19 глава
Мы сидели с младшим за кухонным столом, между нами стояла сковородка с яичницей. Рокси готовила. Для меня. Марк на этом празднике жизни был лишним.
— Рано вы вернулись, — не отрываясь, смотрел брату в глаза.
— Я отменил охоту, — заявил, сверля меня злым взглядом.
От агрессии, искрившей в воздухе, можно подкуривать.
— Чего ради? — прорычал.
— Обнаружил у себя силу вожака. Ничего не хочешь мне рассказать, брат? — бровь младшего дёрнулась.
— Это ты мне расскажи, как отказался от своей магии на алтаре, а потом отдал её Роксане, чтобы она смогла защититься от меня — ублюдка.
Лицо Марка вытянулось. Он явно до этого момента не связал концы с концами, не понял, как моя сила оказалась у него. Теперь мыслительный процесс шёл полным ходом. Я читал в глазах брата бесконечную ленту догадок. Понял, наконец, как мы облажались: он — когда слил свою силу в бутылку, я — когда отдал свою энергию ему — опустошённому, чтобы вылечить. Я не знал, что так выйдет... Да и знал бы, поступил бы так же.
— Пророчество сбылось, — сухая констатация факта от младшего. Неожиданный поворот для меня.
— Верно, — посмотрел на яичницу с беконом, на брата. — Теперь ты вожак, а я второй волк. Кстати, потеряв магию, я чуть не сдох к херам, но Рокси вовремя разбила склянку с твоим даром. Твой нюх у меня, благодаря этому до сих пор жив. Хрен его знает надолго ли...
— И как? — Марк смотрел исподлобья. — Яркий запах у завтрака?
— Божественный! — я втянул ноздрями воздух над сковородкой, цапнул со стола ложку и, зачерпнув хорошо поджаренный белок с жидким желтком, отправил в рот. — Вкусно, — прожевал, проглотил и оскалился. — Так может приготовить только любящая женщина для своего мужчины.
Марк побледнел. Я чувствовал, что меня понесло, но остановиться уже не мог. Слишком самоуверенно вёл себя младший, оставляя меня с Рокси наедине, когда уходил на охоту. Теперь я понимал, почему он так рвался вести волков — хотел понять, каково ему будет охотиться без идеального нюха. Сам виноват, братишка. Нехрен было пастью щёлкать.
— Ты хотел пустить эту девушку по кругу, бросил в клетку и...
— Хватит! — грохнул кулаком по столу. — Всё изменилось. Теперь всё иначе, — сказал уже спокойно.
— Ничего не изменилось, — Марк криво улыбнулся. — Рокси оказалась наивнее, чем я думал, но факт остаётся фактом. Она с тобой, потому что ты лишил её шанса вернуться домой. Как дикарке выжить в стае? Только спрятаться под вожаком.
— Я уже не вожак, — сощурился.
— А Роксана знает? — улыбка брата стала шире.
— Знает, — кивнул, отобрав ухмылку и надежду у младшего. — Ты слышал, что она сказала в гостиной. Смирись и отвали.
— Обойдёшься, — Марк скривился. — Что есть у тебя, Мих, чего нет у меня?
— Башка на плечах.
— Пошёл ты... — процедил сквозь зубы, встал из-за стола.
— Раз уж охота не удалась, — я продолжил, не обратив внимания на его выходку, — устроим в полнолуние праздник. Ты встанешь на место вожака, я уйду в тень. Всё ляжет на твои плечи, Марк. Стая твоя.
— Не нужно мне место вожака, и стая не нужна. Я ухожу, — заявил и, похоже, сам испугался.
Уйти из стаи — ни хрена не шутка. Волк-одиночка уязвим, его не оберегают Боги. Мы вдали от родной земли, и Марку просто неоткуда будет черпать силы вне стаи. А про отказ от места вожака и говорить нехер... Отвернуться от священного долга никто не может.
— Ты бредишь, Марк, — я тоже поднялся на ноги.
— Пру против системы тирана. Это ты называешь бредом? — он подошёл ко мне вплотную. — Я не буду выполнять твои приказы, не стану вожаком и не смирюсь с тем, что ты заморочил голову Рокси. Она поймёт, кто ты, и я буду молиться, чтобы это произошло скорее.
Брат пихнул стоявшую на столе сковороду с яичницей — полетела на пол. Твёрдым шагом он направился к выходу, а у меня перед глазами танцевало красное марево ярости. Сучёнок молодой...
* * *
Я уложила волчонка в кровать на мягкие подушки и, прикрыв сверху одеялом, выскользнула из детской. Едва не за волосы себя оттаскивала, чтобы не подслушать разговор братьев в кухне. Нехорошо это... Потом спрошу у Михея. Расскажет, что посчитает нужным. Уверена, он больше никогда даже не попытается причинить вред Марку. Он многое понял. Или это я стала лучше его понимать?.. Когда успела проникнуться доверием к старшему латиносу, сама не знала, но мне хотелось, чтобы между нами всё было правильно. Начали мы не особо ровно, поэтому я романтично надеялась исправить ситуацию в будущем. Которое, между прочим, строится каждую секунду. Бездарно тратить время — грех.
Одевшись, выбежала из дома и понеслась к хижине шаманки. О чём она хотела со мной поговорить? Волнение всколыхнуло душу. Вскользь ощущала взгляды оборотней, суетившихся на улице, но до них мне дела не было. Пусть смотрят. Ворох проблем — вообще не до общественного мнения. Надо узнать у Акуры про Лоу. От облезлой мышки, которую я нашла у мусорных баков несколько дней назад, не осталось и следа. Теперь девочка в форме зверя была вполне упитанным волчонком-ребёнком. Не удивлюсь, если, проснувшись, она воспользуется безмолвной речью. А ведь я к этому никаких усилий не приложила.
Остановилась.
Один из домов буквально фонил запахом вкусного жареного мяса. Ох... Завтрак готовят, наверное. Я стояла на приличном расстоянии от источника аромата и чувствовала его так, будто склонилась над посудиной с жарким. Странности с обонянием возникли не первый раз, и это меня пугало. Тоже стоит спросить у старой волчицы. Левенрос — странное место, мало ли... Желудок свело от голода. Чёрт... надо было хоть кусок хлеба с собой взять. Какое-то нечеловеческое желание поесть. Я снова побежала вперёд — подальше от аппетитного мясного запаха.
Добралась до дома шаманки, стукнула ладошкой по старым доскам двери и замерла. Слышала, как Акура, хромая, топает к двери открывать. Кажется, целая вечность прошла...
— Боги! — волчица выпучила глаза. — Да на тебе лица нет, девочка. Что стряслось?
— У вас не найдётся хлеба? — я вцепилась в дверной косяк, переступила порог.
Наверное, я выглядела как не кормленая месяц измождённая рабыня, потому что Акура всплеснула руками, помогла мне дойти до стола и за минуту выставила на него всё съестное, что было в доме — если, конечно, верить её причитаниям. Я даже куртку не сняла — рванула зубами сочную мякоть жареного мяса с косточки и поплыла от счастья. У меня реально кружилась голова.
Наелась я быстро, даже кусочек не до конца догрызла. Полное ощущение сытости дарило блаженство.
— Как давно ты чувствуешь такой голод? — Акура навалилась грудью на стол, посмотрела на меня внимательно.
— Вот такой... Впервые. Но у меня обострился нюх.
— Понятно, — кивнула.
Хорошо, что хотя бы шаманке понятно.
— Вы не объясните почему?
— Объясню, — согласилась, убирая посуду со стола. — Но обо всём по порядку. У меня для тебя несколько новостей. Две хорошие, одна очень плохая и ещё одна... сомнительная.
Ого, какое многообразие! У меня в груди похолодело, а к голу подкатил незапланированный завтрак. Больше всего я боялась услышать «очень плохую» новость, но судя по напряжённому выражению морщинистого лица Акуры, она собралась начать именно с неё.
— То, о чём я тебе скажу, девочка, должно остаться между нами. Ни слова Михею. Поняла?
— Ага, да... — закивала, чувствуя, что нервы готовы лопнуть от напряжения.
— Дар младшего спас Михею жизнь, потому что ты этого хотела, но младший... Он желал защитить тебя, и теперь его сила убивает старшего изнутри.
— Господь бог... — только и смогла сказать.
— Я всю ночь провела у алтаря, выпытывая у Богов ответы. Ничего утешительного они мне не сказали. Без магии брата Михей умрёт почти мгновенно, с ней будет долго мучиться, но всё равно умрёт.
— Акура, нет... — я замотала головой, отказываясь верить в этот ужас. — Должен быть выход! — вцепилась пальцами в стол.
— Он есть, и это та самая сомнительная новость, — шаманка нахмурилась. — Силы выжить оборотню даёт родная земля, только нам туда дороги нет. Наша родина давно погибла, там нельзя жить. Но есть ещё один вариант...
— Какой? — у меня перехватило горло.
— Твой мир, девочка.
— Что? Как?.. Я...
— Не спеши, выдохни и выслушай меня, — старая волчица уселась за стол, накрыла тёплой ладонью мою пятерню. — В твоём мире почти нет магии. Жалкие крохи, случайные силы из других миров. Тот, кто ею обладает, чаще всего не подозревает об этом. Ты уже пять лет носишь в себе дар Лейлы, а проявился он только сейчас в Левенросе. Это первая хорошая новость.
