первого слова. Сегодня был первый день Зейна, и они сразу же начали разговаривать и смеяться. У меня совершенно вылетело из головы, что они родственники и что отец Зейна и остальные члены его семьи не так уж близки к тебе, - она намеренно произнесла это как можно вежливее, поскольку в помещении находился Вольф.
Тонкс пожала плечами.
- Если Вольфу он нравится, то это не важно. Нельзя винить мальчика за грехи отца. Я уверена, что Вольф рад иметь кузена.
- Зейн мой кузен? - удивленно спросил Вольф.
Три женщины кивнули, Донни молча продолжила слушать беседу.
- Ух ты! - воскликнул Вольф. - У меня никогда раньше не было кузена.
Гермиона была удивлена, что Вольф сказал то же самое, что и Зейн. Странно.
- Пойдем, Вольфи, пора навестить бабушку, - Тонкс протянула Вольфу руку. - Попрощайся с мисс Донни и мисс Гермионой.
Вольф помахал обеим женщинам и последовал за матерью из школы.
- Он - последний, - сказала Донни и вытащила из стола папку, делая несколько заметок.
- Хорошо, я смертельно устала, - сказала Гермиона, прислонившись к стойке администратора.
- Что у тебя произошло с красавчиком?
- Ничего особенного, - вздохнула она.
Донни молча подняла бровь, всем видом показывая, что ни черта ей не верит.
- Ладно-ладно, я сказала ему, что ненавижу его после того, как он отверг мои извинения.
- Очень профессионально, дорогая, - рассмеялась Донни. - Мерлин, что с вами обоими? Если бы ты не опровергла мое предположение, я бы точно решила, что вы бывшие любовники.
- Так, оставь эти мысленные образы. Не надо мне об этом говорить, Дон. Ни сейчас, ни когда-либо, - простонала Гермиона. - Зейн такой замечательный ребенок и такой умный! Не было ни одного вопроса, на который он не знал бы ответа во время урока, он уже знает все буквы алфавита и может идеально их писать... но потом я вспоминаю его отца и удивляюсь, как такой замечательный ребенок мог родиться у такого ужасного человека.
- Ответь мне, почему вы двое так ненавидите друг друга?
Еще один вздох вырвался из уст Гермионы.
- Наверное, все началось с того, что мы учились на разных факультетах. Звучит немного смешно, но слизеринцы и гриффиндорцы принципиально ненавидят друг друга, так исторически сложилось. Можешь считать это традицией. Прибавь ещё тот факт, что я подруга Гарри Поттера и магглорожденная. Вот и результат.
- О, точно, Малфои - старая чистокровная семья. Я помню, что слышала о них, хотя и училась в Южной Африке. Они были на стороне Волдеморта, да? - спросила Донни.
Гермиона кивнула.
- Они перешли в нейтралитет за несколько месяцев до свержения Волдеморта. Какое трусливое решение.
- Я не думаю, что это трусость. Да, они не помогали светлой стороне, но они также не помогали Темному Лорду. Думаю, они осознали свои ошибки, но не могли по щелчку пальцев преодолеть предубеждения против нечистокровных, поэтому у них не получилось полностью быть вашей стороне во время войны, - сказала Донни, продолжая пожирать глазами полуобнаженного Оливера.
- Спасибо, профессор, это была отличная лекция о семье Малфоев, - с сарказмом сказала Гермиона.
Донни улыбнулась.
- Я серьезно, Гермиона. Хотя я и думаю, что они были идиотами, позволив таким глупым вещам, как положение в обществе и родословная, затмить разум и управлять их действиями, очевидно, они поняли, что их старые взгляды были неправильными.
Гермиона постучала пальцем по столу, обдумывая слова Донни.
- Он придурок. Его отец тоже ужасен. Вся его семья - это чистое зло.
- Тогда ладно. Ненавидь его за то, что он придурок, а не за то, что случилось в прошлом.
