Часть 38
Лата заливисто смеялась, не переставая радоваться. Дима Щукин вместе с Кислым «резались» в аэрохоккей, поддерживая веселый настрой духа. Некоторые влюбленные хоккеисты вместе со своими спутницами столпились вокруг них, хохоча и наблюдая за игрой. Лата подбадривала любую из сторон, прикрикивая при этом «давай-давай-давай». Вообще-то, явилась она на это празднование со стороны Кисляка, ведь именно от него произошло приглашение посетить вместе с ним спорт-бар и отметить там их громкий выход в финал, — причем предложил он ей это, — кусок такой идиота, — когда рядом был Макеев и ВасГен, да еще и после вопроса Антона «А с девушками можно?», — и было бы логично, если бы она оказывала поддержку именно Андрею, но, честно говоря, Дима был далеко не профаном в этой игре.
Лата огляделась по сторонам: тут никто не скучал и всем при этом было весело. И что же Макеев подразумевал, когда перед выходом сказал ей, «Надеюсь, ты не сотворишь глупостей»? Ее первой и последней глупостью в этот вечер могла бы быть идея сыграть с Бакиным в аэрохоккей. Кстати, а где он?
Лата не успела оглянуться по сторонам, как тут увидела за спиной Кисляка нарядного Бакина вместе с какой-то обаятельной девушкой с очень милыми ямочками.
Андрей просто не мог не прокомментировать:
— Ооо, сам Семён Бакин собственной персоной!
Лата пнула его, намекая, чтобы он не смущал и без того смущенных. Ее маневр слабо подействовал на поведение Кисляка. Тот продолжил, уже представляясь спутнице Бакина:
— Граф Кисляк!
Незнакомая девушка рядом с Семеном засмеялась. Сеня же нахмурился и махнул на Кисляка и его слова в общем:
— Рит, не слушай его! Это Андрей, Лата, Оля, Антон, Дима...
После приветствия с Бакиным и его девушкой Ритой Лата отошла чуть назад. Девушка отпила приятного апельсинового сока и попридержала бокал возле губ. Ее острый слух учуял нечто на подобии диалога слева, так что она едва обернула голову.
Спиной к ней около фуршетного стола стояли две организаторши этого кудесного празднования — Касаткина и ее дурнушка-подружка Леночка. Девочки не видели Лату, а были слишком увлечены сортировкой и без зазрения совести решили пообсуждать присутствующих.
Самая несмекалистая — не то, чтобы Лата считала Марину прям богиней ума и разума, но все же та имела хоть инстинкт самосохранения, — из них, то есть Лена, решила начать диалог первой:
— А это очередная Кисляка?
Понятно, что говорят они о Лате — Андрей же больше никого с собой не привел. Лата хмыкнула. Вот уж не ожидала, что когда-нибудь станет предметом для диалогов черлидерш.
Марина ей нехотя ответила:
— Да походу. Но на этот раз посерьезнее.
От услышанного Лата улыбнулась уголками губ. Она ощутила горячее дыхание в свою макушку, но даже не обернулась: настолько ей было интересно что же на это ей заявит блондиночка в ответ.
Лена качнула головой:
— И ты в это веришь? Ну если так, то вот же бедняга! Еще как ты от Кислого залетит, а потом аборты делай!
Лата приоткрыла рот, слушая все озвученное. Кажется, у кого-то проявляется наличие лишней хромосомы. Говорить такое при всех, когда ты даже не знаешь, кто стоит за твоей спиной!..
Кстати о спине.
Лата едва обернулась и увидела нахмуренное выражение лица Егора, который, кажется, все время сначала их диалога стоял за ее спиной. И он тоже все это слышал.
Марина включила гопницу (если такие вообще были) из 90-х и ответила своей в край обуревшей подружайке:
— Слышь ты, подруга, язык свой попридержи, иначе не до шуток будет.
Лена взмахнула руками в успокаивающем Марину жесте:
— Ну все-все, все-все, я поняла.
Да ничего ты, Ленка, не поняла!..
