Дикарка для волка

Ливень закончился, начался нудный дождь. Такой что угодно расквасит — землю под ногами, душу. Ему без разницы. Я шёл к клеткам в халате и домашних тапках по размокшей дороге. Цель не из приятных, но надо убедиться, что Сали не напортачил.

Молодой волк вертелся на месте заточения двух самок — проверял в темноте замки. Научен горьким опытом, бедолага. Я подошёл, кивнул ему — отойди в сторону, — и парень послушно направился к поваленным неподалёку деревьям. Он не всегда идеально выполнял мои приказы, но сегодня расстарался. Плюс к его репутации.

— Вожак, прошу, выслушайте меня, — вцепившись пальцами в прутья, жалобно запищала Трикси.

— Дура! — прорычала Келли из соседней клетки. — Раньше надо было думать.

— Рты закрыли! — рявкнул.

Заткнулись синхронно.

Придётся депортировать из Левенроса двух молодых самок — шикую. Разбрасываться бабами, способными родить для стаи здоровых волчат в нашей ситуации почти преступление, но я готов пойти на это. Интриги надо выдирать с корнем.

— Дикарка что-то скрывает, — зашептала нянька. — Вожак, я не вру. У неё есть странная вещь...

— Вы с Келли достаточно сказали и сделали. Теперь отправитесь в гарем правителя эльфов.

Трикси охнула, бывшая промолчала, но я кожей чувствовал её ужас. Обе самки знали, что там их ничего хорошего не ждёт. Станут игрушками остроухого короля, хапнут впечатлений. Я ещё не до конца расплатился с эльфами за землю, на которой построил Левенрос, и две молодые девки — отличная плата в счёт долга.

— Ты обещал мне, Михей... — зашипела Келли. — Ты обещал! — сорвалась на крик, разорвавший ночную тишину. — Я выйду замуж, за кого скажешь, только не отправляй к ушастым!

— Ты просрала свой шанс найти мужа в стае, — наклонился к прутьям и выплюнул ей в лицо горькую правду. — Вы с Трикси никогда не вернётесь в Левенрос.

Выпрямился, развернулся и зашагал к поваленным деревьям. Спину буровил злобный взгляд бывшей, нянька жалобно скулила. Крепкие самки... Да на хер они тут не сдались.

— Машину починили? — подошёл к Сали.

— Парни обещали через пару часов.

— Как починят, грузи этих сук и вези в город. Проси аудиенции короля. Скажи, Михей отдаёт девок в счёт платы за землю, и пусть бумагу напишет... С печатью.

Верить инфантильному владыке эльфов на слово я не собирался. Пусть своей царственной ручонкой нацарапает, сколько мне ещё у него в должниках ходить, и штампик поставит. Похлопал молодого волчару по плечу и пошёл вперёд. Без цели и особого желания прогуляться. Просто надо переварить случившиеся.

По телу гуляла ненормальная слабость, по мозгам долбил разговор с Роксаной. Она хочет вернуться домой и, самое хреновое — может. Я едва не проморгал их с Трикси сделку. В один ни хера не прекрасный день моя дикарка исчезла бы из Левенроса безо всякого «прощай». Винить девочку нельзя, но и отпустить её я не мог. У меня ёкнуло, да так, что крышу повело. Под сорок, а слюни распустил, как щенок. И дело даже не в идеальном теле Рокси — надо же! Она молода, и у нас с ней ничего общего, но... Девчонка разглядела в ублюдке-вожаке того Михея, о котором я сам давно забыл. В башке прокисшим вином бродили мысли — разобрать на хрен железную дорогу, вокзал, а дварфов пустить по миру. Не успокоятся же...

Я мог. Но это, чёрт возьми, неправильно!

Заставить Рокси остаться — не проблема. Проблема — сделать так, чтобы она сама этого захотела. Я подсел на кайф искренности, и мне требовалась новая доза — сильнее, серьёзнее. Пока Роксана держит в голове идею помочь Лоу, она останется в Левенросе, а я могу заработать очки. Время есть. Правда, ухажёр из меня тот ещё. Никогда не умел казаться лучше, чем есть на самом деле. Разгромить железную дорогу, лишив девчонку шанса вернуться домой, сделать её пленницей, отогнать кобелей, если понадобиться — не вопрос, а вот с романтикой — напряг. Кроме хорошего траха мне ей предложить нечего.

Мысли комкались, я думал о Рокси, видении шаманки и предстоящем разговоре с младшим, невольно приправляя всё ревностью. Чтобы развеяться, решил пробежаться зверем. Сбросил с ног тапки, развязал пояс халата и, зарычав, задрал голову к ночному небу. Мышцы скрутило от дикой боли, я взвыл. Обращение приносило муку — такого со мной ещё не было. Матерясь, опустился на холодную землю. Процесс пошёл, обратно только из звериной формы, но до неё ещё надо дожить. Херово — не то слово! Ощущение, что я подыхал.

