Тень Рождения

После вечерних посиделок в  гардеробном будуаре, Тай отменил занятия с Энн, дабы оградить ее от  влияния сестры. Словно драгоценность, которую нужно уберечь от грязи, он забрал Хаят с собой, намереваясь пресечь её вульгарные выходки. Их перенесло в его загородную резиденцию, скромно расположившуюся у тихого течения реки – место, где хоть на миг можно было укрыться от мирской суеты. Тай был вне себя от безрассудных действий сестры, его божественный гнев готов был вновь обрушиться на нее в битве, достойной анналов истории, но он, собрав всю свою волю, сдержался.

— Объясни мне, Хаят, с какой стати ты позоришь меня своим докучливым присутствием и отвлекаешь от дел эту смертную? Неужели так сложно оставаться на задворках мироздания, не мешая моим тщательно выстроенным планам? – Тай с грацией дирижера взмахнул рукой, а затем, почувствовав  слабость, плеснул в стакан кристально чистой воды. Его зрение начинало предательски меркнуть, и он, знающий себя как облупленного, понимал, к чему это ведет.

— Тай, ты знаешь, что я всегда тенью следую за тобой. Но сейчас я, как никогда, не понимаю, что ты задумал, и главное – не опасно ли это для тебя самого? В прошлый раз, помнится, тебя с помпой отправили в Ад. А что, если в этот раз совет решит избавиться от тебя окончательно? – Хаят осторожно положила руку на плечо брату, ощущая, как его тело едва заметно покачивается. Подобное проявление слабости было совершенно чуждо бессмертному богу. Что-то было не так.

Тай презрительно отмахнулся от слов сестры, словно от назойливой мухи.

– Не стоит беспокоиться, Хаят. Мои планы простираются далеко за пределы вашего ограниченного понимания, и уж тем более не подвергаются опасности от каких-то там небесных интриг. Я в состоянии сам о себе позаботиться.—Он отпил воду, пытаясь прогнать наваждение, но становилось лишь хуже.

Мир вокруг расплывался, звуки приглушались, а тело словно наливалось свинцом. Он почувствовал, как ноет каждая клеточка его божественной сущности, словно ее разъедала какая-то скверна. Слишком много... слишком много людской мерзости он впитал в себя за последнее время.

— Тай? Что с тобой? – встревоженный голос Хаят пробился сквозь пелену шума.

Он попытался ответить, но из горла вырвался лишь хрип. В глазах потемнело окончательно, и последним, что он увидел, было испуганное лицо сестры, прежде чем тьма поглотила его целиком.

Тай рухнул на пол, словно подкошенный, оставив Хаят в отчаянном одиночестве среди роскошного, но безжизненного великолепия его загородного дома. Она, обычно такая надменная и уверенная, теперь стояла на коленях рядом с братом, ее сердце колотилось в панике. Впервые за долгие века она увидела Тая настолько уязвимым, настолько смертным. Она понимала, что сейчас на кону стоит не просто гордость или превосходство в споре, а сама жизнь её брата. И ей, несмотря на все их вечные раздоры, предстояло его спасти.

***

Тай пришел в себя лишь с восходом солнца, проклиная назойливый хор голосов, жаждущих все новых и новых людских грехов, что терзали его сознание. Отбросив в сторону шелковые простыни, он немедленно наткнулся на взгляд своей раздраженной сестры и Лекса, чье молчаливое присутствие недвусмысленно намекало на кару, куда более изощренную, чем этот внутренний бедлам.

— Неужели ты вновь балуешься с пороками смертных? Совсем забыл, какой ценой достается это сомнительное развлечение, братец? – безапелляционно заявила Хаят, не удержавшись от легкого, но ощутимого подзатыльника.

Тай, поддавшись мгновенному всплеску раздражения, резко вскочил с постели, возвышаясь над своей дерзкой младшей сестрой. Его взгляд, как и прежде, источал надменное превосходство, несмотря на еще не до конца рассеявшийся туман в голове. Она, видите ли, решила поучать его, Тая, владыку грехов.

— Хаят, оставь свои глупые наставления при себе. Я достаточно хорошо осведомлен о последствиях, чтобы нуждаться в твоих нравоучениях. Мои дела – не твоя забота. — Тай лениво взмахнул рукой, словно отгоняя назойливую муху. — Займись лучше чем-нибудь полезным, например, поиском достойного вина для моего завтрака.

— Вино? После того, что случилось вчера?! Ты чуть не отдал концы, Тай! Я провела всю ночь, вытаскивая твою божественную задницу из... — Хаят осеклась, сдерживая поток негодования. Она не позволит ему увидеть свою слабость, свою тревогу. — Просто признай, что это убивает тебя. Поглощение этой человеческой мерзости разрушает тебя изнутри.

— Я, Тай, бог греха. И не позволю кучке жалких божков, возомнивших себя вершителями судеб, присваивать мои обязанности. Мне одному дано право решать, достоин ли смертный нести бремя своих пороков, или нет. — Тай отвернул свой взор, на миг позволив промелькнуть тени сомнения на своем лице, и плотно сжал губы.

Схватив изысканный шелковый халат с прикроватной тумбочки, он, словно король, покидающий свои покои, направился прочь, на свежий воздух.

