Вместо эпилога
Интервью, значит.
Мы произносим это вместе оба чуть ли не одновременно. Я едва заметно улыбаюсь. Он опускает глаза в пол, но тут же поднимает их, а я в то самое время разглядываю идеально сидящий на нём тёмно-синий костюм, перехожу к чертам лица и понимаю, что он совсем почти не изменился.
- Мистер Хиддлстон...
Я ясно видела, как за секунду до этого он хотел что-то сказать, но так и закрыл рот, будучи прерванным мной. Я опускаю глаза в листок с вопросами, что совсем не свойственно мне - не то чтобы я была настолько креативной, что могла прекрасно импровизировать, но обычно повод и тема, что бы спросить, находятся сами собой. Давай же, Кристин. Сделай вид, что ты его совершенно не знаешь.
- Расскажите о своём первом фильме.
«Чужая». Звонок. Приглашение. Съёмки. Волнение. Дебют. К чему всё это? Он говорит, я слушаю, и мы оба не понимаем, зачем играем в эту нелепую игру «Я тебя не знаю, а ты в первый раз меня видишь».
- Вы известны свой активной благотворительностью...
- Да, я сотрудничаю с фондом в небольшом городе в Африке, однако...
- А что вы можете сказать по поводу своей речи на «Золотом глобусе»?
Это был очень известный скандал в мире шоу-бизнеса, поднятый журналистами и зрителями на вручении премии Тому за лучшую мужскую роль в «Ночном администраторе», о котором я узнала, правда, довольно поздно - уже работая в издательстве и временами зачитываясь его биографией. Но лично я не видела в его словах ничего скандального. Человек просто поделился своим мнением.
Том закивал, ещё даже не дослушав мой вопрос, давая понять, что понимает, к чему я клоню.
- Если честно, я очень нервничал в тот момент и плохо сформулировал то, что хотел сказать. Жаль, что в такие моменты мои нервы довлеют надо мной.
Понимая, что мне больше нечего сказать по этому поводу, так как я придерживалась иного мнения, нежели пресса, я перешла к другому вопросу, и Хиддлстон стал с упоением и улыбкой рассказывать о своих съёмках в фильме «Любовные неудачи Джейн Остин», благодаря которому стал узнаваемым. А «проснулся мировой знаменитостью» актёр благодаря заключению контракта с компанией «Marvel Studios» на 2 фильма. Ему повезло, так как к тому времени он уже успел поработать с режиссёром Кеннетом Брана в сериале от BBC «Валландер».
- Помню, как буквально за год-два до этого восхищался тем, как поднялись мои близкие знакомые и друзья, что снимаются с Джулией Робертс и другими, наблюдал издалека игру Роберта Дауни-младшего, мечтая сняться с ним в одном фильме, - робкая улыбка озарила его лицо, - и получилось. И теперь и Криса Хемсворта, и Криса Эванса, и самого Роберта Дауни-младшего я считаю своими коллегами и друзьями.
Я выдохнула, глядя на листок, на котором были нацарапаны моим корявым, чуть ли не докторским, почерком всего три вопроса и думала, что бы ещё задать, но он опередил меня. Впервые на интервью с кем-то меня в принципе спрашивают.
- Кристин... Кристи, я не хотел, чтобы так получилось.
Никто не хотел, Том. Я вздохнула, чувствуя, как лицо, как и ранним утром, когда на улице ещё было темно, и накрапывал дождливый декабрьский снег, покрывается странным жаром, будто вот-вот расплавится, а на ресницах не спеша предательски возникают слёзы. Я резко отвернулась, а в голове всплыли воспоминания о знакомом мне лондонском бизнес-центре, на первом этаже которого располагался дорогой итальянский ресторан с этими странными названиями для британской элиты - просекко, фокачча, панна котта на сладкое... Вспомнила странную встречу с Томом, который внезапно оказался другом Паоло, знакомство со своим будущим начальником Гленном. Странно, что мы начинаем ценить многие вещи, лишь когда они исчезают из нашей жизни.
- Люк сказал, что ты...
- Люк всегда был против нашего общения, помнишь? - я посмотрела прямо в ясные голубые глаза актёра, и тот сразу же отвёл взгляд, а я ненароком взглянула на диктофон. Когда буду отдавать запись Гленну, обязательно обрежу в редакторе половину этого «интервью». - Я совсем не сержусь, Том. Я бы тоже поверила скорее прессе, чем другому человеку.
Спросите журналистов, откуда берутся сплетни, и каждый даст вам разный ответ. А то, что о наших отношениях, которых и не было, узнали и распространили во всех российских и зарубежных СМИ - да ерунда, сущий пустяк.
- Я не о том, - он прикрыл глаза, будто стирая какие-то картинки из своего сознания. - Пойми, пожалуйста, он мой агент. Он с самого начала считал, что ты можешь рассказать всю правду - если не журналистам, то кому-либо другому.