Что? Дар Лейлы? Большего бреда я не слышала. Неужели я бы не почувствовала в себе магию оборотней?.. Стоп!
— Хотите сказать, что этот зверский аппетит и нюх, и ещё я постоянно падала в обмороки... — подскочила на ноги.
— Всё так, девочка, — Акура усадила меня обратно на стул. — В твоём мире магия спит. Она есть, но весьма вялая. Это то, что нам нужно в случае с Михеем.
Стагнация. До меня дошло, о чём говорила шаманка. Если старший оборотень окажется в моём мире, смерть от магии младшего наступит очень нескоро.
— Мне кажется, что Михей не пойдёт на это, — я сглотнула тугую слюну.
— Тебе не кажется, — волчица вздохнула. — Я говорила с ним сегодня, даже слушать не захотел. Он не бросит стаю по доброй воле. Именно поэтому мы всё провернём с тобой вдвоём. Трикси обещала переправить тебя домой, так?
— Да, дварфы начнут испытания на железной дороге через четыре дня. Её знакомый согласился помочь мне. Но ведь Трикси больше не в Левенросе.
— Разберёмся, — заявила шаманка. — У меня тоже есть кое-какие связи. Через четыре дня наступит полнолуние, в поселении будет праздник. Михей объявит Марка вожаком и превратится, как положено обычному оборотню — при полной луне. Тут мы его и скрутим.
— Волком? — у меня чуть глаза на лоб не полезли.
— Да, волком. Поверь, это проще, чем заставить его на двух ногах отправиться в мир людей.
— Михей меня убьёт...
— Он слишком любит тебя, — Акура хохотнула, а у меня сердце чуть из груди не выскочило. — Не надо волноваться, девочка, — она заметила моё смятение. — Всему своё время, признаниям тоже. Я всего лишь говорю, что вижу.
— Была ещё одна хорошая новость? — хотелось срулить с этой темы, слишком волнительно было услышать про любовь Михея.
— Лоу, — шаманка мягко улыбнулась, — она идёт на поправку. Думаю, ты заметила.
— Заметила, да. Но я к этому отношения не имею.
— Ещё как имеешь! Просто будь с ней рядом. Будь ей мамой. За эти четыре дня малышка наберётся сил и в твой мир попадёт уже здоровым волчонком.
— В смысле? — я опешила. — Способность превращаться не исчезнет?
— Нет, не исчезнет, и ты должна быть к этому готова. На твоей родине Михей и Лоу будут превращаться под полной луной.
— Подождите! — до меня окончательно дошло, что сказала шаманка. — Значит, девочка отправится с нами?.. — растерянно моргнула.
— Без твоей заботы зверь малышки снова превратиться в облезлый комочек, и она долго не протянет.
Всё на мне завязано, узел такой крепкий, что жутко... Семья вожака стала моей семьёй. Бросить старшего латиноса и его дочь я не смогу. Никогда.
— Поняла, — кивнула, а у самой внутри холод не хуже чем на улице.
— Вот и хорошо, — шаманка улыбнулась, взмахнула руками, и я оказалась на крыльце перед закрытой дверью.
Чёрт... дурацкая у неё привычка выставлять гостей за порог.
Нос щипал мороз. Я спешно застегнула куртку и на ватных ногах спустилась по ступенькам крыльца. Такого исхода событий я не ожидала, но главное — как теперь строить отношение с Михеем на доверии? Придётся врать...
— Это ложь во спасение, Рокси... — убеждала себя, топая по поселению. — Всё будет хорошо.
Стоял на пригорке и смотрел, как младший покидает поселение.
Кулёчек он собрал, глянь...
На зубах скрипела злость, но я не мог заставить Марка стать вожаком. Брат решил перебраться в барак — первый дом, который мы построили в Левенросе. Это потом я приказал разбить деревню в другом месте, чуть поодаль — выгоднее во всех смыслах, но снести первую постройку рука не поднялась.
Пусть валит.
Спустился по склону и побрёл в сторону дома.
— Михей! — за спиной зазвенел голос Роксаны, я обернулся.
Надо снять с неё этот шаманский амулет — запаха вообще нет. Хотел запомнить аромат своей женщины. Хрен его знает, сколько мне осталось топтать землю Левенроса. Магия младшего медленно убивает меня, без неё всё закончится быстрее, но я цеплялся за жизнь. Было ради чего.
— Поболтала со старой костью? — натянул на губы улыбку.
— Поболтала, — Рокси добежала до меня, остановилась.
Красивая и моя. Любовался румянцем на её щеках, ясными, чуть грустными глазами. Сам не заметил, как моя улыбка стала искренней.
— Сильно отругала шаманка? — обнял Роксану и повёл в сторону дома.
— Что?.. Не-е-ет, — отмахнулась от вопроса. — Нормально всё, — прозвучало неуверенно.
Акура сегодня гоняла меня и в хвост и в гриву за то, что не привёл к ней девочку показаться, как обещал. Потребовала её к себе срочно. В нашей ситуации щенки — роскошь. Оставить Роксану одну с пузом или с младенцем на руках — это слишком.
— Так что старая кость сказала? Ты не беременна?
— Чего?! — она резко остановилась, посмотрела на меня круглыми глазами. — А-а-а... Да, ага... — нахмурилась. — Сказала, что всё в порядке. Не беременна.
Твою мать... Что я несу?!
— Ты не так поняла, — горло будто в тисках зажало. — Я не это хотел сказать...
— Всё нормально. Правда, — взяла меня под руку, прижалась щекой к плечу. — Ты поговорил с Марком? — она слишком резко сменила тему.
Быстро «пережевал» оплошность, срочно вспоминая, о чём говорили с братом. Меня понесло, он взбрыкнул.
— Марк извиняется перед тобой за своё поведение, — ляпнул первое, что пришло в голову.
— Я не об этом, — голос у девочки был очень серьёзный. — Он ведь станет вожаком...
— Не станет. Он отказался. Решил жить за оградой, — кивнул в сторону забора. — В заброшенном бараке.
Рокси посмотрела на меня с ужасом в глазах. В этом взгляде не было ни капли фальши, её действительно волновала судьба стаи. Не по годам умная, заботливая, с ярким материнским инстинктом — Роксана стала бы идеальной первой самкой.
— Хочешь, я поговорю с ним? — предложила.
— Нет, — отрезал. — Я не хочу, чтобы ты виделась с Марком.
У меня едва кровь в венах не вскипела. Ревность, сука!
В нос ударил знакомый запах, я обернулся — Сали. Чуял его. Волк ехал на машине по трассе — возвращался домой. Идеальный нюх позволил мне уловить ещё один запашок — Келли. Она с ним.
— Тебе плохо? — Рокси заглядывала мне в лицо. — Ты бледный.
— В порядке. Иди домой, я скоро приду.
— Михей?..
— Иди.
Чмокнул девочку в макушку, придал ей ускорения, шлепком по упругой заднице, а сам отправился встречать Сали и самку, которой в стае не место.
Вышел за ворота и свернул к тропинке, ведущей к шоссе. Голова снова гудела. Стоило немного поволноваться, и «жопа» обострилась. Боролся с приступом дрожи, упорно топая по хрупкому снежному насту. Можно было дождаться волка в поселении, но движение — жизнь. Отправиться пешком вдоль дороги в таком состоянии — глупая попытка ощутить, что я ещё на что-то способен. Реально боялся сдохнуть... Кроме того, волнение не отпускало. Зачем Сали везёт мою бывшую обратно?.. Он не самоубийца — понимает, что я за такое и голову оторвать могу, а значит, причина серьёзная.
Полчаса ходьбы отняли слишком много сил. Тяжело дыша, я рухнул в сугроб на обочине и закрыл глаза. Чёртов дар Марка... Не привык, что нюх такой острый — оказалось, Сали ещё слишком далеко от точки, где я прилёг отдохнуть.
На лицо падали холодные снежинки и мгновенно превращались в горячие капли — у меня снова жар. Не хватало ещё двинуть кони здесь, сейчас. Ни хрена! Встал на четвереньки, зацепился за ствол дерева и принял вертикальное положение. Поживу ещё. Мне надо. Поплёлся вперёд по трассе.
Колотун понемногу отступал, температура тела пришла в норму — пронесло. Я начинал привыкать к приступам. Их не так сложно пережить, главное — выжить. Слишком много нерешённых дел. С таким грузом нельзя уходить из жизни. Меня вполне могла ждать участь Лейлы. Не хотелось бродить призраком по Левенросу.
По глазам резанул свет фар джипа вылетевшего из-за пригорка, в нос шибанул запах Келли. Одернул кожанку и, выпрямив спину, шагнул на шоссе. Двигался по встречке тараном. Сали тоже меня учуял — сбавил скорость, а через пару мгновений затормозил на обочине. Волк вылетел из машины пулей и бегом направился ко мне.
— Ты зачем её обратно привёз, сука?! — дёрнул парня за грудки, когда он до меня добрался.
— Вожак... так это... — мямлил, с ужасом глядя на меня. — Пусть Келли сама скажет.
Пусть скажет. Отпихнув от себя оборотня, пошёл к джипу.
В салоне горел свет, я видел перекошенное страхом и злостью лицо бывшей. Вышвырну её прямо на трассе и хер с ними — с тайнами стаи. Меня достали лишние телодвижения. На это просто нет времени.