Лекс, проводив его взглядом, полным тревоги, медленно подошел к Хаят, делясь с ней новостью, которая, как он знал, вызовет бурю. Тай, не потрудившись объяснить свои мотивы, поглотил грехи отца Энн. Лекс, проведя собственное расследование, выяснил, что этот смертный был убийцей, на совести которого лежат жизни почти тридцати человек. Хаят, услышав это, пришла в ярость. Убийство, даже в контексте поглощения, оставалось самым тяжелым, самым разрушительным из грехов. Потеряв всякое самообладание, она стремительно вышла на улицу, намереваясь найти своего брата и потребовать объяснений. Ведь даже для бога греха были границы дозволенного.

Ее божественное зрение охватило окрестности мгновенно. Тай стоял на берегу реки, вдыхая свежий утренний воздух, словно ища в нем исцеление. Его халат развевался на ветру, подобно королевскому плащу, но Хаят видела лишь надвигающуюся катастрофу.

— Тай! – крикнула она, ее голос звучал резко и требовательно, разрезая утреннюю тишину.

Он медленно повернулся, его лицо выражало спокойствие, граничащее с надменностью.

— Хаят, что за поспешность? Неужели ты настолько за меня волнуешься, что не можешь выждать хотя бы час, чтобы я насладился тишиной и покоем?

— Не играй со мной, Тай. Лекс рассказал мне о грехах отца Энн. Тридцать убийств! Неужели ты не понимаешь, что ты делаешь? Ты убиваешь себя!

— Я уже говорил, Хаят, что мои дела не твоя забота. И уж тем более не тебе судить меня, — в его голосе зазвучали стальные нотки.

— Но это безумие! Ты поглощаешь смерть, Тай! Ты станешь вместилищем тьмы, которая поглотит тебя!

— И что с того? — Тай пожал плечами с вызывающим равнодушием. — Разве не в этом моя работа? Разве не в этом суть бога греха? Поглощать, контролировать, направлять. Я лишь делаю то, для чего был создан.

— Я не понимаю, что с тобой творится, Тай. Ты, который некогда отчаянно боролся за то, чтобы бога греха переписали в ряды "хороших" богов, очень изменился. Что случилось , что за метаморфоза произошла с тобой сейчас? — Хаят покачала головой, пытаясь заглянуть в душу брата, но в ответ встречала лишь равнодушный и словно выжженный взгляд.

— Того бога греха больше нет, Хаят. Он давно мертв. Его похоронили много лет назад, — процедил Тай, отвернувшись к реке, словно ища спасения в ее спокойном течении.

В сознании Хаят всплыла причина этих трагических похорон. Причина, по которой прежний Тай, боготворивший признание и справедливость, сменился мстительным и жестоким эгоистом.

В те времена, когда Тай впервые рискнул установить связь с миром смертных, его внимание привлекла юная девушка по имени Дана. Выросшая в нищете, она обладала неземной красотой, острым умом и редкой добротой. Даже в самые мрачные моменты она умудрялась разглядеть искру света. Сам того не понимая, Тай был пленен ею. Он стал проводить с ней все больше времени, помогая, оберегая ее от невзгод. Но вскоре он узнал о том, что Дана несчастлива в браке. Ее мужем оказался местным пьяницей, мелким тираном, чье существование вызывало у Тая неконтролируемую ярость. Но Дана, с присущей ей мудростью, успокаивала его, умоляя не вмешиваться, говоря, что он ее не трогает, что всё в порядке. Эти слова лишь распаляли гнев Тая, ведь он, бог, был бессилен перед волей простой смертной.

Но богам, надменно взирающим на шалости юного бога Греха, не было дела до чувств смертной девушки. Они распустили слухи о недозволенной связи Даны и Тая, случайно подтолкнув ее мужа к необратимому шагу.  Ведь боги могут быть вместе только с теми на ком их запечатлели Высшие.

В одну из лунных ночей, опьяненный ревностью и подогреваемый ядовитыми шепотками, муж Даны схватился за нож. Ярость затмила ему разум, и он, не помня себя, лишил Дану жизни. Жестоко, бессмысленно, несправедливо. Это совсем не входило в планы Совета Богов , но менять что-то было уже поздно.

Когда Тай, словно почувствовав неладное, прибыл на место трагедии, было уже слишком поздно. Дана лежала на полу, в луже крови, ее глаза, некогда полные света, теперь навеки закрыты.В тот момент в душе Тая что-то сломалось. Свет погас, а на его место пришла всепоглощающая тьма. Ярость, подобная цунами, захлестнула его, сметая все на своем пути. Он был готов уничтожить весь мир, стереть с лица земли всех, кто причастен к смерти Даны.

Сначала Тай уничтожил мужа Даны. Он распял его и повесил в церкви на петлю. А потом обрушил свой гнев на богов. Он обвинил их в жестокости, в коварстве, в бесчеловечности. Но они лишь смеялись в ответ, напоминая о его месте, о его роли, о его природе бога греха.

Тогда Тай принял решение. Он поклялся отомстить не только богам, но и всему человечеству. Решил показать им истинную цену греха, превратить их мир в ад на земле. Тай решил погрузить мир в хаос, чтобы доказать, что люди недостойны ни сострадания, ни милосердия. Так началась его война против всего сущего.

