9. О взгляде со стороны;
- Вы же понимаете, что огребёте, когда он проснётся? - Тише, хён! Не мешай... - Осторожнее! Давай, прицепляй... - Это будет забавно, верно? - Определённо. Намджун лишь качает головой и закидывает ноги на бортик кресла. Ему и самому интересна реакция Юнги, когда тот проснётся и заметит всё это безобразие. Хотя куда больше Намджуна волнует другое. - Они похожи на котят. Сокджин проходит мимо и с улыбкой смотрит на спящую на диване парочку. Отвесив профилактические подзатыльники хихикающим Чимину и Тэхёну, парень садится в свободное кресло и делает глоток чая. Намджун не считает нужным отвечать. Ему кажется, в головах всех присутствующих крутятся примерно одинаковые мысли. Что-то из серии «как это мило» и «вау, это всё ещё кажется диким». Сам Намджун не уверен, какой мысли отдаёт предпочтение. Наверное, всё же второй. Он достаточно знает Юнги, чтобы судить о ситуации, которая сложилась. Юнги сложный человек. Закрытый и замкнутый, нелюдимый. Социально неловкий. Он терпеть не может большие сборища людей: шум, гам и толкотню. Он ненавидит новые знакомства, когда нужно играть определённую роль, чтобы не оттолкнуть человека и не показаться ему высокомерным засранцем. Хотя Юнги высокомерен. Высокомерен, эгоистичен, порой заносчив. Юнги излишне прямолинеен, что часто принимают за грубость, и слишком близко к сердцу принимает негативные слова и критику в свой адрес, хотя и делает вид, что ему наплевать на слова левых людей, не играющих никакой роли в его жизни. Мин Юнги с широкой улыбкой на лице, блестящими глазами и громким смехом существует только для друзей. Только для людей, которые были названы «своими», поднимается завеса, обнажая то, что таится глубоко в душе этого флегматичного или безразличного ко всему остальному миру человека. Намджуну понадобилось почти два года, чтобы добиться поднятия этой завесы. Чимину за счёт его общительности - год. Тэхёну, взявшему неприступную крепость в осаду и задавившему её своим напором, смешанным с навязчивым любопытством и повышенной тактильностью, около восьми месяцев. Только Сокджин, познакомившийся с Юнги самым первым, и Хосок, таящий под маской весельчака серьёзную натуру, смогли быстрее остальных найти ключ от всех ста двадцати дверей чужой души. «Но Чонгук особенный», - мелькает в голове, и Намджун с прищуром в который раз начинает рассматривать спящих. Юнги лежит с края дивана спиной ко всем. Приобняв Чонгука, зажатого между ним и спинкой дивана, за талию, он негромко сопит парню в макушку, зарывшись в растрёпанные, стоящие дыбом волосы лицом. Их ноги переплетены, и Чонгук льнёт к старшему всем телом. Прижавшись лбом в районе ключиц, изредка подёргивает во сне носом, будто принюхивается. Улыбается едва заметно. Не то чтобы Намджун знаток языка тела, но то, что он видит, говорит ему о многом. Помогают видеть, несомненно, Тэхён и Чимин. Ким решил, что будет забавно прицепить на колечки в ушах Юнги маленькие брелоки с мягкими розовыми помпонами на концах. Так как им доступно только одно ухо лежащего на боку парня, они изо всех сил стараются проделать всё незаметно. Намджун их понимает. Во-первых, Юнги спит очень чутко. Во-вторых, спросонья он очень раздражительный. В-третьих, младшие обязательно отхватят за свои шалости, и мало им не покажется. И уже первый пункт заставляет его задуматься о том, что происходит. - Осторожнее, - бормочет Чимин едва слышно и придерживает помпон на весу. - Почти всё, - шепчет в ответ Тэхён, цепляющий металлическую завитушку держателя к кольцу в ухе Юнги. У него дрожат руки из-за едва сдерживаемого смеха и попытки сделать всё как можно аккуратнее. Кажется, Чимин и Тэхён уверены, что им теперь можно грабить банки, как тем крутым парням из фильмов, которые и сигнализацию отключат, и невидимые лазеры пройдут, и проберутся по тайной дорожке из плиток, неверный шаг в сторону с которой активирует сирену. И только Намджун знает, что Юнги уже давным давно должен был проснуться. Раньше ему хватало и смешка над ухом или тёплого дыхания, осевшего на шее. То ли нервное, то ли сон всегда был поверхностным при нахождении в гостях, где спать вроде как не положено. Но сейчас Юнги спит. Спит крепко, непробудно. И единственной его реакцией на прикосновения младших является редкое грудное урчание, будто недовольный кот, и руки, всё крепче и крепче обнимающие Чонгука, притягивающие всё ближе и ближе к своей груди. Будто Мин боится, что на младшего посягнут. Будто он боится, что его у него заберут. - Они стали довольно близки, да? - спрашивает Сокджин. Спрашивает, но интонации дают понять, что ответ не требуется. Не один Намджун заметил, как Юнги изменился. Не один он видит, что происходит. Не один он замечает все эти перемены. Юнги подпустил Чонгука к себе буквально за месяц. Сначала он подсел на его голос, о чём и были все разговоры. Серьёзно, Намджун под конец едва не выл. После Юнги начал восторгаться самим Чонгуком. Не то чтобы он отвешивал комплименты и рассказывал, как ему нравится чужая улыбка, но ни один разговор не обходился без упоминания Чонгука и его старательности, ответственности, серьёзности, готовности трудиться изо всех сил. После пошли разговоры о том, какой Чон лёгкий и приятный в общении, какой он ненавязчивый и