— Какого хрена? — уселся за руль. — Решила выкинуть, что-нибудь на прощанье? Ты не вернёшься в стаю, Келли, — прорычал, кожаная оплётка на руле под моими пальцами жалобно взвизгнула.
На бывшую я не смотрел. Слышал, как она нервно сглотнула и взволнованно задышала.
— Меня не приняли в гарем повелителя эльфов, — сообщила шёпотом.
— Что ты там выкинула?
— Я... беременна, Михей.
В башке брякнуло. Беременна? Я только амулетами не обложился, чтобы Келли не залетела. У Акуры она бывала регулярно, шаманка должна была сделать всё, чтобы никаких щенков у нас с Келли раньше времени не случилось. Я, чёрт возьми, не был настолько уверен в выборе. И тут нате — беременна она.
Чёрт-чёрт-чёрт!
Даже если она беременна не от меня, это ничего не меняло. Выгнать из стаи брюхатую самку я не мог. Ребёнок ни в чём не виноват. Он часть нашей семьи.
Выскочил на улицу и схватил стоявшего рядом с авто Сали за шиворот:
— Что произошло в городе? — тряхнул его для верности.
— Вожак, я сделал всё, как вы сказали, — затараторил волчара. — Привёз самок во дворец повелителя эльфов, добился аудиенции и передал ваши слова королю. Он согласился взять Трикси и Келли в счёт уплаты части долга, но потребовал, чтобы их сначала осмотрели лекари. И вот... — он нахмурился. — Оказалось, что ваша невеста беременна. Трикси я оставил повелителю, а Келли повёз обратно.
— Расписку за няньку взял? — я сплюнул на снег, бросил короткий взгляд на бывшую в машине.
— Да, да... — Сали торопливо достал из кармана помятый лист и протянул его мне.
Перед глазами всё плыло. Я только печать сургучную нащупал. Потом посмотрю. Открыл дверь джипа, снова уселся за руль.
— Чей это щенок? — схватил Келли за локоть.
— Пусти, мне больно! — завопила, задёргалась.
— Чей щенок, я спрашиваю?! — хватку не ослабил.
— Твой! Твой! — из глаз волчицы покатились слёзы.
Отпустил.
Странно, но моё идеальное обоняние не улавливало ничего нового в запахе бывшей невесты. Поверить на слово эльфийским лекарям? Да хрен там! Я не идиот. Отвезу Келли к Акуре, пусть посмотрит, а заодно и объяснит, как её шаманские штучки могли дать сбой.
— Сали, в машину. Быстро! — рявкнул, приоткрыв дверь, а потом хлопнул так, что бедняга-джип чуть не развалился.
* * *
Старая кость вышла из ванной комнаты, вытирая руки белоснежным полотенцем и, вздохнув, посмотрела на меня:
— Не ошиблись эльфы.
Твою мать... У меня внутри что-то рвануло, причинив немыслимую боль. Кто будет воспитывать этого щенка? С такой мамашей как Келли из волчонка ничего хорошего не вырастет.
— Я не чувствую изменений в её запахе, Акура, — цеплялся за надежду на ошибку.
— Срок слишком маленький, — шаманка растоптала тлеющий уголёк в моём сердце. — Позже унюхаешь.
— Как это вообще возможно?! — я зашагал к ней. — Ты должна была следить, чтобы Келли жевала эти твои... травы, — грохнул кулаком по стене.
— Следила, — старая кость скорчила недовольную рожу. — В рот ей заглядывала каждый раз, чтобы наверняка. Только я шаманка, а не Богиня. Волей луны на свет появится новая жизнь. Твой щенок.
— Я уже ни в чём не уверен, — бросил брезгливый взгляд на дверь ванной.
— Твой, не сомневайся, — пробурчала Акура. — У этой дурочки хороший нюх на деньги и большое желание получить власть. Келли не легла бы под другого.
— Считаешь?
— Моё мнение ты слышал, — вздохнула.
— Чёрт возьми... Акура, кому я могу доверить будущего ребёнка? Эта дрянь хорошей матерью не станет, Марк ушёл из стаи... Повесить на Роксану двух волчат я не могу.
— Не паникуй, — волчица похлопала меня по плечу. — Келли должна быть со щенком хотя бы год. Ты ведь не хочешь, чтобы у малыша были такие же проблемы, как у Лоу?
— Не хочу, — прошипел.
— Вот и отлично, — кивнула. — А младший... После того как тебя не станет... здесь, — она сделала странный акцент на «здесь», — у Марка не будет выбора. Я не дам ему расслабиться. Обещаю.
Удивительно, но после слов старой кости стало спокойнее. Хотя кое-что всё равно тянуло за нервы.
— Пообещай, что присмотришь за моей Рокси, — попросил тихо. — От Келли можно всякого ожидать.
— Ты все пожелания на листочек запиши, пока не помер, — шаманка хохотнула.
— Я о многом прошу? — меня начинало злить её поведение.
— Мальчик, — старая кость по-матерински положила мне ладони на плечи, — иди к ней. Прямо сейчас, — грустно улыбнулась. — И эту, — кивнула в сторону ванной комнаты, — уведи отсюда, — снова нахмурилась.
«Эту» я посажу под замок. Благо в поселении хватало свободных, пригодных для комфортной жизни домов. Один из них займёт Келли. Приставлю к ней охрану и обеспечу всем, что нужно беременной самке, но полноправным членом стаи она больше никогда не станет. Пусть выносит щенка, родит и кормит год, а там... Я не мог загадывать так надолго.
Появилась новая проблема — объяснить всё это Рокси. Нехорошее предчувствие не давало покоя, но понять, связанно ли это с предстоящим разговором было сложно. Такое ощущение, что должно произойти что-то очень нехорошее. Вопрос — куда хуже?
Быть с мужчиной непросто. Быть с Михеем — непросто в квадрате.
Собрала с пола в кухне яичницу, нервно хлопнула крышкой мусорного ведра, и подошла к окну. Срочные дела у него, а я должна ждать. Неизвестно, что там с латиносом — он сейчас не самый здоровый оборотень на свете. Мягко говоря...
Злилась — он ничего не объяснил. Волновалась — у него снова мог случиться приступ. При этом чувствовала себя виноватой из-за того, что приходилось недоговаривать. Боже, как пережить эти дни и не сойти с ума от мук совести? Непонятно.
Налегла на домашние дела, попутно успокаивая себя — Михей тоже не спешил со мной откровенничать. Ничего не сказал о магии Марка, которая медленно его убивает. Промолчал про ссору с братом и даже не заикнулся о том, что во мне дар его покойной жены. Полунамёки не в счёт. Дать бы ему по макушке, но рука не поднимется. Всё, чего я хотела — чтобы оборотень поскорее вернулся... живым.
— Мам, я тут поиграю? — сонная Лоу зашла в гостиную, держа в руках ящичек с цветочными горшками.
Малышка едва успела проснуться и превратиться, но уже готова ковыряться с семенами и землёй. Поразительная тяга к эльфийским играм.
— Идём, я тебя покормлю, — глянула на сумерки за окном. — Пора ужинать.
— Не-а, не хочу. Хочу играть.
Лоу щёлкнула выключателем на лампе, и гостиная наполнилась мягким жёлтым светом.
— А говорила, что не умеешь питать генератор магии, — я покачала головой. — Папы дома нет, а свет есть.
— Это не я, — малышка устроилась на полу, достала из кармана пижамы мешочек с семенами. — Наверное, ты включила.
У меня глаз дёрнулся. Инстинктивно прижала ладонь к груди, будто это могло помочь ощутить силу оборотней.
— Папы — нет, свет — есть, — повторила едва слышно.
В дверь постучали.
Бросилась открывать. Улыбка сползла с моих губ. За порогом стояла новая учительница.
— Привет! — бодро заявила Ульяна. — Вожак дома?
— Нет, — мотнула головой, отгоняя от себя дурные мысли. — Нет его.
— Я за разрешением на работу. Завтра первый урок. Он подписал?
Михей, кажется, через неделю просил её зайти за листочком...
— Проходи, — я впустила гостью в дом, а сама пошла к журнальному столику.
Взяла со столешницы документ учительницы, который туда ещё утром небрежно бросил латинос, и замерла. Девушке теперь никто, кроме Марка, не поможет, хоть вожак номинально до сих пор Михей... Местная бюрократия не проще той, что в моём мире, но благодаря этому у меня появилась уважительная причина заглянуть к младшему. Не могла же я отправить Ульяну за подписью к Марку — «обет» молчания, а урок уже утром. Я просто обязана помочь новенькой — идеальное оправдание.
— Вожак ещё не подписал разрешение, но я могу всё устроить. Сейчас. Если ты полчаса посидишь с этой юной мисс, — я кивнула на Лоу.
Малышка сосредоточенно следила за новеньким растением в горшке.
— Без проблем, — заявила волчица, стянув с себя шубку, и плюхнулась на пол рядом с дочерью вожака. — Привет, я Ульяна.
Она педагогически органично, словно винтик на своё место, ввернулась в сольную игру девочки...