- Довольно трудно просто взять и забыть прошлое, Дон, - сказала она. - Я устала и хочу домой. Чем меньше я буду говорить о Малфоях, тем лучше буду себя чувствовать.
- Значит, раньше, когда ты спросила красавчика, как он относится к тому, что его сын дружит с сыном оборотня, ты пыталась выставить его в плохом свете? - спросила Донни с легкой улыбкой. - Это не похоже на ту Гермиону, которую я знаю.
Она почувствовала, что у нее запылали щеки.
- Наверное, я хотела посмотреть, не осталось ли у него предрассудков, и, ладно, признаю, что это было глупо.
Донни усмехнулась и отложила журнал.
- Я знаю, что тебе поможет после этого ужасного дня.
- Расслабляющая ванна и бутылка вина? - Гермиона улыбнулась.
- Нет, небольшая прогулка по магазинам и визит в «Сладкое королевство» за шоколадом, - ответила она.
- У меня нет денег, - сказала она. - Последняя зарплата ушла на квартплату, оплату аренды школы, оплату коммунальных услуг, немного денег я должна была Гарри, а оставшиеся - на ремонт электропроводки в классе для старшеньких. У меня в кошельке всего лишь около двадцати галлеонов, на которые надо прожить до конца месяца.
- Закончила жалеть себя? - спросила Донни. - Тогда по магазинам пойдём за мой счёт. Родители прислали мне деньги на прошлой неделе, так как я согласилась взять сестру к себе в гости. Для них она настоящий монстр, они так отчаянно хотели избавиться от нее хоть на некоторое время, что предложили мне денег, чтобы я ее забрала. Она не такой уж монстр, так что это была беспроигрышная ситуация.
Гермиона рассмеялась.
- Ладно, хорошо. Но мы не будем тратить больше двадцати пяти галеонов каждая.
- Зануда, - сказала Донни и высунула язык. - Но если бы не ты, я бы уже давно была нищей.
Они вдвоем закончили обсуждать свое ужасное финансовое положение и в конце концов вышли из школы. Все мысли об одном чистокровном придурке вылетели из головы... ну, почти все.
***
Драко наблюдал, как его сын обмакнул жареную картошку в сладкий кленовый сироп и съел его. По-видимому, желудки детей сделаны из стали.
- Нравится ужин, приятель? - спросил он.
Зейн радостно кивнул.
- Очень вкусно. Я люблю, когда ты готовишь картошку и цыпленка.
Он улыбнулся на это.
- Я не думаю, что разморозить палочкой еду, а затем засунуть ее в духовку на двадцать минут считается готовкой.
- Ты хорошо готовишь, папочка.
Драко не смог удержаться от смеха. После этого ужасного, дерьмового дня, Зейн смог вернуть ему хорошее настроение.
- А теперь расскажи мне, Зи, как прошел твой первый день в школе?
Глаза мальчика загорелись, и он, бросив картошку обратно в тарелку, начал рассказывать отцу о своем дне.
- Сначала мисс Гер-ми-о-на сказала мое имя всему классу, а потом мы пошли в уголки...
- Что такое уголки?
- Уголки - это уголки, - сказал Зейн, подняв бровь.
Ах, железное объяснение четырехлетнего ребенка.
- А что вы делаете в уголках?
- Там можно играть в разные вещи. Есть уголок с конструкторами, уголок с игрушками, уголок с песочницей, уголок с бибитекой...
- Библиотекой, - поправил его Драко.
- Да, а еще есть костюмерный уголок и сказочный уголок, - сказал он, снова беря картошку и запихивая ее в рот.
- Хорошо, теперь понял. Какой из них ты выбрал?
- Я играл в уголке с песочницей. Там Вольф стал моим новым лучшим другом.
- Как вы стали лучшими друзьями? - спросил Драко, откусывая мясо.
