Эпилог
Драко сидел на небольшой кухне у Грейнджеров и нервно поправлял края пиджака. Он совершенно не привык к такой одежде и обстановке и чувствовал себя сейчас, мягко говоря, не в своей тарелке. Безусловно, тарелка, где он оказался, была уютной, в меру большой и с милым ободком из цветочного узора. В его прошлом в принципе не существовало обстановки радушнее, а семейных вечеров — теплее. Для Малфоя здесь всё было в новинку.
Стоило ли вообще вспоминать об их недавней встрече с Нарциссой, которая кардинально отличалась от того, что ожидало его в доме Грейнджеров. Мать разве что не позвала целителя из Мунго, чтобы осмотреть Гермиону с ног до головы, в остальном же она постаралась максимально испортить их ужин. Сидели они в той самой гостиной, ели какие-то абсолютно несъедобные деликатесы из дичи, а из развлечений у них были лишь обсуждения последних сплетен и важности статута о чистоте крови.
Драко трижды проклял идею явиться в родной дом, но Грейнджер не только досидела с улыбкой до конца вечера, но и даже смогла рассмешить мать перед уходом какой-то колкостью, которую прочла в книге Джейн Остин. Нарцисса своей величественной натурой и выставлением статуса напоказ напомнила Гермионе одного из персонажей оттуда, и, к удивлению, та этим рассказом пробудила интерес чистокровной волшебницы к магловской литературе.
Грейнджер искренне хотела, чтобы эти знакомства состоялись, и Малфой видел, сколько труда она готова была вложить, чтобы на бледном лице его матери расцвела скромная улыбка, а её отец заинтересовался правилами квиддича. Чем больше Драко думал об этом, тем сильнее ненавидел себя прежнего, который считал подобные вечера бестолковой прихотью.
Ему правда понравилась домашняя утка миссис Грейнджер и этот безумно вкусный соус к ней. При должном желании он смог бы полюбить даже липкие клюквенные сосискиСосиски с клюквой считаются традиционным блюдом рождественского стола в Великобритании — главное, чтобы Гермиона при этом была счастлива.
С ареста Мадлен Эйвери прошло уже несколько недель. Всё это время Малфой анализировал их с Гермионой спор и последующее примирение; разбирался в своих чувствах, которые он испытал, когда эта сумасшедшая приставила палочку к Грейнджер, и снова и снова приходил лишь к одному выводу: без неё жизнь потеряет смысл.
На карман своего твидового пиджака Драко наложил расширяющее заклинание, иначе его догадливая гриффиндорка точно заметила бы подозрительную выпуклость в правом кармане. Он спрятал туда коробочку с кольцом — самым красивым, что смог найти во время незаметных вылазок в лучшие ювелирные города. Внушительный бриллиант и белое золото, такое же элегантное, как она сама.
— Драко! — На кухню вошёл мистер Грейнджер, приглаживая на ходу свою клетчатую жилетку. — Мальчик мой! Мы тебя потеряли, скоро обращение королевы!
— Да, простите, — улыбнулся мужчине Малфой и в очередной раз задумался о его безграничной доброте. — Джон, мне нужно поговорить с вами.
Мистер Грейнджер ещё больше просиял, когда услышал своё имя. Он ещё в начале ужина, около двух часов назад, сердечно просил обращаться к нему исключительно так — и никак иначе.
— Конечно. — Джон опустился на место рядом с Драко. — О чём ты хочешь поговорить?
Сделав короткий вздох, Малфой заставил себя собраться.
Проклятье, он так сильно не нервничал даже перед сдачей ЖАБА. Ещё и эта любимая тёмно-синяя водолазка Гермионы, которая сейчас сжимала и без того сдавленное от нервов горло. Ему пришлось сцепить руки на столе в замок, чтобы они дрожали не так заметно.
— Мистер Грейнджер, — сглотнув вязкую неуверенность, начал Драко.
— Джон, прошу тебя. Мы достаточно близко знакомы. А если приплюсовать сюда рассказы Гермионы, то я знаю тебя лучше, чем собственную жену, — пошутил мужчина с явной попыткой расслабить парня.
Губы Малфоя тронула едва уловимая улыбка.