...Под покровом наползающего на поселение заката я кралась к воротам. Михей меня убьёт, если узнает, но я должна хотя бы попытаться поговорить с Марком. Старший латинос столько преодолел, чтобы жизнь для оборотней в Левенросе была спокойной, чтобы у его стаи была уверенность в завтрашнем дне... Скоро мы с Михеем и Лоу будем в Штатах, а младший здесь всё угробит. Этого нельзя допустить.
Топала по лесной тропинке, репетируя речь. Всё не то! Была поглощена поиском нужных слов и даже не задумывалась, куда иду. Я не знала, где стоял барак, но каким-то чудом пришла правильно. Остановилась перед большим покосившимся домом. В окнах виднелся слабый свет. Обошла постройку — дверь нашлась с торца, и заперта она не была.
— Марк? — осторожно заглянула внутрь.
По пояс голый младший латинос сидел за столом и усердно строгал деревяшку охотничьим ножом. На меня он не смотрел.
— Сбежала от Михея? — голос волка был глухим, в нём слышалась обида. — Отшлёпает... Хотя тебе только в радость, — криво улыбнулся.
Господь бог, он как маленький!
— Я не ругаться пришла. Надо поговорить, — решительно зашагала к столу, выдвинула стул, села.
— Говори, — разрешил.
— Я... — обожглась об его взгляд исподлобья.
Мои руки сами потянулись к расстёгнутой куртке — стянуть мягкую замшу на груди, прикрыться. Не слепая — видела, как Марк смотрел на меня. Голый подкаченный торс, мощные руки... Невольно скользила взглядом по перекатывающимся под смуглой кожей мышцам на плечах оборотня — лезвие ножа в его пальцах ни на секунду не переставало ходить по деревяшке. Движения стали резче — Марк смотрел на меня.
— Говор-р-и, — прорычал, не размыкая зубов.
В бараке ничего даже отдалённо напоминающее печь или камин, а у меня по спине катились капельки пота, и дышать нечем.
— Ты должен стать... вожаком, — нервно сглотнула.
— Только если ты станешь первой самкой стаи, — он ухмыльнулся. — Моей.
Марк — привлекательный парень, но я не испытывала к нему ничего, кроме благодарности за доброе отношение. Сердцу нельзя приказать, а оно беспокойно отсчитывало удары в волнении за Михея, которого носило черт знает где.
— Послушай, я... не могу быть с тобой, Марк, — заговорила, надеясь всё объяснить упёртому оборотню. — Я ничего к тебе не чувствую.
— К Михею чувствуешь?! — заорал и, подскочив на ноги, в одно мгновение оказался рядом со мной.
Не поняла, что произошло — просто почувствовала рывок за шиворот, а в следующую секунду Марк уже вжимал меня в холодную деревянную стену. Навалился так, что ни вдохнуть, ни выдохнуть. Запах младшего забрался в ноздри — терпкий и мужественный, но в нём не было того, что нужно мне. Этот аромат не кружил голову, не заставлял изнывать от желания. Я хотела только освободиться из плена, сбежать. Слишком поздно поняла, как сглупила, придя сюда.
— Отпусти... — выдохнула в лицо Марку.
— Где метка, Рокси? — сильные пальцы оборотня, забрались под воротник моей куртки. — Михей не поставил тебе метку, не сделал своей. Видишь, ты ему не нужна. Хочешь, я укушу? Моя будешь.
Горячее дыхание младшего оборотня обжигало шею, я ощущала его укусы не кожей — оголёнными нервами. Немного больше нажима — и клыки войдут в плоть. Будь на его месте Михей, у меня бы намокло между ног, сама бы его руку себе в трусики засунула, умоляя не останавливаться, но это был... Марк!
— Пусти! — едва не ломая себе кости, старалась вывернуться из железобетонной хватки.
Он не слышал. Рыча, запустил руки мне под кофту, легко нырнул пальцами под лифчик и до боли сжал ими сосок. Я заорала, из глаз покатились слёзы. За пеленой солёной влаги ничего не видела, но вдруг ощутила, что вновь могу дышать. Отвратительное тисканье прекратилось.
— Уходи... — голос младшего латиноса хрипел отчаяньем. — Пошла вон!
Сквозь слёзы с трудом, но рассмотрела оборотня — сумасшедший взгляд вникуда, пальцы, запущенные в волосы. Марк сам испугался того, что хотел сделать...
Выскочила из барака на улицу и, всхлипнув, понеслась в сторону поселения. Произошедшее не вызывало ничего, кроме отвращения, а ещё я насквозь пропахла Марком. Обострившееся обоняние выхватывало чужие мужские ноты — до тошноты противно.
По деревне оборотней я пронеслась не прячась. Быстро пересчитала ступеньки крыльца дома Михея и ввалилась в гостиную. Пусто. Из кухни доносился голосок Лоу и задорный смех Ульяны.
Прижавшись спиной к двери, давилась слезами. Надо успокоиться.
— О, ты уже вернулась, — учительница вышла в гостиную. — Я решила покормить девочку. Там суп был. Свежий, вроде, — она говорила быстро. — Ты ведь не про... тив... — осеклась, глядя на меня. — Боги, что случилось?! — подошла, втянула ноздрями воздух.
— Ничего, — я стянула с себя куртку, стараясь унять дрожь в теле.
— Ничего?! — глаза училки округлились. — Да ты вся пропахла сексом, дорогая, — принюхалась. — И волком. Это что, младший брат вожака? — она сощурилась. — Вот так, значит?! Оставила меня с ребёнком, а сама... — захлебнулась словами. — Не знаю, как у вас — дикарей, а у нас — оборотней, по койкам прыгать не принято, когда свой мужик есть.
Она была возмущена до предела.
Господи, у меня и так проблем выше крыши! Не хватало ещё, чтобы Ульяна рассказала кому-то свою версию моей встречи с Марком. Ну почему все в Левенросе делают выводы прежде, чем я что-то успеваю объяснить?! Даже новенькая...
— Ты всё не так поняла, — я уже не плакала — рыдала.
— А что тут понимать?! — возмутилась учительница, схватившись за шубку на вешалке. — Давай сюда документ, — потрясла протянутой рукой. — Так я и знала, — нахмурилась, глядя на отсутствие подписи. — Без твоей помощи обойдусь. Спасибо.
Грозова ушла, а я побрела к дивану. Упав лицом в маленькие подушки, постаралась задавить истерику.
— Мамочка, ты чего? — между лопаток обожгло прикосновением детской ладошки.
— Всё нормально, мелочь, — уселась, растирая слёзы по лицу. — На улице ветром глаза надуло.
— Ты плачешь, потому что папа заболел? — Лоу свела брови и с сочувствием посмотрела на меня. — Он сильный. Не волнуйся так.
Я сгребла её в охапку и крепко обняла. Сама ведь за отца переживает и ещё меня успокоить пытается. К ней нельзя остаться равнодушной — золотой ребёнок.
— Поиграешь, пока я схожу в душ? — задала вопрос, мечтая смыть с себя запах Марка. — Потом почитаю тебе сказку.
Лоу кивнула в моих объятиях, и входная дверь с грохотом открылась. Войдите, не заперто... На пороге стоял Михей. Злой, как три стаи голодных оборотней. Ноздри волка раздувались — он нюхал. Не успела я в душ...
— Пап? — девочка с удивлением посмотрела на отца.
— Иди к себе, Лоу. Нам с мамой нужно поговорить, — голос Михея звучал тихо, но очень убедительно.
— Па-а-ап, — затянула, крепче прильнув ко мне.
— И-ди, — повторил с нажимом.
Вздохнув, малышка чмокнула меня в щёку, собрала эльфийскую игру и нехотя пошла к себе.
Всё это время я каменной статуей сидела на диване с прямой спиной и дрожащими внутренностями, а латинос буровил меня крайне недобрым взглядом. Дверь спальни девочки хлопнула, волк сделал шаг ко мне. Ещё один. У меня сердце превратилось в скачущую горошину.
— Михей...
— Встань, — скомандовал.
Подорвалась на ноги, хоть и не чувствовала их.
— Ты пахнешь... — узкие губы оборотня скривились. Я видела только их, остальное плыло в тумане. — Ты... Я сказал тебе не ходить к нему! — заорал и побледнел.
Пошатнувшись, Михей едва устоял. Схватился за стену, захрипел. Я отмерла и закрутилась вокруг волка:
— Плохо? Вот чёрт... Присядь, давай, — помогла ему устроиться на диване. — Как ты?
Латинос не ответил. Чёрную бездну его глаз заволокла муть — мне стало совсем страшно. Я хлопала оборотня по щекам, пытаясь привести в кондицию, но ничего не получалось.
Акура нужна!
Но не оставлять же Михея в таком состоянии одного?!
Я металась рядом с моим вожаком, совершенно не понимая, что делать. Боль, страх потерять его, чувство вины — всё это начисто лишило меня шанса быть логичной.
Михей безвольно опрокинул голову на спинку дивана.
Господь бог! Прижала пальцы к жилке на его шее — слабый, но пульс был.
Рванула к порогу и заорала в открытую дверь:
— Помогите!
Надежда, что кто-то услышит мой вопль — единственное, что у меня осталось. Остальное умерло в муках от страха за жизнь вожака.
После приступа я пришёл в себя и пожалел. Рокси запаниковала... Теперь вся стая собралась у моего дома, с беспокойством обсуждая тысячу и один вариант того, что произошло с их вожаком. Кто-то из оборотней услышал крики Роксаны и сбегал за старой костью. Теперь шаманка сидела за столом в моей гостиной, потягивая заваренную траву из кружки, и ждала, когда я приму решение.