Что за чёрт?!

В пасти пустыня, в лапах дрожь, зрение, как у крота... мать его. Сделав несколько шагов, понял, что наступать на лапы — боль: подушечки треснули до крови. Посмотрел назад, чтобы увидеть пару своих копий, и охренел — волки были почти прозрачными. Кое-как доковылял до лужи, грохнулся на пузо и прилип языком к грязной воде — лакал, но напиться не мог. Меня колотило, словно шавку на морозе. Волки-двойники за спиной почти не ощущались. Да и хер бы с ними, всё равно в похожую на туман иллюзию душу не перебросишь. Неужели это последствия от лечения младшего? Надо было слушать старую кость... Отдохнуть надо.

Повалившись на бок, понял, что сил подняться нет. Пришлось принимать двуногую форму из положения лёжа и снова всё это через адские муки. В башке булькала раскалённая лава, кости, кажется, ломались. Ещё немного, и конец...

С трудом уселся на голую задницу. Халат я не снял, от него остались только лоскуты, из носа хлестала кровь. Мне ещё сорока нет, а тут давление!

— Нормально, дедуль? — подначивал себя, пытаясь взбодриться.

Добраться бы до дома и сразу в люлю. Завтра на улицу не выйду и жрать буду за троих волков. Пусть хоть мир рухнет, вожаку нужен отдых.

Плёлся по лесу, растирая густую кровь по лицу, падал — ноги не держали, поднимался и снова шёл. С оптимизмом я перебрал. Одного дня не хватит — отлёживаться придётся минимум несколько суток. И лучше, если меня в этом состоянии никто не увидит. Особенно дочь и Роксана. Не стоит им на такое смотреть.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Идею заглянуть к шаманке, отмёл сразу. Слушать ворчание старой кости не хотелось. Она говорила, я не послушал — сам разберусь. Отдал слишком много магии — ни хрена не шутки, и шлифанул бодрыми приключениями. Результат налицо. Или на лице?.. Собрал языком кровавый ручей над губой.

* * *

Бытовой ад! Я никогда не разводила огонь в кухонной печи, не знала, как варить суп из дичи и не ориентировалась в тёмном погребе. Итог — Лоу пришлось ужинать вяленым мясом с чёрным хлебом. Это вкусно, но явно не то, что нужно на ночь желудку пятилетней девочки.

— Прости, мам, — хмурая малышка тыкала пальцем в хлебный мякиш, — у меня не выйдет зажечь свет в погребе. Сил нет... И папы нет, — немного подумав, добавила.

Да уж... Папы не было дома уже около часа или чуть больше. Скользнула взглядом по оконному стеклу — ночь уже. Где его носит?

— Это ты прости меня, мелочь, — я вздохнула. — Плохая из меня мама.

— Хорошая. Просто ты забыла, как пользоваться магией.

— Ага, да...

Тарабанила пальцами по столешнице и кусала губы. Господь бог, это же глупость! Переживать за громилу латиноса. Он сам кого хочешь обидит, а потом догонит и ещё раз обидит. Но ничего не могла с собой поделать. Больная фантазия подкидывала страшные картинки — вожака раздирает стая соседских ублюдков. Мотнула головой, чтобы отогнать от себя бред.

— Скоро магия дома кончится, и свет погаснет, — Лоу нагоняла жути. — Ты боишься темноты, мам?

— С такой семьёй, как у меня, глупо бояться темноты, — я улыбнулась, глядя, как малышка расправляется с мясными кусочками.

— Да, — закивала, — папа сильный, он защитит нас от всего. Знаешь, какой он волк?! У-у-у, страшный! — округлила глазки. — А ещё он может подарить способность обращаться каждый день любому из нас.

Услышанное удивило.

— Я думала, вы и так можете превращаться, когда захотите.

— Не-а, не-а, не все. Папа сам выбирает, кому так можно. Дяде Марку можно, Акуре можно... Мне тоже, но не получается.

— Просто ты ещё не научилась пользоваться своей магией, — почти повторила её слова, надеясь подбодрить. — Келли может превращаться, когда захочет?

— Раньше могла, но папа на неё разозлился и отобрал способность. Теперь Келли превращается только в полнолуние.

Какая грустная история. Я злорадствовала. Очень некрасиво с моей стороны, но очень приятно. Трикси жаль, а фифу в розовых кроссовках — ни капли. Женой Михея она станет! Ну-ну...