Его голос, звучащий словно шепот змея, был достаточен, чтобы сломить волю. Он склонял к тайным порокам, к самым темным желаниям, даже тех, кого боги считали своими избранниками, чьи души были чисты и чьи намерения - непорочны. Его влияние, как яд, проникало в самые сокровенные уголки их сердец, заставляя преступать запреты, предаваться пороку.

Совет Богов, потрясенный таким дерзким вызовом, пришел в ярость. Они не могли позволить богу греха сеять хаос и раздор в своем мире, развращать своих избранников. Было принято молниеносное решение. Тая схватили, его крылья, символ свободы и могущества, были безжалостно вырваны, а сам он заточен в самом сердце Ада.

Но Хаят не могла оставить своего брата на растерзание. Она готова была на все, чтобы быть рядом с Таем, чтобы помочь ему выжить, даже если это означало совершить немыслимое. Она пошла на сделку с демоном, с существом, которое олицетворяло собой всё самое порочное и отвратительное. Что это была за сделка? Никто не знал. Но ради своего брата, она готова была заплатить любую цену.

Хаят скривилась, словно лимон кислый съела, и окинула братца презрительным взглядом. Спасать этого эгоистичного идиота от его же глупостей? Ну и развлечение! С видом вселенской усталости она подошла к Таю.

— Я, так понимаю, что у тебя с мозгами не все в порядке, — протянула она, закатывая глаза. — Но, ладно уж, как всегда, придется вытаскивать тебя из дерьма. Раз уж ты умудрился вляпаться по самые уши, то я разделю с тобой это "удовольствие". Говори, что задумал, и давай покончим с этим поскорее. — Хаят картинно уперла руку в бок, демонстрируя свое "неописуемое" воодушевление.

Тай лишь фыркнул в ответ, будто ее мнение вообще что-то значило, и уставился в рассветное небо. Как же раздражает! Но раз уж эта надоеда решила вмешаться, возможно, дело пойдет быстрее. Ускоренный курс выживания для Энн — чем быстрее, тем лучше.

***

Хаят, словно богиня, спустившаяся с Олимпа, окинула взором обиталище простой смертной Энн. Её присутствие здесь было актом милосердия, дарованным ничтожной душе. Снисходительная гримаса тронула её губы при виде спящей Энн.

— Восстань, смертная, - произнесла Хаят, её голос звучал, как небесный колокол, возвещающий новую эру. - Сегодня ты вкусишь плод познания, а именно - безупречного стиля.

Энн, словно поражённая молнией, вскочила с кровати, её глаза полны благоговейного ужаса.

— Твои жалкие одеяния будут преданы огню, - продолжала Хаят, словно зачитывая приговор. - И ты будешь перекована в новую, блистательную версию себя.

Тай, облачённый в одежды, достойные лишь небожителя, появился в дверях. Его взгляд, полный вселенской усталости, устремился на Хаят.

— Я, конечно, понимаю, что ты считаешь себя верховной жрицей моды, - проронил он с оттенком раздражения, - но не слишком ли ты увлекаешься? У нас, между прочим, дела поважнее, чем переодевать куклу.

Хаят обернулась к брату, её взгляд пронзил его насквозь, словно луч света.

— Ты, как всегда, не понимаешь сути, Тай, - произнесла она, её голос звучал, как приговор. - Стиль - это не просто тряпки, это оружие. И я, как верховный стратег, оттачиваю его до совершенства. А ты... Ты будешь нести мои трофеи.

Энн, будто оцепенев, застыла, ее взгляд метался между Хаят и Таем, словно между двумя полюсами. Ее спокойствие, хоть и напускное, готово было вот-вот рухнуть под напором этой нелепой ситуации. "Что, черт возьми, здесь происходит?" - читалось в ее глазах.

Собравшись с духом, она, не опуская взгляда, прямо спросила:

— Тай, объясни. Кто все таки эта девушка и что она здесь забыла?

Энн чувствовала себя выставленной на посмешище, словно она – участница странного реалити-шоу, о котором ее не предупредили. Ей не нравилось это чувство беспомощности, и она была готова дать отпор, если потребуется.

Тай вздохнул, словно откладывая неизбежное. Он прекрасно понимал, что объяснить Энн присутствие Хаят - задача не из легких. Но он также понимал, что эта девушка не из тех, кто будет долго терпеть неясность и двусмысленность.

Хаят, словно королева, наблюдала за ними, наслаждаясь моментом. Ей нравилось чувствовать свою власть.

— Объяснять очевидное – ниже моего достоинства, – процедил он сквозь зубы, словно роняя бесценные бриллианты. – Но, видимо, для таких, как ты, придется сделать исключение.

Он на секунду закрыл глаза, собираясь с духом, словно готовясь к худшему из испытаний.

— Итак, — начал он, его голос звучал как ледяной ветер с гор. – Это Хаят. Моя... сестра. Она  «Богиня Голоса».

Тай иронично выделил последнее словосочетание, словно оно было самым абсурдным, что он когда-либо слышал.