понятливый, какой открытый и позитивный. Шутка про «потому что он хороший ребёнок, а ты - нет» очень скоро перестала быть шуткой. Намджун отчётливо видел, как Юнги выделяет Чонгука, как сближается с ним сильнее, чем с кем бы то ни было до этого. Именно Чонгуку Юнги открылся так, как не открывался за всё прошедшее время даже им всем, знающим друг друга уже не один год. - Что вы делаете? Сонный голос врывается в сознание вместе с грянувшим смехом. Чимин с Тэхёном отскакивают от дивана и сгибаются пополам, держась за животы. Сокджин тоже смеётся, и Намджун, глянув на диван, не может сдержать улыбки. Чонгук сонным взглядом окидывает их всех и застывает взглядом на розовом помпоне, болтающимся на серьге Юнги. Моргает. Ещё один раз. Тянется рукой и тычет пальцем, будто не верит в то, что видит. Ещё раз тычет. И ещё. До сонного мозга явно всё никак не может дойти, что в видимой картине не так, не на своём месте, и Тэхён пользуется этим, снимая происходящее на камеру и умилённо сюсюкаясь вместе с Чимином, воркуя что-то о сонных крольчатах. - Чонгук, спи, - в какой-то момент хрипло бормочет Юнги, притираясь подбородком о его макушку. - У тебя тут помпон. Розовый, - так же чуть хрипло бормочет Чонгук и слегка дёргает пушистый комок. - Чимин и Тэхён огребут потом, - в никуда выдаёт Мин и вновь проваливается в дрёму. При этом он сгребает младшего в охапку и закидывает на него ногу. Чонгук сначала пригревается, даже закрывает глаза на несколько секунд, а после резко дёргается и широко их распахивает. Его лицо заливается краской, когда парень понимает, что все на них смотрят, и это, как по мнению Намджуна, совершенно палевно. И очаровательно. - У вас есть ещё около получаса. После придёт Хосок, и мы будем оформлять доставку. Время вредной пищи, сладкой газировки и ужастиков, - сообщает он и добродушно усмехается. - Мы идём выбирать ужастик, - заявляет Тэхён, убирая телефон с заснятым видео, и уносится из комнаты, таща за собой не особенно сопротивляющегося Чимина. - Думаю, мне стоит убрать всё бьющееся из гостиной. Эти идиоты в прошлый раз своими дёрганьями едва не разнесли всё вокруг. Мне стоит лишить их за это сладкого, - качает головой Сокджин и уходит вслед за младшими. Намджун остаётся, с любопытством юного натуралиста наблюдая за тем, как успокоившийся Чонгук вновь прячется за Юнги, прижимаясь к нему всем телом, пригреваясь и затихая. Изменения действительно интересные. Не так давно Чонгук постоянно краснел в присутствии Юнги и при общении с ним. После он начал реагировать менее бурно, но начал неожиданно смущаться самых простых вещей уже Юнги. А теперь они оба ведут себя, как попугайчики-неразлучники. Или как Тэхён и Чимин. Вот только те соулмейты и просто придурки с одинаковым шилом в заднице, а здесь всё иначе. «Ага. Посыпано ванилью и приправлено клубничным джемом», - ехидно замечает внутренний голос. Усмехнувшись, Намджун лишь качает головой, отгоняя сарказм прочь. Всё действительно изменилось. Когда? Возможно, около двух недель назад, когда заболел Чонгук. Младший этого не афишировал, но ради кого ещё Юнги мог ворваться в дом Сокджина едва не посреди ночи и заставить готовить кашу и суп из водорослей, потому что «у меня вместо лечебной еды получается отрава»? Мин был непривычно взволнован, и, с учётом количества людей в его жизни и наплевательского отношения к собственному здоровью, выводы напрашивались сами собой. Всё это подкреплялось отсутствием Юнги в студии и недоступностью его для всего мира. Даже для заказчиков. Ни для кого, кроме Чонгука, Намджун был уверен в этом на все двести процентов, Юнги не пошёл бы на такие «жертвы и подвиги». Теперь они стали ещё более неразлучными. Чонгук живёт в студии Юнги. Юнги, если Чонгук соглашается прийти, живёт в квартире Сокджина. Они постоянно сидят в уголке, шушукаются о чём-то своём, обмениваются этими своими пронзительными, но наполненными теплом под завязку взглядами, отчего Намджуну, замечающему всё это, порой становится неловко, будто он подглядывает за чем-то личным. Касаются друг друга всё чаще и с меньшим смущением и взяли за привычку вот так вот валяться в обнимку, чтобы после уснуть, сплетаясь в непонятный клубок из рук и ног. А если не рядом, то постоянно переписываются. «Юнги в жизни ни с кем не переписывался. У Сокджина за всё время их знакомства четыре сообщения всего. У Чонгука уже переписка на сотню страниц. И Юнги шлёт ему смайлы!». Внутренний голос представляется Тэхёном с тем лицом, с каким Ким шокировано говорил о том, что Чонгук засыпает под «Cypher». Но, чёрт возьми, всё верно. Смайлики от Мин Юнги - нонсенс. Но Чонгук, как Намджун уже думал не раз, особенный. Стоит ли в таком случае хоть чему-то удивляться? - Тоже хочу проколоть уши, хён... Как у тебя... - Твоя мать запрёт тебя дома, потому что я на тебя плохо влияю. Ты хочешь лишиться общения с хёном? - Мама не знает о тебе, Юнги-хён. - О, так я - твой маленький грязный секрет, Чонгукки? - Хён! Когда Чонгук начинает хныкать и колотить ладонями по чужим плечам, а Юнги - посмеиваться и ворковать о кроликах, перенимающих у своих хёнов лишь дурные привычки, Намджун тихо поднимается со своего места и покидает комнату. «Это точно не предназначено для моих глаз и ушей», - думает он. И улыбается.
|...|