Медовый год

***

Сквозь влажную дымку так и не развеявшегося тумана проступали неясные очертания улиц. Тени деревьев походили на иссушенных старцев, дома на мифических чудовищ, а людей и вовсе не было. В подобные ночи в Готэме даже собак на улицу не выпускают, но тишину разрывало два смеха и редкие фразы, да шорканье двух пар ног.

- А Селина здорово всё придумала. И вечеринку с богачами собрала, и Брюса вокруг пальца окрутила. Не удивлюсь, если и драку подстроила она. Одним словом, Кошка! - порядком захмелевший Освальд опрокинул в себя глоток виски прямо из бутылки. Затем пьяно толкнул плечом Эдварда, идущего по правую руку и протянул бутылку ему.

- Всегда поражался твоей проницательности, Оззи, - от всего сердца сделал тот комплимент, тоже прикладываясь к горлышку и охнув от крепости на выдохе.

Алкоголь распалил его, делая более разговорчивым, чем обычно и пробуждая подавленное желание делать комплименты. Волосы от влажности завились и торчали во все стороны очаровательным хаосом.

Беспорядок ему к лицу, подумал Освальд, разглядывая сквозь густую дымку алые от алкоголя и прохлады скулы, и растрёпанный вид. Он протянул руку, чтобы тронуть покачивающийся завиток, но не удержался - промахнулся, скользя тростью по мостовой, чуть не рухнул прямо на землю.

- Эй, будь осторожен, - подхватили его подмышки крепкие руки. В щёку дыхнуло терпкостью градуса.

- Кажется, пора двигаться к дому, - покрутил головой по сторонам Пингвин, пытаясь припомнить, в каком направлении им идти. Но из замка рук не вырывался, ему понравились эти внезапные объятия. - Только куда..

- А давай споём?

- Эдвард, - протянул Оз, но тот уже начал завывать какой-то попсовый мотив, пьяно покачиваясь и стискивая Освальда за плечи. - Эдвард, твою мать, смотри! - воскликнул он, тыкая пальцем куда-то в сторону.

- Смотрю, - заплетающимися губами ответил Эд и выронил бутылку на землю. Звон стекла горячим всплеском разлился по мостовой.

Продолговатое фиолетово-зелёное пятно никак не хотело складываться в чёткие очертания. Чтобы распознать предмет, он прищурился и наклонился немного вперёд, используя Освальда вместо опоры.

- Так-так-так, - радостно зашипел он. - А вот и наше такси.

- Думаешь? Мистер Джей не обрадуется.

- Сам виноват. Нечего бахвалиться тем, что украл нашу цветовую гамму, - отрезал Эд. - Она не в его стиле. Ему бы что-то красно-оранжевое носить, под стать тупым шуткам.

- Так и скажешь ему, когда он придёт нас убивать? - ухмыльнулся Освальд.

- Это кто кого ещё убьёт! Он просто клоун в цветастых тряпках, а мы величайший дуэт Готэма, - расхорохорился окончательно попутавший берега Нигма. - Пойдём.

Его рука хотела подтолкнуть Освальда за спину, но впопыхах промазала и он влепил ему по заднице. Кобблпот раскрыл в удивлении глаза. Вот такого за почти сорок лет с ним ещё никто никогда не делал. Он должен был бы разозлиться, но напротив, в груди сладко заныло. Эдвард, с пьяну не заметив свою оплошность, потащил его к автомобилю.

Взломав отмычкой дверь и не обнаружив никаких следов сигнализации, мужчины ввалились в салон. То, что сигнализация не заорала, их не удивило, в Готэме это непопулярная за бесполезностью примочка. Ну поорёт оно, кому с этого лучше станет? А вот отсутствие ловушек их, конечно, должно было насторожить, но разве думаешь о таких мелочах, когда кровь горит жаждой авантюризма, а рядом плечо пособника, любовника и единственного лучшего друга во всём свете.

- Всё-таки больше никаких подростков в моём клубе, - устраиваясь поудобнее на переднем пассажирском припечатал Освальд.

- Почему? В этот раз всё хорошо прошло, - Эдвард копался в электрике автомобиля, перерезая проводки и настраивая навигатор. Автомобиль пару раз пшикнул мотором и завёлся. Он повернул счастливую голову к Освальду. Тот выглядел раздражённым.

- А в следующий драка произойдёт не на улице у входа, а прямо в клубе! Дети совершенно не умеют держать себя в руках, - он наклонился к Эду поближе и интимно прошептал. - Как и ты. Что за шоу ты устроил для Виктора? Ведь знал, что он ошивается поблизости. Неужели сцена ревности?