—Я прекрасно понимаю, что ты думаешь. Но поверь мне, я сам не в восторге от этой ситуации.— Он остановился, выразительно посмотрел на Энн, словно пытаясь проникнуть в самые глубины ее души.— Она здесь, чтобы помочь тебе. С твоим... обучением.

Сказал он с таким видом, словно речь шла о чистке нужника.

—Поверь, если бы у меня был выбор, я бы предпочел иметь дело с тысячей демонов, чем с этой... Богиней.

Тай отвернулся, словно больше не желая лицезреть эту жалкую смертную. Он был полон раздражения и досады, но, как истинный бог, он умел скрывать свои эмоции за маской пафоса и превосходства.

Энн ошарашенно молчала, переваривая информацию, словно жуя резину, утратившую вкус. Она недоверчиво посмотрела на Хаят, затем снова на Тая, словно пытаясь найти в их лицах хоть какой-то намек на шутку.

Хаят, устав от этого балагана, грациозно шагнула вперед, словно укрощая непослушного зверя.

— Вижу, твой смертный разум не в состоянии сразу осознать всю полноту картины, — произнесла она, словно снисходя до уровня простолюдинки. — Позволь представиться. Я — Хаят, и, как этот... — она бросила испепеляющий взгляд на Тая, — болван уже сообщил, я — Богиня Голоса. И я здесь, чтобы избавить тебя от твоего жалкого существования и превратить в нечто большее. Так что забудь все, что ты знала раньше, и приготовься к переменам. И да, сопротивление бесполезно.

Она закончила свою речь с самодовольной улыбкой, словно поставив точку в споре, который даже не начинался.

***

Энн, словно тень, следовала за Хаят и Таем по торговому центру, чувствуя себя потерянной в этом водовороте роскоши и гламура. Хаят же, словно акула, почуявшая кровь, металась от магазина к магазину, ее глаза горели азартом охотницы, выискивающей идеальную жертву.

Каждый магазин, мимо которого они проходили, подвергался тщательному осмотру, и уже через несколько минут Хаят выносила свой вердикт, словно судья, приговаривающий преступника: "Нет, это слишком дешево", "Здесь нет ничего достойного", "Это вульгарно".

Наконец, их путь привел к огромному бутику, словно выросшему из сказки о тысяче и одной ночи. В витринах сверкали драгоценные ткани, манекены были одеты в наряды, достойные королев, а в воздухе витал аромат дорогих духов и уверенности в себе.

Хаят, с сияющими глазами, обернулась к Энн и Таю.

— Вот оно! — воскликнула она, словно нашедшая Священный Грааль. — Здесь мы найдем то, что нам нужно!

Энн, робко взглянув на ценники, чуть не потеряла дар речи. Цены на платья ,мягко говоря, кусались. Она почувствовала себя неловко и виновато, словно она собиралась ограбить банк.

— Но... это же так дорого, — пролепетала Энн, надеясь, что Хаят передумает.

Хаят закатила глаза, словно Энн сказала что-то глупое и очевидное.

— Естественно, это дорого! — парировала она, словно объясняя ребенку элементарные вещи. — Мы же не собираемся покупать тряпки на распродаже. У тебя должен быть лучший гардероб, а лучшее стоит денег.

Она повернулась к Таю и с победоносной улыбкой произнесла:

— Тай все оплатит, не так ли, братец?—Тай окинул сестру взглядом, полным усталости и обреченности. Бог, вынужденный оплачивать прихоти капризной богини... Это был не тот образ, о котором он мечтал.

С презрительным выражением лица он щелкнул пальцами, и в его руке материализовалась черная карта, словно из ниоткуда. Он протянул ее Хаят, не произнеся ни слова.

Хаят подхватила карту с победной улыбкой и, не дожидаясь ни секунды, ворвалась в бутик, увлекая за собой ошарашенную Энн. Тай остался стоять у входа, словно страж, охраняющий сокровищницу. Ему оставалось лишь надеяться, что этот шопинг закончится как можно скорее.

***

В бутике царил хаос, как будто ураган пронесся по вешалкам. Хаят носилась между рядами одежды, словно голодный зверь, вырывая из общей массы самые, по ее мнению, достойные экземпляры. Энн, словно марионетка, послушно примеряла наряды, которые ей подсовывала богиня стиля.

После каждой примерки Хаят, словно судья на конкурсе красоты, оценивающе оглядывала Энн с головы до ног. Ее вердикт был краток и безапелляционен: "Слишком скучно", "Это тебя полнит", "Ужасный цвет!".

Тай стоял в углу, словно приговоренный к вечным мукам. Он скрестил руки на груди, выражая всем своим видом презрение к происходящему балагану. Ему казалось, что он попал в ад, где в качестве наказания ему приходится смотреть бесконечную трансляцию модного показа.

— Идем, Тай, не стой столбом, — приказала Хаят, не отрываясь от выбора очередного платья. — Ты должен оценивать каждый образ Энн. Твое мнение, как бога, крайне важно для нас!

Тай вздрогнул от отвращения. Оценивать тряпки? Это было ниже его достоинства. Но он знал, что ослушаться Хаят – это значит навлечь на себя ее гнев, а это было последнее, чего ему хотелось.

— Прекрасно, — прорычал он, словно его заставили съесть что-то крайне отвратительное. — Начинай свой парад уродов, и я выскажу свое мнение.