— Джон, — исправился он, — я знаю, что я неидеальный. Наша с вашей дочерью история полна неприятных моментов. Я просто хочу, чтобы вы знали: моё прошлое не определяет моё настоящее. Его определяет она. — Он наконец-то осмелился поднять глаза на мистера Грейнджера, чьё лицо выглядело немного озадаченным. — Гермиона — вся моя жизнь. Я хочу защищать её, любить и поддерживать до конца своих дней. Я обещаю вам: я сделаю её самой счастливой. Поверьте, это не пустые слова. Я умею готовить её любимое имбирное печенье, знаю, что она терпеть не может мармелад, и я никогда не перестану обнимать её перед сном. — На душе было поразительно спокойно, когда Драко приготовился произнести самые важные для себя слова: — Джон, я прошу руки вашей дочери.
Мистер Грейнджер, явно не ожидавший от молодого человека такой чувственной речи, смотрел на него широко распахнутыми глазами. Мужчина молчал около минуты, прежде чем ответить, но Малфой точно знал, что прошло семьдесят две секунды. Он посчитал каждую.
— Драко, — Джон поёрзал на стуле, и его серьёзный тон чуть не свёл Малфоя в могилу, — я очень рад, что ты появился у Гермионы. Я знаю, через что вы прошли, но не буду врать, что понимаю. Я всегда доверял своей дочери и буду. Даже после всего, что произошло. — Он понял, что мистер Грейнджер говорит о временной потере памяти, и искренне восхитился той силой, с которой мужчина озвучил это. — Она умнейший человек, которого я знаю, и, если она выбрала тебя, ты действительно этого заслуживаешь. — Драко сделал необходимый глоток воздуха, вслушиваясь в последние слова: — Береги её.
— Спасибо вам! — Малфой абсолютно себя не контролировал, когда в приступе радости схватил Джона за руку и быстро её потряс. — Сэр, для меня такая честь.
— Всё в порядке, — добродушно успокоил его Джон. — Ты хороший человек, Драко.
Сделав ещё несколько глупых движений, Малфой отпустил руку своего будущего тестя и вернулся на нагретый стул.
— Нам пора к нашим дамам, я прав?
— Да, конечно.
***
Как бы Драко ни восхищался телевизором и той поразительной чёткостью, с которой изображение этой пожилой милой женщины транслировалось в дом Грейнджеров, он не мог отвести взгляда от Гермионы дольше чем на минуту.
Его тянуло к ней словно магнитом, хотя они сидели друг напротив друга на расстоянии нескольких метров. Она выглядела обворожительно в этом тёплом зимнем платье глубокого синего оттенка и с распущенными волосами, свисающими волнами по её плечам.
Малфой знал, что не сможет дождаться утра, поэтому, когда Джин и Джон собрались отправиться спать, чуть не вскочил с кресла от волнения. Ему не терпелось остаться с Грейнджер наедине. И разговор с Джоном совсем не придал ему долгожданной уверенности. Если Драко не показалось, мужчина успел незаметно подмигнуть ему, перед тем как поднялся по лестнице вместе с женой, чем заставил Малфоя залиться краской.
— Боже, прости мою маму. Она начинает говорить всякие глупости, когда выпьет, — поделилась переживаниями Гермиона, поправляя плед на диване.
— Мне всё понравилось. Тем более её замечание про скрип твоей кровати очень даже полезное. Наложим оглушающие.
Грейнджер рассмеялась и обернулась на него.
— Мне кажется, она не это имела в виду, — лукаво заметила девушка.
— Неужели ты никогда не приводила сюда парней?
Гермиона соблазнительно прикусила губу и приблизилась к Малфою, чтобы нежно обнять его за талию.
— Ни разу. В моей кровати не было ни одного парня. Она девственно чистая.
— Так волнующе, — прошептал Драко, утыкаясь носом в её кудри. — Не терпится её испортить.
Она небольно стукнула Малфоя по спине, прежде чем присоединиться к его заливистому смеху.
— Не хочешь проветриться?
— В сад? Сейчас? — Гермиона бросила взгляд на часы, на которых уже было далеко за полночь.
— Почему бы и нет?
***
Под согревающими чарами в саду Грейнджеров было невероятно комфортно. Они прогуливались по короткой каменной дорожке, что вела к самому большому дереву здесь. Это был роскошный дуб, ветви которого смотрелись особенно могущественно на фоне ясного ночного неба.
