DM :)

Дарий

На утро я иду в универ в приподнятом настроении. Первая пара, вторая, большая перемена и последняя пара. Они тянутся так, словно каждая минута приобрела какую-то тяжесть, и секундная стрелка тянется со скоростью улитки.

«Приходите к пяти. Богданова 31а квартира 11»

Я вижу, как это сообщение пишет Полина, сидя рядом со мной. Странно, но сегодня Громова просто победитель в прятках, ведь за весь день в универе я не увидел её ни разу. Я откидываю мысль о том, что она просто не пришла, ведь наша всезнайка не может пропустить учёбу. Нет веских поводов для этого, кроме собственной смерти. И то, я уверен в том, что будь бы она при смерти, то всё равно притащилась бы к Понфиловой на пару. Как такие люди вообще живут? У неё, наверное, нет никаких интересов, кроме учёбы. Мотя ведь как-то с ней общался, значит было о чём говорить? Не о формулах же по экономике они общались полтора года.

— Ты сразу ко мне? — мурлыкает Петрова, потираясь о мою руку своим плечом, — У нас будет ещё час, пока они не придут.

— У меня есть ещё дела, — хмуро отвечаю я, стараясь отодвинуться от девчонки хоть на несколько сантиметров.

— У тебя постоянно какие-то дела, Маркелов, — бубнит она, — Что происходит?

— Что происходит?

— Ты не приходил уже почти две недели.

— А должен был?

— Должен.

Я перевожу взгляд на неё.

— Я тебе ничего не должен, Петрова. То, что мы несколько раз спали, не делает нас парой.

Вижу, как она захлёбывается недовольством. Конечно, в её голове мы сладкая парочка, которая должна зажиматься на каждом углу в универе и ходить за ручки. Разве ей самой приятно такое отношение к себе? Я пользуюсь, а ей и это приятно. Ну раз она позволяет, то, чего мне отказываться то?

— Тогда кто мы друг для друга? — стреляет она этой фразой в сотый раз.

— Хм.. Соседи по парте?

— Урод.

— Чего ты всё усложняешь, Полин? Что ты хочешь от меня? Я тебе ясно дал понять, то, что мы спим, не делает нас парой. Не воображай себе лишнего.

Бесит. Её вот эти разговоры с определённой стабильностью раз в неделю. Эти надутые губы, как будто я ей что-то должен. Чёрта с два, я ей и никому ничего не должен. Хотя нет. Я должен довести Громову и на этом мой послужной список окончен.

После звонка она, не попрощавшись убегает на первый этаж, а я делаю вид, что меня что-то дико заинтересовало в телефоне. Громова должна быть в соседней аудитории, мне просто интересно, такая же она из себя всезнающая зануда или она действительно не пришла в универ. Эти улитки выходят из аудитории так, словно это был не последний звонок на сегодня, а так, будто впереди у них ещё несколько пар плюс коллоквиум. Да можно быстрее?

— О, Маркелов, сегодня всё в силе? — голос Остапенко появляется где-то из-за спины.

Я не хочу поворачиваться, ибо эта мисс я хорошо играю в прятки выскочит и останется незамеченной даже сейчас.

— Вроде Петрова не писала обратного в чате, — отвечаю я, смотря на дверь аудитории.

— Её там нет, — вдруг говорит Остапенко.

И тут я уже поворачиваюсь. Чёрт. Как же тупо я выгляжу со стороны, раз даже этот кретин понял, что я высматриваю Громову.

— Кого? — слишком невозмутимо.

— Ну ты же Алису высматриваешь. Её нет в аудитории.

А ты и не такой кретин, каким я тебя считал. Тогда, где носит эту всезнающую голову?

— Громову? Нет, мне нужна Понфилова, — чёрт, теперь кретин я, ведь я даже не уверен, что эта дамочка в той аудитории.

— Ладно, — с долей недоверия отвечает Остапенко, — Могу подбросить до Петровой.

— Я на машине.

Да вали ты уже. Задрал. Даже если бы я был пешком, то никогда бы не сел в его развалюху на четырёх колёсах. Может Громова и не цеплялась за того, кто хоть как-то верил в её адекватность, а этот тип просто приклеился к ней сам? Он та ещё заноза в заднице, раз продолжает стоять тут и дальше.

Я закатываю глаза и блокирую телефон. Придурок. Не знаю даже кто. Я или Остапенко, но я ухожу со второго этажа. Спускаюсь в низ и выхожу из универа, накидывая в голове, где может быть Громова. Наверное, все кошки сдохли в радиусе одного километра, раз этой дуры не было на лекции.

Теперь у меня целый час в запасе, без наличия каких-то дел, о которых знала Петрова. В машине я сижу минут десять, прогревая её до такого состояния, что куртку можно даже снять. Дворники монотонно убирают снег с лобового стекла, а я включаю любимый трек и выезжаю с парковки.

Ситуация на дороге так себе, но стараюсь не обращать на это внимание. Погружаюсь в себя и мысли сменяют друг друга, не задерживаясь даже на несколько минут. Нужно забрать ноут из дома для презентации. Ну вот, хоть какие-то дела появились. Красный свет, я останавливаюсь и в этот момент звук звонка отвлекает меня от наблюдения за заснеженной дорогой.

— Да, мам.

— Ты где? — её голос как всегда дико строгий.