Нигма наклонился в ответ так, что они почти столкнулись носами. Он прихватил Освальда за подбородок и притянул к себе, чтобы прошептать прямо в губы.

- Ну должен же был я как-то заявить о статусе нашего сотрудничества перед подчинёнными.

- Экстравагантный способ, - от произносимых слов их губы немного соприкасались, отчего по телу проносились разряды тока. - Не думал я, что ты такой ревнивец.

- Не только Брюсу Уэйну хочется хвастаться тем, какую птицу он поймал в свой силок.

Пингвин выпучил глаза и немного отпрянул, а Эд самодовольно расхохотался, видя эту реакцию. Но в следующий момент Освальд заставил его подавиться собственным смехом, с удивительной ловкостью перекинув ноги на его сиденье и запрыгнув сверху. Рот Нигмы округлился, но руки на автомате ухватились за бёдра Освальда, придерживая его на себе.

- Нахуй Фрейда, - Оз нетерпеливо фыркал, пытаясь быстро расстегнуть пуговицы зелёного пиджака. Пьяные пальцы слушались неохотно.

- Нахуй стадии развития и теории, - он присосался к нему поцелуем, уже чувствуя как снова подбирается это чувство переполнения через край, которое он всё ещё не мог контролировать. Он оторвался от его рта и почти прорычал прямо в губы.

- Хочу тебя в себе.

Эд тут же подался вперёд, припечатывая его позвоночником к рулю. От столкновения тот только сипло выдохнул. Сейчас ничего не имело значения, даже неудобство места приложения предстоящего акта.

Левой рукой стягивая с Освальда пиджак вместе с рубашкой и отрывая попутно пуговицы, правую Эд опустил между сидениями и нащупал рычаг, за который и рванул. Сиденье немного отъехало назад, а спинка опустилась. Освальд оценил удобство новой позиции и сам подрыгал плечами, чтобы скинуть верхнюю одежду.

Сидя верхом, он притирался своим пахом к его, и трение это сводило к краю, поэтому он отодвинулся чуть ближе к коленям, чтобы не задеваться чувствительными местами и вновь не закончить раньше, чем начали. Расстёгивая брюки на Эдварде, он почувствовал, что руки его оказались не совсем в том месте, где он ожидал.

- Эй ты что делаешь? - удивлённо спросил он. Нигма потянулся и одной рукой шустро расстегнул гартер на левой ноге, который утром он же на Освальде и помогал застёгивать.

- Во время секса нужно снимать носки, - объяснил он своё странное действие, другой рукой сдирая второй носок.

- Зачем? Ноги замёрзнут, - Освальду стало неудобно, словно без носков он оказывался действительно голым.

- Для хорошего кровотока. Так будет лучше, поверь мне, носки здесь лишние. Я включил печку.

- Но я не хочу.

- Освальд, почему?

Пингвин застыл. Он не знал, как это объяснить. Для Освальда его ноги, точнее, его нога - была самой интимной частью тела, которую никому нельзя было видеть. Может только матушке, когда она его мыла. Да, когда они были в особняке в первую ночь, он был полностью обнажён, но в комнате не было света и Эд не касался его руками ТАМ, то есть его щиколотки.

- Это ведь не обязательно, - он почти проскулил, совершенно не зная, как остановить эту до боли неловкую ситуацию. Эд поправил очки, по-дикому сползшие во время их раздевания, и совсем уж заумным голосом продолжил.

- Если ты хочешь, чтобы всё прошло хорошо, учитывая твоё отсутствие какого-либо опыта и неудобную локацию, нужно полностью расслабиться. Носки и, тем более, гартеры будут мешать расслаблению, а тогда есть риск доставить тебе дискомфорт или даже травмировать.

- Это моя не самая сексуальная часть, - Освальд мял края расстёгнутой Эдовой рубашки и прятал взгляд, делая вид, что рассматривает что-то ужасно интересное на его почти безволосой груди. Эд посмотрел на него удивлённо, скривив губы. Было видно, как глубоко он задумался.

- То есть, ты думаешь, что вид твоей травмы может меня оттолкнуть.. Но как мне тогда быть, я своё увечье не могу спрятать под носки или гартеры.

Пингвин молчал, переваривая вопрос. Он весь поджался, замер и даже ногу больную немного к себе подтянул, став ещё больше похож на встревоженную птицу. Бедром ощущалась ребристость его увечной лодыжки, мимолётом он понял, что Эд тоже её чувствует и содрогнулся всем телом. От этого движения его снова пронзило болью, которая срезонировала с внутренней болью борьбы с самим собой.

