7
Сюэ Ян уже в третий раз обходит комнату по кругу, заглядывая в каждый угол с видом придирчивого риэлтора, пока наконец с театральным присвистом не выносит вердикт:
— Хорошо устроился. Ну да, сразу видно, где живет хозяйский внучок, а где место для твари канавной...
Первую реакцию — устыдиться — Сяо Синчэнь успешно в себе давит, призвав на помощь элементарную логику. Обстановка в его комнате типовая, как и в остальном доме. Никакой якобы роскоши — лепнины по потолку не наблюдается, золотых ершиков в туалетах не стоит. Конечно, в его далекой съемной квартире дела обстоят гораздо хуже, но тем не менее.
— Я в жизни не поверю, что тебя оставили без благ цивилизации и уложили спать на голые доски в воспитательных целях, — качает головой Синчэнь. — Скажи мне, чем же твоя комната разительно отличается от моей? Ну, кроме решеток на окнах, — поспешно добавляет он, не давая схватиться за очевидное.
Вопрос ставит Сюэ Яна в тупик. Он лихорадочно оглядывается по сторонам и наконец тычет пальцем в сторону полки над столом, на которой покоится всякий немногочисленный хлам, который Синчэнь не стал забирать с собой при переезде, но выкидывать было жалко.
— Например, у меня нет такой штуки! Что это вообще такое? — вопрошает Сюэ Ян в недоумении, подходя ближе.
— Это мухогонка, — отвечает Синчэнь, быстро догадавшись о чем речь, потому что все остальные предметы может идентифицировать любой обыватель. — И лучше ее не трогать... Ох, — горестно выдыхает он, понимая, что безнадежно опоздал с предупреждением.
— И для чего она нужна? — кривится Сюэ Ян, взмахивая сувениром от госпожи Баошань, тут же выплюнувшем из себя целый пучок поеденных молью конских волос. — Гонять мух? Откуда? Они вроде как на дерьмо обычно летят...
— Это атрибут древнекитайских даосов и... Честно сказать, я слабо себе представляю, зачем он нужен, — преодолевая стыд относительно своей необразованности по этой части, признается Синчэнь. — Меня в детстве на все праздники наряжали в традиционные одежды, и мухогонка хорошо дополняла образ, но я с ней просто ходил в руках... Как-то обходилось без мух и... того, на что они летят.
— Ого, а фотки остались? — искренне любопытствует Сюэ Ян, вертя в руках полированную рукоять.
— Нужно спросить у бабушки — это была ее инициатива. Или у Цзыченя, мы с ним всегда вместе ходили, я в белом, а он в черном... — задумчиво бормочет Сяо Синчэнь, потирая подбородок.
— Я только что расхотел на это смотреть, — кривится Сюэ Ян. — Если Цзычень — это тот блядский доставучий коп, чьими стараниями я здесь оказался. То есть просто доставучий коп, — поправляется он, услышав предупреждающее покашливание. — Хотя не то чтобы мне сильно хотелось дрочить на чьи-то школьные фотки, но если попробовать...
С губ Синчэня срывается вздох, полный отвращения. Сюэ Яну следует хоть иногда сдерживать свой мысленный поток! Зародившееся намерение заморочиться и разыскать старые снимки, чтобы показать их во имя сближения с временным партнером сменилось на твердую уверенность в необходимости найти все фотографии и уничтожить для предотвращения возможного нелегального рукоблудства.
Сюэ Ян, видимо осознав, что комплимент был не из лучших (если вообще таковым являлся), тактически отступает от опасной темы. Он снова взмахивает мухогонкой и категорически заявляет:
— Я думаю, этой хренью нужно бить по заднице. Потому у тебя так на этой теме крышу сносит — привитые с детства инстинкты и все такое.
— Ничего подобного! — возможно, излишне поспешно, чтобы это звучало убедительно, восклицает Синчэнь, чувствуя, как кровь приливает к лицу. Да, ему с некоторых пор неловко смотреть на бабушкин презент, но это никак не связано с детскими воспоминаниями! Тут нарушены причинно-следственные связи.
— А жаль, — пожимает плечами Сюэ Ян. — Шикарный аксессуарчик для сессий, а ты его бракуешь.
— Я имел в виду совсем другое, но отчасти ты прав. В сессиях... — Синчэнь прерывается, ощущая смутное волнение, впервые произнося это слово вслух именно в этом значении, однако находит силы спокойно продолжить: — В сессиях мухогонка участвовать будет, но немного иначе. Это будет наше стоп-слово. Мне кажется, очень подходит: оно довольно редкое, и поэтому если ты его скажешь, я точно пойму, что что-то не так и остановлюсь.