Где его носит, чёрт возьми?

Входная дверь хлопнула, а через несколько секунд я разглядела мелькнувший в гостиной силуэт вожака. На душе полегчало — он дома.

— Папа пришёл, — Лоу допила молоко и, поставив стакан на стол, встала из-за стола. — Можно идти спать.

Можно... Мне придётся топать под бок к оборотню. Кому я вру — «придётся»? Желание оказаться поближе к Михею и успокоиться окончательно было куда сильнее, чем желание узнать его решение — отпустит он меня домой или нет.

Уложила Лоу спать как настоящая мама — почитала ей сказку, накрыла одеялом и, поцеловав на ночь, вышла из детской. На душе шуршало что-то очень приятное. Счастье? Остаток вечера, который мы провели с малышкой, подарил радость. Надеялась, что ей тоже было приятно. Вздохнув, я расправила ментальные крылья и полетела по коридору к комнате вожака — к своей комнате. Жалела, что наш разговор закончился на неприятной ноте. Возможно, мне не стоило проситься домой. По крайней мере, не сейчас. Плохой был момент, неподходящий.

Дёрнула дверную ручку — закрыто. Что за чёрт? У стены стол пакет с вещами, которые волк мне сегодня подарил. Сердце ухнуло вниз, кулак сам сжался. Я врезала по двери:

— Эй! — горло сдавило от обиды.

Ответом стала тишина. Серьёзно?! Продолжила стучать, но уже пяткой. Так не пойдёт! Это, в конце концов, нечестно! Сначала сказал, что теперь я буду жить в его комнате, а потом вещички выставил. Меня это жутко злило. Я не игрушка: захотел — взял в кроватку, не захотел — оставил за порогом.

— Уходи, Роксана, — глухой голос вожака из комнаты заставил меня вздрогнуть.

— И не подумаю! — шипела. — Открывай.

— Мне нужно отдохнуть. Иди к себе.

— Ха-а... — выдохнула и замерла с приоткрытым ртом.

Значит — к себе?! Да и чёрт с тобой! Пнула пакет с вещами и, сжав кулаки, потопала куда послали. Глупая Рокси, раскатала губу. Закатать срочно! Размечталась, фантазёрка. Мистер вожак желает отдохнуть, дикарка не должна мешать. Завтра мы продолжим переговоры о моём возвращении домой. И теперь я буду ставить условия. Пусть хоть в клетку сажает, хоть из Левенроса выгоняет. Так с собой обращаться я не позволю.

Утро добрым не было. Спала плохо, ворочалась — не думать о латиносе не получалось. С рассветом я уничтожила ментальные крылья и твёрдо решила больше никогда не мечтать. Мне восемнадцать, а не пятнадцать — хватит фантазировать.

— Почти готово, — я помешивала деревянной ложкой мясной бульон в котелке над огнём.

Лоу сидела за кухонным столом и внимательно за мной наблюдала. О том, как я разжигала огонь в печи, вспоминать не хотелось. В награду мне — обожженная ладошка и настроение хуже не придумаешь. Покормлю девочку, отправлю её в школу, а сама пойду к Михею. Пусть скажет, что решил по поводу моего возвращения домой. Выходить к завтраку оборотень не собирался. Малышка стучалась в дверь его спальни час назад, вожак ответил что-то невнятное и не открыл.

— Мам, кажется, папа заболел, — с грустью сообщила Лоу.

— С чего ты взяла? — буркнула.

Такие, как бешеный латинос, не болеют, не тонут и не горят. Что ему — амбалу — будет? Я, дурочка, вечером переживала за него, но ничего, пришёл же домой.

— Папа никогда не спит так долго, — девочка нервничала, теребила салфетку в руках. — Если Трикси нет, то он готовит мне завтрак.

— Боюсь, Трикси больше не твоя няня, — я потянулась за тарелкой на верхней полке.

— Папа её выгнал?

— Ну, да. Ты не помнишь?

— Не-а.

Лоу вчера была слишком увлечена эльфийской игрой и не заметила, что волчицу практически выволокли из гостиной. Но это полбеды! Папаша-оборотень, наверное, решил, что дикарка вполне может поухаживать за девочкой. Я не против, но мог бы попросить. Заболел он, как же!

— Уверена, с ним всё в порядке, — поставила перед малышкой миску с бульоном, положила рядом ложку и хотела нарезать хлеб, но хлопнула входная дверь.

Отложив нож, собралась пойти посмотреть, кто пришел, и столкнулась на пороге кухни с шаманкой. Вид у волчицы был недобрый. Раскрасневшаяся, растрёпанная, она сжала костлявые пальцы на моих плечах:

— Где вожак? — прохрипела, тяжело дыша.