Энн, словно загнанный зверь, вышла из примерочной в первом наряде. Это было облегающее черное платье, украшенное кружевом. Хаят с восторгом захлопала в ладоши.

— Великолепно! — воскликнула она. — Это идеально! Тай, твое мнение?

Тай окинул Энн презрительным взглядом.

— Банально, — прокомментировал он, словно вынес смертный приговор. — Слишком предсказуемо. И вообще, этот цвет ей не идет. Следующий!

Хаят нахмурилась, но промолчала. Энн вернулась в примерочную, чувствуя себя раздавленной. Ей казалось, что Тай намеренно пытается ее унизить.

За время шопинга Энн перемерила десятки нарядов. Каждый раз Тай находил в образе какой-то изъян, высказывая свои колкие замечания с нескрываемым презрением. "Слишком вызывающе", "Это для старух", "Выглядишь как клоун".

Энн чувствовала, как ее уверенность тает с каждой минутой. Ей хотелось сбежать, спрятаться и больше никогда не видеть этих богов, которые превратили ее жизнь в фарс. Но она знала, что у нее нет выбора. Она была пешкой в их игре, и ей оставалось лишь подчиняться.

Тай же, в свою очередь, наслаждался своей ролью критика. Он презирал все, что связано с модой и стилем, и ему было приятно издеваться над этими жалкими смертными, которые тратили свою жизнь на погоню за призрачной красотой. Он был богом, и он имел право судить, презирать и унижать. В этом он видел свое развлечение.

После очередного безжалостного вердикта Тая, Энн, казалось, вот-вот расплачется. Хаят, хотя и была увлечена процессом, заметила, как девушка сникает, и нахмурилась. Она не собиралась превращать шопинг в пытку.

Внезапно Тай, который до этого казался воплощением апатии и презрения, тяжело вздохнул. Словно движимый неведомой силой, он отделился от стены и направился в более эксклюзивную часть бутика, где висели вещи, по карману разве что миллионерам.

К всеобщему удивлению, он быстро вернулся, неся в руках нежное платье пудрового оттенка, изящные белые туфли и миниатюрную сумочку, словно сотканную из лунного света.

— Примерь это, — буркнул он, протягивая вещи Энн с таким видом, будто его заставляют съесть тарелку прокисшего супа. — И побыстрее.

Энн, ошеломленная неожиданной сменой настроения Тая, молча приняла вещи и скрылась в примерочной. Хаят, заинтригованная, наблюдала за происходящим с любопытством.

Когда Энн вышла, Хаят ахнула. Платье идеально сидело на ее фигуре, подчеркивая ее достоинства и скрывая недостатки. Нежный оттенок ткани словно озарял ее лицо, делая ее более свежей и юной. Белые туфли добавляли образу легкости и изящества, а маленькая сумочка завершала картину, придавая ей шарм и элегантность.

Даже Энн, которая привыкла критически относиться к своей внешности, не могла не признать, что выглядит потрясающе. Она почувствовала себя красивой, уверенной и желанной.

— Ну, и как тебе? — с раздражением спросил Тай, не глядя на Энн.

— Это... это очень красиво, — прошептала Энн, не отрывая взгляда от своего отражения в зеркале. — Мне... мне действительно нравится.

Хаят с восхищением смотрела на Энн. Тай, кажется, попал в точку.

— Что ж, Тай, — произнесла она с хитрой улыбкой. — Раз уж ты такой знаток, может, теперь ты сам будешь выбирать для нее наряды? Давай посмотрим, на что ты способен.

Она скрестила руки на груди, ожидая реакции Тая. Она знала, что он не любит, когда его ставят в такое положение. Но ей было интересно, что он придумает дальше. И, честно говоря, ей нравилось видеть, как этот высокомерный бог выходит из зоны комфорта.

Лицо Тая исказилось, словно он только что съел лимон целиком. Предложение Хаят было равносильно объявлению войны. Он презирал моду, презирал шопинг, и особенно презирал необходимость выбирать одежду для кого бы то ни было. Но отказать Хаят означало признать свое поражение, а этого он допустить не мог.

— Прекрасно, — процедил он сквозь зубы, стараясь сохранить видимость спокойствия. — Считай, что это мой тебе подарок. Посмотрим, смогу ли я поднять твой вкус до моего уровня.

С этими словами он направился вглубь бутика, словно отправлялся на поле боя. Хаят скрестила руки на груди и с интересом наблюдала за его действиями. Она знала, что Тай обладает безупречным чувством стиля, но ей было любопытно, как он проявит себя в роли стилиста для Энн.

Прошло немало времени, прежде чем Тай вернулся, держа в руках несколько вещей. Он бросил их на диван возле примерочной и с надменным видом произнес:

— Вот, примерь это. И не заставляй меня ждать.

Энн, с любопытством разглядывая выбранные Таем вещи, направилась в примерочную. На этот раз она чувствовала себя более уверенно и спокойно. Ей было интересно, что еще придумает этот странный и непредсказуемый бог.

Первым нарядом было элегантное брючное пальто песочного цвета. Когда Энн вышла из примерочной, Тай даже не взглянул на нее.