Когда Лата снова обернулась, Егора за ее спиной уже не было. Он либо слился в толпе, или смылся вообще с этого праздника жизни. Ну понятно. После таких вестей уж точно не до веселья.
Лате вдруг стало жалко Егора так, как и было жалко до этого. Вот же парню оплеуха — и от друга, и от любимой!.. Бедный Щука!
Хоть бы совсем себя не потерял с этими-то событиями! Нелегко ему, наверно, сейчас...
Но девушка решила оставить чувства Егора на потом: самое время приступать к спасательной операции касательно Кисляка. А Андрей уж во всю пытался склеить — жаль суперклей забыл — одну из черлидерш, предлагая ей что-то увлекательное, что ее, увы, похоже, очень слабо интересовало — даже несмотря на всю Андрейкину соблазнительность, к которой девки по типу нее были особо падки.
Лата, особо не церемонясь, схватила парня под руку и увела его из такого желанного плена.
Тянуть уже было некуда.
— Андрей, нам нужно серьезно поговорить.
Парень скривил свое очаровательное лицо, намекая подруге, что сейчас этому «ну вообще не время». Парень, кажется, не чувствовал беды своей привлекательной задницей и это в определенный момент даже разозлило Лату, но она попыталась как можно доходчивее объяснить и даже войти в положение. Девушка коснулась руки парня, отчего сама получила неожиданный заряд током и порцию смущения, которого не ждала и не была готова, а после, игнорируя свои чувства, которые с особой наглостью пытались вырваться наружу, взволнованно промолвила:
— Я понимаю, что очень чешется и хочется закадрить вот эту вот, но, поверь, сейчас вообще не время для этого.
Андрею этот диалог изначально не понравился. Чего это она такая серьезная вдруг стала? Какие могут быть серьезности, когда тут такое веселье? С каких это чудных пор Макеева стала заниматься нравоучениями всех под лозунгом «обломись-ка»?
Кисляк развел руками.
— О чем ты? Все же хорошо!
— Пока хорошо, — девушка сделала акцент на первом слове, а затем заглянула в его глаза, — но, чувствую, тебе скоро будет не до смеха.
Андрей не сильно уж и был реально заинтересован в ее серьезном диалоге посреди сплошной веселухи, но на ее последний комментарий все же отреагировал: нахмурил брови и принялся слушать дальнейшие изречения и объяснения Латы, но всю его серьезность вмиг разрушил Антипов своим сегодняшним веселым нравом и игривостью.
Антон еле сдерживал слезы, которые готовы были политься от смехотворной ситуации, которую он совсем недавно глазел. Смех настолько душил его, что Лата с Андреем с трудом разобрали, что он от них хотел.
— Слышь, Андрюх, там Костер с Щукой младшим режутся, умора такая, что просто закачаешься, пойдем!
Андрей усмехнулся и заиграл бровями, полностью отдавая все свое необъятное внимание Антохе.
— Чё, правда? — засмеялся он, а Антон схватил его за рукав, кивая. Кисляк усмехнулся: — Не, ну там битва мощнейшая тогда! — парень ступил пару шагов за Антипом, а затем обернулся к Лате, — Лат, прости, потом договорим, — ответил он и подмигнул ей.
Вот когда надо, почему он такой безобразно веселый?.. И безобразно великолепный...
Девушка качнула головой и поняла, что Кисляк затерялся в энергичной толпе вместе с Антиповым. Ну и как ей прикажете поступить?! Отодрать его из той компании — дело не из легких, да и неловко как-то. (Хотя от черлидерши она же его увела!.. Но черлидерша — то другое. Абсолютно другое. Это же не близкие друзья!)
Может быть, если бы она заорала о том, что Егор попалил все и без того не слаженную конспирацию, сработало бы эффективнее, нежели объяснялки по-человечески и эта ее чертова неловкость в придачу с толерантностью.
Лата повела взглядом по присутствующим. Марины уже не было (вероятно, полетела на крыльях любви за Егором), Лена имела бледный вид и конскую улыбку, Миша Пономарев горемычно подпирал стенку, чтоб та, не дай бог, не завалилась, а все остальные были очень увлечены сражением Кострова и Щукина, подбадривая то одного, то другого.