— У себя, — я растерянно моргнула. — Заперся в спальне, не выходит.

Ничего не говоря, Акура развернулась и потопала из кухни в сторону комнат. Пусть привет передаёт, если достучится, конечно. Хмыкнув, я вернулась к столу. Слышала, как шаманка барабанит в дверь спальни, зовёт вожака и чертыхается. Похоже, ей он тоже не открыл.

— Никуда не годится, — Акура вернулась в кухню. Цапнула кусок хлеба с разделочной доски. — Что у вас произошло?

— Ничего, — я отвела глаза. — Пришёл вчера вечером, закрылся и никого к себе не пускает.

— Ладно, с этим потом разберусь. Сейчас надо другую проблему решить.

— Проблему? — спросила я, но уставились на шаманку мы вместе с Лоу.

— Сегодня на рассвете в Левенрос приехала новая школьная учительница.

— Разве это плохо? — я растерялась.

— Замечательно, а вот эльфы у ворот Левенроса — плохо. Притащились за ней, несут какой-то бред. Там такие разборки намечаются... Не приведи Боги!

Шаманка оставила надкусанный кусочек хлеба на столе и быстро зашагала к выходу.

— Мам, пойдём, посмотрим, — малышка спрыгнула со стула и вцепилась мне в руку.

— Ничего, что ты в школу опаздываешь?

У девочки явно страсть ко всему эльфийскому, только это не повод пропускать занятия. Господь бог, когда я успела стать образцовой матерью-занудой? Мне и самой хотелось посмотреть на настоящих эльфов, но «разборки» — не место для пятилетней девочки. Интересно, в чём там дело?..

— Ма-а-ам, — захныкала.

— Собирайся, я отведу тебя в школу, — заявила со всей строгостью.

Лоу сморщила носик, выпустила мою руку и пошла одеваться. Ничего-ничего, это лучше, чем попасть под раздачу. Убрав тарелку с нетронутым завтраком, тоже пошла собираться.

Дотопала до комнаты вожака, подняла с пола пакет с вещами и замерла, прислушиваясь, что происходит в спальне оборотня. Тишина. Вдруг Лоу права, и Михей заболел? Осторожно постучала:

— Мистер вожак? — прильнула ухом к двери.

— Уходи, Роксана, — откликнулся сразу, но голос скрипел.

— Ты в порядке?

— Уходи.

В груди дёрнулось беспокойство. Странно всё это. В стае намечалась драка, а он нос из комнаты высунуть не хочет. Постояла ещё минутку, но настаивать не стала. Провожу малышку в школу и ещё раз попробую установить контакт. Михей тот ещё хам, но если и правда заболел — надо помочь. Мужчины не признают слабость, часто это заканчивается плохо. С моим отцом так было...

Стало страшно. Отмахнувшись от плохих мыслей, достала из пакета куртку, ботинки и шапку.

— Мне надо отвести Лоу в школу. Я скоро приду, — говорила с волком через дверь, завязывая шнурки.

Он не ответил. Ладно, постараюсь вернуться поскорее.

* * *

Сдала малышку в руки учительнице, отбила новую попытку наставить меня на путь «сиди дома, дикарка» и с гордым видом удалилась из школы. Никому тут я ничего не должна, нечего смотреть на меня сверху вниз.

Домой пошла по обходной дороге — той, где нас с Марком чуть не задавил джипом вожак. Не самые приятные воспоминания, но лучше, чем ловить на себе надменные взгляды волков. Я перебила привкус неприятных воспоминаний образом Михея, пытавшегося починить дверцу шкафа. С отвёрткой в руках, взволнованный, он показался мне... Милым? Пожалуй, да — милым.

Осенняя прохлада на улице стала почти зимней. Лужи по обочинам покрылись корочкой льда, а нос пощипывал мороз, но холодно мне не было. Тёплая замшевая куртка на меху с симпатичной вышивкой и ботинки отличные — всё по размеру. Как ни крути, а вожак позаботился. Значит, и мне стоит ответить ему тем же. Я не злопамятная, и вообще, ждать от заболевшего оборотня хороших манер — глупо. Накормлю его бульоном, который сварила для Лоу, и придумаю что-нибудь на обед. Если что, позову Акуру, но я надеялась, что сама справлюсь. Всего один вредный чихающий оборотень — мелочи.

— Эй, мисс! — женский голос раздался у меня за спиной.

Я обернулась. Из-за толстой сосны выглянула девушка-пышка. Одета дамочка была не по-местному. Упакована, словно на северный полюс собралась — шикарная соболиная шуба в пол и меховая шапка. В Левенросе похолодало, но не до такой же степени.