— Сними это, — буркнул он, не отрываясь от своего телефона. — И надень что-нибудь более... подходящее.

Следующим нарядом был шелковый комбинезон изумрудного цвета. Тай снова не проявил никакого интереса.

— Слишком вызывающе, — пробормотал он. — Сними это немедленно.

Энн уже начинала чувствовать раздражение. Ей казалось, что Тай просто издевается над ней.

— Может, ты хоть раз посмотришь на меня? — не выдержала она. — Как я могу понять, что тебе не нравится, если ты даже не смотришь?

Тай отложил телефон и медленно поднял глаза на Энн. Его взгляд был холодным и пронзительным, словно лезвие ножа.

— Не смей указывать мне, что делать, смертная, — прошипел он. — Я знаю, что тебе нужно, даже не глядя на тебя. Просто доверься мне.

С этими словами он снова отвернулся, оставив Энн в полном замешательстве. Она уже не знала, чего ожидать от этого шопинга. Но она знала одно: с Таем скучно точно не будет.

Хаят, наблюдавшая за этой странной сценой, хмыкнула. Тай был настоящим тираном в мире моды. Ей даже стало немного жаль Энн, которая была вынуждена терпеть его капризы. Но с другой стороны, она понимала, что Тай просто пытается показать свой вкус и доказать свое превосходство.

В конце концов, после долгих примерок и колких комментариев, Тай выбрал для Энн несколько нарядов. Это были вещи, которые, на первый взгляд, казались простыми и незамысловатыми, но в то же время отличались изысканным стилем и безупречным качеством.

Среди выбранных вещей было кашемировое платье цвета слоновой кости, классический тренч песочного цвета, элегантные брюки черного цвета и несколько шелковых блузок пастельных оттенков. Тай также выбрал для Энн несколько пар туфель и аксессуаров, которые идеально дополняли выбранные наряды.

Когда Энн примерила все выбранные Таем вещи, Хаят была поражена. Тай создал для нее образ, который одновременно был элегантным, стильным и сдержанным. Энн выглядела совершенно по-другому, чем раньше. Она стала более уверенной в себе, более изысканной и более привлекательной.

— Что ж, Тай, — произнесла Хаят с восхищением. — Ты превзошел самого себя. Я должна признать, что у тебя действительно есть талант.

Тай лишь слегка улыбнулся, словно принимая комплимент как должное.

— Я же говорил, что мой вкус безупречен, — произнес он с надменным видом. — Просто нужно знать, как правильно его использовать.

Энн, глядя на себя в зеркало, чувствовала себя совершенно другим человеком. Она была благодарна Таю и Хаят за то, что они помогли ей раскрыть свою красоту и почувствовать себя увереннее в себе.

— Спасибо вам, — произнесла она с искренней улыбкой. — Вы сделали меня счастливой.

Тай лишь фыркнул в ответ. Он не любил сентиментальности.

— Не стоит благодарности, — произнес он. — Просто запомни, что ты должна всегда выглядеть безупречно. Это единственный способ добиться успеха в этом мире.

Хаят закатила глаза. Тай был неисправим. Но она знала, что за маской высокомерия и надменности скрывается доброе сердце. Просто он не умел показывать свои чувства.

— Ладно, хватит на сегодня, — произнесла Хаят, похлопав в ладоши. — Мы сделали все, что планировали. Теперь пора отправляться домой и отдохнуть.

Тай молча кивнул. Ему тоже надоело это безумие. Он с нетерпением ждал, когда сможет вернуться в свой мир, где не нужно думать о тряпках и моде.

Они вышли из бутика, оставив за собой горы одежды. Энн шла между Таем и Хаят, чувствуя себя частью чего-то большего. Она знала, что ее жизнь изменилась навсегда. И она была готова к новым вызовам и приключениям.

Покинув сверкающий рай роскоши и, казалось, оставив за собой шлейф растраченных состояний, троица продвигалась по коридорам торгового центра. Энн шла, погруженная в свои мысли, ощущая себя преобразившейся. Ноги несли ее в новое будущее, где, благодаря нежданному вмешательству богов, ее образ должен был соответствовать ее внутреннему сиянию (или, по крайней мере, так ей хотелось думать).

Внезапно, проходя мимо витрины с бальными платьями, Энн невольно замедлила шаг. Ее взгляд приковало одно из платьев - воздушное, словно сотканное из лунного света и звездной пыли. В нем чувствовалась какая-то магия, словно оно ждало свою хозяйку, чтобы подарить ей незабываемую ночь.

Тай, краем глаза заметив ее заминку, остановился и надменно приподнял бровь.

— Что такое? — спросил он, словно делая одолжение. — Что-то привлекло твое внимание?

Энн, смутившись, отвела взгляд от платья и покраснела. Она не ожидала, что Тай заметит ее интерес.

— Ну... скоро выпускной, — пробормотала она, словно оправдываясь. — Просто нужно выбрать, в чем пойти.

Тай нахмурился, словно услышав что-то непристойное. Выпускной? Это что еще за глупость? У него были дела поважнее, чем думать о нарядах для школьных вечеринок.