Ну и великолепно. А ей что делать? Кисляка вытягивать оттуда — (уже) бесполезное дело, а за аэрохоккеем не было настроения наблюдать — сейчас он потерял всю романтику, которая была, да и танцы с бубном не вписывались в программу вечера, как и в рамки канона ее поведения (тем более теперешнего). Оставаться ей тут было нечего: настроение не то, да и кому она вообще здесь нужна со своей кислой миной?
Девушка снова повернулась на другой бок, желая как можно поскорее призвать сон. Ситуация, произошедшая в баре, никак не выходила из ее головы. Слиняла она оттуда сразу же, да и ее отсутствие не сильно-то и заприметили, но под влиянием этой тяжелой ситуации ей это было даже на руку.
С одной стороны — и то хорошо. Егор теперь все знает и не пасется на лужайке в кругу таких же рогоносцев, как и он сам. Только, увы, не из уст Марины он все узнал, что было бы куда более менее нормально (как минимум приемлемо), и даже не со слов Кисляка, что тоже сошло бы за признание с повинной, а из уст Леночки, которая вывалила подружке всю правду в грубой форме, не стесняясь высказываний, но даже при этом не задумываясь о том, что сзади может стоять кто-то, кто точно не готов услышать такие вести именно в таком ключе. Очевидно, у них с Мариной там не иначе как возвышенные отношения, раз ее лепшая подружка трындит о самом сокровенном направо и налево.
С другой стороны. А с другой стороны Андрей получит по самое «не хочу» и вряд ли можно будет как-то это предотвратить.
Лата закусила губу. А сама она что за подружка такая? Ни Андрею не помогла, не предупредила — рассказывать о таком смской — вообще не выход, — и Егора от переполоха в голове и личной жизни не уберегла — хотя второе, кажется, неминуемо.
Сон... сон! К черту сон!
Девушка тихо прокралась на кухню, стараясь своими действиями и шуршаниями не разбудить дядю, мирно сопящего в соседней комнате. Лата подошла к окну и уставилась в него своим утомленным взглядом, пытаясь отвлечься от терзающих ее мыслей. Она открыла окно, выглянула из него и вдохнула новый порыв теплого летнего ветра, в надежде на то, что он хоть как-то отрезвит ее мысли.
Слишком много всякого происходило и все произошедшее нагло слилось воедино. Егор... Чёрт возьми, он вообще не заслуживал этого всего! Это самый преданный парень, которого она знала (не включая в этот список Мишу Пономарева, конечно). Но самое ужасное, что она прекрасно осознавала, так это то, что к этой всей поганой истории с изменой она тоже приложила руку. Если бы она только не «вписалась» за Андрея, если бы не положила конец их ссоре и еще не успевшей начаться драке, — во благо им же и ее дяде, — то ничего бы из этого не началось. Абсолютно ничего. Ни недовзаимоотношения с Кисляком, ни эти терзания Егора, которые ей довелось наблюдать.
Егор!
Девушка сощурилась и увидела из окна Щукина-старшего, ритмично выдирающего копну волос на своей голове.
Черт возьми! Как его сюда занесло?! Он живет на другом конце города!..
Лата свела брови к переносице. Да он же весь расхристанный, а на улице хоть и июнь, но довольно-таки свежо! Порывы ветра ой-ой-ой какие! Чем он думает там?! (А думает ли?)
Лата оторвалась от разглядывания образа Егора из окна, выскользнула с кухни прямо к двери и вешалкам, мигом скинула одну из своих ветровок и выбежала из квартиры, даже позабыв о замке и прочих методах безопасности.
Лата выскочила из парадного и почувствовала прямо на себе леденящий кожу ветер и вздрогнула. Она обняла себя руками, защищаясь от резких порывов ветра и угрюмых туч, которые только сгущались и собирались в одном клоке неба.
Да уж, с окна наблюдать за подарками погоды в три часа ночи куда приятнее, нежели ощущать это прямо на себе на улице.