— Это ты мне? — сощурилась, пытаясь лучше разглядеть незнакомку.

— Ага, — она «целиком» вышла из-за дерева и очень грациозно для своей комплекции пошла ко мне. — Ты из стаи? — с опаской посмотрела по сторонам.

— Можно и так сказать. А ты?

— Хотелось бы верить, — нервно хихикнула и втянула ноздрями воздух. — Ты почти не пахнешь. Это странно...

К манерам оборотней привыкнуть сложно, но я почти смирилась, что при знакомстве они меня обнюхивают. Девушка не постеснялась сократить расстояние между нами до очень личного и старательно вдыхала воздух, пытаясь уловить мой запах. Глаза незнакомки стали круглыми, она отскочила от меня.

— В чём дело? — я на всякий случай понюхала рукав своей куртки.

— На тебе одежда эльфов... Ты эльфийка?! — голос волчицы звенел, как колокольчик.

— Я человек.

— Точно человек? — она сделала шаг вперёд, вытянула шею, пытаясь рассмотреть мои уши. — Я просто людей никогда не видела, и мне говорили, что в Левенросе их нет.

— Одна есть, как видишь. Ты сама кто такая?

— Ульяна, — девушка протянула мне руку. — Новая учительница в вашей школе.

— А я Роксана, — ответила на рукопожатие. — Значит, это из-за тебя намечается драка?

— Да прямо! — волчица скривилась. — Не будет никакой драки. Я сейчас пойду и всё улажу. Только... — она замялась, запустила руку в карман шубы. — Не могла бы ты подержать вот это? — сунула мне какую-то металлическую вещицу. — Недолго, я потом заберу.

— Это чего такое? — я вертела в руках штуку, напоминавшую дырявый металлический стакан с ручкой.

— Это подстаканник, — гордо сообщила Ульяна. — Пусть пока у тебя побудет.

Подстаканник? Никогда не видела. Я не уверена, есть ли в моём мире подстаканники... По крайней мере, в Штатах не встречала.

— Для чего он? — подняла взгляд на Ульяну.

— Подстаканник, — она закатила глаза. — Чтобы горячий стакан не обжигал пальцы, когда пьёшь напиток.

— А-а-а, — протянула и снова прилипла к штуковине взглядом.

Гениальное изобретение! И произведение искусства. На металле гравированная картинка — бал или приём, эльфы и эльфийки в пышных нарядах. И всё это инкрустировано камнями. Наверное, драгоценными...

— Вот ты где! — к нам шла Акура.

Даже издалека было понятно, что шаманка злая, как сам чёрт. Старая волчица хоть и прихрамывала, но шагала бодро и явно была полна решимости. Я сначала подумала, что её «вот ты где» адресовано мне. Ошиблась.

— Мне пора, — Ульяна нервно хихикнула и понеслась вперёд, придерживая руками длинный подол шубы.

— Стой! — Акура, закрутила руками, и в её ладонях появился мерцающий туман.

Магическое нечто сорвалось с её рук и полетело ко мне. Охнув, я сделала шаг в сторону. Сгусток тумана пронёсся мимо, врезался училке в ноги и окутал её лодыжки словно верёвка. Пышная мисс грохнулась на землю. Я зажмурилась.

— Дай-ка мне это, — голос старой волчицы грянул громом над ухом, у меня из рук исчез подстаканник.

Я открыла глаза. Акура стояла рядом и с интересом рассматривала дырявую кружку. Ульяна в нескольких футах от нас с молчаливым упорством пыталась подняться на ноги. Путы не давали, а избавиться от них бедняжка не могла.

— Это не моё, — я пожала плечами в ответ на говорящий взгляд шаманки.

— Не твоё — не трогай, — буркнула и пошла к учительнице.

Акура отчитала новенькую волчицу по полной программе. Оказывается, подстаканник дают пассажирам в эльфийских поездах вместе с горячим напитком, но их не принято забирать с собой.

— Я не украла, — Ульяна, сидела в шикарной шубе на грязной дороге. — Просто взяла. Где написано, что нельзя взять с собой подстаканник? Нигде. Значит, можно.

— Эльфы у ворот поселения так не думают, — отрезала шаманка. — Сейчас ты пойдёшь, вернёшь им эту ерунду и извинишься.

— Нет! Я не отдам...

— Тогда я отдам, — Акура сунула подстаканник за пазуху, крутанула руками — туман сполз с ног учительницы. — Поднимайся и топай извиняться. Натворила дел, — ворчала. — Тебе повезло, что наш вожак не знает. Будешь кочевряжиться — я его позову.