То, о чём сказал Эдвард, укололо его стыдом. Тот действительно не мог ни избавиться, ни спрятать, ни улизнуть от своей болезни. Только почему-то Освальд никогда не думал, что тот, кто так настойчиво требовал признания собственной боли по имени, может на самом деле её стесняться. Он всегда считал, что Загадочник делает Нигму сильнее, умнее. Местами, конечно, его болезнь делала его слишком импульсивным, но только сейчас он понял, с чем всю жизнь боролся Эдвард. И оказалось, что их борьба была схожа.

Пингвин получил своё имя, пройдя длинный путь предательств, отвержения и насмешек, сделавшись только сильнее. То же произошло и с Загадочником. Это осознание и укол в ноге отразились на его лице гримасой, но он тут же почувствовал, как чужая рука опасливо проскользнула по его бедру от колена ниже и остановилась на изломанном, бугристом источнике боли. Пальцы просто обняли то место, которого он так стеснялся, признавая принятие. И Освальд не смог в отчаянном порыве не схватить обеими ладонями лицо Эдварда и прижаться к нему губами в горячечном поцелуе. Объяснения больше не требовались. Тема была закрыта.

Проехавшись снова вставшим членом по животу Нигмы, он отчаянно застонал. Нет, так дело не пойдёт, надо поторопиться, решил он, взяв Эда за руку и прижав к своим брюкам, но так, чтобы он не задевал член.

- Давай, Эдди, - прошептал он ему в губы и снова выдохнул, сдерживаясь изо всех сил, когда чужие пальцы всё-таки задели его гиперчувствительную часть через плотную ткань, расстёгивая молнию.

Нигма проглотил весь его стон и помог стянуть брюки, так что тому пришлось неловко проехаться немного назад и стоптать их куда-то к педалям. Повезло, что места в машине после сдвигания сиденья оказалось чуть больше. Возвращаясь уже полностью голым, размахивая членом, как мечом, он также поспешно потянул за брюки Эдварда, стаскивая их по бёдрам до коленей.

Освальд весь выгнулся и прогнулся в спине, когда широкие ладони сжали его половинки, подтягивая к себе ближе. Сам он уже истекал так, что весь живот Нигмы стал липким, а Освальд тайно постыдился этого, но он никак не мог себя контролировать.

Отрезвило поглаживающее прикосновение к колечку мышц. Держа в руках его задницу, Эд потянул половинки немного в стороны и прикоснулся к нему там, проверяя реакцию. Задохнувшись стоном, Оз прижался к нему теснее, припадая на грудь и свешивая ослабшую голову на его плечо.

- Постарайся расслабиться, - шепнул Эд ему на ухо, которое как раз маячило рядом с его губами, снова прижимая к себе и поднося одну руку ко рту. Наскоро облизав два пальца, он приставил их обратно, чувствуя каким горячим в мгновение стал Освальд, ещё сильнее прижавшийся к его груди.

Поглаживая по голой спине, подрагивающей от противоречивых эмоций, Эд целовал его в плечо, мягко проникая внутрь. Пальцы плотно обхватывало, а Освальд постанывал сквозь зубы прямо ему на ухо, отчего у Эда потемнело в глазах и запотели очки. Когда он почувствовал, что Освальд не просто висит привалившись к нему всем телом, а слегка приподнялся на коленях и качнулся сам, делая робкий взмах бёдрами и прижимая лицо в его шею со стыдливым выдохом, он окончательно потёк.

Мокрая лужица на его животе из-за члена Освальда протянулась ниточкой соединяясь с его собственными выделениями. Он никогда ранее не бывал в мужчине, никогда не хотел бывать в мужчине, осознавая свою желаемую позицию, но сейчас это было самое сильное, чего он желал.

- Эдди, - умоляющий голос и влажный лоб ткнулся ему пару раз в шею, пощекотав окончательно растрепавшимися волосами. В салоне автомобиля стало слишком жарко, казалось, печка обдувала их адским пламенем. Невозможным оказалось сдержать стоны, которые непроизвольно вырывались из сжавшегося в судороге горла.

- Пожалуйста, - он шептал это, уже не видя себя, зажмурившись, покачиваясь на приносящих ему такое неопровержимо горячее удовольствие пальцах.

Нигма подумал, что этой растяжки было мало и Освальд может быть ещё не готов, но весь его вид был такой страдальческий, что он решил не растягивать. Его собственный орган настойчиво требовал прикосновений, поэтому он вынул из Освальда пальцы и прижал на пару секунд к себе.