***

Вечер опустился на  дом, окутывая его теплым светом ламп и уютным гулом обыденных разговоров. За кухонным столом, уставленным остатками ужина и разбросанными пакетами с чипсами, царила атмосфера привычного семейного тепла, хотя в воздухе ощущалось легкое напряжение, вызванное грядущими переменами.

Дарк, обычно не склонный к серьезности, с нахмуренным лбом сообщил Энн, что им с Риной необходимо срочно отправиться в Нью-Йорк. Проблемы у дедушки, посетовал он, на этот раз, кажется, действительно серьезные. Обычные мелкие неурядицы, с которыми бессмертные предки справлялись сами, переросли во что-то более существенное, требующее их немедленного вмешательства. Поездка, по предварительным оценкам, займет около недели, а это означало, что их присутствие на выпускном Энн оказывалось под вопросом.

— Звездочка, прости, — произнес Дарк, нежно поглаживая дочь по щеке и стараясь смягчить удар. Его глаза, обычно полные игривого блеска, сейчас отражали искреннее сожаление. — Мы сделаем все возможное, чтобы успеть вернуться к твоему большому дню. И я даже станцую с тобой на этом выпускном.

Рину, всегда энергичную и жизнерадостную, словно подменили. Она нервно теребила край кухонного полотенца, явно обеспокоенная состоянием своего  отца. Но, верная себе, она попыталась разрядить обстановку, добавив бодрым голосом:

— А я подготовлю огромный плакат с твоей фотографией и буду вовсю вас поддерживать! —Она прикрыла рот рукой, пытаясь сдержать смех, но ее глаза выдавали скрытую усмешку.

Знала ведь, что танцы с Дарком — это отдельный вид искусства, требующий от партнера недюжинной выдержки и крепких нервов.

— Чего это ты так ехидно лыбишься? — прищурился Дарк, пристально глядя на жену. Его брови угрожающе сдвинулись к переносице. — Думаешь, я совсем разучился танцевать?

— Скорее ты оттопчешь Энн все ноги до колена, — парировала Рина, подмигивая дочери. Энн, наблюдая за этой перепалкой, не смогла сдержать смешок, и ее пальцы невольно потянулись за следующей порцией йогурта.

— Мам! — укоризненно протянула Энн, закатывая глаза, но улыбка не сходила с ее лица.

— Ладно, ладно, — сдался Дарк, поднимая руки в знак капитуляции. — Если нам повезет вернуться вовремя, обещаю, я лично выведу тебя на танцпол и станцую с тобой вальс, как настоящий принц.

Энн вздохнула и покачала головой, ощущая, как внутри нарастает грусть. Эта поездка родителей казалась ей началом конца.

— Да я, наверное, и не пойду на этот выпускной, — внезапно выпалила она, откладывая ложку. Аппетит пропал, словно кто-то выключил свет. — С одноклассниками у меня и так отношения натянутые, да и партнера для вальса нет, так что... зачем вообще напрягаться?

В комнате повисла тишина. Рина, заметив изменившееся настроение дочери, подошла к ней и обняла за плечи.

— Мы постараемся сделать все возможное, чтобы приехать, милая, — заверила ее Рина, ставя грязную кружку в посудомоечную машину. — Но ты должна понимать, что дедушка нуждается в нашей помощи. Говорила же я им, что давно пора на заслуженный отдых.

— Какой отдых, если они бессмертные? — вальяжно откинулся на спинку стула Дарк, его взгляд устремился в потолок. — Они же вечные двигатели!

— Ох, я посмотрю на тебя лет этак к пятидесяти. Надеюсь, к тому времени ты окончательно развалишься, — с притворным сарказмом парировала Рина, игриво вскидывая бровь.

Энн невольно рассмеялась. В их доме никогда не было скучно. Постоянные подколки, саркастические шутки и колкости были их способом выражения любви, их уникальным языком, понятным только им троим. Это была их личная комедия, и Энн всегда с удовольствием наблюдала за этим представлением.

— Ну, хорошо, — сказала Энн, отвлекаясь от грустных мыслей. — Если вдруг чудо случится, и я найду себе партнера, то, может, и пойду на этот выпускной.

В ее голосе звучала надежда, хотя она понимала, что шансы на это невелики. Кто бы захотел танцевать с обычной, ничем не примечательной Энн?

Поздней ночью, когда город погрузился в сонный полумрак, родители Энн, попрощавшись с ней у порога, спешно уехали в аэропорт. В доме сразу стало как-то пусто и тихо, хотя они и оставили ее под присмотром бдительной соседки, миссис Хендерсон, которой было поручено следить за Энн "как за родной дочерью". Миссис Хендерсон, женщина с добрым сердцем и твердым характером, заверила Энн, что всегда будет рядом, если понадобится. Но все равно, проводив родителей, Энн почувствовала себя совершенно одинокой.

Вернувшись в свою комнату, она окинула ее рассеянным взглядом. Все было как обычно: разбросанные книги, незаконченные проекты, любимые плакаты на стенах. Но что-то неуловимо изменилось, словно в воздухе витала легкая дымка волшебства.

Внезапно ее взгляд зацепился за большой прямоугольный предмет, лежащий на кровати. Приблизившись, она поняла, что это коробка. Большая, обернутая в дорогую бумагу коробка, которую она никогда раньше не видела.