- Я играл с красной лопатой, хотел выкопать ямку, а потом Вольф тоже захотел выкопать ямку, поэтому он спросил, могу ли я поделиться лопаткой. Он сказал «пожалуйста», я помню, что ты говорил, что «пожалуйста» - это вежливо, а также, что нужно делиться, поэтому я поделился с ним, - бессвязно пробормотал Зейн. - Он сказал мне, что я выкопавал очень хорошую ямку.
- Он сказал, что ты выкопал очень хорошую ямку? - спросил Драко, всегда стараясь помочь сыну с грамматикой.
- Ага, а потом мы вместе выкопали очень большую яму красной лопатой и руками, - объяснил Зейн. - Это была такая большая яма, папочка, мы так хохотали, потому что она была больше наших голов! - Зейн начал смеяться так, будто это была самая смешная вещь во вселенной. - Больше наших голов, пап!
Он захохотал вместе со сыном, чей смех был заразителен.
- Я рад, что тебе было весело, - сказал он.
- Да. Мисс Гер-ми-о-на была так добра ко мне. Она сказала, что я очень умный и милый.
Драко постарался не показать своего удивления из-за того, что эта мегера сказала что-то хорошее о члене его семьи.
- Ты правда очень умный, Зейн, и очень милый.
После нескольких минут молчания Зейн вопросительно посмотрел на отца.
- Папочка, а что такое «красавчик»?
Драко почувствовал, как вода, которую он пил, попала не в то горло, когда сын задал этот вопрос. После того, как Драко откашлялся и вытер слезы, он спросил:
- Где ты услышал это слово?
- Его сказала мисс Донни.
Драко понял, что другая учительница, должно быть, залипала на Вуда на глазах его сына. Как мило.
- Ну, э-э, красавчик - это человек, которого кто-то находит привлекательным, - объяснил Драко.
Зейн уставился на отца пустым взглядом.
- Что это значит?
Драко потер лоб.
- Вот когда ты повзрослеешь, то начнешь думать, что девочки миленькие...
- Фу, гадость, - он театрально поморщился.
Драко не смог удержаться от смешка. Ох уж эти времена, когда мальчики считают всех девочек противными.
- Так вот, когда ты думаешь, что девочка милая и привлекательная, ты называешь ее «красоткой», и то же самое происходит, когда девочки думают, что мальчики привлекательны, - объяснил он, желая провалиться сквозь землю.
- О, - ответил он. - По-моему, Мисс Генримона милая. Значит, она красотка?
Драко подавил желание нервно рассмеяться. Мерлин, как объяснить все своему сыну, не признавшись, что он на самом деле думает об этой ужасной всезнайке?
- Ты можешь говорить так только тогда, когда станешь взрослым.
Отличная работа, Драко. Какое замечательное выполнение родительских обязанностей. Ещё немного, и у него разовьётся Эдипов комплекс.
- Ты уже взрослый, папочка, - сказал Зейн. - Только взрослые могут называть других красотками? Мисс Гер-ми-о-на красотка? И мисс Донни красотка?
Драко хотелось плакать. Просто свернуться калачиком и плакать. Когда же прекратятся эти проклятые вопросы?
- Мисс Гермиона и Мисс Донни учительницы, а учительницы не могут быть красотками.
И награда за самую изобретательную собачью чушь достаётся Драко Малфою.
- Почему?
- Потому что они работают с детьми? - сказал Драко. Как он, черт возьми, перешёл ко лжи?
Зейн выглядел смущенным. Драко чувствовал смущение... и тошноту... и усталость.
- А ты красавчик? - спросил Зейн.
Драко чуть не прыснул, но сдержался, чтобы не обидеть сына.
- Все Малфои красавчики, Зейн. Это общеизвестный факт.
- Я - Малфой! Я тоже красавчик! - радостно сказал Зейн. - И баба с дедой!
Драко Малфой официально заявляет, что это самый странный разговор в его жизни.