Посмотрел в окно на толпу за оградой, задёрнул штору и повернулся к Роксане.
Она стояла с Лоу на руках и смотрела на меня стеклянными глазами. Выпороть её надо — теперь волки в курсе моих проблем со здоровьем, и жалко — перепугалась, бедная. Дочь тоже в шоке — прибежала на вопли мамы, увидела отца в отключке... Ситуация.
— Иди, Михей, поговори с ними, — Акура кивнула на дверь. — Оборотни нервничают.
— Я тоже! Не поверишь, — рыкнул на старую кость.
Но делать нечего — надо. Выдохнув, дёрнул дверь и вышел на крыльцо. Пересёк двор, вышел за ворота и запрыгнул на сваленные у забора брёвна. Гул прекратился, волки вцепились в меня взглядами, полными надежд на лучшее. Увы...
— Стая! — гаркнул, отрезая последние отголоски сплетен. — В это полнолуние вместо охоты мы устроим праздник! — в унисон мне дребезжали сосны.
— Что с тобой, вожак?! — старик Хорхэ стоял совсем рядом с импровизированным помостом, на котором я забрался.
Даже он пришёл... А ведь еле ноги волочит.
— Я болен, — признался после минутного молчания.
Стая загудела.
Впервые в жизни от меня ни хера не зависело. Я не мог остаться с волками, с семьёй. И обеспечить им надёжное завтра тоже не мог. Открыл рот, чтобы публично расписаться в собственном бессилии, но увидел Марка. Так и застыл с отвисшей челюстью. Младший стоял в толпе, скрестив руки на груди, и смотрел на меня. Сучёнок мелкий... Снова клинило.
Я проводил Келли к новому дому, распорядился выставить охрану — глаз с неё не спускать ни днём, ни ночью, и почуял... Запах Марка — это была чистая похоть. Ноги сами двинулись вперёд, и чем ближе я подходил к собственному дому, тем хуже мне становилось. Начало приступа смешалось с душевной болью. Вошёл в гостиную и понял, что моя женщина пахнет моим братом. Мгновенно забыл обо всём — беременная бывшая перестала существовать, а собственная смерть показалась пустяком. В центре моей личной вселенной произошёл взрыв губительной силы, который уничтожил всё, кроме ярости и боли...
— Помоги-ка, — голос Марка заставил меня очнуться. Он стоял рядом с брёвнами, тянул руку.
— Говнюк... — прошипел, помогая ему забраться наверх.
— Согласен, — неожиданно признал. — Я не думал, что всё настолько серьёзно. Почему ты не сказал мне?.. Ты умираешь, Мих, — в глазах младшего металась паника, но он держал лицо.
Старая кость растрепала... Зараза.
— Не вижу смысла обсуждать это. Ты или готов вести стаю, или не готов.
— У нас с Рокси ничего не было, — брат знал, что меня волновало на самом деле.
— Поэтому моя девочка насквозь пропахла тобой? — не сдержался, схватил его за ворот тёплой рубахи.
Кто-то в толпе зарычал, следом послышался вой. Голос за голосом песня скорби превращалась в монолитный вой.
— Рокси пришла поговорить, но я не стал слушать, — Марк объяснял и не дёргался. — Хотела, чтобы я одумался. Виноват, Мих... И с Роксаной, и с магией, которая теперь тебя убивает.
— Стая! — я повернулся к оборотням.
Ненавидел сопливые сцены. Пора заканчивать сходку.
— Стая! — брат положил мне руку на плечо.
Вой прекратился, а у меня дёрнулся глаз. Я полжизни был вожаком и не привык, что кто-то меня обрывает на полуслове. Выдохнул. Пусть брат рулит.
— Говори, — кивнул ему.
— Наш вожак болен. Никто не знает, сколько ему осталось... — голос младшего дрогнул. — Но пока Михей жив, он ведёт нас!
Тишина фонила ужасом. Видел тёмное пятно — моих оборотней, чувствовал каждого из них — услышать такое страшно, но одновременно с болезненными эмоциями, я испытывал исцеляющую гордость за брата. Именно таким волком мечтал воспитать его — решительным, честным, смелым. Посмотреть в глаза правде тяжело. Марк смог... И стая сможет.
* * *
Я мельтешила перед окном, прислушиваясь к тому, что происходило на улице. Почти ничего не могла разобрать, кроме заевшего у Михея — «Стая!».
— Марк?.. — у меня внутри всё оборвалось, когда младший брат встал рядом с моим латиносом.
— Что тебя удивляет, девочка? — Акура подошла к окну. — Его привела в чувство Ульяна.
— Чего? — с непониманием уставилась на шаманку. — Она тут каким боком?
— Учительница — специалист по трудным деткам вроде нашего Марка, — ухмыльнулась. — Я ей всё рассказала и попросила сходить к нему. Полчаса — и волчонок одумался.
— И что теперь? Он согласен стать вожаком? — хмыкнула.
— Мальчику многое предстоит понять, но главное — он любит Михея как отца. Поверь, Марку сейчас больно, — Акура вздохнула. — А тебе пора завязывать с пробежками по Левенросу. Займись своим мужчиной и дочерью. Предстоит нелёгкий путь.
— Это Ульяна вам про меня наговорила? — повернувшись к шаманке, нахмурилась.
Неприятно, что учительница, сделав неправильные выводы, болтает.
— Наш Марк приглянулся Грозовой, вот она и рыкнула на тебя, когда учуяла запах. Не принимай близко к сердцу. Она неплохая девушка и вовсе не сплетница. Лучше подумай, как вы устроитесь на новом месте. Я ведь ничего о твоём мире не знаю и помочь тебе там не смогу.
У меня по спине пробежал неприятный холодок. Дальновидной меня не назовешь. Как мы будем жить в Штатах? Где, на что? Голова наполнилась бытовыми проблемами, но ни одной стоящей идеи не сгенерировала.
Я мерила шагами гостиную, поглядывая на спящую Лоу. Малышка сильно переволновалась и снова неосознанно превратилась в волчонка. Шаманка дала ей каких-то трав, чтобы спала. Стресс мог вернуть историю с выздоровлением девочки в начало. Этого никто не хотел, а я вообще чувствовала себя виноватой по всем статьям.
Господь бог, страшно вспомнить, как час назад вопила в открытую дверь «Помогите!». Напугала ребёнка, не уберегла от страшной картинки — папа в отключке, а ещё я стаю на уши поставила. Теперь оборотни в курсе, что с Михеем дела плохи. Он не хотел, чтобы знали...
Пока размышляла, Акура смылась. Супер! Тихонько рыкнув, собрала с пола обрывки детской пижамы — Лоу обернулась, не успев стянуть её с себя — и без сил опустилась на диван рядом с девочкой.
— Бедный мой волчонок, — аккуратно погладила её.
В моём мире нам понадобятся деньги. Но где я их возьму в Левенросе? Ничего ценного, чтобы продать, у меня не было, а обратиться к Михею я не могла. Не воровать же у него ради него.
Глупость какая!
Фыркнув, принялась собирать с пола эльфийскую игру. Малышка постаралась — в горшочках торчали уродливые шипастые цветы с нераспустившимися бутонами. Не меньше трёх десятков, и все одинаковые. Составила растения в ящик и уже собралась отнести магическую ботанику в детскую, но один из цветков издал звук, напоминающий плеск воды. На пол упал камешек. Взяв его в руки, округлила глаза — похоже на самоцвет или даже драгоценность. Я не ювелир, не разбираюсь, но что-то подсказывало, что это можно отнести в ломбард. Остальные растения тоже «плюхнули». Собрала камешки с пола, сунула их в пустой мешочек из-под семян и спрятала во внутренний карман своей куртки, висевшей на крючке у порога. Ненадёжная надежда, но хоть что-то...
— Иди к себе, Роксана, — входная дверь открылась, в дом зашёл Михей.
Команда с порога — волк в отличной форме.
— Я... — открыла рот, чтобы возразить, но увидела Марка.
Младший брат виновато посмотрел на меня и отвёл глаза, как нашкодивший ребёнок. Михей, кажется, не собирался убивать ни его, ни меня. Это уже неплохо. Но я всё равно волновалась. Мой латинос — мужчина с сюрпризом, никогда не знаешь, что ему взбредёт в голову в следующую минуту.
— Рокси, иди к себе, — повторил, приблизившись ко мне вплотную. — Прими душ.
— Ага, да... — щёки вспыхнули жаром.
Взяв спящего волчонка на руки, посеменила от греха подальше. Я до сих пор пахла Марком, а у Михея сейчас такой нюх, что правильнее было сказать — от меня за милю разило Марком. Срочно в душ!
* * *
Я никогда не любил нудные разговоры, но сегодня мне предстоял именно такой. Надо было объяснить младшему тонкости управления стаей. Посвятить его во все мелочи и ничего не забыть. Чёрт возьми, почему я не сделал этого раньше? Знал ведь, что рано или поздно брат займёт моё место, но учить его — это будто признать своё поражение. Моя власть заканчивалась там, где начиналась воля Богов.
Не меньше часа убил на трёп о делах — язык до мозоли стёр, сам себя достал занудством, а толка не было. Брат сидел на диване и пялился куда-то в сторону, вертел в пальцах стакан с джином. Я ему налил, но он не сделал и глотка.
