16
— Бабушка, у меня к тебе назрел разговор, — заявляет Сяо Синчэнь, открывая рывком дверь в кабинет госпожи Баошань. И сразу же для весомости добавляет, заходя внутрь: — Возможно, самый важный в жизни.
— Что, даже важнее разговора о твоей загубленной карьере? — Баошань Санжэнь поднимает глаза от планшета, который держит в руках. — Помнится, ты пытался провернуть его по телефону...
Синчэнь не собирается поддаваться на столь явную провокацию с целью заставить его устыдиться и отступить, поэтому твердо парирует:
— Да, важнее, раз я здесь лично.
— Хорошо. Тогда погоди минутку, ладно? — отвечает бабушка и вновь возвращается к своему планшету, чтобы со зловещим лицом не менее пугающим голосом сообщить в экран: — Подвожу итог: так как ремонта не было произведено, по договору вы должны были заменить товар в течение двух месяцев, чего так и не произошло. Так что теперь я настаиваю на возвтрате всех затраченных средств и вывоз неисправной техники. Даю вам на это время до конца рабочей недели, и если мои условия не будут выполнены... То встретимся в суде, который, очевидно, решится в мою пользу, и вы потеряете гораздо больше. Надеюсь, мы поняли друг друга, до связи. Я закончила, — последние слова уже предназначаются Синчэню и сдобрены дружелюбной улыбкой.
— Я тебя отвлек от чего-то серьезного? — с беспокойством спрашивает Синчэнь, присаживаясь на стул. Похоже, у бабушки какие-то проблемы с ее деловыми партнерами и он своим появлением прервал переговоры... И было просто неприлично остаться к этому равнодушным!
— Да как сказать, — говорит госпожа Баошань с усталым вздохом. — Всего-то мои очередные попытки избавиться от этого чертового трактора. Мне очень не хотелось прибегать к угрозам, но моя вера в добропорядочность людей, которые мне его продали, закончилась, как и мое терпение.
— Речь шла про Цзянцзай? — изумленно вскидывает брови Синчэнь, быстро сопоставляя в голове все детали. Поймав на себе пронизывающий вопросительный взгляд, он быстро поправляется, искренне надеясь, что бабушка страдает частичной возрастной глухотой и не расслышала ничего странного: — То есть, ты скоро вернешь продавцу тот трактор, который стоит возле гаражей?
Боже, даже не хочется представлять себе реакцию Сюэ Яна на эту новость! Его ждет почти одновременное расставание и с Сяо Синчэнем, и с Цзянцзаем! И неизвестно, какая из потерь расстроит его сильнее... А если он расстроится, то это определенно не закончится ничем хорошим.
— Уж надеюсь! — с жаром отзывается госпожа Баошань.
— А это обязательно? — с долей отстраненности, чтобы не вызвать подозрений, интересуется Синчэнь. Пускай лучше собеседница думает, что он не особо одобряет ее методы ведения бизнеса и вообще, волнуется за ее душевное равновесие. — Разве он тебе так мешает?
— Дорогой, ты хоть знаешь, сколько стоит многофункциональный трактор? — вкрадчиво спрашивает бабушка, постукивая пальцами по краю погасшего планшета.
— К сожалению, я теперь об этом знаю больше, чем можно было представить... — едва слышно шепчет себе под нос Синчэнь, нервно усмехаясь, и предполагает: — Дороже, чем любая машина в городе?
— Да, около того, — с заметным изумлением столь глубоким познаниям в сельскохозяйственной технике, открывшимися у внука, соглашается Баошань Санжэнь. — И я заплатила всю сумму без рассрочек, ожидая получить качественный надежный товар, который поможет в хозяйстве, а вместо этого у меня ржавеющая рухлядь на участке, которую даже не сдвинуть с места — колеса заклинило, теперь его только разбирать. Само собой, я хочу возместить свои убытки и убрать этот мусор.
— Гм. — Синчэнь не в силах поспорить. Может, стоит завернуть что-нибудь философское, вроде того, что материальные блага в этой жизни не главное?.. Бабушка такое любит!