— За ноутом домой еду, потом у меня планы. Ты что-то хотела?

— Какие планы? — вот это всегда меня в ней раздражало.

— Что ты хотела? — мой голос тоже грубеет.

— Мне надо, чтобы в восемь вечера ты был у Ревьеры. У меня встреча и твоё присутствие на нём, Дарий, обязательно, — она отчеканивает это словно приказ.

Её планы, её встречи, её дела. Если бы отец не ушёл от неё, то может мама не стала генералом в юбке, а так, я пока терплю. Везде есть выгода и моя выгода только в том, что она содержит меня. Золотая карта, машина, квартира. Я буду около восьми у Ревьеры, просто ради того, чтобы не лишиться этого. А она, как я уже понял в четырнадцать лет, умеет хорошо манипулировать своими деньгами по отношению ко мне.

— Я не слышу ответа.

Сзади сигналят на то, что я не еду уже на заканчивающийся зелёный свет светофора. Хотелось бы послать и сказать, что я не хочу смотреть на очередную, которая якобы подходит мне по статусу и мы же так хорошо смотримся вместе. Слышать рассказ обо мне, но сам при этом я не пророню и слова, а в конце вечера обещать то, что я никогда не выполню.

— Хорошо, — мне проще согласиться.

Откинув телефон на соседнее кресло, я нажимаю на педаль газа. Сжимаю крепче руль и пытаюсь контролировать то, чтобы не ехать по центральной улице города больше ста километров в час.

Подъезжаю к квартире, забираю ноут и снова прыгаю в машину. Еду уже по знакомому адресу и мне уже плевать на Громову. На сегодня плевать. Я вообще не уверен, будет она там или нет. Её психика не сможет находиться в одной квартире со мной. Нет, её конечно травмировало то, что было в день смерти Матвея, но я лишь добиваю её до конца. И да, мне это чертовски нравится. Я как чёртов вампир, питаюсь её страхом и мне нужно как можно больше. Подсел на это чувство и не могу насытиться. Может это мне надо к врачу, а не чокнутой Громовой?

Только около подъезда я вспоминаю о ноутбуке и возвращаюсь обратно. Закрывая дверь вижу её, что-то высматривающую в телефоне.

— Я, — произносит она и дверь открывается.

Я иду за ней, перебирая ногами по лестнице. Слышу, как она вызывает лифт и вот мы уже встречаемся глазами. Она сразу же отводит взгляд куда угодно, лишь бы не смотреть на меня. О да, можешь просто убежать отсюда и продолжить играть в свои прятки.

В лифте я нажимаю на седьмой этаж, пока она забивается в угол. Я впервые так близко к ней. Не то чтобы близко, но замкнутость пространства даёт свои плоды. Вперемешку с морозной свежестью я слышу запах её духов и меня сейчас стошнит. Такой слащавый, будто она вылила на себя весь флакон.

— Меня сейчас вывернет от твоих духов, Громова.

— Надеюсь, что ты задохнёшься быстрее, чем двери лифта откроются.

Туше. Мой ступор ровно в две секунды, а после я не могу сдержаться. Нажимаю шестой этаж и лифт останавливается, как и, наверное, сердце Громовой. Я хватаю её за локоть, выкидывая на лестничную площадку и заворачиваю к ступеням. Ударяю рукой в стену около её головы и склоняюсь ниже, ведь эта дура даже ростом не вышла.

— Повтори! — гаркаю я и эхо разлетается по подъезду.

— Я...

— Повтори я сказал, — она пытается вырваться, но я лишь пихаю её обратно к стене.

— Пусти меня, — пищит Алиса, но мне плевать.

— В себя поверила? Неужели ты никогда не научишься держать свой гнусный язык за зубами? Ты, чёртова, маленькая сука. Ещё раз ты откроешь свой рот. Ещё раз, Громова и тебе никто не поможет.

— Отпусти меня, — хриплым голосом произносит она.

Я вижу, как наливаются её глаза слезами, но она так старательно пытается не заплакать при мне. Ей страшно, конечно, страшно. Но пусть думает, что говорит и кому. Я склоняюсь ещё ниже, слыша, как сверху кто-то открыл дверь и шепчу ей на ухо:

— Ты бестолочь, раз думаешь, что тебе всё сойдет с рук. Вшивая, грязная дура. Ходи и бойся дальше и только попробуй пикнуть что-то в мою сторону.

Мне так сильно хочется и дальше продолжить обсыпать её ругательствами. Питаться её страхом и видеть, что единственное, что она хочет в этот момент, просто убежать от сюда, куда угодно. Дура! Как же она меня бесит.

Я пихаю её в сторону, чтобы та поднималась наверх, но она лишь покачивается на ватных ногах, поворачиваясь ко мне спиной. Хватается за грязные перила и молчит. Ни звуков всхлипов, ни учащённого дыхания. Я был бы рад, чтобы она грохнулась в обморок прямо сейчас. И я даже не стал бы помогать. Просто переступил и пошёл бы дальше.

— Иди давай, — подгоняю я, закатывая глаза.

— Я... я поднимусь... чуть позже. Иди.

— Можешь вообще не подниматься.

Мне плевать. Пусть катится куда хочет. Я обхожу её, специально задевая плечом и поднимаюсь наверх. Не дожидаясь Громовой, закрываю входную дверь и проворачиваю нижний замок.