Замолчал. Плохая тишина — скрежет тяжёлых мыслей в ней. Нет смысла учить младшего. Я управлял стаей по своему, он станет управлять по-другому. Научится, а чего не знает — спросит у старой кости. Акура в беде меня не бросала и младшего не бросит.
— Мих... — Марк подал голос. — Веришь, я бы сейчас свою жизнь отдал, лишь бы ты не умер, — он залпом осушил стакан джина, зажмурился. — Мне сегодня сказали, и я подумал — да ни хера! Миха он в воде не тонет, в огне не горит... А потом понял, что это всё я сам и сделал. Мих, давай на алтарь, а?..
— Завязывай, — я встал с дивана и пошёл разжигать огонь в камине. — Не хуже меня знаешь, что Боги будут против. Сила вожака у тебя. Они так решили.
— Да мне похер, — зло процедил, — что они там решили. Я как без тебя буду?
Со мной говорил не новый вожак — ребёнок. Меня словно отшвырнуло на много лет назад. Мы покидали родину, мелкий висел у меня на шее и молчал, а когда отошли на пару миль от разрушенного поселения, он задал всего один вопрос — ты меня не бросишь? Марк какое-то время звал меня отцом.
— Береги Рокси и Лоу, — складывал дрова в камин. — И ещё... — подавился мыслью. — Келли беременна.
— Да ладно?! — брат запустил пальцы в волосы, растормошил причёску. — Роксана в курсе?
— Ещё не знает. Я сам несколько часов назад узнал.
— Вот дела... — растерянно пролепетал.
— Келли точит зуб на мою Рокси. Когда меня не станет, глаз с неё не спускай. Пообещай.
— Не сомневайся, — пальцы Марка сжались на пустом стакане — едва не хрустнула стекляшка.
Тут можно быть спокойным — младший не подведёт.
— Помнишь, как ты в реке хвост мыл? — у меня на губах заиграла улыбка.
— Дурак был, — брат хохотнул и потянулся к бутылке с алкоголем.
Сам не знал почему вспомнил эту историю...
Марку было лет пять, он только получил от меня способность обращаться по желанию. Бегал на речку волчонком, макал хвост в воду, а потом оборачивался и радовался — весь сухой. Его почему-то забавляла эта игра, а меня его кульбиты на берегу. Марк вырос, и мы отдалились. Каким бы брат ни был раздолбаем, всегда чувствовал в нём сильного самца, конкурента. Я старел, он набирался молодостью.
— Сегодня мне было приятно слышать, что ты считаешь меня вожаком, пока я жив, — развёл огонь и уселся в кресло. — Но в полнолуние ты примешь на себя управление стаей. Это не обсуждается.
— Понял, — брат снова помрачнел.
Забрал у него стакан с джином, отсалютовал и опрокинул в рот. Алкоголь обжёг глотку, боль — душу. Хватит нахрен страдать. Надо прожить остаток жизни так, чтобы сдохнуть с улыбкой на губах. Счастливым.
Я сходила в душ. Три раза! Но запах младшего латиноса смыть с себя не удалось.
Рыкнув, открыла дверь ванной комнаты, шагнула через порог и снова включила воду. Вылила на себя все ароматные мыльные средства, которые здесь были — без толку. Навязчивый запах никак не хотел исчезать. Чёрт меня дёрнул пойти к Марку! Тёрла мочалкой раскрасневшуюся кожу и очень сожалела о своём поступке. С Михеем придётся объясняться. А ещё переполох в стае. И теперь все знают, что вожак нездоров...
Вышла из ванной, замотанная в полотенце, и охнула. Мой латинос стоял у кровати, скрестив руки на груди. Тихо ждать не в его манере, но в душ оборотень не вломился, и сейчас я не заметила и намёка на бешенство. Стоял, смотрел, ничего не говорил.
Каменное холодное выражение лица Михея заставило сердце сжаться. Нервно поправив копну влажных волос, я отступила назад. Волк даже не пошевелился. Щурясь, разбирал меня взглядом на молекулы. Надо что-то сказать?.. Попробовать объяснить? Но как?! Прости, я ходила к твоему брату, он меня лапал...
Посмотрела на своего вожака и густо покраснела. Чёрт, я когда-нибудь умру от воздействия чёрной бездны на психику, зашкаливающего пульса и мучительно сладкого желания трахаться. Последнее рядом с Михеем возникало без согласования с моей волей и вне зависимости от ситуации. По умолчанию.
— Зачем ты пошла к нему? — вопрос, наконец, прозвучал.
— Я... хотела помочь учительнице, — понимала, что несу чушь, но продолжала это делать. — Чтобы Марк подписал ей допуск к урокам.
— Он подписал?
— Нет, — прошептала едва слышно.
— Я повторю вопрос, — у Михея шевелились только губы. — Зачем ты ходила в барак?
Сглотнув отчаянье, зажмурилась. Глупые отмазки. Михей ждал правды — выдавливал её из меня взглядом, тоном, как зубную пасту из тюбика.
— Хотела поговорить с Марком, — кулаки сжались, глаз я не открыла. — Хотела... чтобы он перестал вести себя как обиженный ребёнок.
— Получилось?
— Нет, — мотнула головой, разлепила веки. Картинка нечёткая, голова кругом. — Твой брат не захотел меня слушать. Сказал только... Он считает, что ты относишься ко мне несерьёзно, — голос дрожал, слёзы подкатили к глазам, но я держалась.
— Допустим, но это мнение младшего, — кивнул. — А ты? Ты тоже считаешь, что я должен поставить метку, чтобы показать серьёзность намерений?
Господь бог... Мне дела нет до чёртовой метки! Даже не знала толком, что это и для чего. Дома я прочла пару книг в сказочном антураже, где волки кусали свою пару, чтобы закрепить союз — это всё, что я знала о метках, парах... Всё!
— Послушай, у нас с Марком ничего не было...
Договорить не успела. Михей за секунду смял расстояние между нами и, подхватив меня под бёдра, рванул наверх. Вцепилась в оборотня, напряжённая, как струна, обвила мощный торс ногами, и дежавю перенесло меня в наш первый раз. Та же поза, те же золотые искры похоти во взгляде латиноса, горячее, почти металлическое тело и ощущение невесомости.
Прижав тихонько пискнувшую малышку к стене, аккуратно провёл пальцем по нежной коже шеи, спустился к ключице. Выбирал место для метки. Сделать Рокси своей — заманчиво. Мне впервые в жизни не хотелось думать, что будет потом. Я и так знал. Когда меня не станет, клеймо исчезнет, но пока я жив, имею право ощутить полное единение с парой. С моей парой, чёрт возьми! Я выбрал.
— Что ты?.. О-ох...
Рокси вскрикнула, дёрнулась в моих руках, пытаясь избавиться от болезненных ощущений, когда я сомкнул зубы и, рыча, заклеймил.
Моя!
Пройдёт несколько часов, прежде чем пара ощутит первые «симптомы» нашей связи. Я очень наделся, что ей понравится, но думать толком ни о чём не мог. Во рту собралась слюна — сладкая самочка. Проклятый амулет на шее Рокси не позволял вдохнуть запах, но вкус я чувствовал отлично. Подцепил пальцем цепочку. Сорвать? Хочка уже должна была закончиться... Но это не точно. Успею ещё.
Мне нравилось думать, что время есть. Мне нужно было так думать. Необходимо.
— Всё? — Роксана удивлённо посмотрела на меня, когда я развалился на кровати, заложив руки за голову. — Укусил и хватит?
Член рвался из штанов и, видят Боги, я бы не остановился, но над головой топором висела новость о беременности Келли.
— Я не укусил, а поставил метку, — потянул красавицу к себе. — Знаешь, что это?
— Нет, — улеглась рядом и закинула на меня стройную ножку.
— Скоро почувствуешь, — обнял её крепче. — Моя.
Удивительно, как быстро она умела расслабляться в моих руках. Несколько минут назад Рокси дрожала, не зная, что я собирался сделать, а теперь просто лежала рядом, сопела мне в плечо и ничего не боялась.
— Тебе снова плохо? — Роксана приподнялась на локтях.
Погорячился с «ничего не боялась». За меня она переживала. На душе зашуршало тепло.
— Нет, не плохо. Хотел поговорить с тобой, — острые, тяжёлые мысли царапали горло, готовясь превратиться в не менее гадостный разговор.
Рокси ловко выскользнула из объятий, оседлала меня и потерлась горячей промежностью о рвущий штаны стояк. Центр управления рассудком вырубился, похоть потекла по венам.
— О чем ты хотел поговорить? М? — стянула с себя полотенце, в котором вышла из душа и, прикусив губу, провела пальчиком по моей груди.
Искусительница с самым невинным взглядом делала всё, чтобы разговор не состоялся. Выгнулась, тряхнув влажными волосами, сжала грудь в ладошках и тихонько застонала.
— Перестань, — пытался настроиться, но лапы сами потянулись смять упругие девичьи ягодицы. — Нам надо поговорить... Серьёзно.
— Всё будет хорошо, — расстегнула пуговицу на моих джинсах, справилась с молнией на ширинке и запустила тёплую ладошку в трусы.
Ох, ч-ч-чёерт!