Если честно, он видит в этом некий знак судьбы. Удивительно совпадение, что внимание Сюэ Яна так привлек предмет, послуживший вдохновением. Мухогонка в самом деле притягивает взгляд, так что размышлять долго не пришлось. Да, звучит глуповато, но едва ли это слово когда-то прозвучит, ведь Синчэнь все еще не намерен делать что-либо, способное вызвать желание немедленно прекратить. По крайней мере, он надеется, что их рамки дозволенного находятся примерно в одинаковых пределах.
— Ну... Ладно, почему бы и нет. А с кличкой как? «Господин даос», что ли? Ну раз уж ты в эту тему свернул, — в голос Сюэ Яна возвращается былой азарт, сильно подпорченный упоминанием Сун Цзыченя. И он даже не спорит, когда из его рук аккуратно выдергивают мухогонку во избежание еще больших потерь — а то такими темпами она вообще облысеет!
— Почти угадал, — улыбается Синчэнь, со всеми предосторожностями возвращая сувенир на полку. — Я больше склоняюсь к варианту «Даочжан» — означает то же самое, но более благозвучно, тебе не кажется?
Ему очень нравилось так представляться на тех самых праздниках, — «Даочжан Сяо Синчэнь», — все вокруг были в восторге и умилении, а Баошань Санжэнь, тоже щеголяющая в белом ханьфу, светилась от гордости. Но Сюэ Яну лучше об этом не знать, а то он опять приплетет какие-то несуществующие фиксации.
— Даочжа-а-ан, — тянет тот, словно пробуя сие прозвище на вкус, и от звуков его голоса внутри что-то переворачивается десяток раз. Однако все тут же портится безапелляционным заявлением: — Я уверен, я слышал это слово в какой-то порнушке! Наверное, если бы я смотрел сначала, а не промотал сразу до середины, эта твоя мухогонка там бы тоже была, и...
— У тебя серьезные проблемы с мастурбацией, — обрывает его Синчэнь, не имея ни малейшего желания узнавать порнографические сюжеты.
— Как раз нет — все работает как надо! — смеется Сюэ Ян, выразительно указывая себе ниже пояса.
— Рад за тебя, но ты слишком часто поднимаешь эту тему.
— Эй, я, вообще-то, занятой человек — у меня нет времени искать себе подружку, так что мне еще остается делать, кроме как радовать себя самому? Хорошо, что хоть ты нашелся...
— Я тебе не подружка!
Боже, как его только вытерпела бабушка целых две недели и не исхлестала его розгами? Ах, точно, она же радостно всучила своего подопечного внуку... Однако очень приятно, что в жизни Сюэ Яна нет никаких постоянных девушек (и парней тоже!). Это не ревность — откуда бы ей взяться за столь короткий срок? — просто это означает, что нигде не будет витать духа измены, даже если все это не более, чем кратковременное развлечение.
— Конечно, ты не подружка, ты Даочжан. — И даже не поспорить! — А как ты меня будешь называть? Надеюсь, не что-то типа «мой юный падаван» или как там это у твоих даосов называлось — это какое-то больное дерьмо даже для меня.
— По имени? — предполагает Синчэнь, разделяя услышанную точку зрения.
— Тогда давай «А-Ян», — тихим голосом предлагает Сюэ Ян. Немного помедлив, он добавляет, отводя взгляд в сторону: — Меня так никто никогда не называл.
Будь Синчэнь хоть чуточку подлее, он бы обязательно высказался, что кое у кого тоже явно есть комплексы, взявшие корни в детстве. Но он справедливо считает себя хорошим человеком, всегда идущим навстречу другим, поэтому он просто кивает, соглашаясь.
Ладно, пора завязывать с разговорами, времени до комендантского часа не так уж и много. Синчэнь отходит к двери, еще раз проверяя заперта ли она, а после идет к своей постели. Сев на ее край, он указывает перед собой на пол.
— Встань сюда и разденься, — велит он.
— Тебе как, с перфомансом или без? — деловито интересуется Сюэ Ян, ни капли не смущенный столь откровенной просьбой.
— Без, — твердо заявляет Синчэнь, будучи уверенный, что предполагаемое зрелище больше будет смешным, нежели эротическим, а если он будет смеяться, то точно ничего толкового не выйдет.