- Я поняла тебя, Том, - я кивнула, с тяжёлым сердцем откидываясь на спинку стула. - Что я могу предать тебя.
Предать. Похоже, это слово актёру совершенно не понравилось, потому что он резко зажмурился, легонько потирая виски руками.
- Кристи...
Его полушёпот пронёсся эхом по всему кабинету, в который внезапно заскочил Гленн. И я, и Том встрепенулись. А начальник пронёсся, подобно урагану, мимо нас к шкафу с документами, лишь поздоровавшись при этом с Хиддлстоном, махнув рукой и сказав: «Продолжайте, представьте, что меня здесь нет».
- М-м... - я немного замялась, уже ожидая вечером подзатыльник от начальника за эту паузу. - Мистер Хиддлстон, а что насчёт вашей личной жизни?
Я видела, с каким радостным выражением лица обернулся ко мне Гленн, и как поморщился после этого вопроса Хиддлстон.
- В данный момент не хочу распространяться об этом, но могу рассказать несколько историй из прошлого, - он улыбнулся, и я ощутила, как начинаю бледнеть. - В молодости у меня была девушка, и это были одни из самых длинных отношений в моей жизни. Однако в один момент нас разъединила стажировка, которая могла повлиять на всю мою карьеру, а она требовала, чтобы я остался в Лондоне - в тот день у неё должен был состояться свой дебют на концерте. Естественно, я остался, решив совершить романтический поступок.
Том снова улыбался, погружаясь в воспоминания. Это его приятная черта как человека - не просто давать в интервью, а уходить в него с головой, как если бы это был всего лишь обычный разговор. Но в нашем случае, пожалуй...
Я заёрзала на месте, так и чувствуя, что то ли бледнею, то ли краснею, а дыхание не может восстановить в привычный ритм.
- Я знал, что она очень любит мороженое, - продолжал Хиддлстон, и в тот момент его взгляд остановился на мне. Я вздрогнула. Вспомнился мой любимый Лондон, который отныне я вижу каждый день. Вспомнились первые дни, проведённые здесь с Томом. И ларёк с мороженым, на который мы случайно наткнулись. И почему я тогда удивилась, что и в Великобритании продают мороженое на улице? - Когда она уже считала, что мой самолёт улетел, я подбежал к ней сзади, тихонько схватив за плечи, и произнёс: - Ванильное или шоколадное?.. Пожалуй, это был самый романтичный поступок в моей жизни, но она так испугалась, что подобной романтики я решил отныне не придерживаться.
Актёр продолжал рассказывать. И тут я заметила, как Гленн, подмигнув мне, в обнимку с папкой, кивнул нам обоим и вышел из кабинета. Как только дверь за ним закрылась, Том снова повернулся ко мне и негромко заговорил:
- Кристи, прости меня, я очень...
- Нет, тебе не за что извиняться, - я пожала плечами, стараясь, как могла, скрывать горечь в своём голосе.
- Порой меня посещают философские минуты, когда я задумываюсь над смыслом жизни. И тогда мне кажется, что я не для этого мира, ведь, сколько я ни пытаюсь...
- Простите ещё раз, - голова начальника, а вслед за ней - и он сам - вновь появились в дверном проёме. Он жизнерадостно улыбался. А вот я молчала. И к моей горечи примешивалось любопытство того, что хотел сказать мне Том. Но ни одного вопроса при этом не приходило в голову. Я перевела растерянный взгляд на Хиддлстона, так и чувствуя, как Гленн примостился позади меня, явно с хмурым выражением лица, сложив руки на груди. И вдруг Том улыбнулся.
- Да, по поводу вашего вопроса, - он положил руку на ногу и сложил ладони вместе, будто приготовившись к дружеской беседе. - Песни и танцы - пожалуй, моё всё, даже перед публикой. А ещё мне очень нравится пародировать знаменитостей. Кажется, это началось ещё с самого детства...
Я облегчённо выдохнула, когда Гленн снова покинул кабинет. Том улыбался, но тут же посерьезнел и снова немного наклонился в мою сторону.
- Пожалуйста, Том, давай не будем об этом, - взмолилась я, ощущая, как только что высохшие в районе глаз слёзы норовят вот-вот вырваться. - Кругом твои фотографии и фильмы, и... И когда ты уйдёшь, я уже не смогу подняться.
Я говорила серьёзно, но читала в его глазах некое скрытое сомнение. И только позже до меня дошло, что я говорила совершенно как Хью Грант из «Ноттинг Хилла», даже не осознавая того.
- Скажи мне только одно, - прервал он меня. - Ты счастлива?
Паоло. Вечно улыбающийся парень со светло-русыми волосами. У него смеющиеся синие глаза, тёмные ресницы, и, когда он улыбается, на его немного румяных щеках мгновенно появляются ямочки. Наши встречи и наши вечера в Лондоне я не забуду уже никогда, как бы ни хотела. А однажды у него даже хватило смелости - хоть и ненадолго - запечатлеть поцелуй на моих губах.