Роксана обхватила рукой пульсирующий от возбуждения член и неумело, но так приятно задвигалась кулачком верх — вниз. Мои мысли сдуло горячим дыханием девочки — все абсолютно. Она права — на хрен разговоры. В голове звенело, я стонал, поддаваясь ласке. Развратница на мне быстро вошла во вкус — движения стали уверенными. Под моими пальцами нежная шёлковая кожа, на языке сладкий вкус пары — вот что я буду помнить, когда придёт время «уходить». По моей груди скользнул холодный кулон.
— Чёртова побрякушка... — ругнулся.
— Хочешь, я его сниму? — прошептала Рокси у моего уха, зацепив пальчиком цепочку.
— Боюсь, снова крышу сорвёт, — хрипел, стягивая с себя штаны. — Иди сюда, моя.
Крепко сжав её бёдра, вошёл в тугую влажную плоть. Кайфуя, наблюдал, как девочка выгнулась, схватила ртом воздух и задрожала, сжимая мышцами меня в себе.
* * *
Михей снизу вколачивался в меня со всей звериной страстью. Он внушительный мужчина, и размер члена у него внушительный. Ощущала каждую венку на крепком стволе, сама насаживалась до упора и, кажется, у меня оргазмировали все клетки. Одновременно.
Метка на шее гудела — связь, о которой я толком ничего не знала, бежала по венам бешеным потоком удовольствия. Меня накрывали нереально яркие, горячие ощущения. Между ног, внизу живота бесконечный спазм — едва отпускало и снова набирало обороты. Всё было ещё острее, чем в первый раз и у меня снова кружилась голова, а собственные всхлипы и рычание Михея звучали в ушах эхом. Шлёпнув ладонью по широкой груди, вскрикнула, выгнулась от сладкого спазма, скрутившего низ живота, и почувствовала, как меня наполняет тёплое семя. Лицо моего латиноса скрыли яркие блики...
Чёрт...
Нет!
Ощущение свободного падения — мягкая темнота подхватила моё дрожащее от оргазма тело...
— Лейла?
Это был голос Михея. Точно... Остальное я не узнавала, не понимала и не осознавала. Обычно мои обмороки проходили стандартно — потеря связи с реальностью, обретение связи с реальностью. Но не сейчас. Я стояла перед зеркалом в комнате вожака, но моё отражение совершенно не напоминало Роксану. Округлив глаза, пошевелила пальцами правой руки — девушка в зеркале не отставала от моих движений. Господь бог! Всё так, словно я попало в чужое тело! В глубоко беременное тело... Не успела смириться ни со своей новой латиноамериканской внешностью, ни с огромным животом, потому что поясницу скрутило от дико боли. Вцепившись в комод, я взвыла.
— Лейла, вот ты где... — в комнату зашёл Михей. — Боги! Что с тобой?
— Не знаю... — прохрипела, задыхаясь. — Спина болит, и живот хватает, — скривилась от боли.
— Идём, — он взял меня под руку и осторожно повёл к двери. — Давай, родная... Вот так, — вожак нянчился со мной словно с ребёнком.
— Михей, что происходит? Скажи... А-а! — ещё одна волна невероятной муки едва не скрутила меня в бараний рог.
— Наша дочь готова появиться на свет, что же ещё? — на лице латиноса ни тени страха.
Оборотень был сосредоточен, собран и готов ко всему. А я — нет!
— Какая дочь?! Михей ты с ума сошел?!
Спальня кувыркнулась, и я снова полетела в вязкую чёрную пустоту...
— Тужься! — Акура стояла у кровати, на которой я лежала, и держала меня за руку.
— Что? — попыталась встать, но оказалось, сил нет.
Рухнула на подушку, а шаманка согнула мне ноги в коленях и неразборчиво что-то проворчала. Боже, я рожаю? Как себя чувствует женщина, которая вот-вот станет матерью, я понятия не имела, но подозревала — это оно. По лицу бежали капельки пота, боль была невыносимой — терпеть казалось невозможно.
— Тужься, Лейла! Сейчас! — скомандовала старая волчица.
Почему они называют меня Лейлой? Что происходит?!
Мой ор оставил звон в ушах... Сделала, как велела Акура, и через мгновение комната наполнилась детским плачем. Огромное облегчение и невероятная лёгкость смешались с паникой — мне не хватало воздуха. Дышать невозможно.
— Михей! Михей, сюда! — кричала шаманка, хлеща меня по лицу ладонью.
Бабуля сил не жалела, вот только бодрости это мне не прибавило. Последнее, что я увидела — младенца на её руках и бледного Михея, нависшего надо мной.
Парила над городом, в котором родилась и выросла. У меня не было тела, но я чувствовала огромную силу. Я и была этой силой — ветром, потоком энергии, магией. Внизу переливались огнями улочки, куда-то шли люди, сигналили машины. Вечер. Всё казалось знакомым и одновременно чужим. Будто впервые видела места, которые знала, как свои пять пальцев. На рекламном мониторе в центре площади высветился ролик про скидки. Милая девушка с шикарной улыбкой обещала «плюшки»... Меня смутила дата. Прикинула, сколько мне было лет, когда эта милашка улыбалась с экрана — тринадцать.
Почему-то меня не удивляло, что я очутилась здесь — в прошлом, пять лет назад — и не чувствую тела. Неслась ветром в направлении трейлера, где мы жили с мамой, ни о чём не думала.
Наш дом на колёсах... Я вспомнила этот осенний вечер.
Вдатая мама в очередной раз выгнала меня — ей не понравилось, что дочь читала нотации. Пошла на вокзал... Там можно выспаться, а утром пойти в школу. Я не усну на уроке, не получу плохую оценку — всё будет хорошо.
Но хорошо не случилось. В зале ожидания, где я, устроившись на креслах, приготовилась хоть как-нибудь поспать, у меня сонной из рук выдрали рюкзак. Там было всё — деньги, учебники, телефон... Вся моя жизнь в рюкзаке. Побежала за ублюдком-вором и, запнувшись, расшибла голову об бордюр на улице. Сильно. Я не помнила, как оказалась в больнице — только напряжение на лицах врачей и обрывки фраз, из которых следовало, что состояние у меня гаже некуда.
А потом пришёл сон — густой и вязкий.
Тогда всё обошлось, хоть доктора не давали обнадёживающих прогнозов. Я провалялась в клинике почти три месяца — заново училась произносить некоторые слова, писать. Выкарабкалась. Многие говорили, что это чудо. Меня выписали, и мама даже ненадолго перестала пить...
— Рокси?.. Ты слышишь меня?
Вздрогнула, передо мной на кровати сидел Михей. Вид у него был крайне взволнованный. Я чувствовала себя вполне неплохо, если не считать мелкой дрожи, но это от холода. Одежды на мне не было, а прохладная комната далеко не солнечный пляж.
— Я снова отключилась? — потёрла переносицу, пытаясь окончательно прийти в себя.
— Обморока не было, — латинос накинул мне на плечи одеяло. — Ты просто уселась на кровати и смотрела вперёд. На меня не реагировала. Боги...
Бедный мой вожак. Свела брови и взяла его за руку — опять напугала его в самый интимный момент.
— Всё в порядке, ты не виноват, — поспешила успокоить. — У меня словно... видение было. Так странно... — вспоминала всё, что привиделось. — Представляешь, я была Лейлой, рожала Лоу.
Латинос не фонтанировал эмоциями по поводу моего короткого рассказа. Сидел напряжённый, внимательно смотрел на меня, а через минуту встал и принялся одеваться.
— Мы идём к Акуре, — заявил, натягивая джинсы.
Не понимала, из-за чего так переполошился латинос. В Левенросе со мной регулярно случались чудеса. А если вспомнить, что я храню в себе магию его покойной жены, то вообще ничего удивительного в видении нет. Ах, да, мы это не обсудили. Михей собирался сегодня поговорить, но у меня уже не было желания поддерживать беседу. О том, что моего мужчины скоро не станет, я «узнала из-за переполоха в стае» — ложь. В остальном мне тоже придётся юлить и отмалчиваться. Лучше мягко обойти эти темы. Пока. Мы отправимся в мой мир, магия Марка уснёт... Всё будет хорошо.
Михей ледоколом с крейсерской скоростью ломал ночную прохладу, крепко сжимая моё запястье. Мы шли к дому шаманки. Бежали!
— Я упаду! — пищала, едва поспевая за волком.
Вместо ответа он подхватил меня на руки и понёсся вперёд. Паникёр.
Впрочем, ничего интересного Михею не досталось. Акура услышала, о чём пойдёт речь, и лёгким движением руки с помощью колдовства отправила латиноса за дверь. Мы с шаманкой остались одни в хижине.
— Говори, девочка, — с самым серьёзным видом потребовала.
С ума все посходили? Почему-то моё видение вызвало шквал эмоций у двух оборотней — на новость о смене вожака отреагировали холоднее. Выдохнув, я уселась за стол и стала рассказывать, что к чему. Акура слушала очень внимательно, иногда кивала и ни разу меня не перебила.
— ...Потом я пришла в себя и... в общем-то, всё, — уставилась на волчицу в ожидании вердикта.
— Действительно — чудо, — она нахмурилась. — Сила Лейлы спасла тебе жизнь. Подумать только, магия оборотня преодолела расстояние между мирами и помогла дикарке, — всплеснула руками.