— Ты же уже взрослый мальчик и должен знать, что альтруизм — это не всегда хорошо и правильно, — говорит она, словно читая мысли. — Я с радостью пожертвую свои деньги в детский дом, но я не желаю спонсировать каких-то мошенников, оставив все, как есть. Это было бы глупостью не меньшей, чем пойти по ссылке про ребенка-редьку, оставить там данные своего банковского счета, а потом удивляться, что остался без гроша, — она презрительно фыркает, явно имея в виду несчастного, пострадавшего от рук Сюэ Яна и его компании.
У Синчэня как не было ни единого весомого аргумента в пользу сохранения Цзянцзая во владении госпожи Баошань, так и нету, но он судорожно пытается что-то придумать. Видимо, это сильно отражается на его выражении лица, поэтому бабушка проницательно уточняет:
— Твоя резкая озабоченность этим вопросом как-то связана с тем, что трактор, которому пора в утиль, облюбовал твой новый друг? Просто не отлипает от него, честное слово... Как ты, говоришь, он его назвал? «Цзянцзай»? Боже, что в голове у нынешней молодежи...
У этой женщины слух, как у летучей мыши, и слоновья память! И почему Синчэню не передалось это генетически?!
— Не знаю, о чем ты, — довольно вяло отмахивается он, не намеренный развивать эту тему. — А если этот трактор все-таки можно починить, он останется? И ни в какой суд идти не придется... — Синчэню все еще нравится версия, где он просто оберегает бабушку от разбирательств, а не печется за нездоровые привязанности своего партнера.
— Разве что если эти шарлатаны вдруг обзавелись штатным тракторным некромантом, — госпожа Баошань издает сухой смешок, явно довольная своей шуткой. Точнее не своей, а кое у кого подслушанной. И после этого она будет утверждать, что никак не может нормально коммуницировать с Сюэ Яном? Ну-ну...
— Возможно, им обзавелась ты, — осторожно говорит Синчэнь, стараясь выглядеть не слишком взволнованным. Дождавшись заинтригованного хмыканья от бабушки, он продолжает: — Ты знала, что Сюэ Ян пару лет жил в автомастерской? Может, он посмотрит и у него получится что-нибудь сделать?
Баошань Санжэнь не выглядит потрясенной, скорее крайне скептически настроенной, но она дает себе несколько минут на раздумья — хороший знак! — и наконец вздыхает:
— Поправь меня, если я не права. Ты считаешь, что он поспал на диване в конторке, где перекрашивали ворованные машины, и после этого приобрел нужную квалификацию для ремонта, с которым не справились профессионалы?
— Он говорил, что там были тракторы. И они вряд ли были ворованными! — восклицает Сяо Синчэнь, полностью уверенный в своей правоте, потому что ну кому может вообще прийти в голову украсть трактор? Как это вообще можно сделать и куда его потом девать?
— И тем не менее, — дергает уголком губ госпожа Баошань, качая головой.
— Ну почему бы просто не дать ему попробовать? Ты сама говорила, что его нужно чем-то занять! И это его отлично отвлечет от вредительства, а еще, если повезет, у тебя будет рабочий трактор. А если не повезет, то подашь в суд, как и намеревалась.
— Синчэнь, я ценю твое рвение, но если я привлеку к ремонту посторонних людей, это аннулирует гарантию на возврат! Я в этих условиях не выиграю, даже если найму самого господина Мэн!
— То есть, ты не согласна, — сокрушенно подводит итог Синчэнь, запоздало замечая, что в процессе разговора чуть ли не в труху изодрал пальцами край стоящего у него на коленях пакета, прихваченный с собой во избежание мародерства со стороны Сюэ Яна.
Баошань Санжэнь снова долго молчит, внимательно разглядывая внука так, будто впервые видит. Наконец она усмехается, нарушая уже ставшую откровенно неуютной тишину, и подвигает вперед по столу какую-то бумагу. Синчэнь с недоумением берет лист, глядя на кучу иероглифов, цифр и печатей. Похоже, это какая-то накладная или договор...