- Конечно, Зи, правильно. А теперь, я думаю, тебе пора достать пижаму и приготовиться к купанию.
Зейн кивнул, очевидно, удовлетворенный бессмысленными ответами бедного отца.
Уложив Зейна в постель, Малфой рухнул на диван в гостиной их новой квартиры, расположенной между Хогсмидом и Доклэндсом, где работал Драко. Это был небольшой престижный магический район, где жили в основном обеспеченные люди. Это место было не очень семейным, но хорошим, к тому же находилось близко к школе Зейна, работе Драко и не так далеко от Малфой-Мэнора.
Он положил голову на подлокотник кожаного дивана и вытянул длинные ноги. Он все еще был наполовину мокрым после купания Зейна. Парень не мог усидеть на месте ни минуты, как только попадал в ванну.
Его мысли вернулись к событиям этого ужасного дня. Если он не сможет решить, как улучшить здание, над которым работал, тогда ему придется передать задание кому-то другому до истечения срока. Ему никогда не приходилось делать этого раньше, но этот новый отель оказался сложным проектом.
Помимо работы, у него начала болеть голова от воспоминаний о том, что произошло в школе Зейна. Мерлин всемогущий, Грейнджер такая раздражающая. Она намеренно хотела выставить его дураком, пытаясь каким-то образом доказать, что он все еще полон предрассудков относительно полукровок. И он сказал ей правду. Но она и не подозревала, что ему наплевать на кровь. Став родителем, он полностью изменил свои взгляды. Он хотел, чтобы у его сына было все самое лучшее, и когда он впервые держал этого белокурого ребенка на руках, он чувствовал, что, возможно, все родители хотят того же для своих детей.
По правде, он все еще был высокомерен, но только потому, что его семья была знатнее большинства семей, если не всех. Это не имело ничего общего с кровью, а все было связано с превосходством в интеллекте, богатством и родительским воспитанием.
Но у глупой ведьмы хватило наглости прийти и извиниться после своего словесного поноса. Не то чтобы он признался бы в этом под страхом смерти, но она не должна была быть такой прямолинейной. Он даже представить себе не мог, как ужасно бы себя чувствовал, если бы Зейн услышал такое о своём отце.
Забудь о ней. Пусть она сгорит в аду, ему все равно. Ну и что с того, что она была добра к его сыну, хвалила его и не обращалась с ним плохо, потому что ненавидит его отца? Ну и что с того, что ее щеки слегка порозовели, когда она пришла в ярость, а глаза темнели от отвращения - что делало ее ужасно привлекательной - всякий раз, когда она смотрела на него? Ну и что с того, черт возьми?
Нет, она идиотка, конец истории. Не было никакой необходимости думать о ней больше, чем об учительнице сына. Она даже не симпатичная! Она невзрачна, скучна и ужасно остра на язык. В ней нет ничего привлекательного... но с другой стороны... нет, ничего.
Он будет выше этого и будет вести себя с ней вежливо в присутствии Зейна. Решено.
***
Гермиона закончила складывать новые желтые мантии, которые купила Донни под предлогом, что желтый цвет хорошо смотрится и является последним писком моды.
Готовясь ко сну, она не могла не чувствовать себя умиротворённой. Во время шоппинга с Донни она отлично повеселилась и достаточно расслабилась. Она даже забыла об ужасном мужчине, нарушающем привычный ход ее жизни.
Но она не хотела зацикливаться на нем, потому что в этом не было необходимости. Не то чтобы она находила его привлекательным. Он был настолько отвратителен, что трудно было сосредоточиться на чем-то другом. Даже когда его глаза становились холодными и злыми, когда он раздражался. Даже когда он гордо стоял и ей приходилось поднимать глаза, чтобы оскорбить его.
Нет, спокойный сон и чашка горячего чая - это все, что ей нужно. Донни не права. Малфой НЕ красавчик.
Нисколько.
Ни капельки.
Вот только он им был.
Черт возьми!