Шаманка блефовала, но очень умело. Ульяна встала, отряхнула шубу — мех уже не спасти — и, обиженно фыркнув, пошла в сторону ворот поселения. Да уж... Михеем можно пугать кого угодно — от ублюдков-соседей до молоденьких училок.

— А ты чего встала? — Акура подошла ко мне.

— Я?

— Ты! Домой дуй. С вожаком явно что-то серьёзное.

— А мне какое дело? — само вырвалось.

Сердце в груди плясало. Мне не плевать, но признаваться в этом старой волчице я не собиралась.

— Боги... Скорее иди! Разберусь с эльфами и зайду к вам.

Шаманка быстрым шагом направилась за Ульяной, а я осталась стоять, растерянно хватая ртом холодный воздух. В смысле что-то серьёзное с вожаком? Я почему-то решила, что у него... Ну, максимум — насморк.

В голове завертелись воспоминания о папиной смерти. Было очень страшно — ему никто не помог. Мне бы тогда мозгов побольше... или маму трезвую...

Я бегом понеслась в сторону дома.

Со мной происходило что-то совсем хреновое. Лихорадка не отпускала, сознание путалось — я несколько раз за ночь обернулся в зверя, совершенно не контролируя этот процесс. Связь с волком обрывалась. С рассветом очнулся на полу у кровати, рядом разодранные подушки и одеяло, но как уничтожал постельные принадлежности и в какой ипостаси — не помнил. О том, что не пустил к себе дочь и Роксану — не жалел, но старой кости надо было открыть дверь. Надеялся, что запас магии восстановится и меня перестанет мотать в этом кошмаре, но становилось только хуже. Как ни крути, придётся топать к шаманке. Сам не справлюсь.

Еле дождался, когда Рокси поведёт Лоу в школу. Входная дверь хлопнула, дом пропитался тишиной, и я встал с кровати... «Встал» сказано сильно — сполз и, подпирая собой стену, направился к двери. Хотел обернуться, чтобы быстрее добраться до дома Акуры, но процесс заклинило на стадии желания. У меня не получалось превратиться. Что за чёрт?

Казалось, я пёрся целую вечность, но когда туман перед глазами немного рассеялся, обнаружил, что до сих пор нахожусь в своей комнате. Стоял на четвереньках возле порога ванной — с направлением тоже плохо. Меня снова трясло, а сердце пыталось выскочить из глотки. Сука, вляпался... Толкнул дверь ванной комнаты — хоть рожу умыть, вдруг отпустит.

— Ты, как и прежде, невнимателен к себе.

Этот голос... Я её давно не слышал и услышать не надеялся. Подняв голову, ударился взглядом о туманный образ Лейлы. Полупрозрачная, с грустной улыбкой на бледных губах — моя жена... Призрак.

— Я умер? — первое, что пришло на ум.

— Нет, — она мотнула головой. — Не думай о смерти. Думай о жизни.

— Хороший совет, — ухмыльнулся. — Зачем ты здесь?

Сквозь потрёпанное бессонной ночью состояние пыталась прорваться боль потери. Призраки не часто приходят к живым, и этой встречи я не ждал. Почти забыл, как было хреново, когда Лейла умерла, и вспоминать не хотел.

— Я неправильно ушла из этого мира, — эхо печали билось в тесном пространстве ванной комнаты. — После смерти моя магия не стала частью луны. Она затерялась между мирами и досталась одной девушке. Она сама нашла тебя.

— Ты говоришь о Роксане? — муть в голове развеялась.

— Уверена, со временем она научится пользоваться моей силой.

Мысли мелькали с бешеной скоростью — то, что сказала Лейла, объясняло тягу Лоу к новой маме и мою заткнувшуюся ненависть к дикарям, если речь шла о Роксане. Мозаика с гравировкой «Дикарка» сложилась. На сердце стало немного легче, но видеть мать своей дочери призрачной дымкой... Воспоминания ломились в душу, делали больно.

— Ты ведь не оставила попыток найти свою дорогу к Богам? — я поднял глаза на жену.

— Я не обрела покой после смерти, а ты при жизни. Все эти годы я смотрела, как ты топишь боль в чём угодно, только не в счастье. Почему ты несчастлив, Михей?

Сложный вопрос. Между нами с Лейлой никогда не было любви, но было безграничное взаимное уважение. Я увидел в ней женщину, с которой можно и нужно прожить жизнь, она увидела во мне надёжное плечо. Не пара, но честный и даже счастливый союз двух оборотней. Я не поставил Лейле метку, мы не говорили о чувствах и не испытывали друг к другу безумного притяжения. Жена не стремилась получить статус первой самки в стае, просто была рядом со мной и в горе, и в радости. А потом она ушла. Я остался с маленькой дочерью, которую мать даже на руки ни разу не взяла.