Погода штурмовала бедные козырьки домов с новой силой: не иначе как сам Щукин управлял погодой, балансируя ее чисто под свое настроение.
Егор отирался около клумбы и зарывался руками в свои волосы, пытаясь, видимо, понять, когда в своей жизни вообще успел согрешить, чтоб получить такую оплеуху от любимой Марины и вроде как хорошего друга Андрея.
Лата несмело подошла к нему. Одного его оставлять в такой ситуации она точно не имела права — Егор, как никак, ее хороший приятель, — хоть и сама не понимала, что такое дернуло ее подорваться с места и рвануть к нему в три часа ночи.
Щукин обернулся на стук двери одного из подъездов, которая, кажется, вот-вот слетит с петель. Ее он распознал сразу же. И сразу же не оценил ее великодушного шага выйти на улицу.
— Че ты вообще здесь забыла?! — громко и грубо встретил ее он.
Лата огрызнулась ему в ответ также резко, как кинул ей он:
— Для справки, я тут живу вообще-то.
Егор ошеломленно открыл рот, порываясь что-то промолвить, но вмиг откинул эту затею и опустил плечи. Зря это он на нее так накинулся. Она ж тут вообще мимо проходила. Причем, кажись, в буквальном смысле. Он открыл рот, но снова его закрыл — не решился ей выступать.
Лата медленно кивнула, осознавая, что, видимо, до Егора еще не дошло, кто именно еще живет в этом парадном, помимо Латы. И слава Богу.
А ветер, тем временем, усиливался с каждой секундой и пытался сорвать козырьки домов. Лата поежилась и даже непроизвольно дернулась на месте. Она заметила, что Егор откатал рукава своей рубашки назад, пытаясь натянуть край рубахи чуть ли не на пальцы.
Девушка, даже не задумываясь, протянула ему ветровку, которую еще не успела натянуть на свои плечи, но он оттолкнул ее руку, прерывая ее порыв на корню. Лата невольно попятилась назад, и слова не промолвил.
Егор вдруг кинул на нее прямой взор и вдруг осознал: она-то — подружка Кисляка. Она-то обо всем наверняка знала! Не мог же Андрей не поставить ее в известность? Вряд ли она действительно мутила с ним!
Он пошел в атаку сразу же, сметая все на своем пути:
— И ты знала, да?! И ты обо всем этом знала, скажи? Причем с самого начала, м?
Его голос повышался с каждым словом все громче и громче, доводя Лату до тремора — ему так казалось. Он вдруг остепенился. Да, если она это знала, она, конечно, виновата, но запугивать ее он все-таки не хотел. Он прикусил язык и тяжело выдохнул.
Лата опустила плечи. Они все еще предательски подергивались от холода, а глаза бегали по всем возможным предметам со скоростью света, пытаясь найти что-то более прельщающее, чем нежно-голубые глаза Егора.
Она его прекрасно понимала, поэтому и не стала обижаться или перебивать — ему нужно выговориться и пусть этой жертвой, на которую пал его глаз, будет именно она. Лата опустила голову, по-прежнему стараясь игнорировать напористый взгляд Щукина. Она чертовски неправа, что таила это от Егора, но она просто не могла по-другому.
— Знала, — тихо, но стойко промолвила девушка и кивнула, даже не пытаясь скрыть вину в глазах, которая сочилась прямиком из сердца.
— И не сказала, — продолжил за нее Егор с нескрываемой обидой в голосе, все еще злясь, только вот теперь непонятно на кого больше: то ли на Андрея, то ли на Марину, то ли на Лату, то ли все ж на самого себя, который погряз в этом по уши.
И даже сейчас, даже в этой ситуации, она все равно отстаивала Андрея и его подпортившуюся репутацию.
— И не сказала, потому что не я должна была тебе это говорить, — четко ответила ему она.
Он глянул на нее своим чуть виноватым взглядом и кивнул. Тайна действительно была не ее, и он сорвался на ней просто оттого, что она оказалась рядом, а такую истинную злобу на нее не держал, но... Почему она вообще выскочила к нему? Неужели решила прогуляться уже в начале четвертого утра?