— Посмотри на сумму, в которую мне обойдется твоя прихоть в случае неудачи, — подсказывает госпожа Баошань. — Ты готов мне ее возместить?
Взгляд Синчэня доходит до подчеркнутой маркером строки в конце листа и его брови сами собой уползают куда-то за пределы лба. Не то чтобы он разбирался в ценах, но это же... просто дичь какая-то! Ему столько не заработать, даже если он будет пахать в своем издательстве без выходных ближайшие лет пять! Да за эти деньги можно купить жилье при желании! Что это за трактор такой, золотой, что ли?!
— Впрочем, я совсем не бедствую и могу тебе позволить расплатиться со мной не деньгами.
— А чем же? — чувствуя нервное подергивание в глазу, спрашивает Синчэнь. Честное слово, если бы перед ним сейчас не сидела его любимая бабушка, он бы уже мысленно прощался с почками! Хотя в голову лезут и другие варианты, гораздо непристойнее.
— Ох, да не бойся ты так! — смеется госпожа Баошань, привставая с места, чтобы забрать протянутые бумаги. Откинувшись обратно на спинку кресла, она деловито сообщает: — Я дам Сюэ Яну время на ремонт до осени, а если он не справится, ты увольняешься из своей дурацкой газетенки и переезжаешь сюда, чтобы отработать долг. Как тебе такой договор?
— Отработать? Но я же ничего не смыслю в сельском хозяйстве! — ошарашенно восклицает Синчэнь. Хотя кричать, если честно, надо по другому поводу: о незаконности рабского труда или чем-то в этом роде... Условия-то явно каторжные!
— Я тоже когда-то ничего не смыслила, но научилась же? Не бойся, сначала я поручу тебе что-нибудь попроще... Долгунец, например, теребить! И Сюэ Яна к делу пристроим! Тебе-то он наверняка согласится помочь, — успокаивает его бабушка с мягкой улыбкой, причем говорит она это таким тоном, словно уже все решено и милый внук уже стоит перед ней с парадными вилами, готовый остаться с ней навеки.
Наверное, именно эта интонация и пробуждает в Синчэне дух противоречия — слишком уж сильное сходство с давними беседами про его будущие свершения на социально-воспитательном поприще! — и он горячо заявляет:
— Я согласен! И мы еще посмотрим, кто из нас прав.
Если он смог вырваться из-под семейного гнета один раз, сможет и во второй. Про долгунец — чем бы и это ни было — который ему прочат, он предпочитает ничего не уточнять. Ему вполне хватило непрошенных знаний о тракторах!
— Значит, договорились, — хлопает в ладоши госпожа Баошань. — Сам Сюэ Яну скажешь о нашей сделке или это лучше сделать мне?
— Я сам, — гордо отзывается Синчэнь, вставая на ноги. — Пожалуй, займусь этим прямо сейчас.
Перехватив поудобнее уже изрядно потрепанный пакет, он степенно уходит из кабинета. И лишь дойдя до лестницы вспоминает, что так и не обсудил с бабушкой вопросы гнусного сводничества. А впрочем, какая разница, если Синчэнь уже давно зашел за точку невозврата, и его сегодняшний импульсивный поступок разбил последние границы между понятиями «ненавязчивая интрижка на отдыхе» и «долго и счастливо»? В конце концов, случайному парню так легко свое будущее не доверяют.
Сюэ Ян остервенело пытается оттереть нос от липкого следа, оставленного давно исчезнувшей в его желудке зефиркой, и, похоже, это его волнует сильнее, чем адресованная ему проникновенная речь.
— Может, уже что-нибудь скажешь? — горестно вздыхает Синчэнь, немало оскорбленный невниманием к столь важному разговору.
— Ну что я могу тебе сказать, Даочжан, — ухмыляется Сюэ Ян, все же оставляя свой покрасневший от усердия нос в покое. — Советую тебе заранее выяснить, что такое долгунцы, потому что теребить их тебе придется до конца жизни.