- Я никогда так никого.. Освальд, как ты это.. Что ты делаешь, - он сбивался с мыслей, бормоча ему в ухо невнятные фразы, которые не имел сил закончить. Поэтому прижав ладонь ко рту, плюнул в неё и смазал себя внизу. Он немного поправил Освальда, снова подхватив руками за бёдра, и направил ослабшее тело на себя.

Пингвин весь задрожал, когда он начал медленно погружаться в него. Он был так расслаблен, раскрыт, голоден, что даже лёгкая боль пронзала совсем не сильно, только усиливая ощущения. Он медленно наполнялся, поддерживаемый руками Загадочника, опускаемый всё ниже. Эд замолчал и лишь часто дёргалась его грудная клетка, силящаяся схватить хоть немного кислорода.

Опьянение вернулось к ним и накрыло новой волной, и эта волна ошеломляюще сбивала с ног. Ощущения были настолько потрясающие, что когда Освальд оказался полностью надет на Эда, он отклонил потяжелевшую вмиг голову. Всё остановилось, время замерло, растянутые мышцы без боя сдавались под натяжением. Они столкнулись лбами и прижались друг к другу в поцелуе.

- Я не думал, - тяжело дыша сказал Освальд. - Боже, Эд, я кажется сейчас..

- Не двигайся, - также надсадно прохрипел Нигма, голос сипел и не слушался его.

Он мягко перебрал пальцами по его бёдрам и немного толкнулся вверх. Освальд вскрикнул, прогибаясь в спине, тут же осыпаемый поцелуями в ключицы. Внутри всё пульсировало, отдаваясь в самое сердце с каждым коротким толчком.

Эд даже не приподнимал его на себе, лишь медленно и редко толкался, и этого казалось достаточно. Достаточно чувства заполненности, которое плескало через край. Он и сам понимал, что ему хватит всего одного более активного движения, чтобы взорваться, заполнив Освальда изнутри.

- Я думаю, что умираю, - стонал Оз, чувствуя как пальцы от бёдер продвигаются к паху, неумолимо понимая, что коснись его члена Эдвард кончиком пальца, он тут же потеряет оставшуюся выдержку.

Ладонь накрыла головку, обнимая своим теплом и сразу же вырывая из неё поток спермы, а Освальда всего затрясло, он забился, впиваясь ногтями в плечи Эдварда, закатывая глаза, из которых покатились слёзы. Этого хватило и Эдварду, он запрокинул голову и сжался в судороге, прокусывая собственную губу и чувствуя, как из него вырывается самый крышесносный оргазм в его жизни.

Туман снаружи и туман внутри смешались, пока мужчины пытались отдышаться, всё также не шевелясь, боясь лишним движением погрузить себя в новый шквал ощущений. Они касались друг друга губами, слабо шевелили только ими в странном, мокром поцелуе.

Освальд медленно открыл глаза и положив ладони Эдварду на грудь, немного отстранился, позволяя его члену выскользнуть из себя. Эд медленно зашевелился и тоже уставился на него туманным взглядом. В его голове родился страх, что Освальд снова расстроится, что всё прошло не совсем так, как принято, но увидел в его взгляде немое обожание и мокрые щёки, по которым стекали последние капли эйфории.

- Джокеру эта машина точно больше не по стилю, - произнёс он, расплываясь в улыбке, дёргающимися уголками губ, которая превратилась в смех. Он запрокинул голову и расхохотался, его же подхватил и Эд. Так они смеялись, заикаясь и заливаясь пару минут, и толкая друг друга ладонями.

- Поехали домой? - попросил Оз, когда они отсмеялись. - Я готов уснуть прямо здесь.

- Конечно, - серьёзно ответил Эдвард, помогая натянуть ему брюки и пересесть на пассажирское сиденье. От соприкосновения пятой точки и сразу взмокшего белья, Оз немного поморщился.

- Я рад, - сказал Оз, всё ещё морщась, потому что влажность в штанах начала становиться холодной.

- Я люблю тебя, - Нигма завёл автомобиль и повёз их в особняк.

***

- О Господи, - Освальд еле разлепил губы.

Это были первые слова при его пробуждении. Под веками плясали красные пятна, в желудке сворачивался гадкий комок тошноты и голода, а в голове била тревожным перезвоном кровь. Виски стянуло пульсирующим обручем. Насколько весела была ночь, настолько сильное похмелье настигло его этим утром.

- Доброе утро, Оззи, - бодрое урчание Нигмы отдалось в ушах страшным грохотом.

- Тшшш, - приподнял Освальд дрожащий палец, всё ещё не открывая глаз. - Я умираю.

- Вчера ты мне тоже самое говорил, - прохладные губы чмокнули его в пульсирующий висок. Затем кровать прогнулась и заскрипела, вырывая из Освальда стон.