— Прости, — Лата опустила взгляд, а затем перевела его на голубые глаза Егора, поражая его своей возродившейся искренностью и треском маски гордой девчонки. Сейчас он увидел ее настоящую, — Смотреть на то, как из тебя делают последнего рогоносца и олуха, было до жути неприятно, но я не могла предать его.
Егор кивнул. Он понимал ее. Она не защищала их — она защищала его. Только его одного.
Удивительная женщина, не иначе!
Но как после всего этого содеянного, пусть даже и не в ее сторону, она еще может смотреть на Кисляка как на достойного парня?! Он ведь может опрокинуть ее ровно также и глазом не моргнуть! Что в нем вообще есть достойного? Должно быть, у Латы ни грамма самоуважения, раз она продолжает держать Кислого около себя и даже через раз отвечать на его заигрывания.
Не иначе как любит, ей богу!
— Это ты извини, — он сбавил обороты в беседе и поутих, — От тебя вообще в этой истории мало что зависело, но... Когда ты его тогда выгородила... Это действительно была твоя записка или это было от Марины?
Она бессознательно покачала головой: поняла, что скрывать это уже нет смысла. Писулька от Марины — не самое ужасное, что произошло за этот промежуток времени. Самое ужасное Егор уже узнал.
Егор прочел ответ в ее глазах почти сразу же: да, эта записка была от Марины. Он кивнул, а затем уверенно спросил, не скрывая всей печали, что не переставала угасать в его глазах:
— Изначально ты знала о том, что они вытворяют?
Лата подняла на него свой взгляд и обняла плечи руками. Ее немного трясло от холода, поэтому она использовала свои руки как грелку, потирая ими плечи — ну и как защитный барьер от грядущих возможных выпадов Щукина.
Ее голос держался стойко и даже не подрагивал, в нем звучало спокойствие, которое в некоторой степени влияло на импульсивного Егора: он понемногу утихомиривал свой пыл, превращаясь в того самого размеренного и рассудительного Егора, которого она знала.
— Честно? Не поверишь, но нет. Абсолютно не знала. Ни капли. Просто решила вытащить его задницу из того дерьма, в которое он сам себя затянул, — девушка прикусила губу и отвела взгляд, стараясь не расколоться в своих скрытых мотивах.
Кажется, она начинает понимать, что же подразумевал Сережа, говоря, чтобы она не натворила глупостей...
— Почему? — Егор нахмурился.
Лата тяжело выдохнула.
— На это у меня тебе четного объяснения нет, — «На самом деле есть, но слышать его тебе пока рано». — Просто... Не могла я допустить, чтобы вы испоганили игру своим возможным мордобоем.
В принципе, не соврала. Но на самом деле она прекрасно понимала почему это сделала: ради Сережи. В тот период он итак сильно загонялся по поводу и без повода насчет всего того, что происходит в команде, куда там еще один мордобой, удаление и возможная, но такая чертовски нежеланная дисквалификация?
Девушка мысленно скрестила пальцы, чтобы Егор не спросил зачем ей вообще нужно было сохранять мир и спокойствие в команде. И он, слава богу, не задал этот вопрос. Лишь шепотом произнес:
— Да-а-а, если бы я узнал еще тогда, делов-то мы бы натворили.
— Вот поэтому тогда это было лишним. Да и Кисляк не сдался, отстоял бы свое мнение и неправдивую версию, — она махнула рукой и чуть сощурилась, — Ты же его знаешь.
Он усмехнулся. Действительно — он его знает!.. Только не так хорошо, как ему сперва казалось.
— В этом-то и вся проблема, — шепотом промолвил Щукин, таинственно глядя на асфальт, а затем, подняв на нее свой злой взгляд — злой, но не на нее, она знала, — набрал обороты и в беседе, и в манере общения, включая повышенный тон, —Ты представляешь, и они оба меня предали! Обвели вокруг пальца, как дурака последнего! Я им двоим доверял, а они!..