Не то чтобы он сильно заинтересован в голых людях (разве что в качестве моделей без всякого подтекста), но если была поставлена цель расширить свой опыт, то нужно настроить себя на физическую составляющую процесса, а не только моральную. И раз у них экспресс-программа, то и тянуть незачем. Несколько часов с момента знакомства до поцелуя и сутки до обнажения — все укладывается в установленный график.
На улице стоит летняя погода, потому на Сюэ Яне на так уж много одежды, от которой нужно избавляться. И делает он это быстро, едва ли не профессионально складывая снятые вещи рядом с собой в аккуратную горку. В голову лезет неуместная мысль, что наверняка на обысках и допросах того не раз заставляли раздеваться, и от этого становится крайне неуютно.
Сюэ Ян тем временем наклоняется, стягивая с себя белье, чтобы остаться лишь в тюремном браслете в окружении сетки царапин от попыток его снять подручными средствами, однако не за это цепляется взгляд. Сяо Синчэнь неотрывно глядит на ранее скрытую от посторонних взоров россыпь темно-розовых пятен, переходящую с чужих плеч куда-то за спину.
— Что это?! — несдержанно восклицает он, лихорадочно прокручивая в голове возможные варианты. Это засосы? Кто их поставил?! Синяки? От чего?.. Может, шрамы? Или просто какие-то родимые пятна?.. Если да, то, наверное, жутко невежливо так было реагировать, но с этим уже ничего не поделать... Какой позор!
— А, это... — Сюэ Ян невольно отступает на шаг назад и нервно усмехается, прикрывая ладонью одно из пятен. — Это пчелы.
— Пчелы?! — хлопает глазами Синчэнь. — Так это... укусы?!
— Ну да, пчелы, знаешь ли, почему-то не любят, когда трогают их мед, зато очень любят кусаться. Больновато, но я уже привык... — беспечно улыбается Сюэ Ян, словно говорит о чем-то совершенно обыденном. Так, сущий пустяк!
Баошань Санжэнь рассказывала о набегах на ульи, но она не упоминала ни о чем подобном! Хотя, если немного поразмыслить, это весьма закономерные ответные меры со стороны пчел на вторженца на их территорию. Но как он пробрался через колючую проволоку? Может, это от нее царапины?..
— О чем ты говоришь! — Синчэнь в ужасе вскакивает с постели. Ему сейчас совершенно все равно на наготу собеседника, он решительно разворачивает его к себе спиной, чтобы получше разглядеть пятна укусов. Вблизи они выглядят еще более пугающе. — У тебя явная аллергия, ты можешь умереть от анафилактического шока!
— Да ерунда, почешется пару дней и пройдет! — тоном маленького ребенка, которого не отпускают погулять из-за простуды, возражает Сюэ Ян. — Нет никакой аллергии, они просто свежие, потому так хреново выглядят!
Синчэнь отрезвленно встряхивает головой.
— Насколько свежие? — с подозрением спрашивает он, прищуриваясь. — Ты хочешь сказать, что тебя покусали сегодня утром?
— Мне было скучно! Ты обещал прийти, но не пришел, и мне хотелось сладкого — ты не оставил мне выбора!
На это можно только громко сокрушенно застонать. Мало того, что Сюэ Ян дурак каких поискать, так еще смеет обвинять в своей безалаберности других!
— Боже... — Синчэнь чуть спускает очки, чтобы устало потереть переносицу. Ему кажется, что на его лице застыла восковой маской страдальческая гримаса. — Там же, наверное, остались жала, нужно это все вынуть и обработать... У меня в ванной должна быть аптечка, пойдем...
— Успокойся, меня твоя бабка уже залатала — и выдернула все, и намазала всем, чем нужно, — тараторит Сюэ Ян, выскальзывая из хватки. Он оборачивается и сердечно заверяет, прикладывая ладони к груди: — Я не сдохну у тебя на глазах, не паникуй!
— Обещаешь? — мнительно цедит Синчэнь, отмечая себе в планах на будущее серьезно поговорить с бабушкой о гнусном сокрытии информации в следующую же встречу. От сиюжесекундного спринта в кабинет госпожи Баошань с последующими претензиями его останавливает лишь отсутствие разумного объяснения, почему он имел счастье созерцать Сюэ Яна полуголым. Точнее, совсем голым.
— Обещаю!
Синчэнь делает глубокий вдох и выдох, чтобы окончательно (или хотя бы частично) успокоиться. Затем садится обратно на кровать, изображая расслабленную отстраненность, и медленно степенно произносит:
— В таком случае... Становись на колени, А-Ян.