Сердце Энн учащенно забилось. Она не заказывала ничего онлайн, да и родители не могли успеть сделать ей сюрприз. Откуда же взялась эта коробка?

С тревогой и любопытством Энн подошла к окну. Форточка была открыта, несмотря на то, что она точно помнила, как закрывала ее перед сном. Легкий ночной ветерок колыхал занавески, словно приглашая ее к приключениям.

Внутри все сжалось от предчувствия. Дрожащими руками Энн потянула за ленту и открыла коробку.

Ее глаза расширились от изумления. Внутри, аккуратно сложенное, лежало то самое бальное платье, которое ей так приглянулось в витрине дорогого бутика! Воздушное, словно сотканное из лунного света и звездной пыли, оно казалось живым, словно ожидало своего часа, чтобы преобразить ее в принцессу.

Энн провела рукой по нежной ткани, не веря своим глазам. Кто мог сделать ей такой подарок? И как платье оказалось в ее комнате?

Внезапно, словно молния, ее пронзила догадка. Тай и Хаят! Только они могли совершить такую выходку. Тай, с его безграничными возможностями и пренебрежением к правилам, и Хаят, с ее страстью к моде и умением организовывать самые невероятные сюрпризы.

Уголки губ Энн невольно поползли вверх в улыбке. Она была одновременно тронута и раздражена. Они действительно были сумасшедшими, эти боги!

— Да когда эти боги научатся входить через дверь? — пробормотала она вполголоса, смеясь и качая головой. Но в голосе ее звучала не злость, а скорее нежность и благодарность.

Энн меряла платье, кружась перед зеркалом, и не замечала ничего вокруг. Тай наблюдал за ней с соседней крыши, его обычно непроницаемое лицо смягчилось. В его взгляде читалась нежность, которую он тщательно скрывал от других, словно оберегая ее от вульгарного мира.

Внезапно рядом с Таем приземлилась Хаят, поднимая облачко пыли, словно неумелая танцовщица, пытающаяся привлечь внимание. Ее янтарные яркие глаза моментально сфокусировались на Энн, а потом с нескрываемым вызовом устремились на Тая.

— Что это ты тут делаешь, Тай? — спросила Хаят с явным подозрением, прищурившись, будто увидела таракана. — Следишь за смертной, как за любовью всей своей жизни? Неужели ты, ледяной принц, пал жертвой ее чар? Или это просто очередная твоя безумная игра, в которой ты, как всегда, готов пожертвовать пешкой ради минутного развлечения?

Тай медленно повернулся к Хаят, его взгляд был холоден, как самое сердце мироздания, испепеляющий жалкую попытку самодовольства на ее лице.

— Ты ошибаешься, Хаят, — произнес он, его голос звучал как звон клинка, выкованного в абсолютном вакууме. — Пусть я и запечатлен на ней, как неизбежное предначертание, уверяю тебя, эта эфемерная сущность не представляет для меня ни малейшего интереса.

Он сделал паузу, свысока оглядывая Хаят, затем с пренебрежением скользнул взглядом к Энн, после чего снова пригвоздил нахалку своим ледяным взглядом.

— Мои действия направлены на достижение цели, недоступной твоему пониманию. Разожженная  радость и гнев способны высвободить ее дремлющий потенциал, усилить ее божественную силу. Это... тщательно рассчитанный маневр на шахматной доске мироздания. А твои бестактные вопросы выдают лишь ограниченность твоего ума. И прекрати создавать этот нелепый хаос, словно ты базарная торговка, зазывающая покупателей. У тебя нет ни манер, ни достоинства.

Хаят, казалось, поперхнулась воздухом от такого откровенного презрения. В ее глазах вспыхнул гнев, но Тай не дал ей и шанса вставить хоть слово.

— А теперь, если ты не против, — продолжил он, словно разговаривал с надоедливой мошкой, — мне необходимо наблюдать за ходом эксперимента. Твое присутствие здесь только отвлекает и, откровенно говоря, утомляет. Исчезни.

Тай отвернулся, вновь сосредоточив взгляд на Энн. Он не сомневался, что она слышала каждое слово. Это и было частью его плана. Он знал, что эта смертная не так проста, как кажется. За внешней хрупкостью скрывалась сила, которую нужно было разбудить. И слова, как бы жестоки они ни были, были всего лишь одним из инструментов.

Хаят, скрипя зубами, сжала кулаки. Она явно была готова наброситься на Тая, но что-то ее сдерживало. Возможно, страх перед его силой, возможно, осознание правоты его слов. В конце концов, она развернулась, метнув в спину Таю злобный взгляд, и с яростным хлопком крыльев исчезла в небе.

Тай даже не удостоил ее ухода взглядом. Его взгляд был прикован к Энн. Он видел, как ее плечи напряглись, как она на мгновение замерла перед зеркалом. Он знал, что его слова достигли цели. Он ждал. Ждал, что в ней проснется искра, что она докажет, что достойна большего, чем просто смертная. Ждал, что она покажет ему, что он ошибся, недооценив ее. Но даже если этого не произойдет, он все равно добьется своего. Потому что такова его природа — быть холодным, расчетливым и непоколебимым в достижении своей цели. И эта смертная, хочет она того или нет, была частью его плана.