Лата коснулась его хлопковой рубашки своими длинными пальцами и ощутила тепло его кожи.
Егор, готовый продолжить изливать душу, вдруг замер. Его сердце жутко не вовремя ухнуло в пятки от одного ее прикосновения, а по его коже пробежал табун мурашек, устраивая своеобразный концерт. На его губах вдруг заиграла теплая улыбка и девушка, увидев ответную позитивную реакцию, сжала ее и ободряюще подняла уголки губ вверх.
Сергей дернулся. Громкий хлопок двери в отрезвил его и он заставил подняться с кровати. Мужчина оглядел все пространство квартиры и закрыл только что открытую входную дверь — проходной двор, ей богу. Он немного пошоркался по квартире, проверил телефон и наткнулся на всплывающее уведомление, в котором было написано — во всяком случае, она уверяла его в этом, отправив смс-ку еще час назад, а затем прочел, что, как только она будет выбираться — одна или с сопровождением — обязательно ему сообщит, — налил себе воды и со стаканом воды из кулера подошел к окну на кухне. Он глянул в него и заметил двух обнимающихся людей на улице. Ветер поднялся нехилый, отчего мурашки бодро танцевали на его коже, и он заметил открытое окно. Странно. Он его не открывал, когда ложился спать. Порыв ветра что ли? Вполне возможно.
Задуматься над состоянием окна не было времени, ведь мужчина сощурился и распознал в этих двух обнимающихся людях свою племянницу и Егора Щукина. Сергей нахмурился. Галлюцинации на старости лет? Слишком на них непохоже — будто он их когда-то испытывал. (Вот ты и доследился, Серег.)
Егор и Лата — самая непонятная для него, но все-таки отчего приятная комбинация. (Егор уж получше Андрея будет).
Но... Щукин же с Мариной той, черлидершей, буквально не разлей вода! (Было бы что там лить). Или все-таки галлюцинации?
— Я бы хотела бы тебе сейчас посоветовать разобраться во всем и выслушать ее сторону, но так как я знаю эту ситуацию изнутри... Она не достойна тебя. И, надеюсь, ты это понимаешь, — Лата поджала губы, и подавив небольшую стыдливость, заглянула в него небесно-голубые глаза.
— Спасибо тебе, — он улыбнулся ей уголками губ.
Лата ощутила на себе его напористый взгляд и отвела свой вниз, ощущая, как кровь приливает к ее щекам. Как хорошо, что на улице темень и Егор этого не заметил! Как хорошо!..
Она решила как-то замять эту неловкость и протянула ему свою унисекс ветровку, которую держала в руках.
— Ну, ты же замерз, я ощутила, — промолвила она, подавляя теплую вещь.
Егор улыбнулся Лате радушно.
Да нифига я не замерз, Лат. Это все твое прикосновение со мной сотворило.
Он еще раз глянул на ветровку, что висела у неё на руке и качнул головой, а затем, увидев на ее лице недоумение, ответил:
— В смысле... Тебе ведь холоднее!
Она попыталась показать свое сопротивление в виде отрицательного качания руки, но на действия Егора это никак не повлияло: он неожиданно сорвал с ее руки ветровку, расправил ее и накинул на плечи Латы, которая, в отличие от него, стояла в рубашке с коротким рукавом. Она слегка дернулась от неожиданности, а также горячей ладони Егора, которая касалась голых участков ее кожи и даже ключиц, а затем смущенное улыбнулась.
А в голове только звучала фраза Макеева: "надеюсь, ты не натворишь глупостей".
Егор неожиданно притянул ее к себе и запустил свои руки к ней на спину, удерживая ее. Лата слегка сконфузилась, но ответно прижалась к нему еще сильней, ощущая тепло его тела и... нежность, которую он дарил, придерживая ее, как фарфоровую вазу. Лата расплылась в теплой улыбке и прижалась к нему сильнее, утыкаясь носом в шею, буквально растворяясь в душевном тепле и удовольствии.
А в голове все звучала фраза Макеева: "надеюсь, ты не натворишь глупостей"...