— У меня нет ответа на твой вопрос, — прохрипел.

— Лоу... Ты дал красивое имя нашей дочери. Когда вы обретёте счастье, мне откроется дорога к покою, — рука призрака коснулась моей макушки.

Это не было физическим контактом в полном смысле, но я ощутил заботу. Ту, которую потерял вместе с женой и так и не нашёл в других женщинах.

— Мне жаль, Лейла. Мне очень жаль... — в горле собрался крутой комок горечи.

— Тебя ждут тяжёлые испытания, Михей.

— Это ты предупредила старую кость? — догадка дёрнулась в звенящей от боли голове.

— Я и так много сказала — тебе и Акуре... Обретёшь счастье — освободишь меня.

В лицо ударил холодный ветер, Лейла пропала, а у меня перед глазами всё поплыло. О том, чтобы сейчас добраться до шаманки, и речи быть не могло. Я опустился на пол. Надо немного полежать...

* * *

Ворвалась в дом и, на ходу расстёгивая куртку, понеслась к комнате Михея. Только бы с ним всё нормально было! Только бы... Слова старой волчицы сильно меня напугали. Если с вожаком беда, а я постучала и ушла? Господь бог!

Лупила ладошкой по двери, звала, а в ответ тишина. С папой было так же. Он не открывал, а мне надо было в школу, мама спала пьяная и... я ушла. Потом комнату вскрыли полицейские, потому что отец уже никому не мог открыть. Никогда.

Прижалась лбом к прохладной стене, до боли кусая губы.

— Пожалуйста, прошу... — дёргала дверную ручку. — Михей! — сорвалась на крик.

После смерти отца я научилась вскрывать замки на дверных ручках. Зачем? Бог его знает. Не пригодилось... Ну и дура, Рокси! В груди холод.

Разворот на сто восемьдесят и бегом в гостиную. Вчера убиралась на полках стеллажа и видела там маленький ножичек — то, что нужно! Благо — дверные ручки в доме вожака мало отличались от тех, что были у нас.

Вернувшись к порогу спальни Михея, кое-как трясущимися руками вставила тонкое лезвие в замочную скважину.

— Дава-а-ай! — умоляла железяку поддаться. — Давай, давай, давай... — щелчок.

Дёрнула ручку вниз, толкнула дверь и практически ввалилась в комнату. Нож полетел в сторону, а я к порогу ванной. Голый оборотень лежал на полу без движения. Грохнулась на колени, сжала ладонями его щёки. Обычно смуглый латинос сейчас напоминал мел, но был невыносимо горячим — еле руки терпели.

Жив! Боже, спасибо!

Открыла холодную воду в кране и, зачерпнув пригоршню, плеснула ему на лицо. Замычал.

— Михей, — снова опустилась на колени, — ты меня слышишь?

— Уходи, — он открыл глаза.

— Не дождёшься, — у меня дрожал голос. — Вставай, надо перебраться на кровать.

Такого бугая я не подниму. Огромный мистер вожак своим весом мне хребет сломает. Уговаривала его встать. Даже не попытался, только бормотал что-то...

Я оставила попытки переместить почти невменяемого оборотня на кровать и положила ладонь ему на лоб — жар усилился. Схватив первую попавшуюся под руку тряпку, сунула её под струю ледяной воды и только тогда сообразила, что это рубашка Михея, которую я вчера здесь бросила, когда принимала душ. Скрутила ткань, чтобы отжать, и из кармана выпала бутылочка — подарок Марка.

Чёрт!

На полу красовались осколки стекла, а в воздухе метался сгусток тумана. Прижимая к груди мокрую рубашку, я шагнула назад и упёрлась лопатками в стену. Дымка подлетела к моему лицу. Затаила дыхание. Было полное ощущение, что эта субстанция разумна и чего-то от меня ждёт. Младший брат вожака сказал, что в случае опасности мне надо просто открыть бутылочку — считай, открыла, только мне не грозила опасность. Нужна помощь. Михею. Дымка, словно прочитав мои мысли, дёрнулась и полетела к лежавшему на полу латиносу. Я с ужасом наблюдала, как туман заползает в приоткрытый рот оборотня, забирается ему в ноздри. Господи, пусть его это не убьёт...

— Рокси? — Михей приподнялся на локтях и посмотрел на меня абсолютно ясными чёрными глазами.

Отшвырнула мокрую рубашку и с замершим сердцем бросилась к нему. Стук в груди возобновился — пульс зашкаливал, я вцепилась в оборотня. Кажется, мои руки на его шее не разомкнуть даже при помощи инструментов.

— Напугал меня... Напугал... — целовала заметно остывшее лицо Михея.