Я кивнула. Это было так неуверенно и мгновенно, что я сама не в первую минуту поняла, что сделала. Том закивал каким-то своим мыслям и наконец произнёс:
- И я тоже счастлив.
Он долго молчал, точно обдумывая что-то, глядел в одну точку, проводя пальцем по своим губам, но всё не решался заговорить. Внезапно раздался его тихий, но внятный голос. Я, наверное, его никогда не забуду:
«Live as you do
Lead by your licky star
Under the tent of fern, if there's any...»
Есенин! Меня осенило с первых же строк, и я сначала засмеялась, а потом быстро смолкла. Том смотрел на меня, должно быть, наблюдая за моей реакцией, а потом тоже улыбнулся. «Он выучил», - металась мысль в моей голове, не дававшая мне покоя. Я усмехнулась. А я ведь тоже кое-что узнала за это время.
Услышав Шекспира в оригинале из моих уст, мужчина замер, точно не веря своим ушам, и затем улыбка снова мелькнула на его лице. Он внезапно запел «Моё сердце», и я, внезапно для себя, подхватила. Мы долго смеялись. И вспоминали вечера на Арбате и Воздвиженке.
- А помнишь Hippodrome Casino?
- Ты показывал мне, как глупо иногда ведут себя лондонцы, когда играют и проигрывают в казино! - я усмехнулась.
- Ты не хотела пускать меня туда, потому что думала, что я вновь пристрастился к картам, - с улыбкой кивал Том.
- Как сейчас твоё положение? - я еле-еле заставила себя перестать весело и громко смеяться. Он немного помрачнел, но улыбнулся.
- Потихоньку. Я надеюсь... Я думаю, я заведу семью, и сплетни в шоу-бизнесе понемногу улягутся. А потом карьеру и вовсе придётся прекращать.
Прежнее чувство снова посетило меня. Я посмотрела на листок с вопросами, но на нём всё также были накрошены три глупые фразы, которые не следовало задавать даже самому незначительному спортсмену.
- Семью, конечно, - кажется, я случайно произнесла это вслух и, чтобы как-то загладить воцарившееся молчание, слабо улыбнулась и часто закивала. Том неуверенно улыбнулся в ответ.
- Она потрясающая. Если бы ты знала её...
- Верю.
Мы помолчали. Мои руки мёртвой хваткой сжались на диктофоне. Он показывал, что запись идёт уже около часа. Если сильно затянем, спрос с меня будет уже со стороны Гленна.
- Что ж, - я улыбнулась, всеми силами набрасывая на себя не только вид, но и тон - такие, чтобы было ясно, что разговор закончен. - Спасибо, мистер Хиддлстон, что уделили нам минутку. Куда вам удобнее будет прислать статью на согласование?
- Моему агенту, пожалуйста, - немного растерянно произнёс Том, но затем, кашлянув, будто бы пришёл в себя и протянул мне телефон с номером Люка Уиндзора. Трясущимися пальцами я забила его в контакты, а в голове разворачивался самый настоящий шторм от вопросов, которые, хотя и не были связаны с интервью, разрывали меня со всех сторон.
- Я же говорил, что ты будешь прекрасным журналистом, Кристи? - поднявшись, спросил Том. Улыбка появилась на его лице. Мне захотелось запечатлеть её. Зарисовать. Запомнить. Чтобы в самые ненастные минуты жизни смотреть на неё и вспоминать лето, которое было в моей жизни, но так резко сменилось осенью или, точнее говоря, британской зимой. Актёр протянул мне руку, но, не успела я её пожать, коснулся губами тыльной стороной ладони, и приятный запах мужского одеколона со всех сторон полился на меня, дурманя и навевая воспоминания.
- Встреча на площади у ГУМа. Может, это мне приснилось?..
И вновь я сказала то, о чём думала, вслух. Снисходительная улыбка пробежала по губам Хиддлстона, когда он поправлял от образовавшихся складок свой пиджак.
- Тогда, надеюсь, это был замечательный сон.
Мы молчали, глядя друг на друга, кажется, так и не решаясь ни проститься, ни разойтись. Но моё время поджимало. И я прекрасно понимала, что и его ждут свои дела. Хиддлстон вновь протянул руку, которую я надеялась на сей раз уже пожать, но он резко притянул меня к себе, вызывая мурашки по всему моему телу, что-то быстро сказал, приобнял, но так, будто боясь отпускать, и улыбнулся:
- Не теряйся.
Я ведь совершенно забыла его! Или только думала, что забыла... Его дружеское подмигивание сказало мне об обратном, когда он после этого поворачивался к двери.
- На связи.
Я испугалась собственного голоса - такой он был холодный и незнакомый. Диктофон задрожал в крепко зажатой руке, а силуэт мужчины в тёмно-синем костюме, между тем, исчез за дверью, оставляя меня наедине с осознанием того, что жизнь больше не будет прежней.
Конец