— Меня тогда магия Лейлы вытащила? — я хихикнула. — Врачи со мной столько возились, а вы говорите — магия.
— Не хочу ничего плохого сказать о лекарях из твоего мира, но они сами признали — это чудо. Ты была на волоске от смерти, а потом рисковала остаться калекой.
— Н-наверное, — пожала плечами.
В тринадцать лет смерть не кажется чем-то реальным. Даже не задумывалась, что могла отправиться на тот свет или остаться инвалидом. Пронесло — и слава богу.
— Меня другое удивило, — старая шаманка сощурилась. — Не каждому дано коснуться видения, девочка.
— Ой, ладно! — отмахнулась. — Марк просил у вас благословения пообщаться с духами. Вы ведь не удивились?
— Любой из стаи может получить разрешение задать вопрос духам, но видения приходят только к шаманам. Похоже, это твой дар, девочка.
Мы с волчицей, наверное, целую вечность переглядывались. У меня случился ступор. Выходило, что кроме магии Лейлы, которая когда-то спасла мне жизнь, есть ещё и моя сила. С ума сойти...
— Я как-то могу помочь Михею? — выдала единственный правильный вопрос.
— Живи с ним долго и счастливо у себя на родине. К сожалению, это единственный способ помочь ему.
Старая волчица — опытная шаманка, не смогла выдернуть моего вожака из лап смерти. Куда уж мне...
— Значит, план остаётся прежним? — я подняла глаза.
— Остаётся, — Акура кивнула. — У тебя есть способности шамана, но чтобы обучить тебя мастерству, понадобится много времени. У Михея его нет.
— Пойду, — мне стало не по себе, я поднялась из-за стола, потянулась за курткой.
— Ты скоро отправишься мир, где магия не больше чем пшик. Мне искренне жаль. Из тебя мог бы выйти толк.
— Ага, да...
Я нервничала. Если от меня нет толка, то и думать об этом не надо.
— Метка ничего такая, — старая волчица улыбнулась, покосившись на отметину у меня на шее.
Я накрыла ладонью след от зубов латиноса, щёки вспыхнули жаром. Метка казалась мне очень интимной вещью. Глубоко в душе я искренне считала, что такое напоказ не выставляют.
— Спасибо, — поджав губы, кивнула.
— Постой, — шаманка достала из посудины брикет спрессованных трав. — Возьми это, — протянула мне.
Местное противозачаточное. Вертела кубик в пальцах и стояла на месте. Оно мне надо?.. Учитывая трудности, которые уже есть и ещё предстоят — нет, не надо. Об этом кричал здравый смысл, а сердце в груди выстукивало азбукой Морзе — откажись. Это глупо, но... У меня стало так тепло на душе, так уютно от мысли о крохе-волчонке.
— Не нужно, — отдала Акуре брикет и направилась к двери.
Едва я переступила порог хижины, меня взял в оборот Михей:
— Ну? Что старая кость сказала? — нетерпеливо выпалил.
Открыла рот, чтобы сказать правду, но вовремя поняла, что это может стать большой ошибкой. Мы скоро отправимся в другой мир — туда, где живут люди... Михей ненавидит людей. Всё, что я сейчас скажу, потянет за собой вереницу подробностей. Не дай бог мне проговориться хоть на цент! Если Михей догадается о нашем с Акурой плане — это конец.
— Ничего не сказала, — буркнула и отправилась вперёд. — Идём. Лоу дома одна.
За спиной послышался недовольный рык оборотня и хруст снега.
— Рокси! — поравнялся со мной, крепко сжал локоть. — Или ты объяснишь, или я спрошу у Акуры.
В оцепенении смотрела в чёрную бездну глаз — конечно, волк просто так не отстанет...
Он нахмурился, кивнул и развернулся, чтобы нанести визит шаманке.
— Стой! — успела ухватить его за руку. В панике не придумала ничего лучше, чем выдать новую порцию лжи. — Я... Я не хотела поднимать эту тему.
— Какую ещё тему? — он изогнул бровь.
— То, что произошло не было видением. Сила Лейлы проявилась... Ты ведь знал, что я храню в себе её магию и ничего мне не сказал, — едва в узел не завязалась, чтобы повернуть разговор в нужное мне русло.
Михей помрачнел, сплюнул на снег и отвернулся.
— Я собирался обсудить с тобой это... и не только это, но ты сбила меня с толка. Конечно, я сбила его с толка! И продолжала это делать. Выбора не было.
Не особо слушала, что говорил оборотень. У меня от волнения чуть сердце не взрывалось.
— Послушай... — вдохнула морозный воздух носом, выдохнула пар изо рта. — Это прозвучит жестоко и эгоистично, но я хочу быть с тобой... хочу быть счастливой. Не знаю, сколько нам отвели эти ваши Боги, но прошу, давай, не будем тратить время впустую.
Вот ведь чёрт! Хотелось язык себе выдрать. Я не собиралась полагаться на Богов и уж тем более не была готова мириться со страшным финалом. Мы проживём с Михеем и Лоу долгую счастливую жизнь, а место... Место не имело значения. Латинос поймёт. Не сразу, но поймёт меня.
Волк стоял спиной, смотрел куда-то в тёмную даль.
— Возможно, ты права, — голос Михея прозвучал рычащим эхом.
Ничего-ничего, и это пройдёт. Латинос не отличался уравновешенным характером, но он отходчивый. Кроме того, я знала пару способов поднять ему настроение.
* * *
Сидел на промёрзшем диване, на крыльце дома в одних штанах и сапогах, но не чувствовал холода. Тело до сих пор горело. Рокси круто взяла меня в оборот. Пришли домой и понеслось. Лоу видела десятый сон, а родители творили разврат. Ванная, кровать, потом снова ванная и опять кровать... Затрахал девчонку до такой степени, что кончив в сто какой-то там раз, она просто вырубилась.
Над Левенросом тянулся рассвет, шёл лёгкий снег. Стая спала, а у меня сна ни в одном глазу. Недоговорки между мной и Роксаной спутались, смешались — получилось чёрт-те что... Но я мог понять пару — бедная девочка натерпелась в жизни, и, к сожалению, в Левенросе её тоже не ждало абсолютное счастье. Отложим разговоры на время...
Достал из кармана брюк эльфийскую бумажку, которую мне отдал Сали. Развернул. Печать повелителя выглядела, как всегда, монументально, и подпись его. В документе чёрным по золотому написано, что главный эльф с превеликим удовольствием возьмёт к себе в гарем целую одну молодую волчицу по имени Трикси и даже списывает мне нехилую часть долга, но вторую самку — Келли, принять не готов. Причина? Установлена придворными лекарями — её беременность. Естественно, королю не нужна девка с прицепом в виде волчонка... Но мне не давало покоя отсутствие изменения в запахе «будущей матери».
— Вожак...
Открыл глаза и уставился на Сали. Видимо, я всё же задремал, потому что его появление оказалось для меня полной неожиданностью. За спиной волка стояла Келли и сверлила меня недовольным взглядом.
— В чём дело? — прорычал, поднимаясь на ноги. — Мисс хочет в клетку? Могу устроить.
— Беременную самку в клетку посадишь? — бывшая скривилась.
— Тебе ли не знать на что я способен? — отодвинул с дороги Сали, подошёл к ней. — Цель визита?
— Вожак, она мне все нервы вымотала, — оборотень подал голос. — Со вчерашнего вечера требует встречи с вами. Охрану задолбала выходками...
— Рот закрой. С тобой позже поговорю, — пообещал ему и сжал пальцами холёную мордаху самки. — На хера пришла?
— Хочу свободу, — выдала, глядя мне в глаза.
— Что? — усилил хватку.
— Хочу быть частью стаи, как раньше.
Волчица растеряла последние крохи рассудка, а с ними и страх пропал. Свобода, быть частью стаи — я ухмыльнулся.
— Нет.
— Мне не нравится, что меня днём и ночью контролируют. Я мать твоего будущего ребёнка! — взвизгнула от возмущения.
— Насчёт твоей беременности есть сомнения, — прорычал.
— Какие могут быть сомнения?! — Келли дёрнулась, отступила назад. — Акура подтвердила — я ношу твоего щенка.
Бывшая пахла, как прежде — похотливой алчной сукой. Старая кость — мудрая волчица, и я ей доверял, однако возраст никого не щадит. Чем больше я смотрел на Келли, чем дольше пытался уловить новое в её запахе, тем крепче становилось ощущение, что шаманка ошиблась.
— Сали! — рявкнул, и оборотень через мгновение встал рядом с нами. — Если эта женщина ещё раз выйдет из дома без моего разрешения, отвечать будешь ты. Башкой! — смотрел на бывшую, говорил для волка. — Прогулки под конвоем, в лесу. Чтобы в поселении её не видел. Понял?
— Понял, — закивал.
Сали подхватил злющую Келли под локоть и потащил в «тюрьму», а я плюхнулся на холодный диван.
У меня были серьёзные причины полагать, что дело тут нечисто, но доказательств пока нет. Если за неделю в запахе Келли ничего не изменится, лично отвезу её в гарем к повелителю эльфов. Нагну его лекарей раком — будет весело. Рокси пока ни о чём знать не стоит. «Радовать» пару новостью, в которой сам не уверен, передумал. Продолжал плодить недоговорки...