Он поймал мои губы своими, и всё стало хорошо. Совсем. Пожалуй, это был первый наш настоящий поцелуй. Вожак не трахал мой рот языком, не рвал на мне одежду, не пытался запустить руки между моих ног. Он был нежен, а я чувствовала его благодарность, а ещё... счастье.

— Что ты сделала? — разорвав поцелуй, он прижал меня к себе.

Охнула. Михей не умеет рассчитывать силу, у меня кости хрустнули.

— Пусти, — выжала из себя, вцепившись в мощные предплечья волка.

— Прости, — он ослабил хватку. — Рокси, что ты сделала?

— Я?! — подскочив на ноги, выставила вперёд указательный палец. — Что ты сделал?! Заперся тут, не открывал никому. Тебе ведь стало плохо! А если... — задохнулась собственными страхами. — А если бы ты тут... — голова закружилась, я прислонилась к дверному косяку.

— Серьёзно? — волк принял вертикальное положение, стиснул меня в стальном капкане тёплых объятий. — Ты испугалась за меня?

— Нет! — врезала кулаком по голому плечу оборотня, ощущая, как мне в живот упирается твердеющая мужская плоть. — Ни капли! Нет!

Волк озабоченный! В чёрной бездне глаз Михея снова вспыхнули золотые искры. Он только что был похож на полумёртвого, а теперь вон чего!

— Что произошло? — в открытую дверь комнаты вошла Акура.

Шаманка заглянула, как и обещала и, конечно, не обошлось без самого популярного вопроса сегодняшнего дня. Ответа нет... Меня словно ледяной водой окатило — только я здесь знала про бутылочку с туманом. Говорить об этом совсем не хотелось.

Михей у шкафа с одеждой выглядел вполне бодро — тихо матерился, натягивая штаны, а старая волчица бродила по спальне, раздувая ноздри — нюхала. Мне оставалось только молчать и мысленно читать молитву.

— Мне вчера стало хреново, — заговорил вожак. — Думал, перебрал с приключениями, отдохну и приду в норму. Акура, я не могу превратиться.

— Как интересно... — задумчиво промурлыкала шаманка.

Она не прекращала броуновское движение по спальне, иногда что-то шептала себе под нос и, кажется, почти не слушала Михея. Оборотень, словно на приёме у доктора, рассказывал, что с ним произошло вчера вечером, чем это обернулось для него утром.

А у меня по спине ползли капельки холодного пота. Во-первых, я благодарила господа, что смогла вовремя попасть в комнату — латиносу действительно было очень плохо, а во-вторых, чем больше он говорил, тем понятнее становилось — придётся рассказать про бутылочку.

Волчица скользнула в ванную комнату и вышла оттуда, сжимая в морщинистых пальцах осколок. Она остановилась напротив меня, подняла руку, так что стекляшка оказалась на уровне моих глаз и сощурилась. Дышала я через раз, а то и через два. Мне вообще показалось, что в спальне стало невыносимо душно, захотелось открыть окно и сбежать на свежий воздух.

— Что это? — голос Акуры забрался под кожу.

— Это? — я потянулась к осколку. — Я не...

— Знаешь, — она кивнула. — Не вздумай врать, Роксана.

Челюсти свело. Несколько секунд я стояла с крепко сжатыми зубами, с протянутой рукой и смотрела в глаза шаманке. Взгляд Михея чувствовала почти физически. Вожака тоже интересовало, что это за стекляшка. Выдохнув, я начала говорить. На латиноса смотреть боялась, на старую волчицу поглядывала иногда, но в основном сверлила глазами пол. Объяснять, что перед охотой ко мне в комнату припёрся Марк, да ещё и вручил бутылёк с туманом для самообороны, оказалось очень неловко. На некоторых моментах хотелось исчезнуть из этого мира навсегда, потому что всё равно придётся нырнуть в чёрную бездну волчьего взгляда, и будут ли после моего рассказа там тёплые золотые искры — неизвестно.

— ...Не собиралась брать это, но взяла. Просто я... хотела, чтобы Марк поскорее ушёл, — не врала, так и было.

Слушали меня в тишине, но выражения лиц у Михея и Акуры были очень похожи — смесь сожаления со щепоткой облегчения. Я не понимала этих эмоций и волновалась ещё больше.

— Ну, Михей, — шаманка нахмурилась, поджала губы, — теперь младший брат главный в стае. Твоя магия у Марка, его — у тебя. Поздравляю, второй волк после вожака, видение сбылось без потерь. Спасибо этой девочке, — кивнула в мою сторону.

— Урою сучёнка... — тихо, но крайне зло прорычал оборотень и вышел из комнаты.