- Потерпи три минуты, - Эдвард быстро вскочил с постели и аккуратно прикрыл за собой дверь с обратной стороны. А Освальду показалось, что со всей дури грохнул.

Он перевернулся на спину и ощупал себя руками. На нём была пижама. Пошевелил пальцами ног - носков не было. Как он оказался в постели, Пингвин не помнил. Последнее, что отпечаталось в его памяти - огоньки фонарей, тускло пробивающиеся сквозь дымку за окном украденного автомобиля. А затем, забвение.

Нам конец, подумал Освальд, вспомнив, чей автомобиль они угнали и чем они в нём занимались. Второе воспоминание сквозь боль похмелья принесло волну приятных мурашек по телу. Он ещё раз провёл руками по своему торсу и ощутил фантомы поцелуев, оставшихся горячими пятнами повсюду, куда вчера дотянулись губы Эдварда.

- Скорая помощь умирающим от похмелья, - деловым балаганом ворвался обратно в спальню Нигма.

В руках он нёс поднос с чашками, чайником и графином воды. Ещё там были два блюдца с ароматными тостами. Освальд впервые с прошлой ночи посмотрел на Эда. Растрёпанные волосы, торчащие во все стороны кудрявыми лохмами, расстёгнутый ворот пижамной рубашки и закатанные рукава. Освальд сглотнул от запаха мяты и поджаренного хлеба, и от венок на предплечьях под закатанными рукавами.

- Спасибо, - сказал он, когда Эд приземлился на постель рядом, водрузив поднос между ними. Освальд аккуратно приподнялся в сидячее положение, облокачиваясь о спинку кровати и морщась от вновь подступившей тошноты.

- Здесь женьшень, пустырник, солодка и мята. Выпей, - Нигма требовательно протянул ему чашку. - Симптомы как рукой снимет.

Освальд отпил горячей жидкости, а второй рукой ухватился за тост. Пару минут он молча сёрбал, чувствуя, как понемногу оживает и приходит в себя. А затем, похрустывая тостом, он выдвинул важное предположение.

- Джей уже обнаружил пропажу автомобиля. Ты же не вернул его ночью на место?

- Не, - довольно улыбнулся Нигма. - Она у тебя в гараже.

- Значит готовимся к войне шуток и кого? Зонтиков? Загадок?

- Загадочных зонтиков, - Эд словно не видел опасности в новом враге. - Не волнуйся, Освальд. Не думаю, что он следил за нами и знает, что именно мы её угнали.

- Зонтичных загадок, - парировал Оз первую фразу. - А что нам с ней делать? Я не хочу на ней кататься, мне лимузин больше нравится.

Эдвард задумчиво облизал апельсиновый джем с ножа, которым намазывал поджаренные кусочки хлеба.

- Отдать мы её тоже не можем. Цветовая гамма, помнишь?

- Да, а перекрасить в красно-оранжевый и отдать, чистое самоубийство, - хихикнул Оз. - Можно сразу место на кладбище бронировать.

- А если передарить?

- Кому?

- Джарвису! - захохотал Нигма.

- Ты сумасшедший, - наигранно оторопел Пингвин, откладывая пустую чашку и хватая его за лицо. - Люблю в тебе это.

Джарвис Тэтч и новоявленный Джокер последние полгода терпеть друг друга не могли. Между ними шла холодная война с немалым количеством терактов и жертв. Всё никак не могли поделить мнения в споре: шутки или фокусы выглядят театральней. А ведь они здорово успели посотрудничать, но такая вот мелочь развела их по разные стороны баррикад, усложняя жизнь готэмитам и полиции во главе со, сходящим с ума от двойной дозы безумных и до крайности непредсказуемых преступлений, Гордоном, что устраивали два бывших друга.

- Значит, решено, - откинулся Освальд обратно на подушки, получив и воздав свою дозу счастливых поцелуев в лицо. - Перекрасим в бардовый и подгоним.. Где он там нынче обитает?

- У него убежище в Доках, - ответил всевидящий четырёхглазый Нигма.

- Хорошо, - удовлетворённый выдумкой, кивнул Пингвин.

- А теперь.., - Эд нырнул под одеяло и собрался начать тискать своего излеченного пациента, но тот его остановил.

- Душ, Эдди, теперь душ.

Всё-таки смыть похмелье и почистить зубы хотелось сильнее, чем снова проверять свою сексуальную форму на прочность. Пусть воспоминания прошлой ночи и вгоняли в сладкую истому, но в этот день им нужно было первым делом привести себя в форму и сплавить обесчещенный автомобиль.