Они шли в обнимку, любуясь развешанными по саду гирляндами и другими рождественскими украшениями, пока Гермиона не оторвалась от него, чтобы подбежать к двум качелям. Они выглядели ухоженными несмотря на то, что ими, очевидно, давно никто не пользовался.
— Драко, ты должен покататься вместе со мной! — радостно позвала его Грейнджер, запрыгивая на деревянную сидушку. — Это мои любимые качели!
— Разве я могу отказаться? — с улыбкой спросил он и двинулся ей навстречу.
Её волосы смотрелись особенно великолепно, когда развевались по ветру после каждого высокого подъёма. Малфой почти не катался, лишь лениво отталкивался вполсилы, чтобы создавать хоть какую-то видимость присутствия.
Все мысли сейчас сосредоточились на кольце, лежавшем в коробочке и ждавшем своего часа. Правый карман пиджака словно и вправду нагрелся, напоминая Драко о его грандиозных планах.
Когда Грейнджер наконец-то остановилась и затормозила о землю, ноги Малфоя сами собой подняли его с места. Он совсем не соображал, разглядывая её раскрасневшиеся от катания щёки и проницательные карие глаза. Он так сильно любил их, что запомнил расположение каждой янтарной крапинки в глубине тёмных радужек.
— Драко, всё хорошо? — Она смотрела на сосредоточенное лицо Малфоя, который ещё минуту назад беззаботно веселился вместе с ней.
— Более чем, принцесса, — прошептал он и неожиданно опустился перед ней на колено.
Глаза Гермионы расширились от удивления из-за стремительных действий мужчины. Драко заметил, как медленно она сглотнула, прежде чем он приготовился говорить.
— Долгое время я считал тебя невыносимой заучкой, затем — до сумасшествия отважным воином, ещё позже — чокнутой на голову карьеристкой, но, главное, я всегда считал тебя особенной, отличной от всех остальных. Когда я стал твоим другом, мой мир повернулся на сто восемьдесят градусов. Наедине, с теми, кому доверяешь, ты становишься ещё сильнее, ещё умнее и ещё красивее. — Малфой открыл зелёную бархатную коробочку, и поперёк горла неизбежно встал ком. Он отчётливо увидел, как увлажнились её глаза. — Я запрещал себе влюбляться в тебя. Запрещал смотреть на то, как мило ты улыбаешься от невинных комплиментов. Запрещал запоминать себе, как красиво ты смеёшься от моих глупых шуток. Я правда запрещал себе всё это, но мои попытки оказались тщетными. Ты настолько покорила меня, Гермиона Грейнджер, что в какой-то момент я начал видеть всё остальное в расфокусе, сконцентрировавшись на тебе одной. — Влажные дорожки от слёз зачарованно блестели от лунного света, но он заставил себя не отвлекаться. — Мы оба люди со сложными судьбами и характерами, но я верю, что есть чувство, способное победить любые трудности. И я испытываю его только рядом с тобой. Я люблю тебя, Гермиона, больше, чем ты когда-либо сможешь представить. Ты выйдешь за меня?
— Да! Конечно да! — Она так резво вскочила с качелей, что Драко даже не успел заметить этого движения. — Я согласна. — Гермиона смахнула с лица слёзы и повторила уже чуть более спокойным голосом: — Я люблю тебя, Драко Малфой, и согласна стать твоей женой.
Он улыбнулся одной из самых красивых своих улыбок и осторожно достал кольцо. Всё это время она так заворожённо слушала его, что не успела разглядеть украшение.
Сейчас она заметила внушительный сверкающий камень и не могла не задуматься о том, сколько Малфой потратил на него. Вероятно, кольцо и вправду стоило баснословных денег, но Грейнджер понимала, что оно в любом случае было бы для неё бесценным.
— У тебя такие аккуратные пальчики, — прошептал Драко и, надев кольцо на безымянный палец, поцеловал её руку.
— Ты сумасшедший! — громко заявила она и, когда Малфой поднялся на ноги, буквально стиснула его в объятиях. — Ты чуть не довёл меня до инфаркта своей речью!
Он осторожно отодвинулся, чтобы заглянуть ей в глаза.
— Это правда, Гермиона. Каждое моё слово.
— Я знаю. Я чувствую то же самое.